<НИОР РГБ, ф. 93.I.6.17. Письмо Ф. М. Достоевского к С. А. Ивановой>

 

Флоренція 8/20 Марта/69

Вы отвѣчали акуратно и тотчасъ-же дорогой и милый другъ мой, Сонечка,[1] на мой вызовъ начать акуратнѣе и точнѣе нашу переписку, а я-же первый и не сдержалъ слова: промедлилъ больше двухъ недѣль Вамъ отвѣчать. И не могу сказать что за дѣлами; дѣла мои я давно покончилъ и сдалъ; но за тоскливымъ положеніемъ. Русскій Вѣстникъ на мою просьбу о деньгахъ отвѣчалъ черезъ семь недѣль (цѣлый великій постъ) и деньги я только что теперь получилъ и все это не смотря на то, что самъ-же ихъ увѣдомлялъ 2 мѣсяца назадъ о крайнемъ моемъ положеніи. Получилъ письмо изъ Редакціи съ большими извиненіями, что не могли выслать раньше и что задержали ихъ дѣла Редакціи и счеты и хлопоты въ началѣ каждаго года. Это правда, что въ началѣ каждаго года къ нимъ и подступиться нельзя, это у нихъ и прежде и всегда было и я помню что мнѣ и въ 66‑67 годахъ тоже не отвѣчали въ Петербургъ по мѣсяцу; но все-же намъ, съ женой, отъ этого во Флоренціи было не легче, и даже очень не легко. Еслибъ не заняли у одного господина 200ф<.>, да не получили по мелочи еще 100 франковъ, то просто умирай отъ непріятностей, въ совершенно незнакомомъ городѣ. Но пуще всего тревожили насъ, во все это время ожиданія ‑ неизвѣстность. Вотъ почему дорогой другъ мой у меня и руки не поднимались писать не только къ кому-нибудь, но даже къ Вамъ. Конечно они сохраняютъ меня сотрудникомъ и даже съ удовольствіемъ, что и по письму ихъ видно; да и не стали бы присылать деньги впередъ еслибъ не такъ. Кромѣ того я Катковымъ не только доволенъ, но даже благодаренъ ему за то, что давалъ впередъ. Ныньче журналы обѣднѣли и впередъ не даютъ; а я получилъ отъ нихъ нѣсколько тысячь впередъ (четыре)[2] еще до того срока какъ сталъ отработываться, т. е. печатать романъ[3]. И потому ни сердиться на нихъ, ни измѣнять имъ я не могу, а главное желалъ-бы имъ быть полезнымъ. Вы говорите, что по слухамъ ихъ журналъ падаетъ? Неужели это правда? Мнѣ казалось-бы что нѣтъ, ‑ не потому, разумѣется[4], что я

// л. 26

 

участвую, а потому что это рѣшительно лучшій и твердо сознающій свое направленіе журналъ у насъ въ Россіи. Это правда, что онъ сухъ, что литература въ немъ не всегда хороша (хотя не хуже другихъ журналовъ; всѣ первыя вещи явились у нихъ: Война и міръ, Отцы и дѣти и т. д. не говоря о прежнихъ, старинныхъ годахъ[5], и это публика все таки помнитъ)<.> Критика рѣдкая (но иногда очень мѣткая, особенно въ томъ что не касается такъ называемой изящной литературы) но главное ‑ навѣрное появится въ каждый годъ, о чемъ[6] знаетъ каждый подписчикъ, три-четыре статьи, самыхъ дѣльныхъ, самыхъ меткихъ, самыхъ характерныхъ и надобныхъ въ настоящее время и самыхъ новыхъ[7], и главное, непремѣнно только у нихъ, и ни въ одномъ другомъ журналѣ, ‑ объ чемъ знаетъ публика. Вотъ почему, мнѣ кажется, журналъ не можетъ слишкомъ упасть, не смотря на свою сухость и какъ-бы спеціальность. Въ[8] 67мъ году самъ Катковъ, при Любимовѣ и секретарѣ Редакціи, говорилъ мнѣ что у нихъ прибыло 500 подписчиковъ лишнихъ, говорилъ-же приписывая Преступленію и Наказанію. Идіотъ, я вѣрю, не могъ дать новыхъ подписчиковъ;[9] это мнѣ жаль и вотъ почему я очень радъ, что они, не смотря на видимый неуспѣхъ романа все еще держутся за меня. ‑ Увѣдомили меня, съ извиненіемъ, что не могли напечатать конецъ въ декабрск<ой> книгѣ, но разошлютъ подписчикамъ особо. Ну, это сквернѣе всего для меня. Получили-ль хоть вы конецъ?[10] Напишите пожалуста. Мнѣ впрочемъ посылаютъ сюда Р.<усскiй> Вѣстникъ и за этотъ годъ, авось вышлютъ съ февральск<ой> книжкой. Изъ Петербурга мнѣ впрочемъ писали[11] откровенно, что Идіота хотя многіе ругаютъ и хотя въ немъ много недостатковъ, но за то всѣ читаютъ съ большимъ интересомъ (т. е. тѣ, которые читаютъ). Мнѣ это только и нужно. А на счетъ недостатковъ, я совершенно и со всѣми согласенъ, а главное до того[12] злюсь на себя за недостатки, что хочу самъ на себя написать критику. Страховъ хочетъ мнѣ прислать свой разборъ Идіота, а онъ не принадлежитъ къ моимъ хвалителямъ.

