<54>
Августа 12.
Ныне рано поутру прислал за мною Лафатер, чтобы вместе с ним и с некоторыми из друзей его итти обедать к деревенскому Священнику Т*. Это путешествие утомило меня до крайности. Надобно было всходить по камням на высокую и крутую гору. Некоторые из наших сопутников, для облегчения своего, скинули с себя кафтаны, и шли в одних камзолах. На вершине горы мы остановились отдохнуть и полюбоваться прекрасными видами, которые наградили меня за все претерпенное мною. «Удивительно ли (сказал мне Г. Гес, указывая рукою на светлое озеро, на горы и плодоносныя долины), удивительно ли, что Швейцары так привязаны к своему отечеству? Смотрите, сколько красот здесь рассеяно!» — На узкой долине между гор, в семи верстах от Цириха, лежит та маленькая деревенька, которая была целию нашего путешествия. Там принял нас добродушный Священник со всеми знаками дружелюбия. Вместе с ним вышли к нам на встречу жена его и две дочери, которыя всякому живописцу могли бы служить образцом красоты, и которыя напомнили мне Томсоновы стихи:
As in the hollow breast of Appenine,
Beneath the shelter of encircling hills,
A myrtle rises, far from human eye,
And breathes its balmy fragrance o’er the wild:
So flourish’d blooming, and unseen by all,
The sweet Lavinia.001 — —
Сестры прелестницы! я хотел бы щастливою чертою пера изобразить красоту вашу, которую сама Натура возлелеяла; хотел бы сравнять белорумяныя щеки ваши с чистым снегом высоких гор, когда восходящее солнце 1сыплет на него алыя розы;1 хотел бы уподобить улыбку вашу улыбке весенней Природы, глаза ваши звездам вечерним — но скромность ваших взоров отнимает у меня смелость хвалить вас. — Никогда еще не видывал я двух женщин, столь между собою сходных, как сии две красавицы. Кажется, что Грации образовали их в одно время и по одной модели.
110
Рост одинакой, лица одинакия; у обеих черные глаза и русые волосы, по плечам распущенные; на обеих и белыя платья одинакого покроя.002 2 «Я привел к вам Руского (сказал Лафатер), который знаком с вашею родственницею, девицею Т*.» Хозяйка меня расспрашивала, а дочери слушали, наливая чай для гостей своих. Признаюсь, я выпил лишнюю чашку, и выпил бы еще десять, естьли бы красавицы не перестали меня подчивать. — Между тем я обратил глаза свои на большой шкап с книгами, и нашел тут почти всех лучших древних и новых Стихотворцев. Вы конечно любите Поэзию? спросил я у хозяина. Родясь в романической земле, отвечал он, как не любить Поэзии? Между тем мы отдохнули, и пошли гулять по саду. Со всех сторон представлялись нам дикие виды гор, полагавших тесные пределы нашему зрению. — Естьли мне когда нибудь наскучит свет; естьли сердце мое когда нибудь умрет всем радостям общежития; естьли уже не будет для него ни одного сочувствующего сердца: то я удалюсь в эту пустыню, которую сама Натура оградила высокими стенами, неприступными для пороков, — и где все, все забыть можно, все, кроме Бога и Натуры. — Возвратясь в комнату, нашли мы на столе кушанье. Обед был самый изобильный; говорили, шутили, смеялись. Лафатер, сидевший рядом со мною, сказал, потрепав меня по плечу: думал ли я дни за три перед этим, что буду ныне обедать с моим Московским приятелем? После обеда началась игра — однакожь не карточная, друзья мои! Все сели вокруг стола; всякой взял листочик бумаги и написал вопрос, какой ему на мысль пришел. Потом бумажки смешали и роздали. Всякой должен был отвечать на тот вопрос, который ему достался, и написать новый. Таким образом продолжались вопросы и ответы, пока на листочках не осталось белого места. Тут прочли в слух все написанное. Некоторые ответы были довольно остроумны; а Лафатеровы отличались от других, как луна от звезд. Сестры прелестницы отвечали всегда просто и хорошо. Вот вам нечто для примера. Вопрос: Кто есть истинный благодетель? Ответ: Тот, кто помогает ближнему в настоящей его нужде. Сей ответ, при всей своей простоте, заключает в себе разительную истину. Давай всякому то, в чем он на сей раз имеет нужду; не читай нравоучений тому человеку, который умирает с голоду, а дай ему кусок хлеба; не бросай рубля тому, кто утопает, а вытащи его из воды. — Вопрос: Нужна ли жизнь такого—то человека для совершения такого—то дела? Ответ: Нужна, естьли он жив останется; не нужна, естьли он умрет. — Вопрос: Что всего лучше в том месте, где мы теперь? Ответ: Люди. Потом из нескольких3 заданных слов, между которыми не было никакой связи, надлежало всякому сочинить что нибудь связное. Тут выходило все смешное. — Желал бы я, чтобы мы переняли у Немцов сии острящия разум игры, которыя могут быть столь забавны в приятельских обществах.003 4
111
Наконец, поблагодарив хозяина за угощение, отправились мы назад в Цирих. Добродушный Священник с двумя своими Ореадами пошел нас провожать; красавицы очень устали, и я насилу мог упросить одну из них взять мою трость. На вершине горы мы с ними расстались, и возвратились в город почти ночью. Я простился с Лафатером на два дни, потому что 5намерен завтра5 вместе с приятелем моим Б* итти пешком в Шафгаузен, до которого считается отсюда пять миль.
_____
112