ТРАГЕДIЯ. Нравственная цѣль трагедiи состоитъ во внушенiи отвращенiя къ великимъ преступленiямъ, и любви къ высокимъ добродѣтелямъ. Для достиженiя сей цѣли, трагедiя представляетъ взорамъ нашимъ примѣры, взятые изъ дѣянiй людей знаменитыхъ. Въ ней видимъ важные перевороты государствъ, ужасныя несчастiя, видимъ людей сильныхъ, низвергаемыхъ за нѣкоторыя слабости, съ высоты величiя и благополучiя, въ бездну посрамленiя и несчастiй. И такъ трагедiя есть поэма, подражающая дѣйствiемъ, или, что все равно, представляющая дѣйствiе героическое и несчастное. Сiе дѣйствiе бы–

279

ваетъ героическимъ по своему основанiю, по своей цѣли и по состоянiю дѣйствующихъ лицъ.

Героическое по своему основанiю. — Такое дѣйствiе происходитъ отъ души сильной, мужественной, превышающей души обыкновенныя. Добродѣтельными въ семъ случаѣ примѣрами могутъ служить поступки: Августа, прощающаго Цинну; Ираклiя, хотящаго умереть для спасенiя своего друга; Пожарскаго, отказывающагося отъ престола. Злодѣйскими: поступокъ Медеи, убивающей своихъ дѣтей; поступокъ Клеопатры, закалающей одного изъ сыновей своихъ и хотящей отравить другаго — лица ужасныя по своимъ преступленiямъ, но изумляющiя насъ твердостiю души своей!

Героическое по своей цѣли. Оно бываетъ иногда основано на выгодахъ всего народа, какъ на примѣръ въ Горацiяхъ, гдѣ судьба Рима находится въ рукахъ трехъ юношей; въ Ифигенiи (въ Авлидѣ), гдѣ вся Грецiя требуетъ крови сей Агамемноновой дочери. Иногда же сему дѣйствiю служатъ основанiемъ и частныя выгоды Государей, чему примѣры видимъ въ трагедiяхъ Циннѣ, Британникѣ, Митридатѣ и пр.

280

Героическое по состоянiю дѣйствующихъ лицъ. — Лица, которыя дѣйствуютъ, или противу которыхъ дѣйствуютъ въ трагедiи, суть: Цари, вельможи, и вообще люди знаменитые какъ по степени занимаемой ими между другими людьми, такъ и по личнымъ своимъ достоинствамъ. — И такъ дѣянiя, происходящiя между людьми низкаго состоянiя ничѣмъ не отличившимися, не могутъ быть героическими, и слѣдственно недостойны трагедiи.

Дѣйствiе, которому подражаетъ трагедiя, должно заключать въ себѣ несчастiе. Котурнъ отвергаетъ всякое дѣйствiе, не имѣющее ничего бѣдственнаго хотя бы и знаменитѣйшiя лица были виновниками онаго; но не слѣдуетъ также полагать, чтобъ такое дѣйствiе непремѣнно должно быть кровопролитнымъ. Совсѣмъ не нужно, говоритъ Расинъ въ предисловiи къ Беренисѣ, видѣть въ трагедiи кровь и умирающихъ; довольно, ежели дѣйствiе въ ней величественное; ежели дѣйствующiя лица представлены героями, ежели возбуждены страсти и все вообще отзывается тою приличною высокимъ душамъ горестiю, которая производитъ удовольствiе въ трагедiи.

281

Однакожъ дѣйствiе трагическое, не имѣя нужды въ окончанiи кровопролитномъ, требуетъ непремѣнно такого положенiя представляемыхъ лицъ, которое могло бы сильно потрясти сердце; а сего ничто произвести не можетъ, ежели дѣйствiе не будетъ ужаснымъ и трогательнымъ, ежели не представитъ намъ такого несчастiя, которое было бы въ состоянiи насъ устрашить и разтрогать; и по сему то ужасъ и состраданiе суть тѣ страсти, кои обязана возбуждать трагедiя: онѣ служатъ ей и основанiемъ и предметомъ; онѣ могутъ назваться двумя единственными пружинами, приводящими душу нашу въ движенiе.

