<ОР
РГБ, ф. 93.II.4.30. Письмо М. М. Достоевского
к Ф. М. Достоевскому>
С. Петербургъ
27 января[1]
Все это время никакъ
не могъ писать тебѣ, безцѣнный другъ
мой. Рука не подымалась, сердце было не на мѣстѣ. Когда какое-нибудь дѣло
находится въ висячемъ положеніи, о немъ можно только
думать, писать положительно нельзя: покрайней мѣрѣ я
не могу.
Теперь дѣло разрѣшилось. Еще третьяго дня вечеромъ мнѣ изустно
объявили, что «Эпоха» разрѣшена. Ныньче я получилъ офиціальное отношеніе. И такъ да здравствуетъ «Эпоха»!
Вчера собралось у меня нѣсколько пріятелей: нужно было спрыснуть новый журналъ,
и мы подпили. Ныньче, вслѣдствіе непривычки или
// л. 23
простуды,
у меня смертельно голова болитъ и маленькая дрожь. И
потому буду писать, доколѣ пишется.
Я занятъ
теперь объявленіемъ.
Кто же тебѣ[2]
сказалъ, что я передумалъ насчетъ двухъ №№ въ одной книгѣ. Такъ и будетъ и иначе не можетъ быть.
Насчетъ Боборыкина, я тебѣ вотъ что скажу. Прочти въ декабр<ьской> книгѣ «Биб<ліотеки> для Чтен<ія>» статейку «Пріемный день у Редактора». Статья пустая, литературнаго достоинства никакого, выведенъ
редакторъ съ общими мѣстами
въ разговорѣ, но говорящій
горячо о почвѣ. Мѣтили на меня. Это пусть бы. Дурно то, что не постыдились[3]
клеветать. Приписали мнѣ двухъ
фрацуженокъ[4],
// л. 23 об.
которыхъ будто бы я имѣю на содержаніи. Я не понимаю какъ
можно имѣть женщину на содержаніи, но если на
то пошло, то я готовъ скорѣе содержать десять русскихъ чѣмъ одну фрацуженку[5].
Задѣтъ также и ты, покрайней мѣрѣ названъ
чувствительнымъ писателемъ.
Прочти, и у тебя можетъ-быть пройдетъ
охота писать для Боборыкина. Такъ не третируютъ извѣстнаго писателя, работы котораго
просятъ и ждутъ. Даже Страховъ изумился глупости «Б<ибліотеки>
д<ля> Ч<тенія>». Впрочемъ
рѣшай самъ. Я тутъ сторона.
Завтра разошлю объявленіе по редакціямъ.
Страховъ объявилъ
мнѣ вчера за тайну, что въ «Биб<ліотекѣ>
д<ля> Чт<енія>»
будетъ передовая статья. Понимаешь, въ чемъ тутъ
дѣло. Это впрочемъ ничего.
// л. 24
Есть
не мало журналовъ, въ которыхъ и передовыхъ статей не читаютъ.
Жду тебя съ
нетерпѣніемъ. Григорьевъ дастъ
свои воспоминанія.
Прощай, голубчикъ.
Обнимаю тебя; твой
М. Достоевск<ій>
P. S. Вчера схоронили Агнесу Петровну Милюкову. Была больна дней пять водяной, и
не умерла, а просто заснула. Милюковъ сильно горюетъ.
Паша здоровъ
и у насъ бываетъ.
// л. 24 об.