<РГАЛИ,
ф. 212.1.22. Письмо Ф. М. Достоевского к Л. В. Григорьеву>
Старая Русса 21 Iюля/78
Милостивый Государь
Леонидъ
Васильевичь,
Благодарю Васъ за Ваше теплое и радушное письмо отъ 9 Мая.
Сейчасъ отозваться не могъ по разнымъ причинамъ: Смерть ребенка, отъѣздъ
въ Старую Руссу на лѣто, поѣздку въ Москву, а изъ Москвы въ Оптину
Пустынь съ Владимiромъ Соловьевымъ (молодымъ нашимъ философомъ, можетъ быть
слышали) за тѣмъ, по возвращенiи въ Руссу, недѣля болѣзни и
проч. и проч. ‑ Я очень радъ за Васъ (какъ за человѣка
вообще) что Вы, человѣкъ 60хъ годовъ, не только не
считаете себя поконченнымъ и законченнымъ, но прямо чувствуете себя въ силахъ[1]
и сознаете въ себѣ силы и права принадлежать ко всему
текущему, живому и насущному, бьющемуся продолжающейся жизнью. Вѣдь и я,
напримѣръ, точь въ точь также, хотя по симпатiямъ я вовсе не 60хъ и
даже не сороковыхъ годовъ. Скорѣе теперешнiе года мнѣ болѣе
нравятся по чему то уже вьявь совершающемуся, вмѣсто прежняго гадательнаго
и идеальнаго. Въ самомъ дѣлѣ трудно кому нибудь, болѣе[2]
чѣмъ русскiй человѣкъ, впадать въ ошибки. Протекло время съ
освобожденiя
// л. 3
крестьянъ ‑
и что же: Безобразiе волостныхъ управленiй[3]
и нравовъ, водка безбрежная, начинающiйся пауперизмъ и кулачество, т. е. европейское
пролетарство и буржуазiя и проч. и проч. Кажется вѣдь такъ? и чтожъ:
остановитесь только на этомъ, поразитесь этимъ слишкомъ черезъ мѣру ‒
и Вы немедленно впадаете въ ошибку, потому что просмотрѣли главное. Не
будь этихъ 2хъ лѣтъ войны ‒ и не догадался
бы никогда о томъ, что, при всемъ несомнѣнномъ дурномъ въ
народѣ за эти годы, къ нему привилось сверхъ того политическое сознанiе,
точное пониманiе смысла и назначенiя Россiи (если не вполнѣ точное, то
все больше и больше точнѣющее) однимъ словомъ привилась и
развилась высшая идея. А вѣдь были бы только высшiя идеи, или
начало высшихъ идей, то прочее все приложится, все можетъ перегорѣть и
исправиться къ лучшему. И вотъ этотъ фактъ народнаго сознанiя наши
либералы 60хъ годовъ хотятъ изо всей силы похоронить
и ‒ соединяются въ такомъ случаѣ съ гонителями народа, съ
презирающими его, съ тѣми которые до-сихъ поръ наклонны считать его за
податную единицу и только.
Точь въ точь и съ нашей интелигентной молодежью. Повѣрьте
безобразнымъ фактамъ и скажете, какъ Кетчеръ въ Москвѣ, что молодежь
гнiетъ. Ничуть не бывало, она
// л. 4
ищетъ
правды, съ смѣлостiю русскаго сердца и
ума и лишь руководителей потеряли. Но этотъ вопросъ нашъ
насущный, объ этомъ еще будетъ[4]
время говорить. А фактами я не смущаюсь, у меня свои наблюденiя.
Можетъ быть Вы тоскуете въ Анапѣ, но по моему самое
лучшее для дѣла это то, что
порядочные и заключающiе въ себѣ жизнь люди не кучатся у насъ по центрамъ,
как наприм<ѣръ,> во Францiи все скучилось въ Парижѣ. Пуст<ь>
сами набираются, разбиваясь по Россiи, многообразнаго русскаго духа и ктому же
исполняютъ собою долгъ пропагаторства. Этимъ вѣдь Россiя живетъ.
Я до Октября здѣсь въ Руссѣ. Отдыхаю и пишу,
пока романъ, а дальше еще не знаю чѣмъ займусь зимой. Въ Октябрѣ
опредѣлю.
Книги мои, имѣющiяся[5]
въ продажѣ суть: Бѣсы ‒ 3∞‒50к.,
Идiотъ 3∞‒50, Преступ. и Наказанiе 3∞ 50к.
и Подростокъ 3∞‒50к. Зап. изъ М. Д. 2∞.
Все вмѣстѣ стало быть 16∞. Но я уступаю моимъ подписчикамъ 10 процентовъ значитъ
все будетъ стоить 14∞‑40к., да сверхъ того пересылку беру на
свой счетъ.
Съ искреннимъ чувствомъ уваженiя жму Вамъ руку и пребываю
Вашимъ покорны<мъ> Слуго<ю>
Ѳ. Достоевскiй.
Старая Русса. Ѳ. М—чу Достоевскому.
// л. 4 об.