Ужасъ, по мнѣнiю Аристотеля, есть душевное смущенiе, происходящее отъ представляемаго нами въ умѣ близкаго несчастiя, способнаго прекратить жизнь нашу или ввергнуть насъ въ горестнѣйшее злополучiе. И такъ для возбужденiя чувства сего въ душѣ нашей, относительно къ лицу, возбуждающему къ себѣ наше участiе, трагическiй поэтъ обязанъ представить оное въ такихъ обстоятельствахъ и положенiяхъ, которыя угрожали бы ему лишенiемъ жизни или великимъ бѣд–

282

ствiемъ. Въ такомъ положенiи находится Фингалъ (въ трагедiи Озерова), когда отдаетъ воинамъ Старновымъ свой мечъ и рогъ, и потомъ восходитъ на холмъ; когда раздаются удары въ щитъ и Старнъ говоритъ: смерть тебѣ злодѣю!....

Состраданiе, по словамъ того же писателя, есть огорченiе, которое ощущаемъ мы при несчастiи того, кого почитаемъ достойнымъ лучшей участи. Природа одарила человѣка сердцемъ чувствительнымъ и сострадательнымъ: одно представленiе бѣдствiй ближняго вселяетъ въ сердце его жалость. Поэтъ можетъ произвести сiе ощущенiе какъ въ представленiи самихъ лицъ, такъ и въ повѣствованiи о ихъ положенiи. — Образцемъ можетъ служить та часть Расиновой трагедiи Андромаха, гдѣ Пирръ объявляетъ ей, что намѣренъ выдать Грекамъ сына ея Астiанакса.

Успѣхъ трагедiи зависитъ большею частiю отъ искуства авторова, съ какимъ онъ возбуждаетъ въ насъ ужасъ и состраданiе, и отъ степени, до какой страсти сiи простираются. При томъ трагическiй поэтъ обязанъ соблюдать въ нихъ постепенность съ начала дѣйствiя до конца развязки, обязанъ представлять опа–

283

сности и несчастiе героя своего такимъ образомъ, чтобы онѣ мало по малу возрастали, то есть, чтобы ужасъ и состраданiе увеличивались до тѣхъ поръ, пока достигнутъ высочайшей степени. Сiе не препятствуетъ однакожъ включать нѣсколько радости и надежды, которыя по разрушенiи своемъ, способствуютъ къ сильнѣйшему изображенiю приближающагося бѣдствiя.

Изъ всего сказанного видно, что трагедiя непремѣнно требуетъ несчастнаго происшествiя; но изъ того не должно заключать, чтобы всякое несчастное происшествiе могло быть трагическимъ. Насильственная смерть, убiйство, не всегда могутъ служить предметомъ для трагедiи: онѣ дѣлаются способными къ тому только по обстоятельствамъ. Сiи обстоятельства происходятъ или 1) отъ лицъ, которыя сами дѣйствуютъ, либо противъ которыхъ дѣйствуютъ другiе; или 2) отъ взаимныхъ между сими лицами отношенiй, болѣе либо менѣе занимательныхъ.

1. Обстоятельства, происходящiя отъ лицъ, которыя сами дѣйствуютъ, либо противъ которыхъ дѣйствуютъ другiе. — Всякое театральное дѣйствiе есть предпрiятiе,

284

въ которомъ встрѣчаются препятствiя, требующiя преодолѣнiя, и въ которомъ слѣдовательно многiя лица дѣйствуютъ одно противъ другаго. Главное изъ сихъ лицъ, обращающее на себя бóльшее вниманiе, хотя бы само участвовало въ предпрiятiи, или хотя бы противъ него оное было умышляемо, не должно быть при впаденiи въ несчастiе совершенно злымъ и совершенно преступнымъ. Будучи таковымъ, не могло бы оно возбудить ни ужаса, ни состраданiя. Можно ли страшиться, видя злодѣя, угрожаемаго лишенiемъ жизни, столь пагубной для людей добрыхъ? можно ли почувствовать состраданiе къ несчастiю, которое не иное что есть, какъ праведное наказанiе за преступленiе? Такое главное лице вмѣсто того, чтобъ быть занимательнымъ, сдѣлается ненавистнымъ. — Ему также не должно быть совершенно добрымъ и совершенно невиннымъ; ибо въ такомъ случаѣ оно возбудило бы менѣе состраданiя къ себѣ, нежели негодованiя противъ своего притѣснителя: первое чувствованiе было бы уничтожено вторымъ, потому что намъ чрезвычайно бы непрiятно было видѣть чистѣйшую добродѣтель, совершенную не–

285

винность, въ несчастiи либо въ униженiи.