Все я Вамъ[13] пишу о себѣ; но такъ-какъ ужъ началъ на эту тему, то ужъ слушайте, голубчикъ мой дальше: потому-что эти литературныя обстоятельства[14] составляютъ по

// л. 26 об.

 

нѣкоторымъ комбинаціямъ, все мое теперешнее будущее и возвращеніе въ Россію[15]. А какъ-бы, какъ-бы хотѣлось мнѣ обнять всѣхъ Васъ и даже быть съ Вами постоянно,[16] чтò можетъ и сбудется! Не говорю уже, другъ мой о томъ (чтò Вы совершенно поймете) что въ литературномъ дѣлѣ моемъ есть для меня одна торжественная сторона, моя цѣль и надежда, ‑ (и не въ достиженіи славы и денегъ, а въ достиженіи выполненія синтеза моей художественной и поэтической идеи, т. е. въ желаніи высказаться въ чемъ нибудь, по возможности вполнѣ, прежде чѣмъ умру). Ну вотъ я и задумалъ теперь одну мысль, въ формѣ романа. Романъ этотъ называется Атеизмъ; мнѣ кажется я весь выскажусь въ немъ. И представьте-же другъ мой: Писать его здѣсь я не могу; для этого мнѣ нужно быть въ Россіи непремѣнно, видѣть, слышать и въ Русской-жизни участвовать непосредственно; надо наконецъ писать его два года. Здѣсь-же я этого не могу и потому долженъ писать другое. Все это дѣлаетъ[17] мнѣ все дальше и дальше жизнь за границей несносною. ‑ Знаете-ли, что я теперь безъ шести или покрайней мѣрѣ безъ пяти тысячь наличныхъ денегъ, никакъ не могу возвратиться въ Россію. Я расчитывалъ сначала на романъ, т. е. на успѣхъ Идіота. Еслибъ успѣхъ былъ равный Преступленію и Наказ.<анiю> то у меня были-бы эти 5000. Но теперь эти расчеты надо отложить на дальнѣйшее и потому Господь знаетъ когда я возвращусь. А мнѣ надо, надо воротиться. Вы пишете о Тургеневѣ и о Нѣмцахъ. Тургеневъ за границей выдохся и талантъ потерялъ весь, объ чемъ ему даже газета Голосъ замѣтила. Я не боюсь онѣмечиться, потому что ненавижу всѣхъ нѣмцевъ, но мнѣ Россія нужна; безъ Россіи послѣднія силенки и талантишка потеряю. Я это чувствую, живьемъ чувствую.

