<45>
Мангейм, Августа 4.
В Академии Скульптуры видел я собрание статуй, и между ими самыя вернейшия копии славных Бельведерских антиков. Надобно удивляться древнему искусству, которое умело влагать душу в мрамор, и прекрасную1 душу. М* с восхищением говорил нам о Лаокооне: я видел эту2 группу, один из прекраснейших памятников Греческого художества,3 и, по мнению некоторых, произведение Фидиасова резца. Утверждают, что она подала Виргилию мысль к описанию нещастного Лаокоонова конца.001 Смотря на нее, прочитал я несколько раз сие место в бессмертной Энеиде, которая была у меня в руках:
92
«Другое, ужаснейшее происшествие вселяет трепет в сердца наши. Лаокоон, избранный по жребию в жрецы Нептуновы, торжественно приносил в жертву тучного быка — и вдруг на поверхности тихих вод, от страны Тенедоса, являются... (страшное воспоминание!)... являются два ужасные змия, и рядом плывут к берегу; кровавая глава и грудь их гордо возвышается над волнами; неизмеримый хребет их извивается в кругах бесчисленных; плывут, с шумом рассекают пенистую влагу, и достигают брега. Пламя и кровь в очах их. Страшно шипят они, страшно зияют — и народ в ужасе спасается бегством. — Сии чудовища спешат к Лаокоону; бросаются сперва на двух юных сынов его, и терзают нещастных. Лаокоон стремится с копием на помощь к ним: отец злополучный! Змии обвиваются вокруг его тела, вокруг шеи, и шипят над его головою. Тщетно хочет он освободиться от чудовищ ужасных; руки старца бессильны. Покрытый их нечистым гноем, их ядом смертоносным, Лаокоон стенает — и вопль его до звезд возносится.»
С какою живостию изображена физическая боль в лице терзаемого старца! Как сильно изображена в нем и горесть нещастного родителя, который видит погибель детей своих, и не может спасти их! — Фидиас был Поэт.3
_____
93