<93>

Макон в Бургонии, полночь.

Путешествие наше очень приятно. День был прекрасный, вечер теплой, солнце тихо и великолепно скатилось с голубого неба, и давно не видал я такой розовой зари, какую видел ныне.

В полдень пристали мы к берегу против одного небольшого местечка. Тут встретили нас пятнадцать или двадцать трактирщиц, из которых каждая звала к себе в гости любезных путешественников, уверяя, что

212

у нее прекрасный суп, прекрасные соусы, прекрасный десерт и самое лучшее вино. Я, Б*, молодой Французской Офицер и двое Англичан обедали вместе, и с великою благодарностию заплатили хозяйке по 30 су, для того что она в самом деле очень хорошо нас угостила. — После обеда гуляли мы по берегу реки, заходили в разные крестьянские домики, и видели, что поселяне живут чисто и опрятно. Офицер, Б* и я говорили с ними о хозяйстве, о земледелии, и шутили с молодыми крестьянками, которые умеют еще краснеться. Одно семейство застали мы за обедом; на большом столе, покрытом довольно—чистою скатертью, стояла чаша с супом, блюдо шпинату и кринка молока. — Но весьма не полюбились мне деревянные башмаки Французских поселян, и я не понимаю, как они не натирают ими ног своих. —

Около вечера мы проплыли мимо города Треву, лежащего на правой стороне Соны; более всего известен он по Mнmoires de Trevoux,⁰⁰¹ антифилософическому, Иезуитскому Журналу, который, подобно черной молниеносной туче, метал страшные перуны на Вольтеров и д’Аланбертов, и грозил попалить священным огнем все произведения ума человеческого.¹

В девять часов вышли мы на берег в городе Маконе, ужинали в первом здешнем трактире и пили самое лучшее Бургонское вино. Оно густого, темного цвета, и совсем не похоже на то, что у нас в России называется Бургонским.

Здесь ночуем, и в четыре часа поплывем в Шалон, где надеемся быть завтра после обеда.

_____

213