<РГАЛИ, ф. 212.1.27. Письмо Ф. М. Достоевского к А. Г. Достоевской>

Эмсъ. Пятница 17/5 Iюля/74

Милочка моя Аня, вчера получилъ безцѣнное письмо твое и боюсь что опоздалъ отвѣтомъ на него, ибо хотѣлъ сперва сходить къ доктору и только узнавъ его рѣшенiе написать тебѣ; сегодня же задержали разные мелкiе пустяки, такъ что теперь уже 11 часовъ утра и не знаю успѣетъ ли пойти сегодня это письмо. ‑ Приходъ каждаго твоего письма для меня равенъ какому то «освобожденiю»; наканунѣ и за два дня я становлюсь боязливъ и мраченъ: «все ли тамъ благополучно, не случилось ли чего?» Не повѣришь какъ я сталъ мнителенъ и раздражителенъ. ‑ Очень радъ что будешь писать каждыя 5 дней. Извѣстiя о дѣтяхъ мнѣ необходимы. Не могу смотрѣть даже здѣсь на дѣтей хладнокровно, а если заслышу гдѣ плачь[1] дѣтскiй, то впадаю въ тоску и въ дурныя предчувствiя. Раздражительность мою приписываю лѣченью: у всѣхъ, говорятъ, такъ же разстроиваются нервы и въ особенности страдаетъ печень. По моему и мозгъ. ‑ Ты пишешь о своемъ лѣченьи; но только плохо что лишилась апетита и худѣешь; Кончай скорѣй эту воду, Аня, допей ее и принимайся ѣсть все безо всякой дiэты, а то это значитъ только мучить себя. ‑ Пѣняешь мнѣ зачѣмъ я пишу только 5 страницъ. А потому во 1^хъ что каждый разъ боюсь опоздать на почту, во вторыхъ что положилъ писать чаще, и наконецъ чтобъ была пустая страница для обертки письма, иначе все черезъ конвертъ просвѣчиваетъ. ‑ Всѣхъ васъ очень люблю и цалую 1000 разъ. Дѣткамъ напоминай обо мнѣ. Наблюдай особенно Любу, такъ какъ она въ тебѣ болѣе нуждается чѣмъ Ѳедя, у котораго своя няня, а у ней няня только Ѳедина. ‑ Теперь разскажу

// л. 25

поскорѣе что надо о себѣ. Припадочное состоянiе продолжалось дней шесть. Есть здѣсь одинъ Кублицкiй, очень похожъ на Полонскаго во всѣхъ отношенiяхъ, и даже также какъ у Полонскаго ноги болятъ. Я съ нимъ иногда встрѣчаюсь и говорю, но ходить съ нимъ не могу, потому что онъ одну ногу едва волочитъ, онъ же претендуетъ что я слишкомъ скоро хожу. Разъ утромъ въ 8 часовъ (5 дней тому назадъ, на другой день какъ я переѣхалъ на новую квартиру) слышу[2] окликаетъ меня, въ[3] аллеѣ, (по которой я по обыкновенiю прохаживаюсь полчаса послѣ утренней воды) Кублицкiй: «Ѳ<.> М-чь у васъ нѣтъ лихорадки?» Я оглянулся: «Что это вамъ такъ прямо вздумалось начать съ лихорадки, точно выстрѣлили; нѣтъ, никакой у меня нѣтъ лихорадки». «Я къ тому что въ серединѣ лѣченiя, многiе ощущаютъ обыкновенно лихорадку, или тяжесть въ ногахъ, боль въ головѣ и проч.» «Нѣтъ я ничего не чувствую, прощайте<»>. «Прощайте». Съ тѣмъ и разошлись. Въ тотъ же день сейчасъ послѣ обѣда заболѣла голова. Пошелъ пить воду, читалъ газеты, вечеромъ въ 6 часовъ перехожу мостикъ и вдругъ чувствую ознобъ. Поскорѣе пришелъ домой, ударило въ жаръ, ночью бредилъ, но потѣлъ и перемѣнилъ 4 ночныя рубахи[4] и измочилъ пòтомъ всѣ простыни. На утро даже похудѣлъ отъ поту. Рѣшилъ что простудился въ день переѣзда на квартиру, когда при 25 град. въ тѣни шелъ дождь, поднялся туманъ, а у меня балконъ стоялъ открытый до 10 часов<ъ> ночи. Но каковъ же однако глазъ у этаго Кублицкаго! И главное вѣдь ничего больше и не сказалъ, какъ только спросилъ, неизвѣстно зачѣмъ о лихорадкѣ.