И потому слушайте о моихъ литературныхъ обстоятельствахъ, отъ которыхъ зависитъ мое настоящее положеніе, возвращеніе въ Россію и все будущее. Продолжаю писать: Заря прислала мнѣ черезъ Страхова, 2е письмо; это уже формальное приглашеніе отъ Редакціи писать для нихъ. Просятъ[18] коллективно Страховъ, Редакторъ

// л. 27

 

Кашпиревъ и еще нѣкоторые сотрудники, которыхъ я[19] и не знаю (Градовскій н<а>примѣръ) и Данилевскій (котораго я уже 20 лѣтъ не видалъ) ‑ не романистъ Данилевскій, а другой, замѣчательнѣйшій человѣкъ. Кромѣ того видно, что въ Зарѣ совокупилось[20] уже много новыхъ сотрудниковъ, очень замѣчательныхъ по направленію (глубоко-Русскому и національному). Первый номеръ Зари произвелъ на меня впечатлѣніе сильное и именно своимъ откровеннымъ и сильнымъ направленіемъ и двумя главными статьями: Страхова и Данилевскаго. (Страхова статью прочтите, Сонечка, непремѣнно; Вы[21] подобнаго по критикѣ, еще сродясь не читали. ‑ Данилевскаго статья, Европа и Россія, будетъ огромная статья, во многихъ номерахъ. Это рѣдкая вещь. Этотъ Данилевскій былъ прежде соціалистъ и фурьеристъ, замѣчательнѣйшій человѣкъ и тогда еще, когда попался, двадцать лѣтъ тому назадъ, по нашему дѣлу; былъ удаленъ и вотъ теперь воротился вполнѣ русскимъ и національнымъ человѣкомъ. До сихъ поръ онъ ничего не писалъ. Его статью я Вамъ особенно рекомендую). Вообще журналъ имѣетъ будущность, если только они какъ нибудь уживутся вмѣстѣ, тѣмъ болѣе что Страховъ[22], который въ сущности настоящій редакторъ, по моему мнѣнію, мало способенъ къ непрерывной, періодической работѣ. Я можетъ и ошибаюсь, дай то Богъ. Я отвѣчалъ на ихъ предложеніе, что я всегда готовъ участвовать, но такъ какъ я, по положенію моему, нуждаюсь всегда въ деньгахъ впередъ, а Катковъ мнѣ всегда давалъ впередъ, то и у нихъ прошу для своего обезпеченія, теперь-же 1000 руб. впередъ. (Это не много; да и чѣмъ-же я буду жить работая? Не у Каткова-же просить денегъ, когда занятъ работою для другаго журнала). Письмо послалъ на дняхъ и теперь жду отвѣта. Я знаю только одно, что если у нихъ есть деньги, то они навѣрно пришлютъ; но знаю и то, что у нихъ можетъ не быть, потому что знаю по опыту какъ труденъ первый годъ изданія журнала. Вообще мнѣ никакой особенной выгоды, въ денежномъ отношеніи не будетъ, если пришлютъ мнѣ тысячу; у Каткова я бы тоже получилъ и даже гораздо больше; Развѣ то, что въ настоящую минуту будетъ побольше денегъ (чтò очень мнѣ теперь нужно) да то что изъ этой тысячи я могу сейчасъ-же отдѣлить 400, чтобъ помочь Пашѣ и Эм.<илiи> Ѳедоровнѣ и сверхъ того заплатить одинъ несноснѣйшій и мучительный для меня долгъ въ Петербургѣ, долгъ чести, безъ векселя. Только для этого одного долга[23] я и спросилъ у нихъ тысячу впередъ. ‑ Кромѣ того, какъ мнѣ кажется, будетъ маленькая выгода еще въ томъ, что я явлюсь передъ публикой въ другомъ журналѣ и если явлюсь хорошо, то и въ Русскомъ Вѣстникѣ

// л. 27 об.

 

2

меня будутъ побольше цѣнить. Но боюсь, что въ Русскомъ Вѣстникѣ обидятся, хотя я исключительнаго сотрудничества Русскому Вѣстнику не обѣщалъ, а стало быть могу, въ свободное время участвовать и въ другихъ журналахъ. Но въ томъ бѣда еще, что я Р.<усскому> Вѣстнику долженъ остаюсь еще чуть не до 2000 руб<.>, такъ какъ всего я получилъ отъ нихъ, съ теперешней присылкой, до 7000 руб. и всегда впередъ. Вотъ этимъ они могутъ обидѣться. Но я уже имъ написалъ, еще три мѣсяца назадъ, что романъ, который я имъ напишу, будетъ готовъ не для этого, а для будущаго, семидесятаго[24] года. Вещь-же, которую я хочу писать для Зари, повѣсть, будетъ готова въ четыре мѣсяца и возьметъ у меня именно тò только время, которое я и назначалъ себѣ для гулянья, для отдыха послѣ 14 мѣсяцевъ работы. Но вообще боюсь, что выйдутъ сплетни, которыя мнѣ повредятъ въ Р.<усскомъ> Вѣстникѣ. И потому, Сонечка, ‑ (такъ какъ Вы тоже въ сношеніяхъ съ редакціей) не проговоритесь какъ-нибудь тамъ, что я въ сношеніяхъ съ Зарей, да и не говорите вообще никому, еслибъ даже и пришолъ такой случай.[25] Кстати: что Вы тамъ переводите? Напишите мнѣ непремѣнно, чтобъ я могъ прочесть Вашъ переводъ. Непремѣнно.

