<РГАЛИ,
212.1.23. Письмо Ф. М. Достоевского к Достоевской А. Г.>
Hombourg.
Воскресенье 19 Мая
10 часовъ утра.
Здраствуй милый, безцѣнный
мой ангелъ. Пишу тебѣ нѣсколько строкъ ежедневныхъ. Прежде всего о
дѣлахъ:
День вчера былъ для меня
прескверный. Я слишкомъ значительно (судя относительно) проигрался. Что дѣлать:
не съ моими нервами, ангелъ мой, играть. Игралъ часовъ десять, а кончилъ
проигрышемъ. Было впродолженiе дня и очень худо, былъ и въ выигрышѣ[1] когда
счастье перемѣнялось ‑ все разскажу когда прiѣду.
Теперь, на оставшееся (очень немного, капелька) хочу[2] сдѣлать
сегодня послѣднюю пробу. Сегоднишнiй день рѣшитъ все, т. е. ѣду-ли
я завтра къ тебѣ, или останусь. Завтра во всякомъ случаѣ увѣдомлю.
Не хотѣлось-бы закладывать часовъ. Очень туго пришлось теперь. Что будетъ
то будетъ. Употреблю послѣднiя усилiя. Видишь: усилiя мои каждый разъ
удаются, покамѣстъ я имѣю хладнокровiе и расчетъ слѣдовать
моей системѣ; но какъ только начнется[3]
выигрышъ, я тотчасъ начинаю
// л. 13
рисковать;
сладить съ собой не могу; Ну что-то скажетъ послѣдняя сегоднишняя проба.
Поскорѣй-бы ужъ.
Вчера ангелъ мой въ 12 часовъ
пришелъ я на почту отдать мое второе письмо къ тебѣ и почтмейстеръ подалъ
мнѣ письмо отъ тебя. Милочка спасибо тебѣ. Я тутъ-же перечелъ его
въ конторѣ и какъ мнѣ прiятно было, что оно писано[4]
карандашемъ; (моя стенографка). Все прошлое вспомянулось. Не тоскуй, моя
родная, не тоскуй мой ангелъ! Ты меня чуть не до слезъ перевернула, описывая
свой день. Экое вѣдь дикое наше положенiе. И войдетъ-ли кому въ голову у
нашихъ, въ Петербургѣ, что мы въ настоящую минуту съ тобой въ
разлукѣ и для такой цѣли! Дикое[5]
положенiе, рѣшительно. Охъ[6] кабы
поскорѣй это все кончилось, поскорѣй-бы ужъ какой-нибудь
результатъ. Повѣришь-ли ангелъ мой мнѣ здѣсь ужасно
наскучило, т. е. собственно игра ужъ наскучила. То есть не то, чтобъ наскучила,
а усталъ я ужасно какъ нервами, нетерпѣливѣе сталъ, поскорѣе
стремлюсь къ результату, тороплюсь, рискую, а изъ этого и выходитъ проигрышъ.
// л. 13 об.
Здоровье мое, не смотря на то,
очень хорошо. Нервы разстроены и я устаю (сидя-то на мѣстѣ), но
тѣмъ не менѣе, я въ хорошемъ очень даже состоянiи. Состоянiе
возбужденное, тревожное, ‑ но моя натура иногда этого проситъ. Что
за день былъ прелестный вчера; я таки капельку погулялъ въ паркѣ. Надо
сознаться, что мѣстоположенiе здѣсь обворожительное.[7] Паркъ
великолѣпенъ, воксалъ тоже, музыка[8] прекрасная,
лучше дрезденской[9].
Вотъ-бы пожить-то здѣсь, еслибъ не проклятая рулетка.
Прощай мой ангелъ, тихiй, милый
кроткiй мой ангелъ, люби меня. Еслибъ, мечтаю теперь, хоть на минутку тебя увидѣть ‑
сколько-бъ мы съ тобой переговорили, сколько впечатлѣнiй накопилось. Въ
письмѣ не упишешь; да и я самъ тебѣ прежде говаривалъ, что я не умѣю
и не способенъ письма писать, а вотъ теперь какъ напишешь тебѣ нѣсколько
словечекъ, то какъ-будто и легче. ‑ Ради Христа береги здоровье,
постарайся хоть чѣмъ-нибудь себя развлекать. Помни просьбы мои: Если что
съ тобой случится, пошли къ доктору
// л. 14
и
тотчасъ-же дай мнѣ знать. Ну прощай радость моя; цалую тебя тысячу разъ.
Помни меня. Пожелай счастья[10];
сегоднишнiй день все рѣшитъ. По скорѣй-бы ужъ. Да не волнуйся и не
безпокойся очень. Обнимаю тебя,
Твой
весь и всегда
Твой мужъ Ѳед. Дост<оевскiй.>
P. S<.> Подробностей
сколько выигралъ, сколько проигралъ не пишу; все разскажу при свиданiи. Однимъ
словомъ, покамѣстъ плохо.
<Внизу на полях карандашом поставлена цифра:
II/19 – ред.>
// л. 14 об.