Я однакоже, пожалѣлъ денегъ, къ доктору не пошелъ, тѣмъ болѣе что на утро, кромѣ раздражительности

// л. 25 об.

(которая каждое утро у меня ужасна) ничего особеннаго не чувствовалъ, апетитъ былъ прекрасный, и всѣ отправленiя тоже. Рѣшилъ что лихорадка мимолетная, какъ это и есть въ моей натурѣ. Но ровно въ 7 часовъ по полудни меня опять ударило въ жаръ. Ночью хоть не бредилъ, но потѣлъ точно также какъ и въ первую ночь. На утро опять здоровъ, вечеромъ на третiй день въ 7 часовъ опять жаръ, опять всю ночь потѣлъ, наконецъ вчера жару не было, но все таки потѣлъ. Я думаю Аня что я отъ этаго поту сталъ вдвое легче вѣсомъ, похудѣлъ же ужасно. Однакоже вчера отправился къ Орту и все ему разсказалъ[5], главное то что я уже 12 дней принимаю Кренхенъ 5 стакановъ съ молокомъ (три утром<ъ>, три вечеромъ), кашляю по утрамъ<,> вставая очень, затѣмъ послѣ Кренхена, впродолженiе всего дня, кашляю очень мало, очень легко отдѣляется мокрота, почти никогда сухаго (прежняго кашля). Но за то все таки, пробуждаясь[6], каждый день ‑ кашляю. Ортъ очень подробно и долго меня осматривалъ и вотъ что изрекъ съ самодовольнымъ видомъ: «[7] Въ трехъ мѣстахъ грудь зажила совсѣмъ, но въ двухъ (спереди внизу и сзади въ спинѣ) еще не зажило<»>; И потому: продолжать лѣченiе, вмѣсто недѣли, которая мнѣ оставалась срокомъ, (прежде опредѣленнымъ[8])[9] пить Кренхенъ, прибавить еще недѣлю; вмѣсто 3^хъ стакановъ съ молокомъ по[10] утру ‑ пить по 4 стакана и по 2 вечеромъ ‑ и «я вамъ ручаюсь что выздоровѣете совершенно; Говорю же по фактамъ, ибо въ трехъ мѣстахъ уже зажило; заживетъ и въ двухъ остальныхъ. Простуды не было никакой, а просто ‑ сильнѣйшее дѣйствiе водъ, чтò есть самый хорошiй и ободряющiй признакъ». ‑ И такъ, Аня, милая, вотъ пока

// л. 26

въ какомъ положенiи дѣло. Я самъ думаю что Кренхенъ приноситъ пользу большую, но за то, ‑ отъ сегодня 12 или 13 дней еще продо<л>жать пить! Ну а если найдетъ нужнымъ и черезъ 2 недѣли еще остаться недѣльку[11], т. е. что нибудь еще не заживетъ въ[12] груди? Вѣришь ли Аня, мнѣ[13] до того опротивѣлъ Эмсъ, что хоть уѣхать не докончивъ лѣченiя. Я возненавидѣлъ здѣсь каждый домъ, каждый кустъ. Видъ публики для меня несносенъ. Я до того сталъ раздражителенъ, что (особенно рано утром<ъ>) на каждаго въ этой безпорядочной толпѣ, которая тѣснится у Кренхена, смотрю какъ на личнаго врага моего и можетъ быть радъ бы былъ ссорѣ. Говорятъ это тоже дѣйствiе водъ (тѣмъ болѣе что въ другiе часы дня я гораздо добрѣе), но мнѣ то не легче; Нечего дѣлать буду терпѣть еще, въ ожиданiи успѣха. Вѣришь ли, я иногда мысленно сравниваю: «гдѣ мнѣ было лучше: здѣсь или въ каторгѣ? И всегда рѣшаю, буквально (и вполнѣ безпристрастно) что въ каторгѣ все таки было лучше, покойнѣе: Не такъ я волновался, раздражался, не такъ былъ мнителенъ.

На счетъ денегъ будь покойна, у меня хватитъ, а только согласись, что подъ конецъ, все вышло такъ какъ Кошлаковъ предписывалъ, т. е. Кренхенъ съ молокомъ и 6 недѣль. Правда я буду пить только 5, а кто знаетъ можетъ и на шестую оставятъ.

Все что я читаю ‑ мнѣ противно. Про свой планъ думаю съ раздраженiемъ. Мнѣ всѣ говорятъ что малѣйшее умственное занятiе вредитъ лѣченiю, раздражитъ къ худшему нервы, и что надо жить жизнью растительною. Доктору очень нравится

// л. 26 об.

