philolog.ru Кафедра русской  литературы
 
новости | конференции | библиотека | семинары | книги | о нас | сетевые ресурсы | проекты
дискуссии | как мы работаем | нас поддерживают | о проекте | первая страница
 
СЛОВАРЬ
древней и новой поэзии,
составленный Николаем Остолоповым
Действительным и Почетным членом разных Ученых Обществ.
Санкт-Петербург, 1821




Для правильного отображения шрифтов вам необходимо скачать и установить этот шрифт!

Оглавление
Предисловие
А (Адонический - Аферезис) 3-17стр.
Б (Баллада - Белые стихи) 18-21стр.
В (Вакхий - Высокое) 22-25стр.
Г (Галлиамбический - Горацианский) 26-27стр.
Д (Дактилический - Действие) 28-32стр.
Е (Евфемеизм - Ехо) 33-40стр.
Ж (Желание - Женский)нет
З (Завязка - Звукоподражание)нет
И (Идиллия - Ифония)нет
К (Канева - Куплет)нет
Л (Лаконизмъ - Логогрифъ)нет
М (Мадригалъ - Мысль)нет
Н (Надгробие - Нравственность)нет
О (Оаристь - Ответствие)нет
П (Палинвакхий - Пятистопный) 41-46стр.
Р (Развязка - Руна)52-60стр.
С (Сатира - Сценический)63-71стр.
Т (Тавтограмма - Трагедия)72-73стр.

Страницы: [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33] [34] [35] [36] [37] [38] [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45] [46] [47] [48] [49] [50] [51] [52] [53] [54] [55] [56] [57] [58] [59] [60] [61] [62] [63] [64] [65] [66] [67] [68] [69] [70] [71] [72] [73]

СТИХОСЛОЖЕНIЕ. — Versificatio. Стихосложенiе обыкновенно раздѣляется на три главные разряда:

I. Стихосложенiе Метрическое, или стопосложенiе, въ которомъ стихи по стопамъ слагаются. Оно принадлежитъ собственно Грекамъ; оть нихъ заимствовано Римлянами, а въ послѣдствiи также нѣкоторыми изъ новѣйшихъ Европейскихъ языковъ, кои нашлись способными къ стопосложенiю.

II. Стихосложенiе Силлабическое или слогочислительное. Въ ономъ стихи по числу слоговъ сочиняются. Употребляется оно Италiанцами, Французами, Поляками и иными, коихъ языки за ограниченностiю ихъ прозодiи мало, либо вовсе неспособны къ стопосложенiю.

III. Стихосложенiе Тоническое, сочиняющееся по ударенiямъ. Къ сему разряду принадлежатъ наши Русскiя пѣсни, и можетъ быть также народныя пѣсни многихъ другихъ нацiй (Норманскихъ Скальдовъ, Нѣмецкихъ Миннезингеровъ и пр.)

Что касается до стихосложенiя Ме–

217

трическаго, имѣющаго основанiемъ стопы, то объ ономъ можно подробно видѣть въ статьѣ сего Словаря Стопа, гдѣ показано названiе всѣхъ стопъ, а подробное ихъ описанiе заключается особенно подъ названiемъ каждой стопы. — И такъ здѣсь будемъ говорить о двухъ послѣднихъ и воспользуемся наиболѣе разсужденiями Г. Востокова, помѣщенными въ книгѣ его Опытъ о Русскомъ стихосложенiи.

О стихосложенiи Силлабическомъ.

Силлабическое стихосложенiе есть изобрѣтенiе позднихъ временъ и выдумано по нуждѣ для тѣхъ языковъ, коихъ прозодiя ограничена неизмѣняемостiю ударенiй на одномъ которомъ нибудь слогѣ; такъ на пр. въ Польскомъ и Италiанскомъ всегда или почти всегда на предпослѣднемъ, а во Французскомъ на послѣднемъ слогѣ ударенiе. Сiя ограниченность не позволяетъ имъ размѣрять стихи свои по стопамъ, хотя они и имѣютъ нѣкоторыя стопы совмѣстныя съ ихъ слогоударенiемъ. Французы имѣютъ Ямбы, Анапесты и даже Спондеи; а ежели считать полугласное е, то также Хореи и Амфиврахiи. Но какъ

218

они ихъ употребляютъ? возьмемъ начало Генрiады:

È  È  È  È  È È   È È    È

Je chante ce Heros qui regna sur la France

È È      È È    È  È      È ÈÈ

Et par droit de conquête et par droit de naissance,

È  È     È   È  È È  È

Qui par de longs malheurs apprit à gouverner,

ÈÈ  È È          È  È È

Calma les factions, sut vaincre et pardonner.

Здѣсь нѣтъ даже двухъ стиховъ сходныхъ между собою въ размѣрѣ и въ порядкѣ стопъ. Слухъ нашъ нескоро могъ бы догадаться, что это стихи, ежели бы не рифма ему о томъ напоминала: рифма и пресѣченiе на 6 слогѣ составляютъ всю складность подобныхъ стиховъ, а что они одинъ другому числомъ слоговъ равны, то сiе нисколько не дѣлаетъ ихъ равномѣрными для слуха. Польскiе же стихи ограниченнѣе еще Французскихъ тѣмъ, что окончанiе ихъ всегда женское, и нѣтъ мужескихъ рифмъ, нѣтъ разнообразнаго сочетанiя стиховъ мужескихъ и женскихъ. И таковымъ однако бѣднымъ стихосложенiемъ довольствовались Русскiе во времена такъ называемаго средняго стихотворства почти чрезъ цѣлое столѣтiе! люди съ талантами, Феофанъ, Кантемиръ, Буслаевъ, коихъ произведенiя достойны бы были въ лучшую одѣяны быть форму, порабощали

219

себя тѣснымъ правиламъ сего несроднаго имъ стихосложенiя, подобно человѣку, который — по уподобленiю Ломоносова — будучи обѣими ногами здоровъ, осужденъ бы однако былъ всегда скакать на одной.

Въ сей формѣ поэзiи были стихи о 13, объ 11, о 9 слогахъ и менѣе. Первая мѣра, каковою писаны Кантемировы Сатиры, соотвѣтствуетъ шестистопному нашему Ямбическому, вторая пятистопному, третья четырехстопному стиху, и т. д. — 13ти и 11ти сложный стихи раздѣлялись на два полустишiя пресѣченiемъ, первый на 7, второй на 5 слогѣ, но пресѣченiя сiи несопряжены были непремѣнно съ ударенiемъ, такъ какъ во Французскихъ стихахъ, а состояли только въ томъ, чтобы оканчивалось слово, каковъ бы ни былъ послѣднiй онаго слогъ, долгiй или краткiй; девятисложный и другiе кратчайшiе стихи не раздѣлялись на полустишiя. Во всѣхъ стихахъ, какъ въ большихъ такъ и въ малыхъ, позволялось переносить недокончанный смыслъ изъ одного стиха въ другой, по примѣру древнихъ. Ежели сiя вольность переносовъ, вмѣстѣ съ неопредѣленностiю ударенiй въ полустишiяхъ, давала стихотворцу большую свободу въ оборо–

220

тахъ и теченiи слова, какъ можно видѣть у Кантемира: то съ другой стороны еще болѣе растроивала она складность или гармонiю стиха, которому безпрестанная женская рифма служила единственною, такъ сказать, подпорою.

Въ примѣръ 13ти сложныхъ Силлабическихъ стиховъ выпишемъ здѣсь начало Кантемировой Сатиры О истинномъ счастiи:

Тотъ въ жизни сей лишь блаженъ,| кто малымъ доволенъ

Въ тишинѣ знаетъ прожить,| отъ суетныхъ воленъ

Мыслей, что мучатъ другихъ| и топчетъ надежну

Стезю добродѣтели|, къ концу неизбѣжну.

Небольшой домъ на своемъ| построенный полѣ

Даетъ нужное моей| умѣренной волѣ,

Нескудной, нелишней кормъ| и средню забаву,

Гдѣбъ съ другомъ честнымъ я могъ| по моему нраву

Выбраннымъ, въ лишни часы| прогнать скуки бремя,

Гдѣбъ отъ шуму отдаленъ| прочее все время

Провождать межъ мертвыми| Греки и Латины,

221

Изслѣдуя всѣхъ вещей| дѣйства и причины,

И учась знать образцомъ| другихъ, что полезно

Что вредно въ нравахъ, что въ нихъ| гнусно, иль любезно;

То одно желанiя| мои составляетъ.

Примѣръ 11ти сложныхъ въ сочетанiи съ короткими 6ти сложными, изъ Лирическихъ пѣсней Кантемировыхъ:

Того вы мужа| что прiятна зрите

Лицемъ, что въ сладкихъ| словахъ, клянясь небомъ,

Дружбу сулùтъ вамъ| вы, друзья, бѣгите,

Ядъ подъ мягкимъ хлѣбомъ.

Естьли бы сердце| того видѣть можно,

Виднобъ сколь злобна| мысль, хоть мнятся правы

Того поступки| и сколь осторожно

Свои таитъ нравы.

Читатель усмотритъ, что въ первыхъ семи 13ти сложныхъ стихахъ послѣднiя полустишiя состоятъ сплошь изъ правильныхъ стопъ, именно изъ двухъ Амфиврахiевъ ÈÈÈÈ. Благопрiятствующее стопосложенiю свойство языка Русскаго невольно внушило стихотворцу упо–

222

требленiе стопъ, о коемъ онъ вѣрно не думалъ: иначе бы и первыя полустишiя уравнилъ мѣрою, или по крайней мѣрѣ продолжалъ бы чрезъ всю пiесу принятый имъ въ первыхъ 7 стихахъ порядокъ окончанiй двумя Амфиврахiями; но оный въ слѣдующихъ стихахъ нарушается. Въ лирическихъ стихахъ своихъ употребилъ Кантемиръ перемежающуюся рифму (но только женскую), въ чемъ уже отступилъ отъ предшественниковъ своихъ, кои, по свидѣтельству Тредiаковскаго, употребляли непрерывную женскую рифму.

Въ Русскомъ языкѣ могли бы стихи Силлабическiя принимать и мужескую рифму, какъ во Французскомъ и Италiанскомъ, отъ чего бы они получили нѣсколько поболѣе разнообразiя; но подражатели наши, не находя того въ образцахъ своихъ, въ Польскихъ стихахъ, не смѣли сею выгодою языка своего пользоваться. Обычай и предубѣжденiе заставляли ихъ напротивъ того почитать мужескiя рифмы неблагородными и въ шуточныхъ только сочиненiяхъ для смѣху иногда позволительными, словомъ сказать, такими, какими новѣйшая поэзiя наша почитаетъ тригласныя рифмы, на пр: обладатели, подражатели,

223

украшаются, совершаются и пр. Надобно однако замѣтить, что первые вводители Силлабическаго стихосложенiя не изключали изъ стиховъ своихъ мужескiя и тригласныя рифмы, и слѣдовательно были вразсужденiи сего не такъ боязливы, или не такъ разборчивы, какъ позднѣйшiе слагатели таковыхъ стиховъ. Первые правильные Силлабическiе стихи, помѣщенные при служебникѣ Петра Могилы, сочиненные къ его гербу Тарасiемъ Земкою 1629 года, начинаются двумя мужескими, а Симеонъ Полоцкiй, который познакомилъ Великороссiянъ съ симъ стихосложенiемъ, появившимся лѣтъ за 40 прежде въ Малороссiи и Волыни, употреблялъ въ стихахъ своихъ не только мужескiя и тригласныя рифмы, но бралъ себѣ еще и большую вольность рифмуя мужескiя съ женскими, а сiи послѣднiя съ тригласными, на прим: сiя Марiя — тебѣ въ нéбѣ — святому, истинному — творùтся, приводится — источùша, прославиша. Во всѣхъ таковыхъ случаяхъ не ставилъ онъ ударенiй надъ мужескими и тригласными, кои долженствовали идти въ рифму къ женскимъ окончанiямъ, какъ бы отдавая читателю на произволъ, нарушатъ ли прозодiю для рифмы, или

224

терять рифму для соблюденiя правильныхъ ударенiй. — Рифмою почиталась иногда и одна созвучность гласныхъ, ассонансъ, какъ то можно видѣть въ переводѣ Скоринина книги Iова, напечатанномъ въ 1517 году, при которомъ приложено слѣдующее четверостишiе:

Богу въ Троицы единому ко чти и ко славѣ,

Матери его пречистой Марiи къ похвалѣ,

Всѣмъ небеснымъ силамъ и святымъ его къ веселiю,

Людемъ посполитымъ къ доброму наученiю.

Въ приложенныхъ при напечатанной въ 1581 году Острожской Библiи стихахъ или двострочномъ согласiи, какъ они названы сочинителемъ ихъ Герасимомъ Даниловичемъ, не соблюдены также какъ и въ Скорининыхъ стихахъ ни мѣра, ни количество слоговъ, ни исправность рифмы, хотя сочинители и поставляли, какъ кажется, въ сей послѣдней, всю складность своихъ стиховъ. По рѣдкости Острожской Библiи выпишемъ для любопытныхъ нѣсколько стиховъ изъ оной. На оборотѣ заглавнаго листа, около герба Острожскаго, занята цѣлая страница стихотвор–

225

нымъ сего герба изъясненiемъ въ похвалу Князю Константину, которое начинается такъ:

Зри сiя знаменiя княжаше славнаго

Ихже съдръжитъ домъ его отъ вѣка давняго.

По случаю изображенiя на гербѣ всадника съ мечемъ, обращается сочинитель къ своему герою:

Мечь бо обнаженъ въ десницы имѣя острый обоюду,

Имже крѣпцiи на враги прiемлютъ побѣду,

Отсѣкай Константине мракъ идольскiя лести.

Хощетъ бо Богъ всѣмъ человѣкомъ ся спасти,

И отгоняй еретиковъ полки умовредныя:

Придоша бо въ миръ волки нещадныя:

Иже не свыше щéпится

Сiе скоренится.

Предисловiе заключается стихами же, занимающими полторы страницы послѣ слѣдующаго объявленiя о себѣ сочинителемъ: сiя предсловная сказанiя и двострочное съгласiе многогрѣшнымъ Герасимомъ Даниловичемъ съставлено бѣ. Мы выпишемъ изъ сихъ стиховъ сравненiе К. Констан–

227

тина Острожскаго съ Владимiромъ и Ярославомъ.

Владимеръ бо свой народъ крещенiемъ просвѣтилъ,

Константинъ же богоразумiя писанiемъ освѣтилъ.

Тогда многобожiе упразднися идольскiя лести,

Нынѣ же славится Божество единоя власти.

Ерославъ зиданiемъ церковнымъ Кiевъ и Черниговъ украси,

Константинъ же едину съборную церковь писанiемъ взвыси. —

Послѣ упомянутыхъ здѣсь древнѣйшихъ рифмотворцевъ Русскихъ, Скорины и Даниловича, третiй по старшинству времени былъ, какъ полагать надобно, Сергiй Кубасовъ, сочинитель Хронографа, описаннаго въ Русск. достопамятностяхъ, изданныхъ обществомъ исторiи и древностей. Приложенные при семъ Хронографѣ Вирши, какъ ихъ назвалъ сочинитель, сколь ни дурны, заслуживаютъ замѣчанiе, какъ первые собственно въ Россiи писанные стихи съ рифмами (пока не отыщется древнѣйшихъ) ибо приложенные при Пражской и Острожской Библiяхъ сочинены внѣ Россiи. Польское названiе Виршей, употребленное Кубасовымъ, доказываетъ, что онъ отъ Поляковъ же перенялъ свое стихослагательство, которое, какъ видно, полагалъ въ употребленiи однихъ только созвучныхъ окончанiй, не имѣвши понятiя о правильномъ составѣ силлабическихъ стиховъ. Таковые появились въ Москвѣ не прежде какъ въ послѣдней половинѣ XVII столѣтiя, внесенные туда, какъ сказано выше, Симеономъ Полоцкимъ. Хотя онъ уже въ пятидесятыхъ годахъ того столѣтiя сочинялъ стихи въ Москвѣ, какъ явствуетъ изъ показанiй времени содержащихся въ его Стихословѣ, однакожъ вѣроятно не вдругъ могъ себѣ получить учениковъ и подражателей. Въ Московскомъ изданiи Библiи 1663 года приложенные въ подражанiе Острожскимъ стихи сочинены еще безъ всѣхъ правилъ силлабическаго состава; и сей послѣднiй вошелъ можетъ быть не прежде въ общее употребленiе между Московскими учеными, какъ по учрежденiи Заиконоспаской Академiи 1682 года.

Прим. Послѣ учрежденiя означенной Академiи, напечатана въ Черниговѣ цер–

228

ковною печатью и посвящена Царевичу Алексѣю Петровичу, книга, содержащая житiя нѣкоторыхъ Святыхъ, такъ называемая:

Алфавитъ собранный

Риѳмами сложенный

Отъ святыхъ писанiй

Изъдревнихъ реченiй

На пòлзу всѣмъ чтущимъ

Вправой вѣрѣ сущимъ

Прежде отъ языка Рùмска

А нынѣ слòгомъ Словенска

Прòчiихъ напечàтася

Во спасенiе собрàся.*)

Посвященiе заключается въ сихъ стихахъ:

Божiею милостiю славну Царевичу

Алексѣю, Велику Князю, Петровичу,

229

Всея Россiйской земли преизящнƀйшему

Нашему Государу предостòйнѣйшему

Отъ трiѵпостаснаго троичнаго Божествà

Въ лѣтехъ возрастѣнiя, здравiя, мÿжества

Отъ умна источника дѣвы преизбрàнной

Совершенной мудрости, святымъ духомъ дàнной

Святаго Владимера и блаженной Олги,

Святыхъ Глѣба, Бориса въ мирѣ лѣта дòлги,

И всѣхъ святыхъ, яже въ сей книзѣ написàнны

Молитвами, да будутъ свышше ниспослàнны

Вѣчне же да почiетъ въ горнемъ сiонѣ

Въ чести, славѣ, радости, при Божiемъ Ѳронѣ.

Вѣтiйствующимъ сердцемъ и усты желаемъ

Смиренно главы къ лицу земли прекланяемъ.

Окончанiе же книги такое:

Мы дерзнухомъ се слоги, тѵпомъ зобразити

Наши труды новыя свѣту изявити

Да бòльшая честь Бога предвѣки рожденна

Будетъ во вѣки вѣкòмъ никогда спразненна

Въ царство пресвѣтлѣйшаго, Царя правовѣрна

Петра, въ вóехъ избрàнна, въ всякомъ дѣлѣ мiрна,

Алексѣевича, та алфа начертàнна

Въ Катедрѣ Чернѣговской Богомъ намъ поданна.

230

Вто время Iоанна Преосвящèннаго

Архiерея, стаду Богомъ вручéннаго

Максимовича. Тогда славна Iоàнна

Его Царской пресвѣтлой державы Гетмàна,

Нареченна Мазепы, перва кавалèра

Апостола Андрея, Патрóна Сƀвера,

Напечатанна же есть, при храмѣ всесильной

Троици Святой Илƀнской, въ Божествѣ нераздѣльной,

Той буди слава, хвала, нынѣ и во вѣки

Вѣковъ, аминь, творима между человѣки.

Ктебѣ пресвѣтлѣйшаго сыну Госудàра

Великодержавнаго всей Россiи Цàра

Притѣкаемъ зпривѣтствомъ, зроссiйской страны

Зновыхъ училищь, моля, милосердствуй нàны

Прiими предлагаема, ради вѣчной слàвы

Сiя слоги, скланяемъ всѣ подъ нозѣ глàвы.

О народномъ Русскомъ или о Тоническомъ стихосложенiи.

Русскимъ стихомъ называется вообще размѣръ старинныхъ народныхъ пѣсенъ. — Извѣстно, что мы не имѣемъ самыхъ древнихъ по сей части памятниковъ. По крайней мѣрѣ они дошли до насъ не въ

231

первоначальномъ ихъ видѣ, бывши сохраняемы чрезъ долгое время однимъ только изустнымъ преданiемъ.

Къ стариннымъ пѣснямъ принадлежатъ не только лѣтъ за сто сочиненныя, но даже и тѣ простонародныя пѣсни, кои лѣтъ за 40 или за 50 сложены; ибо онѣ всѣ отъ новѣйшихъ простонародныхъ же пѣсенъ отмѣняются своимъ Русскимъ размѣромъ, о которомъ мы говорить намѣрены.

Первое, что замѣтитъ всякой въ стихахъ сего размѣра, есть то, что они изобилуютъ Пиррихiемъ (ÈÈ). Можно насчитать до десяти и болѣе видовъ Русскаго размѣра, между коими разность только въ количествѣ и порядкѣ стопъ; строенiе же оныхъ одинаковое — Пиррихическое. Во всякомъ стихѣ слышны два или три долгiе слога; прочiе всѣ, и въ томъ числѣ обыкновенно послѣднiе два (иногда три) слога, суть краткiе, такъ что стихъ оканчивается дактилемъ либо триврахiемъ. Сiи только стопы на концѣ остаются непремѣнными, и образуютъ, такъ сказать, рифмическую основу стиха, котораго прочiя части, т. е. начало и средина не имѣютъ опредѣленнаго стопосло–

232

женiя. Но это не мѣшаетъ стихамъ быть равными, ибо мѣра ихъ состоитъ въ ударенiяхъ, коихъ число не измѣняется. Между ударенiями или долгими слогами никогда не бываетъ болѣе шести краткихъ слоговъ, обыкновенно же считается послѣднихъ по 4, по 3, а нерѣдко и по 2 слога, такъ что самой большой стихъ Русскiй о 3 ударенiяхъ имѣетъ рѣдко болѣе 13 слоговъ, и слѣдовательно величиною будетъ съ шестистопный Ямбическiй. Стихъ же о двухъ ударенiяхъ соотвѣтствуетъ четырехстопному. Кромѣ сихъ есть еще короткiе стихи объ одномъ ударенiи, кои также довольно употребительны. Стихи самые длинные т. е. о четырехъ ударенiяхъ весьма рѣдко встрѣчаются.

Г. Востоковъ раздѣляетъ стихи нашихъ старинныхъ пѣсенъ на Лирическiе (пѣсенные) и на Епическiе (сказочные); отличiе полагаетъ въ слѣдующемъ: главное свойство тѣхъ и другихъ есть равночисленность ударенiй; но пѣсенные стихи бываютъ притомъ по большей части равносложны и имѣютъ (по большей же части) порядокъ ударенiй неизмѣняющiйся, подобно какъ у Грековъ Лирическiе стихи имѣютъ неизмѣняющiйся порядокъ стопъ:

233

въ сказочныхъ же измѣняется какъ число слоговъ, такъ и порядокъ ударенiй, въ чемъ они также сходствуютъ съ Греческимъ Екзаметромъ. — (Подъ словомъ Екзаметръ можно видѣть всѣ онаго варiацiи).

Для большаго различенiя можно еще раздѣлить сiи стихи по мѣсту, на которомъ стоитъ въ нихъ послѣднее ударенiе, т. е. по окончанiямъ. Большая часть Русскихъ пѣсенъ оканчивается Дактилемъ; но нѣкоторые оканчиваются Хореемъ, имѣя ударенiе на предпослѣднемъ слогѣ; въ иныхъ же опять ударенiе на 4 и на 5 отъ конца; но на послѣднемъ слогѣ не бываетъ оно никогда, т. е. стихъ никогда Ямбомъ не оканчивается, ибо ежели долгiй или съ ударенiемъ слогъ и придется когда въ концѣ стиха, то онъ сокращается. По сему можно раздѣлить Русскiе пѣсенные стихи вразсужденiи окончанiй на стихи Дактилическаго, Хореическаго и Триврахическаго окончанiя. Мѣрою бываютъ они отъ 4 до 13 слоговъ, объ одномъ, о двухъ и о трехъ ударенiяхъ.

I. Пѣсенные стихи.

А. Пѣсенные стихи объ одномъ ударенiи

1. Дактилическаго окончанiя пяти и шестисложные:

234

È È     È È

Ты воспой воспой — 5 слоговъ

È    ÈÈÈ È

Младъ жавороночикъ — 6

È ÈÈÈ

Сидючи весной — 5

È    ÈÈÈ

На проталинкѣ — 5

Примѣч. Обыкновенно въ пѣсенникахъ пишутся по два таковыхъ стиха въ строку, и почитаются за одинъ стихъ раздѣленный цезурою на двѣ половины; но какъ сiи половины совершенно ровны и раздѣлены постоянною цезурою, то и можно каждую изъ нихъ почитать особымъ цѣлымъ стихомъ, каковое раздѣленiе и показано въ карманномъ пѣсенникѣ 1796 года, въ Москвѣ напечатанномъ.

2. Хореическаго окончанiя стихи объ одномъ ударенiи могутъ быть 4 и 5 сложные. Они по краткости своей употребляются токмо въ сочетанiи съ другими большими мѣрами (такъ почти какъ у Грековъ Адоническiй стихъ съ Сафическими).

Примѣры сочетанiя таковаго 4 сложнаго Хореическаго съ двумя 5 сложными Дактилическаго окончанiя:

È  È  È È

Мѣлки пташечки

È  È   ÈÈ            }            Дактил.

235

Вонъ изъ садика

È ÈÈ

Вылетали — Хореич.

Одна пташечка

Соловеюшко

È

Оставался и пр.

В.) Бываютъ еще стихи о полутора ударенiяхъ, заключающiе въ себѣ отъ 7 до 9 слоговъ. Въ примѣръ таковыхъ стиховъ Дактилическаго окончанiя послужитъ извѣстная хороводная пѣсня:

È È   È    ÈÈ

А мы просо сѣяли — 7 слог.

È   È   È  È   ÈÈ

Ой дидъ и ладо, сѣяли — 8

Здѣсь послѣднее ударенiе надъ словомъ сѣяли по положенiю своему болѣе слышно, и есть главное, а первое надъ словами просо, ладо, слабѣйшее. Но таковый сложный перiодъ чаще случается въ стихахъ триврахическаго окончанiя, которымъ примѣръ можно видѣть въ слѣдующемъ сочетанiи 7 сложныхъ съ 6 сложными:

Вострепéнется соколъ — 7

На дубу сидючи — 6

Какъ расплàчется дѣвка — 7

Въ терему подъ окномъ — 6.

236

Читатель самъ замѣтитъ, что здѣсь 7ми сложные стихи имѣютъ по два ударенiя, но одно сильнѣйшее на 3 слогѣ, а другое слабѣйшее на предпослѣднемъ; въ 6 сложныхъ же стихахъ только одно слышно ударенiе, и слѣдовательно въ тѣхъ содержится сложный, а въ сихъ простой прозодическiй перiодъ.

С.) Стихи о двухъ ударенiяхъ или въ два перiода прозодическiе отъ 5 до 11 слоговъ.

1) Дактилическаго окончанiя семисложные:

— —

Дитя мое, дитятко

Дитя мое милое!

Что ходишь нерадошно,

Гуляешь невесело?

Осмисложные:

Изъ Кремля крѣпка города

Отъ Дворца Государева

До самой красной площади

Ахъ! вели казнить молодца

И большова боярина

Атамана Стрѣлецкова.

237

Девятисложные:

Ахъ таланъ ли мой, таланъ такой

Или участь моя горькая.....

Примѣч: Сей–то послѣднiй размѣръ употребилъ Г. Карамзинъ въ сказкѣ Илья Муромецъ.

2.) Хореическаго окончанiя о двухъ ударенiяхъ

Пяти и семисложные:

   

Во ржи береза

     

Зелененька стояла.

    

Ой дидъ и ладо!

        

Зелена кудревата. и пр.

Одни семисложные:

Ты построй милой теремъ,

Чтобъ изъ терема въ теремъ

Изъ окошка въ окошко и пр.

Осмисложные:

Ахъ утушка луговая

Молодушка молодая

Ты гдѣ спала, ночевала?

238

Девятисложный:

Ночевала я во лужочкѣ

Подъ ракитовымъ подъ кусточкомъ.

3) Триврахическаго окончанiя

Осми и девяти сложные:

Пить было пиво и вино.

Съ пивушка головушка болитъ

Съ вина просыпанье тяжело, и пр.

Десятисложные:

       

Какъ совечера цѣпочка горитъ

      

Со полуночи серебряная

              

Горитъ горитъ перегариваетъ

           

Молодушку переманиваетъ.

Одиннадцатисложные:

Во всю ноченьку не спала молода,

Мнѣ комарики мѣшали младой спать,

Взволновалося сердечушко мое, и пр.

Иногда таковые стихи перемѣшиваются съ 8 и 9 сложными Дактилическаго окончанiя, на пр:

Ахъ ты мальчикъ, ты мальчикъ мой,

239

Кудреватая головушка твоя,

Еще кто тебя породилъ молодца, и пр.

D.) Стихи о трехъ ударенiяхъ, или въ три перiода прозодическiе отъ 6 до 13 слоговъ.

Примѣч. Дактилическаго окончанiя стихи о трехъ ударенiяхъ суть сказочные, о коихъ смотри ниже; пѣсенные же о трехъ ударенiяхъ стихи всѣ имѣютъ третье ударенiе либо на предпослѣднемъ слогѣ и суть хореическаго, либо на 4 и 5 отъ конца слогѣ и суть триврахическаго окончанiя. Употребительнѣе изъ сихъ первые, т. е.

1. Хореическаго окончанiя

Осмисложные:

           

Выду на новыя сѣни

           

Я на часты переходы

              

Я обопрусь на перилы,

            

Я обогнусь соболями,

             

Вся обольюся слезами.

Но по большей части стихи сего окончанiя о 3 ударенiяхъ бываютъ вольные, т. е. неравносложные. Въ слѣдующей пѣснѣ

240

перемѣшаны 10 сложные съ 9 и 8, и даже 6 сложными:

Во полѣ береза стояла — 9

Въ полѣ кудрявая стояла — 10

Нѣкому березу заломати — 10

Я пойду заломаю — 7 и пр.

11ти, 12ти, и 13 сложные перемѣшиваются также одни съ другими, а не рѣдко и съ 10ти сложными и проч.

Не ясенъ соколъ по поднебесью летаетъ — 13

То бояринъ по полкамъ нашимъ гуляетъ — 12

Не золотая трубушка вострубила — 12

Мы ради Государю послужити — 11

И одинъ за другова умерети — 11

Тутъ скоро бояринъ подымался — 10 и пр.

Сей размѣръ о трехъ ударенiяхъ до 13ти слоговъ весьма уже сходенъ со сказочнымъ, выключая только окончанiя, которое у того Дактилическое, а у сего Хореическое, да еще порядка ударенiй, который у послѣдняго, т. е. пѣсеннаго не такъ перемѣнчивъ, какъ у сказочнаго.

2.) Стихи триврахическаго окончанiя о трехъ ударенiяхъ, особливо, когда по–

241

слѣднiя ударенiя на пятомъ отъ конца слогѣ, каковое окончанiе можно бы собственно назвать тетраврахическимъ (четверократкимъ), имѣютъ размѣръ чистый Лирическiй, и притомъ свойственный наиболѣе шумному, веселому или живому выраженiю страстей, словомъ сказать, Дифирамвамъ на Русскую стать. Когда ударенiе въ нихъ на четвертомъ отъ конца слогѣ, тогда стихи сiи нѣсколько посмирнѣе ходъ имѣютъ, и весьма уже сходны съ повѣствовательными стихами Русскими Дактилическаго окончанiя, почему и употребляются вмѣстѣ съ оными, какъ увидимъ далѣе.

Здѣсь слѣдуютъ примѣры пѣсенныхъ стиховъ триврахическихъ отъ 10 до 12 слоговъ:

            

Веселъ я веселъ сегоднешнiй день — 10

Радошенъ, радошенъ теперешнiй часъ — 11...

Лучина лучинушка березовая — 12

Чтоже ты лучинушка не ясно горишь — 12...

Ахъ чтожъ ты голубчикъ не веселъ сидишь — 11. и пр.

Впрочемъ послѣднiя сiи три мѣры можно раздѣлить на два короткiе стиха, изъ коихъ второй будетъ триврахическiй объ одномъ ударенiи.

О строфахъ или куплетахъ.

Въ Русскихъ пѣсняхъ куплеты не содержатъ въ себѣ никогда болѣе четырехъ стиховъ короткихъ, или двухъ длинныхъ, да и то послѣднiй стихъ бываетъ нерѣдко только повторенiе перваго, предшествуемое обыкновенно какимъ нибудь общимъ припѣвомъ, на примѣръ Ой дидъ и ладо, ой люли, люли, ой жги и пр. припѣвы сiи употребительны болѣе въ плясовыхъ, хороводныхъ и свадебныхъ пѣсняхъ.

Другой образъ составленiя куплетовъ Русскихъ есть безъ припѣва повторенiе только послѣдней половины одного стиха въ первой половинѣ другаго, съ нѣкоторою пояснительною прибавкою на пр.

Ахъ чтожъ ты голубчикъ невеселъ сидишь,

Не веселъ сидишь и нерадошенъ?

Ахъ какъ мнѣ голубчику веселому быть

Веселому быть и радошному?

Вечоръ у меня голубка была

Голубка была со мной сидѣла,

243

Далѣе въ сей же пѣсни повторенiя переходятъ изъ куплета въ куплетъ:

Со мной сидѣла, пшено клевала,

По утру голубка убита лежитъ.

Убита лежитъ застрѣленая,

Застрѣленая, потеряная и пр.

Сiе же видно и въ другой пѣснѣ, начинающейся словами: лучина, лучинушка березовая и пр.

Иногда повторяются первыя слова каждаго стиха или и обѣихъ половинъ по два, по три раза и болѣе, чрезъ что половины сiи уже особенными, довольно длинными стихами дѣлаются. Такiе примѣры можно видѣть въ пѣсняхъ:

По горамъ, по горамъ

И я по горамъ ходила и пр.

Во лузяхъ, во лузяхъ,

Таки во лузяхъ, въ зеленыхъ лузяхъ.

Въ большей части протяжныхъ пѣсенъ второй стихъ 1 куплета весь повторяется въ слѣдующемъ куплетѣ, составляя уже начало онаго, и такимъ образомъ идутъ повторенiя сiи до конца пѣсни, въ коей

244

только первый и послѣднiй стихи не имѣютъ повторенiя, на пр:

Ходила младешенька по борочку,

Брала брала ягодку земляничку.

Брала, брала ягоду земляничку

Наколола ноженьку на тресочку. и пр.

Сихъ образцовъ достаточно можно видѣть во всякомъ собранiи простонародныхъ пѣсенъ.

Новѣйшiя простонародныя пѣсни приближаются къ стопосложенiю, удаляясь отъ формы ударятельнаго составленiя стиховъ, и дѣйствительно начинаетъ въ нихъ господствовать по большей части чистая Хореическая мѣра, и даже неупотребительныя прежде Ямбическiя окончанiя, введенiю коихъ наиболѣе помогла рифма. Сiи новые прикрасы стали извѣстны простонародымъ стихотворцамъ нашимъ со времени распространенiя въ Россiи книжной словесности, когда и въ ихъ устахъ твердиться стали пѣсни Сумарокова, Попова, Нелединскаго, Дмитрiева и пр. съ коихъ и начали они перенимать не только размѣръ, но и слогъ и выраженiя, кто какъ умѣлъ. Къ сему роду не принадле–

245

жатъ однакожъ пѣсни, писанныя на образецъ простонародныхъ, хорошими нашими стихотворцами: въ сихъ блистаютъ уже совершенно вкусъ и красота Пiитическаго искуства.

_________

II. Сказочные или повѣствовательные Русскiе стихи.

Стихи о трехъ ударенiяхъ Дактилическаго окончанiя употребляются въ Русскихъ народныхъ сказкахъ или повѣствовательныхъ пѣсняхъ, каковыхъ мы имѣемъ печатное собранiе подъ именемъ Древнихъ Русскихъ стихотворенiй. Вотъ примѣръ:

Отéцъ на сӹна прогнƀвался,

Приказáлъ сослáть со очéй долой и пр.

Первое ударенiе сказачнаго стиха можетъ переходить съ 1 слога на 2 и такъ долѣе даже на 5 слогъ. Второе или среднее ударенiе отдѣлено отъ перваго по крайней мѣрѣ однимъ краткимъ слогомъ*), но можетъ отдѣляться отъ онаго 4,

246

5 и даже 6 краткими, смотря по величинѣ стиха; третье или послѣднее ударенiе имѣетъ непремѣнное свое мѣсто на третьемъ отъ конца слогѣ, рѣдко на четвертомъ, подобно какъ въ Греческомъ Екзаметрѣ пятая стопа бываетъ изрѣдка Спондей вмѣсто Дактиля.

Такимъ образомъ съ тремя частями своими Русской стихъ принимаетъ болѣе ста варiацiй, между тѣмъ какъ Греческiй Екзаметръ съ шестью частями только 32 варiацiи имѣетъ. (См. Екзаметръ.)

Сказочный стихъ имѣя всегда Дактилическое либо триврахическое окончанiе, вообще не терпитъ у себя въ концѣ ни Ямба ни Хорея, и превращаетъ оные въ Пиррихiевъ. Вотъ на примѣръ сряду восемь стиховъ, которые по обыкновенному произношенiю должны бы оканчиваться Ямбомъ, но по законамъ Русскаго размѣра или прозодическаго перiода, читаются они:

247

                   È  È

По прозванью былъ Дюкъ боярской сынъ

                      È    È

А и конь подъ нимъ какъ бы лютой звѣрь

                        È È

Лютой звѣрь конь, онъ и буръ косматъ.

             È È

У коня грива до сырой земли,

                    ÈÈ

Онъ самъ на конѣ какъ ясенъ соколъ,

                 È   È È

Крѣпки доспѣхи на могучихъ плечахъ,

                 È È

Не много съ Дюкомъ живота пошло,

                 È È

Что куякъ и панцырь чиста серебра.

А слѣдующiе стихи, по обыкновенному произношенiю Хореемъ оканчивающiеся, произносятся по Русскому размѣру:

             ÈÈ

Гой еси вы Князи бояра.

                 È  È

На небѣ солнце въ терему солнце.

              ÈÈ

Подхватилъ дѣвицу за бѣлы руки.

           ÈÈ

Взвыли рога у туга лука.

           

То старина то и дѣянье.

              

Синему морю на утѣшенье:

Такимъ образомъ, единственно для мѣры стихотворной, произошли у Русскихъ свои стихотворческiя вольности и фигуры, свой стихотворный языкъ. Таковыя суть:

248

1) Разное слогоударенiе на однѣхъ и тѣхъ же словахъ: дƀвица, сéребро, вм. дѣвúца, серебрó.

2) Частицы наполнительныя, expletiva:

А и конь подъ нимъ какъ бы лютый звѣрь.

Что куякъ и панцырь чиста серебра.

А и Божье крѣпко, вражье лѣпко–то.

Сюда же принадлежитъ употребленiе предъ именами указательнаго мѣстоименiя тотъ, тотъ ли, и повторенiе предлога при каждомъ имени:

Что за тѣ ли за святыя за ворота.

Безъ тоя раны безъ кровавыя.

3) Вставка въ самыя слова наполнительныхъ слоговъ для мѣры (Греческая Парагоге); на пр: въ косвенныхъ падежахъ именъ прилагательныхъ вмѣсто ымъ — ыимъ; вм. ихъ — iехъ; вм. ой — ыя, оя:

И тѣмъ попамъ всѣмъ соборныимъ.

И Русскихъ богатырей могучiехъ.

Ко тоя ко церкви ко соборныя.

4) Выбрасыванiе слоговъ невходящихъ въ мѣру (синокопе):

149

Горючьми слезьми вм. горючими слезами. И

5) Усѣченiе именъ прилагательныхъ (апокопе) На пр. бѣлу руку вмѣсто бѣлую руку, красна дѣвица вм. красная и пр. но сiя фигура и въ новѣйшей поэзiи употребляется.

Примѣч: Сказочные стихи также имѣютъ куплеты, но отличаются отъ пѣсенныхъ большимъ числомъ стиховъ и нечетностью оныхъ; ибо бываютъ и объ 8 стихахъ, какъ въ сказкѣ Гость Терентьище и о 5ти, какъ въ сказкахъ Соловей Будимировичъ, Иванъ Гедеоновичъ и Иванъ Гостиной сынъ. Сказки Дюкъ Степановичъ и на Бузанѣ островѣ состоятъ изъ куплетовъ трехстрочныхъ. — Сказки сiи можно видѣть въ изданномъ Г. Ключаревымъ собранiи древнихъ Русскихъ стихотворенiй.

Изключенiя. Надлежитъ сказать о нѣкоторыхъ изключенiяхъ изъ правила, касательно употребленiя въ сказкахъ того размѣра, который назвали мы сказочнымъ, т. е. стиховъ Дактилическаго окончанiя о трехъ ударенiяхъ. Изъ 26 сказокъ содержащихся въ печатномъ собранiи древнихъ Русскихъ стихотворенiй двѣ сложены отличными отъ сего размѣрами, именно, въ сказкѣ 18 подъ названiемъ Гость Терентьище, стихи

250

Дактилическаго же окончанiя, но объ двухъ только ударенiяхъ, слѣдовательно пѣсенные, а не сказочные, однако перемѣшанные и съ обыкновенными сказочными стихами о трехъ ударенiяхъ

               

Во стольномъ во Новѣгородѣ

              

Было во улицѣ во Юрьевской

          

Въ слободѣ было Терентьевской

           

А и жилъ былъ богатой гость,

       

А по имени Терентьище и пр.

Въ сказкѣ же 21 подъ названiемъ Мастрюкъ Темрюковичъ, употреблены необычайно длинные стихи о четырехъ ударенiяхъ, отъ 15 до 20 слоговъ.

                                   

При вольномъ славномъ царѣ при Иванѣ Васильевичѣ

                                 

Когда холостъ былъ царь осударь Иванъ Васильевичъ

Но поелику таковой длинный стихъ состоитъ всегда изъ двухъ ровныхъ полустишiй Дактилическаго либо триврахическаго окончанiя, то и приличнѣе бы можетъ быть было дѣлить его на два сти–

251

ха, такъ какъ дѣлятся нѣкоторые пѣсенные размѣры:

При вольномъ славномъ царѣ

При Иванѣ Васильевичѣ и пр.

Сказочный Русскiй стихъ, говоритъ Г. Востоковъ, будучи самъ по себѣ разнообразнѣе пѣсенныхъ, былъ бы удобнѣе для поэмы — не для героической конечно, а для Романической во вкусѣ Арiоста либо Виланда. Такъ и пѣсенные размѣры не для всякаго Лирическаго стихотворенiя пригодны: никто конечно не вздумаетъ ими написать оду или кантату. Главная сему причина можетъ быть та, что Русскiе размѣры вообще по своему Дактилическому и триврахическому строенiю слишкомъ игривы для важныхъ предметовъ, или же, что они доселѣ бывъ предоставлены токмо простонародной поэзiи, слѣдовательно предметамъ низкимъ и ограниченнымъ — чрезъ то самое лишены стали въ глазахъ нашихъ и благородства и возвышенiя; но дабы показать, что и предметъ важный, отвлеченный, не обезображивается одеждою Русскаго размѣра, то для сего Г. Востоковъ въ концѣ опыта своего напечаталъ сочиненныя имъ Рус–

252

скимъ размѣромъ стихи — заслуживающiе особенное вниманiе:

Изреченiя Конфуцiя

(Изъ Шиллера):

I.

Пространству мѣра троякая.

Въ долготу безконечно простирается,

Въ широту безпредѣльно разливается,

Въ глубину оно бездонно опускается.

Подражай сей мѣрѣ въ дѣлахъ твоихъ.

Достигнуть ли хочешь исполненiя,

Безпрестанно впередъ, впередъ стремись;

Хочешь видѣть всѣ мiра явленiя,

Разширяй надъ ними умъ свой — и обымешь ихъ.

Хочешь постигнуть существо вещей,

Проницай въ глубину — и изслѣдуешь.

Постоянствомъ только цѣль достигается.

Полнота лишь доводитъ до ясности

И въ кладязѣ глубокомъ живетъ истина.

II.

Трояко теченiе времени:

Наступаетъ медлительно грядущее,

Какъ стрѣла пролетаетъ настоящее,

И стоитъ неподвижно прошедшее.

253

Не ускорить никакимъ нетерпѣнiемъ

Лѣнивый шагъ грядущаго;

Не остановить ни страхомъ ни сомнѣнiемъ

Быстрый полетъ настоящаго;

Когда же станетъ прошедшее,

Ни разкаяньемъ уже ни заклятьемъ

Его съ мѣста не подвигнешь, не прогонишь ты.

Если хочешь счастливымъ и мудрымъ быть,

Соглашай, о смертный! дѣла свои

Съ троякимъ теченiемъ времени.

Съ медлительно грядущимъ совѣтуйся,

Но ему не ввѣряй исполненiя;

Ни быстропреходящему другомъ будь,

Ни вѣчноостающемуся недругомъ.

***

О нѣкоторыхъ особенныхъ свойствахъ древняго Русскаго стихотворства — статья, почерпнутая изъ сочиненiя А. С. Шишкова, Разговоры о словесности:

Наше стихотворство можно раздѣлить на два рода, одно старое, бывшее до Кантемира, Тредьяковскаго и Ломоносова, и другое новое, сдѣлавшееся извѣстнымъ съ ихъ временъ — и вотъ нѣкоторыя между ними отличiя:

254

I. Старинное Русское стихотворство не только терпитъ, но и любитъ повторенiе, какъ въ именахъ и цѣлыхъ рѣченiяхъ, такъ и въ предлогахъ:

Ты дуброва моя, дубровушка,

Ты дуброва моя зеленая.

или

Ахъ на горѣ горѣ

На высокой на горѣ,

На высокой на горѣ,

Что на всей красотѣ и пр.

II. Хотя и новое стихотворство не убѣгаетъ прилагательныхъ именъ, однакожъ въ старомъ были оныя несравненно употребительнѣе, и почти каждое существительное имѣло свое прилагательное: красное солнышко, свѣтлый мѣсяцъ, частыя звѣзды, синее море, черной соболь, бѣлая лебедь и пр. особливо же помѣщенiе сихъ именъ позади существительныхъ составляло не малую красоту:

Отворяетъ ворота широкiе,

Ведетъ во гридни свѣтлыя,

Сажаетъ за столы дубовыя,

За скатерти браныя.

255

Иногда же употреблялось и повторенiе:

Идутъ двѣ дѣвицы, двѣ красныя....

Бѣгутъ два горностая, два зимнiе.

Отрощу я свои крылья, крылья быстрыя.

III. Часто прилагательныя имена, безъ всякаго раздѣляющаго ихъ знака, ставились по два рядомъ: темный дремучiй лѣсъ, сѣдая кудрявая береза, желтый сыпучiй песокъ, крутой красный бережокъ и пр.

IV. Употребляемы были весьма часто сокращенiе именъ прилагательныхъ и перемѣна ударенiй. На пр: садился на добра коня, завыли рога у туга лука; — мóлодецъ вм. молодéцъ, дƀвица вм. дѣвúца:

Распоялся мой золóтъ перстень.

V. Старинное наше стихотворенiе любило въ нѣжныхъ и прiятныхъ сочиненiяхъ уменьшительныя имена:

Ты дѣтинушка, сиротинушка,

Безпрiютная твоя головушка....

Ахъ! какъ далече далече въ чистомъ полѣ

Раскладенъ тамъ былъ огонечекъ малешенекъ,

Отъ огонечка шелъ дымочикъ тонешенекъ..

256

VI. Въ шутливыхъ и забавныхъ сочиненiяхъ употреблялись иногда увеличительныя имена:

Полетѣлъ комарище въ лѣсище,

Садился комаръ на дубище,

Дубъ подъ нимъ зашатался....

VII. Нѣкоторыя приговорки, или прибавочныя слова были совершенно особенныя, которыхъ ни на какой другой языкъ перевести не можно, какъ на пр: видóмъ не видати, слухóмъ не слыхать, или

Старой мужъ журмя журитъ.

или

Полети моя каленая стрѣла

Высокимъ высокошенько

Далекимъ далекошенько.....

VIII. Причастiе, кончащееся на чи въ старинномъ стихотворенiи, не такъ какъ въ новомъ, не изгнано было, и часто находило мѣстà, въ которыхъ могло преимуществовать предъ причастiемъ на я.

Ходила тутъ красная дƀвица,

Ходючи она горько плакала,

257

Ко крылечушку припадаючи,

Волгу матушку причитаючи.

Г. Востоковъ весьма удачно употребилъ сiе окончанiе въ повѣсти Пѣвисладъ и Зора:

....Такъ взывалъ Бояновъ громкiй хоръ

Съ холма поле озираючи

Въ звонки гусли ударяючи.....

IX. Часто въ старинномъ стихотворенiи нашемъ находимъ особаго рода уподобленiя, которыя можно назвать отрицательными, потому что изъ двухъ сравниваемыхъ между собою вещей, одна, чрезъ отрицанiе или уничиженiе предъ нею достоинства другой, получаетъ вящшую важность и великолѣпiе, какъ на прим.

Не черная туча изъ за горъ поднималася

Поднималося храброе Русское воинство.....

Не ковыль трава въ полѣ зашаталася,

Зашаталася, братцы, рать великая.....

У душечки у красной у дѣвицы

Не дожжичкомъ бѣло лице смочило,

Смочило бѣлое личико слезами.....

Не золотая трубушка вострубила,

Возговоритъ нашъ батюшка православной царь.

X. Иногда въ старинныхъ стихотворенiяхъ примѣчается составленiе стиховъ такимъ образомъ, что, не смотря на полный смыслъ перваго стиха, второй служитъ ему какъ бы нѣкимъ дополненiемъ или прибавкою:

Нащиплю я хмѣлю,

Хмѣлю ярова,

Наварю я пива,

Пива пьянова и пр.

Я спускала полотно

За косящето окно,

Не худое, не гнилое, полушолковое, и пр.

Ахъ ты батюшка свѣтéлъ мѣсяцъ,

Что ты свѣтишь не по старому,

Не по старому и не по прежнему и пр.

СТИХОТВОРСТВО. Слово сiе принимается у насъ иногда за стихосложенiе, но чаще за поэзiю. Римляне раздѣляли стихотворство на два рода: на стихотворство въ вещахъ, т. е. въ цѣли, въ содержанiи сочиненiя (Poёsis rerum), и на стихотворство въ словѣ, то есть въ выраженiяхъ, въ

259

гармонiи (Poёsis sermonis). Сколь ни прелестно послѣднее качество стихотворства, но первому уступаетъ оно въ достоинствѣ; ибо слогъ, (выраженiя, гармонiя) можетъ измѣняться съ усовершенствованiемъ языка, а такое сочиненiе, въ которомъ находимъ и важность описываемаго предмета и цѣль полезную — никогда цѣны своей не потеряетъ. Мы видимъ нынѣ множество стихотворенiй, написанныхъ съ отличною легкостiю, съ чистотою, съ гармонiею; но прочитавши ихъ, ничего въ умѣ не остается, и сердца, такъ сказать, ничто не шевелитъ; напротивъ того, почти за сто лѣтъ писанныя стихотворенiя Кантемира нравятся намъ и будутъ съ удовольствiемъ перечитываемы позднѣйшимъ потомствомъ — отъ того, что находимъ въ нихъ разительныя мысли, непринужденное подражанiе природѣ, и цѣль, состоящую въ исправленiи нравовъ и въ изкорененiи пороковъ.