И такъ нужно, чтобъ лице, въ которомъ прiемлемъ сильнѣйшее участiе, и котораго бѣдствiе составляетъ развязку происшествiя, было, или преступно, но нѣсколько добродѣтельно, или добродѣтельно, но нѣсколько виновно. Оно будетъ преступнымъ, но совершитъ преступленiе, не имѣя привычки къ злодѣйству: его доведетъ до онаго скоропреходящая злоба, или чрезмѣрность страсти, имѣющей похвальное начало, и потому несчастiе, въ которое оно ввержено, возбудитъ наше состраданiе, не возбуждая ненависти. — Оно будетъ добродѣтельнымъ; но добродѣтель его смѣшана съ нѣкоторою слабостiю, принудившею впасть въ погрѣшность дѣйствительную, или мнимую: по сему–то и несчастiе, за оною слѣдующее, терзаетъ душу нашу, но не возмущаетъ ее. — Ипполитъ и Британникъ*) добродѣтельны, однакожъ нѣсколько виновны, первый потому, что любитъ Арисiю, дочь и

286

сестру Паллантидовъ; вторый потому, что слѣпо предается вѣроломнымъ совѣтамъ Нарцисса. Оба сiи лица, болѣе несчастныя нежели виновныя, не заслужили своего несчастiя: по сей–то причинѣ мы жалѣемъ о нихъ. Они бы могли избѣжать онаго — и по сему, взирая на плачевную участь ихъ, мы не столько негодуемъ на ихъ преслѣдователей, чтобы негодованiе сiе могло изтребить то состраданiе, какое имѣемъ къ ихъ жертвамъ. — Главное лице тогда только можетъ быть совершенно добродѣтельнымъ, когда не впадаетъ въ несчастiе, производящее развязку; но въ такомъ случаѣ преслѣдователь его, какъ лице совершенно преступное, долженъ получить заслуживаемое наказанiе.

Теперь изъ всего предложеннаго можно, кажется, вывести заключенiе, что трагедiя должна имѣть цѣль нравственную. И дѣйствительно, возможно ли, чтобы возбуждаемое ею въ душѣ нашей состраданiе, не поселило въ насъ способности, или не укрѣпило бы привычки, чувствовать бѣдствiе ближняго, и слѣдственно не произвело бы желанiя оказать ему помощь? сiе состраданiе, (какъ выше сказано, слѣдуя мнѣнiю Аристотеля), про–

287

исходитъ отъ того, что мы уже испытали подобныя несчастiя, или опасаемся ихъ испытать. Въ первомъ случаѣ чувствительность наша получаетъ, такъ сказать, нѣкоторую живость, и производимыя ею дѣйствiя бываютъ обширнѣе и продолжительнѣе. Во второмъ случаѣ очевидно, что страхъ, служащiй основанiемъ состраданiю, заставляя избѣгать всего могущаго ввергнуть насъ въ несчастiе, дѣлается спасительнѣйшимъ урокомъ.

Но, можетъ быть, скажутъ, что есть и такiя трагедiи, въ которыхъ человѣкъ добродѣтельный погибаетъ, а злодѣй торжествуетъ. Правда, но этотъ добродѣтельный человѣкъ имѣетъ всегда какую нибудь слабость, ввергающую его въ несчастiе: я стараюсь избѣгать подобныхъ слабостей. Что же касается до злодѣя, то онъ въ продолженiи всего дѣйствiя представляется мнѣ въ самомъ отвратительномъ видѣ, и потому я не могу желать ему уподобиться, сколь бы по видимому ни счастлива была судьба его. Впрочемъ душа моя занимается не столько торжествомъ его, сколько злополучiемъ добродѣтельнаго человѣка, ибо состраданiе, симъ послѣднимъ во мнѣ возбужденное не

286

могло истребиться отъ негодованiя, произведеннаго во мнѣ его притѣснителемъ. Однимъ словомъ, утвердительно можно сказать, что въ сихъ трагедiяхъ зритель обращаетъ болѣе вниманiя на ударъ, поражающiй человѣка добраго, но нѣсколько виноватаго, нежели на злодѣя, наносящаго ударъ сей. — Примѣръ ужасный и назидательный!

