<ОР РГБ, 93.II.4.29. Письмо Достоевского М. М. к Достоевскому Ф. М.>

9 ноября 1859 г.

Нѣсколько дней [я] уже я не писалъ къ тебѣ, милый братъ. Разныя были тому причины. Большею-частію оттого, что всѣ вечера мнѣ приходилось разъѣзжать по гостямъ: въ послѣднее время я такъ запустилъ свои знакомства, такъ-долго ни у кого не былъ, что нужно было, наконецъ, объѣздить всѣхъ, и вотъ я пустился это дѣлать запóемъ. Такъ у меня всегда: то ужь такъ привыкну сидѣть дома, что ничѣмъ меня не сдвинешь съ мѣста, просто корни пущу, то ужь вдругъ такъ загуляю, что ни одного вечера посидѣть дома немогу. Вотъ потому-то и неписалъ. Къ тому же и непріятно подѣйствовало на меня разочарованіе увидать теб[ѣ]/я/, можетъ-быть, еще черезъ мѣсяцъ. Одно время мы были совершенно увѣрены, что ты къ намъ сей-часъ пріѣдешь, и дня два каждое утро ждали тебя. И все Врангель. Пріѣхалъ онъ прошлое воскресенье, безъ меня, и увѣрилъ жену, что тебѣ уже позволено и что онъ отправилъ уже о томъ письмо къ тебѣ. Въ тоже время былъ у насъ и Яновскій, который тоже увѣрилъ жену, что по твоимъ словамъ, ты и часу не будешь медлить въ Твери по полученіи позволенія. Вотъ мы тебя все и ждали, пока не пришло письмо твое. Какъ жаль, что ты съ самаго начала непослушался меня и не написалъ письма къ князю Долгорукому. Я увѣренъ, что ты былъ бы теперь съ нами. Изъ всѣхъ путей ты избралъ самый-труднѣйшій. Вѣроятно, твое письмо къ Государю еще до-сихъ-поръ ему непередано. – Ахъ, какъ хочется тебя видѣть и

// л. 58

главное, пожить вмѣстѣ съ тобою. Все это время я такъ и тянулся къ тебѣ. Особенно грустно мнѣ было вчера, въ мои именины. Безъ зова сошлись всѣ знакомые – еслибъ ты былъ вмѣстѣ съ нами.

Наконецъ, только третьяго дня, кончилъ я чтеніе твоихъ коректуръ. Первая часть кончилась тамъ, гдѣ ты и желалъ. Молодой человѣкъ лихорадочно уснулъ передъ своимъ страннымъ пробужденіемъ. Вышло всего 17¹/₂ формъ, т. е. 8³/₄ листовъ. Въ рукописи было 240 страницъ. Стало-быть, во всемъ романѣ будетъ 13‑14 листовъ. Не много вышло. Но романъ произведетъ эффектъ. Милюковъ мнѣ говорилъ, что Минаевъ очень жалѣлъ, что неподождали Калиновскаго (онъ еще до-сихъ-поръ не пріѣхалъ) и сказалъ, что онъ бы съ радостію далъ 150 р. съ листа. Теперь надо продать твои сочиненія. Это мы уладимъ, какъ ты пріѣдешь и деньги будутъ. Отъ Кр<аевскаго> тоже нѣтъ сомнѣнія на дняхъ получу и вышлю тебѣ 125 р. Такъ-какъ мнѣ деньги дозарѣзу нужны, то я вычту свои. Но это ничего. Деньги будутъ[.] въ нужную минуту. Притомъ же съ Кр<аевскаго> еще придется получить руб<лей> 500 съ лишкомъ.

Напрасно Плещеевъ устроиваетъ типографію. Онъ разорится. Онъ вовсе неспособенъ на комерческія предпріятія. Еслибъ онъ захотѣлъ соединит<ь>ся со мной, то у меня есть такое предпріятіе, что можно разбогатѣть и сильно разбогатѣть. Разумѣется, я ему не предлагалъ и не предложу. Но это такое дѣло, которое можетъ разъ встрѣтиться въ жизни купца, и оно мнѣ встрѣтилось. Ужасно жаль упустить случай изъ за какихъ-нибудь 15‑20 тысячъ, которыхъ нѣтъ. Скверно, а нечего дѣлать.

// л. 58 об.

Этотъ мѣсяцъ, какъ это впрочемъ и всегда бываетъ, торговля шла прескверно, т. е. вовсе небыло никакой торговли; оттого я теперь безъ денегъ. Хожу повѣся носъ. Хоть бы ты былъ возлѣ меня. Авось съ тобой будетъ легче нести крестъ жизни, которая, между нами, впрочемъ, славная вещь и стоитъ труда, чтобъ ею хорошенько заняться.

Жена вамъ обоимъ кланяется. У моей Маши теперь отличный учитель на фортепьяно, и я теперь за неё покоенъ. Прощай. Пиши немедленно. Обнимаю тебя крѣпко

Твой М. Достоевскій

// л. 59

<На обороте л. 59 запись рукой М. М. Достоевского:

Его высокоблагородію

Ѳедору Михайловичу

Достоевскому

Тверь

Близь Почтамта, д. Гальянова – ред.>

<Запись карандашом рукой неустановленного лица: 9^го Ноября 1859 – ред.>

<Штемпели: 1) 10 НОЯ. 1859 НИКОЛАЕВСКОЙ Ж. Д. С. ПЕТЕРБУРГЪ.

2) ПОЛУЧЕНО 11 НОЯ. 1859 /утро/ <вставка сделана чернилами> – ред.>