что у меня апетитъ: «Главный признакъ успѣшнаго лѣченiя говоритъ онъ и признакъ того[14] что лихорадочные припадки не отъ простуды». Однимъ словомъ онъ, кажется, меня находитъ однимъ изъ самыхъ успѣшныхъ пацiентовъ.

Аня, милая, безцѣнная, какъ я рвусь къ вамъ, какъ мнѣ здѣсь противно! Ты спрашиваешь люблю ли я тебя и вижу-ли тебя во снѣ? Что на это отвѣчать? Но кстати (мимоходомъ): вѣришь ли что я обратился въ мумiю и что во мнѣ нѣтъ желанiй. Первый разъ въ жизни, неужели тоже отъ лѣченiя? Въ такомъ случаѣ... Тѣмъ не менѣе цалую тебя ангела моего, 1000 разъ каждодневно, мысленно, но представляю тебя не иначе какъ вмѣстѣ съ дѣтками. Представляю же васъ всѣхъ часто. Я думаю я сдѣлался очень чувствителенъ, какъ женщина.

Я ложусь (уже въ постель) ровно въ 10 часовъ, встаю въ 6 часовъ утра, но ночью просыпаюсь разъ по пяти, хотя спалъ бы хорошо еслибъ не потъ. На новой квартирѣ мнѣ очень хорошо. Прежняя хозяйка ужасно меня обсчитывала. Обѣдать я хожу теперь по разнымъ ресторанамъ. Чай держу свой. Стараюсь скупиться. Нѣмцы и вся публика ‑ несносны. Впрочемъ лица безпрерывно мѣняются. Въ послѣднюю недѣлю ужасно много наѣхало новыхъ; Русскихъ тоже много. Я съ нѣкоторыми только кланяюсь, съ иными разговариваю. ‑ Писалъ бы тебѣ и больше подробностей, но лучше разск<а>жу при свиданiи, а то напрасно загромождать письмо пустяками.

Расцалуй Ѳедичку, который ничего не нашелъ приказать написать папѣ. Милый, славный мальчикъ. И навѣрно пречувствительный! Всѣ они у насъ чувствительные,

// л. 27

но не экспансивно, а про себя, (что и дурно и хорошо) и навѣрно ‑ оба поэты. Это очень хорошо если только писать не будутъ. Ходи за Лилей и за ея душой. ‑ Полякову писать не стану. Я на все согласенъ, напиши ему. Всѣ они[15] болѣе или менѣе мерзавцы. Губинъ все погубилъ. ‑ Очень любопытныя свѣдѣнiя[16] объ Иванѣ Григорьевичѣ: и покупка имѣнiя и жизнь въ Петербургѣ. Тутъ она влiяетъ.

Цалую васъ всѣхъ, обнимаю. Всѣмъ кланяюсь, Александру Карлови<ч>у, сестрѣ его, нянѣ, отцу Iоанну нашему. Думаю какъ тяжело будетъ дѣткамъ переѣзжать въ Петербургъ.

Обнимаю тебя особенно и цалую всю. Люблю тебя безконечно.

Тв<ой> Ѳ. Достоевск<iй.>

Я думаю я пробуду въ Эмсѣ вплоть до дня рожденiя Ѳеди, включительно.[17]

Ты одна у меня радость и одна моя надежда, неизмѣнная. Я люблю всѣ подробности которыя пишешь о себѣ, ‑ особенно нѣкоторыя.[18]

// л. 27 об.

[2] Вместо: слышу ‑ было начато: см

[4] Вместо: рубахи ‑ было: рубахъ

[5] Вместо: разсказалъ ‑ было начато: разъ

[6] Вместо: пробуждаясь ‑ было: пробуждаюсь

[7] Исправлено. В рукописи было: « «

[8] Далее была закрывающаяся скобка.

[9] Закрывающаяся скобка вписана.

[11] Вместо: недѣльку ‑ было: недѣлью

[14] Вместо: того ‑ было: тому

[15] Вместо: они ‑ было: эти

[16] Исправлено. В рукописи было: свѣденiя

[17] Запись: Я думаю я пробуду въ Эмсѣ вплоть до дня рожденiя Ѳеди, включительно. ‑ сделана на полях слева л. 27.

[18] Запись: Ты одна у меня радость и одна моя надежда, неизмѣнная. Я люблю всѣ подробности которыя пишешь о себѣ, ‑ особенно нѣкоторыя. – сделана на полях слева.