Ну такъ вотъ, я описалъ Вамъ подробно,[26] положеніе моихъ надеждъ въ настоящую минуту. Главный расчетъ мой въ томъ, что Идіотъ и повѣсть въ Зарѣ (которую напечатаютъ въ нынѣшнемъ году) могутъ быть проданы, въ концѣ года, вторымъ изданіемъ, а слѣдств. дадутъ мнѣ возможность уже положительную, думать о возвращеніи въ Россію. Я уже Вамъ[27] объяснялъ какъ необходимо мнѣ это во всѣхъ отношеніяхъ. Но пуще всего, я хочу видѣть Васъ и быть подлѣ всѣхъ васъ. Ужъ очень намъ здѣсь скучно становится. Анна Григорьевна теперь будетъ занята своимъ дѣломъ; но это ожидается къ Сентябрю[28]; гдѣ я тогда буду не знаю, потому что Флоренція намъ обоимъ безмѣрно надоѣла. Между тѣмъ надо непремѣнно поселиться гдѣ нибудь на все лѣто и на Сентябрь, въ постоянномъ и въ спокойномъ мѣстѣ ‑ мнѣ для работы, а Анѣ для Сентября. Съ нами будетъ жить къ тому времени мамаша Анны Григорьевны. Какъ-бы хорошо было, еслибъ все это произошло въ Россіи,[29]

// л. 28

 

еслибъ мы могли хоть къ Августу возвратиться въ Россію; но не можетъ, кажется, быть такой комбинаціи въ настоящее время. ‑ Продолжайте мнѣ непремѣнно писать, ангелъ мой, о всѣхъ подробностяхъ вашей жизни, собственно Вашей и всѣхъ васъ. Мы, и безъ писемъ Вашихъ, безпрерывно говоримъ о Васъ съ Аней, а какъ получимъ письма, то и нѣтъ конца нашимъ мечтамъ и предположеніямъ. Бѣдная ваша мамаша, сколько она потеряла со смертію незабвеннаго Александра Павловича, больше Васъ всѣхъ она потеряла! Она груститъ теперь, что лучшіе ваши годы (Ваши и Машеньки) проходятъ такъ скучно. Я, Сонечка, голубчикъ мой, непремѣнно хочу вернуться къ Вашей сватьбѣ и быть на ней. Не сердитесь на меня за это желаніе; Вамъ слишкомъ хорошо извѣстно какъ я смотрю на это: все это должно быть и сдѣлаться по Вашей волѣ и къ общему удовольствію. Такъ оно и[30] будетъ, въ это я вѣрую. ‑ [31]Меня очень безпокоитъ то, что Вы пишете о нездоровьи Саши; это дурно; но скажите, что за причина ему была оставить университетъ, и заняться такимъ неблагодарнымъ дѣломъ (неблагодарнымъ, я знаю навѣрно) какъ инженерство путей сообщенія. И какіе расчеты были у Александра Павловича? Вотъ по такимъ-же точно, можетъ быть, расчетамъ, и меня съ братомъ Мишей свезли въ Петербургъ, въ Инженерное училище, 16ти лѣтъ и испортили нашу будущность. По моему это была ошибка. ‑ Вы пишете что видѣли Ѳедю. Человѣкъ онъ добрый, это правда, и, по моему, ужасно похожъ, по сущности своего характера, на покойнаго брата Мишу, своего отца, въ его годы, кромѣ его образованія разумѣется. Необразованіе ужасно гибельная вещь для Ѳеди. Конечно ему скучно жить; при образованіи и взглядъ его[32] былъ-бы другой и самая тоска его была-бы другая. Эта скука и тоска его конечно признакъ хорошей натуры, но въ тоже время можетъ быть для него и гибельна, доведя его до какого-нибудь дурнаго дѣла; вотъ этого я боюсь за него. Вообще вся эта семья, такъ мнѣ близкая, меня приводитъ въ отчаяніе. Эмилія Ѳедоровна жалуется на свою бѣдность; дочь ея Катя ростетъ въ большой тоскѣ. Миша, котораго Вы не знаете и который лучше Ѳеди, почти ничего не дѣлаетъ и все ищетъ мѣста. При мнѣ было-бы имъ лучше. Мысль объ нихъ меня безпрерывно мучаетъ,[33]

// л. 28 об.

 

я уже не говорю о Пашѣ. Ахъ, ангелъ мой, Вы незнаете до какой степени я уже успѣлъ[34] принять отъ нихъ всякой непріятности. Злоба, клевета, насмѣшки ‑ все это на меня. Во всѣхъ своихъ несчастьяхъ они винятъ одного меня. Эмилія Ѳедоровна увѣряетъ, что у нихъ была фабрика и они, до моего пріѣзда, жили богато, а когда я пріѣхалъ и началъ журналъ, то всѣ обѣднѣли.[35] Все это ложь; когда я возвратился изъ ссылки фабрика была обременена долгами и въ полномъ упадкѣ. Притомъ-же и при началѣ журнала она продолжалась еще два года; но такъ-какъ она ничего уже не приносила, кромѣ хлопотъ, то братъ ее продалъ при мнѣ своему прикащику за ничтожнѣйшую сумму. Журналъ-же началъ братъ, и не задолго до возвращенія моего,[36] испросилъ позволеніе у правительства издавать журналъ. Началъ онъ его съ тѣмъ, чтобъ спастись отъ тюрьмы за долги. Журналъ этотъ пошолъ черезъ меня[37] и имѣлъ 4500 подписчиковъ; онъ[38] доставилъ брату, за три года, до 60,000 руб. чистаго барыша. Что жъ они на меня теперь жалуются[39]. Когда умеръ братъ, денегъ не было ни копѣйки, а нужно было додать 8 номеровъ журнала. Они теперь обвиняютъ меня: зачѣмъ я не бросилъ журналъ и не отдалъ имъ 10,000, которыя взялъ у тетки? каково обвиненіе! Да за что я буду отдавать и почему я долженъ? отъ сердца помочь я готовъ, но почему-же долженъ? Потому, дескать, что братъ меня содержалъ въ Сибири. Совсѣмъ нѣтъ. Во всю Сибирь онъ выслалъ мнѣ всего до 1000 руб. серебро<мъ> не болѣе, остальное я заработалъ собственной работой. Да сверхъ того, имѣя полное право, потребовать съ брата права участія въ барышахъ журнала, я никогда не требовалъ. А за сочиненія мои, за Мертвый Домъ н<а>примѣр<ъ>, я взялъ съ брата всего по 200 руб. съ листа, тогда какъ другіе[40] журналы мнѣ предлагали по 250 руб. Они увѣряютъ, съ насмѣшкой, что и журналъ-то я основалъ, чтобъ имѣть возможность печатать свои сочиненія, которыя нигдѣ не принимали. Это вѣроятно они говорятъ про Мертвый Домъ и про Преступленіе и Наказаніе. Теперь они кричатъ, что я ихъ бросилъ, я, который имъ все отдалъ! Когда умеръ братъ, я, доставъ денегъ, собралъ ихъ-же, всѣхъ[41] сотрудниковъ и знакомыхъ, и журналъ рѣшено было издавать по ихъ-же просьбѣ. Скажите, еслибъ я бросилъ журналъ, чтò-бы они теперь говорили? «Мы были богаты, потому что былъ журналъ съ 4000 подписчиковъ.[42]

// л. 29

 

Ѳедору Михайловичу стоило-бы дать 10000,[43] дотянуть годъ и мы были бы теперь богаты, но онъ журналъ бросилъ.» Вотъ что они бы говорили! ‑ Какъ они злобно смотрѣли на мою сватьбу: (я разумѣю Эмилію Ѳедоровну, Владиславлевыхъ, Катю и можетъ быть Пашу), какіе насмѣшки они говорили тогда, чтò они внушали про меня, потихоньку Аннѣ Григорьевнѣ, какъ пугали ее, какъ мерзили ей меня! (Все это я[44] теперь узналъ; все это факты увѣряю Васъ). Жаль, что я Вамъ всего не могу написать. Теперь я самъ едва имѣю чѣмъ жить, а они кричатъ, что я ихъ бросилъ! Я выѣхалъ изъ Россіи уже бывши должнымъ Каткову 3000. Повѣрите-ли Вы что эти два года, я жилъ всего на 4000∞, съ переѣздами, съ рожденіемъ Сони, и сверхъ того изъ этихъ же денегъ,[45] изъ этихъ-же 4000, нашолъ возможнымъ, за два года истратить на нихъ болѣе 700 руб. (считая все) да за квартиру ихнюю 500 руб. Алонкину еще долженъ, ‑ и того истратилъ на нихъ до тысячи двухъ сотъ руб<.>! Они же костятъ меня и ругаютъ (это я знаю положительно) за то «что я ихъ бросилъ, тогда какъ братъ меня содержалъ въ Сибири». А по справедливости братъ мнѣ безчисленно долженъ остался. Вмѣсто того чтобъ бросать эти 10,000, да потомъ до двѣнадцати (если не болѣе) тысячь уплатить кредиторамъ, да еще и теперь быть должнымъ ‑ лучше-бы я Вамъ отдалъ теперь[46] пять тысячь, которые покойный Александр<ъ> Павловичь отдалъ брату за три мѣсяца до его смерти.[47] Александр<ъ> Павловичь тогда, сказалъ мнѣ, на мой совѣтъ дать ихъ брату, чтобъ я ихъ гарантировалъ. Разумѣется серьозно и положительно ни я ихъ не могъ гарантировать, потому что самъ ничего не имѣлъ, ни Александръ Павловичь не могъ меня спрашивать серьозно, т. е. въ дѣловомъ отношеніи. Да и далъ онъ брату уже безъ меня и безо всякой моей подписи. Но вѣдь я-же понимаю, что не въ подписи дѣло, а въ томъ что я, первый, навелъ на мысль Вашего папашу отдать деньги брату, и сверхъ того онъ тогда же пожелалъ, что-бы я ихъ обезпечилъ. А стало быть по совѣсти, я признаю себя въ этихъ деньгахъ[48] виноватымъ торжественно и если когда-нибудь благословитъ меня Богъ выбраться изъ этихъ петербургскихъ кредиторовъ, и что-нибудь написать съ успѣхомъ, въ родѣ Преступленія и Наказанія, то[49] второе изданіе Ваше. И покамѣстъ я живъ, то вѣчно буду имѣть въ мысли отдать всѣмъ Вамъ эти[50] 5000. И это будетъ; я вѣрую.[51] ‑·‑ Ахъ Сонечка какъ начну я на эту тему, то и распишусь безмѣрно. Слишкомъ ужъ меня эти Петербургскіе мучаютъ. Прощайте, обнимаю[52] Васъ всѣхъ. Я люблю Васъ и всѣхъ вашихъ больше всѣхъ и Александра Павловича слишкомъ помню и[53] цѣню. Обнимаю Васъ всѣхъ. Всѣмъ поклонъ. Машу цѣлую. Марьѣ Сергѣвнѣ, Еленѣ Павловнѣ напомните обо мнѣ. Обнимаю и цалую крѣпко Вѣрочку.[54]

Вашъ весь Ѳедор<ъ> Достоев<скій>.[55]

Пишите мнѣ. Адрессъ тотъ же.[56]

Анна Григорьевна всѣхъ васъ цалуетъ крѣпко и любитъ искренно.[57]

// л. 29 об.


[1] Далее было начато: а я от

[2] Далее было: а. до тѣхъ поръ б. пор

[3] Вместо: романъ – было начато: раб

[4] Вместо: разумѣется – было: что

[5] Вместо: годахъ – было: годъ

[6] Вместо: о чемъ – было: что

[7] и самыхъ новыхъ вписано.

[8] Вместо: Въ – было: въ

[9] