<НИОР РГБ, ф. 93.II.2.139. Письмо А. Ф. Гусева к Ф. М. Достоевскому>

20 февр<аля> 1877 г. Казань. Новогоршечная,

д. Платунова.

Достопочтеннѣйшій Ѳедоръ Михайловичъ!

Сегодня я имѣлъ удовольствіе получить отъ Васъ письмо и спѣшу отвѣчать на него.

Позвольте мнѣ немного поспорить съ Вами и тѣмъ начать мое письмо къ Вамъ. Вы изволите писать: «врядъ-ли я столь достоинъ Вашихъ похвалъ; и кромѣ того, еслибы я и могъ что сказать о безсмертіи души и особенно о Христѣ, то врядъ-ли смогу это исполнить». Дорогой Ѳедоръ Михайловичъ (позвольте такъ назвать Васъ), повѣрьте, въ наше грустное время заслуживаетъ человѣкъ похвалы самаго Бога, какъ скоро онъ осмѣливается печатно исповѣдывать свою вѣру въ Бога, во Христа и въ безсмертіе, не смотря на противоположныя симпатіи окружающей среды и на характеръ голосовъ и мнѣній, всецѣло царящихъ въ такъ-называемой свѣтской журналистикѣ и литературѣ. Я согласенъ съ Вами, что, такъ поступая, Вы исполняете свой долгъ. Но развѣ для христіанина существуютъ и могутъ существовать какія-либо сверхдолжныя дѣла? Однакожъ, Господь Богъ вмѣняетъ же намъ въ заслугу то, что мы обязаны дѣлать…. Тѣмъ болѣе мы, люди, не можемъ не лежать всецѣло сердцемъ нашимъ къ тѣмъ, кто подаетъ намъ примѣръ искренняго и задушевнаго служенія извѣстной идеѣ, не смотря на весь антагонизмъ, возбуждаемый ею въ современномъ обществѣ. Я и единомыслящіе со мною тѣмъ болѣе высоко ставимъ Вашу дѣятельность, что она всѣми признается и должна быть признаваема по ея мотивамъ самой искренней и честной. Отсюда Вашъ благородный голосъ особенно можетъ

// л. 3

быть вліятеленъ и плодотворенъ. И дай Богъ, что бы силы и здоровье Ваше укрѣплялись на долгое и долгое служеніе обществу! Судя по всѣмъ Вашимъ трудамъ, съ которыми я имѣлъ удовольствіе знакомиться, я въ правѣ думать, что при помощи Божіей Вы сможете говорить задушевныя убѣждающія рѣчи о безсмертіи, о Христѣ и т. под. Вы найдете и случай, когда особенно умѣстно и плодотворно сказать отъ сердца вылившееся слово въ пользу того, въ чемъ заключается залогъ, условіе нравственнаго перерожденія русскихъ «культурныхъ» людей и счастья нашей родины….

Вы, далѣе, изволите писать о томъ, поражаюсь-ли и я разливамъ невѣрія? Да, и даже весьма сильно. При этомъ меня всегда удивляло и удивляетъ то, что люди, отрицающіе христіанскія вѣрованія воображаютъ, будто они отрицаютъ ихъ во имя требованій науки. Это, однакожъ, глубочайшее непониманіе дѣла. Въ сущности христіанскія вѣрованія отрицаются во имя не научныхъ результатовъ, а во имя вѣрованій же, но другаго порядка. Нынѣ происходитъ борьба не между наукою и вѣрою, а между вѣрою и вѣрою. Возьмите хотябы брошюру неизвѣстнаго автора: Glaubens-Bekenntnis eines modernen Naturforschers. Въ этой книжкѣ на мѣсто христіанскаго міровоззрѣнія ставится міровоззрѣніе матеріалистическое. Авторъ брошюры воображаетъ, будто онъ отрицаетъ бытіе Творца и Промыслителя вселенной, безсмертіе души и т<акъ> дал<ѣе> во имя науки, но на самомъ дѣлѣ наука тутъ не при чемъ: наука никогда не говорила и не можетъ говорить, будто матерія самосуща, вѣчна и т. д., будто міръ вѣченъ, будто духъ — продуктъ матеріи и т. д. и т. д., а слѣд<овательно> во имя науки нельзя и отрицать бытіе духовнаго міра, Бога и т. д. Мысль, будто матерія вѣчна, самосуща и т. д. и т. д., есть не результатъ положительнаго знанія,

// л. 3 об.

а вѣра, такъ какъ положительному знанію доступно лишь временное, ограниченное и т. д. Значитъ, вопросъ сводится къ тому, какая вѣра разумнѣе? Какъ скоро такъ ставится дѣло, то наука скорѣе можетъ стоять за христіанскія вѣрованія, чѣмъ за вѣрованія матеріалиста и т<ому> под<обное> Матеріалистъ напр<имѣръ> усвояетъ матеріи вѣчное движеніе, а наука, признавая характеристическою принадлежностью матеріи косность, инерцію, скорѣе благопріятствуетъ христіанскому вѣрованію въ Перводвижителя. Матеріализмъ учитъ о самосуществованіи матеріи на томъ основаніи, что будто-бы ни одна частица матеріи не пропадаетъ. Во-первыхъ, изъ того, что теперь сохраняется одинаковое количество вещества, никоимъ образомъ не слѣдуетъ заключеніе къ его безначальности и безконечности. Такое представленіе скорѣе вяжется съ понятіемъ объ абсолютномъ дух<овномъ> существѣ. Во-вторыхъ, количество матеріи никогда никто не измѣрялъ. Значитъ, всё дѣло тутъ въ вѣрѣ, висящей на воздухѣ. И когда мы сопоставляемъ вѣру матеріалиста и вѣру христіанина, послѣдняя скорѣе оправдывается наукою и безусловнѣе отвѣчаетъ требованіямъ нашего разума и всего нашего существа. Наконецъ, возьмите хотя бы фразы о томъ, что Христосъ не Богъ, а совершеннѣйшій, безпримѣрный человѣкъ, встрѣчающіяся даже у Милля. Развѣ здѣсь есть какая-либо логика? Вѣдь по ученію же Милля характеры людскіе — продуктъ среды окружающей. Откуда же взялся Христосъ какъ безпримѣрный человѣкъ?! Но если вѣра матеріалистовъ и т. д. такъ не состоятельна въ сравненіи съ христіанской вѣрою, то почему же послѣдняя такъ рѣдка въ наше время? Гдѣ причина этого явленія нераціональнаго? Въ сердцѣ людей, въ направленіи и настроеніи ихъ души, по моему непоколебимому убѣжденію. Отсюда же открывается необходимость дѣйствовать главнымъ образомъ на сердце людей, не упуская, конечно, изъ виду и запросовъ ума…. Вы изволите писать, что атеисты вѣрятъ искренности и честности Вашихъ задушевныхъ рѣчей. Слава Богу! Это — добрый знакъ. И пользуйтесь для торжества христіанскихъ идей этимъ довѣріемъ, которыя несоизмѣримо раціональнѣе всякихъ матеріалистическихъ, позитивныхъ и другихъ идей….

Для март<овскихъ> или апр<ѣльскихъ> книжекъ «Правосл<авнаго> Обозрѣнія» я

// л. 4

намѣревался было написать отчетъ о Вашемъ «Дневникѣ», но редакторъ упросилъ меня для первыхъ четырехъ книжекъ написать слѣдующія статьи: 1) о критикѣ въ нашей дух<овной> журналистикѣ и въ особенности въ «Прав<ославномъ> Собесѣдникѣ», 2) Фиктивный союзъ матеріализма съ естествознаніемъ — по поводу сочинені<й>: а) Glaubens Bekenntniss eines modernen Naturforschers, b) Какъ смотритъ физіологія на жизнь вообще и психическую въ особенности проф. Ковалевскаго (Казань 1876 г.) и с) Механич<еское> міровоззрѣніе и психическая жизнь Смирнова (Казань 1877 г. и 3) Къ вопросу о взаимныхъ отношеніяхъ между церковью и государствомъ. Тѣмъ не менѣе отчетъ о Вашемъ «Дневникѣ» непремѣнно, и даже по просьбѣ редактора, я напишу въ каникулы для авг<устовской> или сент<ябрьской> книжекъ текущаго года.

На дняхъ посылаю Вамъ мое изслѣдованіе подъ заглавіемъ: «Нравственный идеалъ буддизма въ его отношеніи къ христіанству». Прошу принять этотъ мой трудъ въ знакъ моей признательности къ Вамъ за Ваше истинно-христіанское служеніе обществу… Въ послѣдней части этого сочиненія выраженъ символъ моей нравственной вѣры, если такъ можно выразиться. Въ концѣ текущаго года, если Богъ благословитъ, думаю начать писать обширное сочиненіе подъ заглавіемъ «Христіанство и новыя культурныя религіи» (противъ Штрауса, Гартмана, Вислиценуса и другихъ)…

Я знаю, что и у Васъ времени мало. Поэтому, если вздумаете, пишите тогда, когда у Васъ побольше свободнаго времени и когда здоровье Ваше будетъ вполнѣ хорошо<.> Зовутъ меня Александромъ Ѳедоровичемъ.

1^й номеръ «Дневника» прочиталъ съ удовольствіемъ и поблагодарилъ его виновника.

Желая Вамъ всего наилучшаго, остаюсь

преданный А. Гусевъ.

// л. 4 об.