29611

<Литературно-мемориальный музей Ф. М. Достоевского в С.-Петербурге. Письмо Ф. М. Достоевского к П. Е. Анненковой (из коллекции М. Д. Ромма)[1]>

Милостивая государыня

Прасковья Егоровна,

Я так давно желал писать к вам и так давно жду удобного случая, что не могу пропустить теперешнего. Податель письма моего Алексей Иванович Бахирев, очень скромный и очень добрый молодой человек, простая и честная душа. Я знаю его уже полтора года и уверен, что не ошибаюсь в его качествах.

Я всегда буду помнить, что с самого прибытия моего в Сибирь, вы и все превосходное семейство ваше брали и во мне и в товарищах моих по несчастью полное и искреннее участие. Я не могу[2]

// <с. 1>

вспоминать об этом без особенного, утешительного чувства и, кажется, никогда не забуду. Кто испытывал в жизни тяжелую долю и знал ее горечь, особенно в иные мгновения, тот понимает как сладко, в такое время встретить братское участие, совершенно неожиданно. Вы были таковы со мною и я помню встречу с вами, когда вы приезжали в Омск и когда еще я был в каторге.

С самого приезда моего в Семипалатинск я не получал почти никаких известий о Константине Ивановиче и многоуважаемой Ольге Ивановне, знакомство с которою будет всегда одним из лучших воспоминаний моей жизни. Полтора года назад, когда я и Дуров вышли из каторги, мы провели почти целый месяц в их доме. Вы поймете какое впечатление должно было оставить такое

<На полях сделана запись:> От Константина Ивановича я получил нынешним летом несколько строк.

// <с. 2>

знакомство на человека, который уже четыре года, по выражению моих прежних товарищей каторжных, был как ломоть отрезанный, как в землю закопанный. Ольга Ивановна протянула мне руку, как родная сестра, и впечатление этой прекрасной, чистой души, возвышенной и благородной, останется самым светлым и ясным на всю мою жизнь. Дай Бог ей много, много счастья, — счастья в ней самой и счастья в тех кто ей милы. Я бы очень желал узнать что нибудь об ней. Мне кажется, что такие прекрасные души как ее[3] должны быть счастливы; несчастны только злые. Мне кажется что счастье — в светлом взгляде на жизнь и в безупречности сердца, а не во внешнем. Так-ли? Я уверен, что вы это глубоко понимаете и потому так вам и пишу.

Жизнь моя тянется кое-как, но уведомляю вас, что я имею большие надежды... Надежды мои

// <с. 3>

основаны на некоторых фактах; обо мне сильно стараются в Петербурге, и, может быть, через несколько месяцев я что-нибудь и узнаю.

Вы вероятно уже знаете, что Дуров по слабости здоровья выпущен из военной службы и поступил в гражданскую, в Омске. Может быть вы имеете о нем известия. Мы с ним не переписываемся; хотя, конечно, друг об друге хорошо помним.

Барон Врангель, вам знакомый, вам кланяется. Я с ним очень дружен. Это прекрасная молодая душа; дай Бог ему всегда остаться таким.

Мое глубочайшее уважение, полное и искреннее, вашему супругу. Желаю вам полного счастья. Не слыхали ли вы чего об одном гадании, в Омске, в мое время? Я помню оно поразило Ольгу Ивановну.

Прощайте многоуважаемая Прасковья Егоровна. Я уверен, что Бог приведет нам свидеться, и может быть скоро. Я этого очень желаю. Я с благоговением вспоминаю о вас и всех ваших.

Позвольте пребыть, с глубочайшим уважением, Вам совершенно преданным.

18 октября / 55.

Ф. Достоевский.

<На полях сделана запись:> А. И. Бахирева я очень уважаю, но не во всем с ним откровенен.

// <с. 4>

[1] Публикуется по источнику: Ашимбаева Н. Т., Тихомиров Б. Н. Письмо Достоевского П. Е. Анненковой из Семипалатинска. Новое поступление в петербургский музей Достоевского // Достоевский и мировая культура. Альманах № 24. — СПб.: Серебряный век, 2008. — С. 186—187.

[2] На полях вверху в направлении, обратном основному тексту, рукой неизвестного лица карандашом сделана запись: Ѳ. Н. Берг 10 Дек. 90