2) Обстоятельства, происходящiя отъ взаимныхъ между дѣйствующими лицами отношенiй. — Всякое дѣйствiе, по словамъ Аристотеля, происходитъ или между друзьями, или между непрiятелями, или наконецъ между людьми равнодушными одинъ къ другому. Ежели непрiятель убиваетъ, или хочетъ убить своего непрiятеля, сiе не производитъ въ насъ никакого состраданiя — кромѣ обыкновенной жалости, ощущаемой нами при смерти какого бы то ни было человѣка. Ежели равнодушный убиваетъ равнодушнаго, сiе также неболѣе имѣетъ надъ нами дѣйствiя, потому что не видимъ никакого противоборства въ душѣ совершившаго злодѣйство. Происшествiя сего рода, по мнѣнiю упомянутаго Ритора–Философа, не могутъ быть истинно–трагическими. Однакожъ встрѣ–

289

чаются тому примѣры какъ въ древнихъ, такъ и въ новыхъ трагедiяхъ; но всѣ такiя произведенiя не принадлежатъ къ роду изящному и достойному подражанiя.

Но когда подобныя приключенiя, продолжаетъ Аристотель, происходятъ между людьми связанными родствомъ, дружбою, взаимными выгодами: когда на примѣръ, супругъ убиваетъ, или намѣревается убить свою супругу, мать дѣтей своихъ, братъ сестру: сiе можетъ служить основанiемъ трагедiи. Дѣйствiя сего рода представляютъ намъ величайшее боренiе между природою и страстiю, или необходимою обязанностiю, а сiе боренiе, сiи противоположности возмущаютъ, терзаютъ нашу душу, и исполняютъ ее ужасомъ и состраданiемъ къ несчастному, преслѣдуемому такимъ человѣкомъ, который бы долженъ былъ всячески стараться о его сохраненiи и благоденствiи. — Горацiй и Курiацiй, готовые сразиться одинъ съ другимъ, заставляютъ насъ брать въ нихъ участiе и производятъ жалость, потому что они между собою друзья и ближайшiе родственники. Равномѣрно сожалѣемъ о Родригѣ, отмщающемъ за своего отца смертiю родителя своей любовницы, по–

290

тому что сама любовница дѣлается чрезъ то принужденною искать его смерти. Слѣдственно родство, любовь и дружба суть надежнѣйшiя средства къ возбужденiю двухъ страстей трагическихъ.

Въ таковыхъ происшествiяхъ между друзьями или ближними встрѣчаются слѣдующiя обстоятельства: лице дѣйствующее противъ другаго, или 1) знаетъ его прежде окончанiя предпрiятiя, и оное оканчиваетъ, какъ, на примѣръ, Горацiй убиваетъ Курiацiя, Медея — дѣтей своихъ, Клитемнестра своего мужа; или 2) не знаетъ прежде окончанiя, а узнаéтъ окончивши предпрiятiе, либо прежде начала трагедiи, какъ то случилось съ Едипомъ; либо въ продолженiи трагедiи, какъ то Орозманъ убиваетъ Заиру, и узнаетъ заблужденiе свое послѣ убiйства; или 3) узнаéтъ прежде окончанiя предпрiятiя и не довершаетъ онаго, какъ Ифигенiя (въ Тавридѣ), которая въ ту самую минуту, какъ намѣревается предать брата своего Ореста смерти, узнаетъ его и спасаетъ; или наконецъ 4) знаетъ при началѣ предпрiятiя, и не оканчиваетъ, какъ Цинна и Емилiя, которые не могутъ кончить предпрiятiя своего противъ Августа потому,

291

что заговоръ открытъ, и что милосердiе Императора совершенно уничтожило въ нихъ чувство ненависти. — Вотъ главнѣйшiя несчастiя, кои должна трагедiя избирать преимущественно предъ другими.

Расположенiе трагедiи, (или что все равно, трагедiя) можетъ быть, по мнѣнiю Аристотеля, четырехъ родовъ: простое, сложное, страстное и нравственное. — Когда въ сочиненiи нѣтъ внезапнаго переворота, происходящаго отъ узнанiя, или отъ другой причины, какъ въ Полiевктѣ, то баснь трагедiи бываетъ простою. — Ежели есть узнанiе лица, или какого нибудь другаго обстоятельства, какъ то въ Ифигенiи (въ Тавридѣ) взаимное брата и сестры узнанiе, въ Едипѣ узнанiе самаго себя убiйцею Лаiя, и взаимное узнанiе матери и сына; то баснь называется сложною.

