<НИОР
РГБ, ф. 93.I.6.18.
Письмо Ф. М. Достоевского к С. А. Ивановой>
Дрезденъ 9/21 Октябр<я>/1870
Милый
другъ мой Сонечка, Два мѣсяца назадъ, сейчасъ по полученіи Вашего письма,
въ которомъ Вы просили меня писать Вамъ чаще и давали адрессъ въ Редакцію Русскаго
Вѣстника — я Вамъ
писалъ и послалъ Вамъ тогда-же большое письмо, на двухъ листкахъ. Но Вы
мнѣ не отвѣтили до сихъ поръ, не смотря на то, что сами вызывали на
бóльшую акуратность въ перепискѣ. Слишкомъ наклоненъ думать, что
Вы не получили того письма вовсе: Или затерялось дорогой, или залежалось въ
Редакціи, а такъ какъ тамъ всегда много писемъ и такъ какъ Вы не спросили сами,
то и лежитъ должно быть до сихъ поръ, а Вы то меня браните. Спросите пожалуста
въ Редакціи, чтобъ поискали; Я очень боюсь чтобъ не стали пропадать письма.
Теперь я
Васъ только увѣдомляю объ этомъ пропавшемъ письмѣ и пишу на скоро
два слова. Боюсь тоже не были-ли Вы
// л. 9
больны:
Это уже всего хуже! Во всякомъ случаѣ прошу Васъ очень извѣстите
меня о себѣ, а то я очень буду безпокоиться. Да и теперь слишкомъ ужъ и
давно ужъ безпокоюсь, дорогòй другъ Вы мой. Не можетъ быть, наконецъ,
чтобъ и это письмо пропало.
Я только
что теперь успѣлъ отослать въ Редакцію Русскаго Вѣстника начало
моего романа, за которымъ такъ долго сидѣлъ и все еще недоволенъ. За то[1] за[2]
продолженіе и за конецъ романа спокоенъ: покрайней мѣрѣ выйдетъ
занимательно, (а занимательность я, до того дошелъ, что ставлю выше
художественности). На счетъ художественности не знаю, кажется должно бы
имѣть успѣхъ. Мысль смѣлая и большая. То то и есть, что все
беру темы себѣ не по силамъ. Поэтъ во мнѣ перетягиваетъ художника
всегда, а это и скверно. Но дѣло теперь не въ томъ, а въ томъ, что я,
отправивъ въ Редакцію сравнительно не много, прошу у Михаила Никифоровича много
денегъ впередъ. И если мнѣ не помогутъ, — то
пропалъ я тогда совершенно.
Пріѣхали-ли
всѣ Ваши изъ деревни? Гдѣ Вы
// л. 9 об.
живете?
Адрессъ точнѣе выставляйте и въ каждомъ письмѣ, въ концѣ, не
забывайте выставлять адрессъ.
Пишите
больше подробностей о Вашемъ житьѣ.
Отвѣчайте
скорѣе. Я стараюсь такъ устроить дѣла, чтобъ къ веснѣ
воротиться въ Россію. Хотѣлось бы къ тому времени половину романа
напечатать. Начинаю иногда хворать. Жена ужасно скучаетъ и тѣмъ
надрываетъ мнѣ сердце. Какимъ-бы исходомъ не угрожали мнѣ
дѣла мои къ веснѣ, но я ворочусь.
Иванъ
Григорьичь Сниткинъ уѣхал<ъ> отъ насъ изъ Дрездена и будетъ
вѣроятно очень скоро въ Москвѣ. Такъ какъ онъ каждый день съ нами
видѣлся, то можете его пораспросить объ насъ.
Мнѣ
Майковъ писалъ, что Паша, мой пасынокъ, женится. Миша, мой племянникъ, уже
женился. Каковы!
Всѣмъ
кланяюсь. Мамашу и Машеньку цалую. Дѣтей тоже. Жена Вамъ кланяется.
Дѣвочка моя здорова.
Пишит<е>
же
Вашъ весь
Ѳедор<ъ> Достоевск<ій.>
Saxe,
//
л. 10