<РГАЛИ, 212.1.23. Письмо Ф. М. Достоевского к Достоевской А. Г.>

 

Saxon les bains

18 Nоября/67 Понедѣльникъ

Аня, милая, безцѣнная моя, я все проигралъ, все, все! О, Ангелъ мой, не печалься и не безпокойся! Будь увѣрена что теперь настанетъ, наконецъ время, когда я буду достоинъ тебя, и не буду болѣе тебя обкрадывать, какъ скверный, гнусный воръ! Теперь романъ, одинъ романъ спасетъ насъ, и еслибъ ты знала какъ я надѣюсь на это! Будь увѣрена, что я достигну цѣли и заслужу твое уваженiе. Никогда, никогда я не буду больше играть. Точно тоже было въ 65мъ году. Трудно было быть болѣе въ гибели[1], но работа меня вынесла. Съ любовью и съ надеждой примусь за работу и увидишь что будетъ черезъ 2 года.

Теперь-же ангелъ мой не безпокойся! Я надѣюсь и рвусь къ тебѣ, но до четверга двинуться не въ состоянiи. И вотъ почему: узнай все:

Я заложилъ и кольцо и зимнее пальто и все проигралъ. За кольцо и пальто надо будетъ заплатить 50 франковъ, и я ихъ выкуплю ‑ (увидишь какъ.) Но теперь не[2] въ томъ дѣло. Теперь три часа по полудни. Черезъ полчаса я подамъ это письмо и пойду взять на почтѣ твое, если есть (Утромъ толкался на почту ‑ никого тамъ нѣтъ, никто не сидитъ). Такимъ образомъ мое письмо пойдетъ завтра ‑ или въ 5 часовъ утра или въ одиннадцать – не знаю.

// л. 38

 

P. S<.> Деньги пошли такъ: Заверни 50 франковой билетъ (который достань у мѣнялы) въ письмо, вложи въ конвертъ и пошли Saxon les bains, poste restante, recommandé.

‑‑

P. S<.> Но ради Бога, не горюй, не печалься, какъ подумаю что ты заболѣешь въ эти дни ‑ сердце кровью обольется! И я могъ тебя оставить! Не знаю какъ и дожить до Четверга.

‑‑‑‑

Не подумай, ради Христа, что я буду играть на эти 50 франковъ. О ради Христа не подумай! Сейчасъ къ тебѣ.

Я[3] потому прiѣду въ шестомъ часу (а не утромъ)[4], что здѣсь, въ этомъ проклятомъ отелѣ, никакимъ образомъ нельзя добиться, чтобъ разбудили въ четыре утра<.>[5]

// л. 38 об.

 

Но во всякомъ случаѣ ты завтра его получишь. Но въ[6] отели за все это время я задолжаю и выѣхать мнѣ будетъ нельзя. И потому умоляю тебя Аня, мой ангелъ-спаситель:[7] пришли чтобъ расплатиться въ отели,[8] мнѣ 50 франк. Если въ среду, утромъ рано[9] или завтра во вторникъ вечеромъ[10] успѣешь послать, то я получу въ среду вечеромъ и въ Четвергъ, утромъ, или въ 6мъ часу вечера, буду у тебя.

Другъ мой, не печалься что я разорилъ тебя, не мучайся за наше будущее. Я все, все поправлю!

Другъ мой, я попрошу у Огарева 300 франковъ до 15го декабря. Во первыхъ онъ не Герценъ, а во вторыхъ, хоть и тяжело мнѣ это до мучительной боли, ‑ я все таки не свяжу себя ничѣмъ нравственно. Я выговорю это, занимая, я благородно скажу ему. Наконецъ онъ поэтъ литераторъ, у него сердце есть, и кромѣ того самъ онъ ко мнѣ подходитъ и[11] ищетъ во мнѣ стало-быть уважаетъ меня. Онъ не откажетъ мнѣ на эти три недѣли.

Въ тоже время напишу Каткову (который тоже не откажетъ, чтобъ, въ видѣ исключенiя прислалъ мнѣ въ декабрѣ не 100 а 200∞. (а остальныя 200 руб. по уговору, помѣсячно). 15 декабря мы Огареву заплатимъ 300 франков<ъ> и у насъ останется еще 380 франковъ.

Между тѣмъ изъ занятыхъ теперь у Огарева 300∞, мы заплатимъ: за пальто и кольцо – 50ф.[12], за твои платья 80 ф. За брилiанты 150 ф.[13] И того 280 франковъ. Останется почти ничего, но зато останутся вещи. Безъ уплаты хозяйкамъ на одни брилiанты

// л. 39

 

и кольца можно прожить до полученiя денегъ. 15 Декабря можно опять выкупить и опять заложить и такъ будетъ продолжаться мѣсяца три, а черезъ три мѣсяца я[14] уже доставлю Каткову романа на три тысячи и ужъ навѣрно онъ[15] пришлетъ тогда по моей просьбѣ, къ твоимъ родинамъ, покрайней мѣрѣ 300∞, а[16] еще черезъ 2 мѣсяца и еще 500.

Что-же касается до тратъ на счетъ нашего будущаго гостя и ангельчика, то я, за это время, изобрѣту и достану деньги. Будемъ лѣзть изо всѣхъ силъ, сначала по маленьку, а потомъ поскорѣй и дѣло сдѣлаемъ!

Аня, милая, ради Бога нетревожься! Я теперь здоровъ, но каково мнѣ будетъ сидѣть до Четверга и ждать минуты, когда увидимся! Аня, я недостоинъ тебя, но прости мнѣ за этотъ разъ. Я ѣду съ крѣпкой надеждой, и, клянусь, обѣщаю тебѣ въ будущемъ счастье! Люби только меня, такъ какъ и я тебя безконечно, вѣчно люблю. Не считай теперешнихъ поступковъ моихъ за легкость и за маловѣсность моей любви. Богъ видитъ какъ я самъ наказанъ,[17] и какъ я мучился. Но всего болѣе мучаюсь за[18] тебя, боюсь что теперь ты будешь одна[19] (до Четверга) тосковать, плакать, мучиться, не будешь беречь себя. Ангелъ мой святой, Аня, пойми что я серьозно говорю, что другая жизнь начинается; увидишь меня наконецъ на дѣлѣ. Спасу и поправлю все. Прошлый разъ я прiѣзжалъ убитый, а теперь надежда въ[20] моемъ сердцѣ, только одна мука ‑ какъ дожить до Четверга! Прощай мой[21] ангелъ, до свиданiя, обнимаю и цалую тебя! О зачѣмъ, зачѣмъ я отъ тебя уѣхалъ!

Цалую тебя твои руки и ноги

Твой вѣчно любящi<й>

Ѳедор<ъ> Достоевск<iй.>[22]

// л. 39 об.


[1] Вместо: гибели – было: гибери

[2] Вместо: не – было: ни

[3] Далее было: пойду

[4] (а не утромъ) вписано.

[5] Текст на л. 38 об. написан вдоль страницы.

[6] Далее было: это

[7] Вместо двоеточия была запятая.

[8] чтобъ расплатиться въ отели, вписано.

[9] утромъ рано вписано.

[10] вечеромъ вписано.

[11] Далее было начато: щ

[12] Вместо: ф. – было: ∞

[13] Далее было начато: хозяйк

[14] Далее было: пошлю

[15] Далее было: пошлетъ

[16] Далее было начато: мож

[17] Вместо запятой был восклицательный знак.

[18] за вписано.

[19] Слово: одна ‑ подчеркнуто трижды.

[20] Вместо: въ – было: и

[21] Далее была запятая.

[22] Запись: мой ангелъ, до свиданiя, обнимаю и цалую тебя! О зачѣмъ, зачѣмъ я отъ тебя уѣхалъ!

Цалую тебя твои руки и ноги

Твой вѣчно любящi<й>

Ѳедор<ъ> Достоевск<iй.> ‑ вписана слева на полях л. 39 об.