Страстнымъ или Патетическимъ называется такое расположенiе трагедiи, въ которомъ видимъ кровопролитiе, какъ въ Федрѣ, въ Андромахѣ; если же нѣтъ кровопролитiя, какъ въ Циннѣ, въ Беренисѣ, такая трагедiя почитается нравственною. — Изъ сего видно, что одна и та же трагедiя можетъ быть и простою и страстною, какъ въ Полiевктѣ; простою и нравственною, какъ въ Циннѣ; или сложною и страст–

292

ною какъ въ Едипѣ, сложною и нравственною какъ въ Еврипидовой Ифигенiи въ Тавридѣ. И такъ все относится къ тому, чтобы изображать въ трагедiи несчастiя собственно ей принадлежащiя, съ узнанiемъ или безъ узнанiя, съ пролитiемъ крови, или безъ онаго.

Трагическiй стихотворецъ можетъ самъ изобрѣтать цѣлое происшествiе, или заимствовать оное изъ исторiи. Но слѣдуетъ замѣтить, что какъ въ вымышленномъ, такъ и въ Историческомъ дѣйствiи, Баснь Трагедiи должна быть расположена такимъ образомъ, чтобы все, могущее доставить непрiятность и отвращенiе вкусу и зрѣнiю, происходило не предъ нами, а внѣ мѣста представленiя, и было только пересказано. Таковыми обстоятельствами почитаются самоубiйства, насильственныя умерщвленiя и тому подобное.

Правило сiе соображается съ нравами нашими, кои болѣе способны къ человѣколюбiю, нежели нравы Грековъ и Римлянъ: мы не любимъ окровавленной сцены — съ тѣмъ однакожъ изключенiемъ: 1) что позволительно однимъ Героямъ и Героинямъ

293

нашимъ убивать себя, или приходить умирать на театрѣ; 2) что одно лице можетъ кого бы то ни было убить на театрѣ, но только въ случаѣ жесточайшей страсти, въ минутномъ бѣшенствѣ, которыя заставляли бы больше жалѣть о убiйцѣ, нежели ненавидѣть его; или въ такомъ случаѣ, когда убиваемое лице извѣстно своими злодѣйствами и преступленiями. Но и тогда строго наблюдается, чтобы злодѣй убитъ былъ на сценѣ, или внѣ оной, не тѣмъ лицемъ, которое обратило къ себѣ любовь нашу; но другимъ, не заслужившимъ большаго вниманiя. Такъ Корнель заставляетъ тирана Фоку погибнуть отъ руки Екзупера, а не отъ Ираклiя. Герой, въ которомъ принимаемъ живѣйшее участiе, никогда почти не долженъ унижаться до убiйства.

Ежели въ происшествiи историческомъ заключаются такiя обстоятельства, которыя несообразны съ благопристойностiю, или которыя въ душѣ зрителя ничего не могутъ произвести, кромѣ отвращенiя: сочинитель обязанъ умалчивать объ оныхъ. Довольно, когда сохранитъ онъ главное дѣйствiе, доставляемое исторiею, и когда не сдѣлаетъ ощутительнаго измѣ–

294

ненiя въ характерахъ извѣстныхъ. Что же касается до выпуска подобныхъ упомянутыхъ обстоятельствъ, и до изобрѣтенiя новыхъ, то отъ его дарованiй зависитъ сдѣлать предметъ свой приличнымъ нашему театру, придать ему все правдоподобiе, всю занимательность, всѣ прiятности, могущiя удовлетворить и сердцу, и воображенiю, и разсудку.

Исторiя повѣствуетъ, что Клеопатра, Царица Сирская, убивши сына своего Селевка, поднесла другому сыну Антiоху, возвратившемуся съ ловли звѣриной, чашу наполненную ядовитымъ напиткомъ, и что сей Государь, подозрѣвая свою мать въ зломъ намѣренiи, принудилъ ее выпить оный, отъ чего и прекратила она жизнь. Антiохъ, какъ убiйца умышленной, не могъ бы прилúченъ быть нынѣшнему театру. По сему Корнель представляетъ его въ продолженiи всего дѣйствiя добродѣтельнымъ, и заставляетъ Клеопатру выпивать ядъ съ досады, что открылось ея намѣренiе.

Прузiй, Царь Вифинiи, хотѣлъ по настоянiю второй жены умертвить сына своего Никомеда, дабы оставить корону другому сыну. Никомедъ, начальствовав–

295

шiй тогда войскомъ, извѣщенъ будучи о семъ тѣми же самыми людьми, которымъ поручено было убить его, вступилъ въ государство своего отца, завладѣлъ онымъ, и принудилъ Царя скрыться въ пещерѣ, гдѣ и повелѣлъ умертвить его. — Корнель вмѣсто того, чтобы представить въ своей трагедiи такой отвратительный поступокъ, изображаетъ Никомеда человѣкомъ великодушнымъ, дѣлаетъ его властителемъ враговъ своихъ и даже не придаетъ ему желанiя къ отмщенiю.*)

296

Сказанное въ статьѣ Драма о ходѣ и качествахъ Драматическаго дѣйствiя вообще, достаточно показываетъ, какимъ образомъ должна быть расположена трагедiя, и потому за излишнее почитаемъ распространяться здѣсь о семъ предметѣ. Слѣдуетъ представить на замѣчанiе только сiи обстоятельства: во первыхъ расположенiе должно быть ясно, дабы зритель тотчасъ могъ узнать, въ чемъ состоитъ предметъ сочиненiя; во вторыхъ расположенiе должно быть сдѣлано такимъ образомъ, чтобъ оно постепенно возраждало въ зрителяхъ любопытство, чтобы первая сцена (явленiе) заохочивала видѣть другую. Узелъ долженъ быть въ самомъ дѣйствiи. Не нужно, чтобъ сочинитель въ каждомъ явленiи представлялъ особенное происшествiе; требуется только, чтобы каждое явленiе способствовало къ окончанiю дѣйствiя, или служило бы препятствiемъ къ оному, приготовляя между тѣмъ преодолѣнiе сего препятствiя. — Развязка не должна быть предвидима. — Впрочемъ

297

все сказанное здѣсь можно представить въ слѣдующемъ сокращенiи: въ первомъ актѣ трагедiи излагается предметъ и возбуждается любопытство; во второмъ, начинается безпокойство; въ третьемъ, оно увеличивается; въ четвертомъ возбуждаются ужасъ и состраданiе. Въ пятомъ восходятъ страсти сiи на высочайшую ступень, и — дѣйствiе прекращается.

О любовной страсти въ трагедiи. Вообще всякое трагическое представленiе должно быть исполнено какой бы то ни было сильнѣйшей страсти. Здѣсь единственно могутъ страсти показаться со всѣми бѣдствiями, отъ нихъ проистекающими. Однакожъ есть люди, желающiе совершенно изгнать любовь изъ трагедiи. Вотъ вкратцѣ предлагаемыя ими причины:

1) Любовь, какъ страсть прiятная, забавная, не можетъ быть сообразна съ важностiю трагедiи.

2) Любовь вмѣсто занимательности производитъ въ новѣйшихъ трагедiяхъ одну слобость и какую–то приторность.

3) Трагическiе герои унижаются, когда заставляютъ ихъ вздыхать; отъ сего то всегда почти придаютъ имъ нынѣ характеры противоположные тѣмъ, какiе

298

имѣли они по свидѣтельству исторiи. Словомъ, герои въ новѣйшихъ трагедiяхъ представляются намъ людьми женоподобными, сладострастными.

4) Доказательствомъ, что любовь не есть необходима, могутъ служить тѣ трагедiи, которыя прiобрѣли всеобщее уваженiе, хотя и не содержатъ въ себѣ любовной страсти.

5) Живое изображенiе любви можетъ единственно повредить умственнымъ нашимъ силамъ и разслабить сердце. Слѣдственно любовь въ трагедiяхъ нашихъ бываетъ, ежели не причиною разврата, по крайней мѣрѣ поводомъ къ оному; а все могущее быть опаснымъ для нравственности, не должно имѣть мѣста въ позорищахъ народныхъ.

Мнѣнiя же тѣхъ, кои утверждаютъ, что любовь необходима въ трагедiи, суть слѣдующiя:

1.) Трагедiя должна возбуждать ужасъ и состраданiе изображенiемъ опасностей и несчастiй, производимыхъ страстями. А какъ любовь сильная, пламенная, ослѣпленная завистiю или ревностiю, служитъ весьма часто основанiемъ опасностей и несчастiй, насъ ужасающихъ и производя–

299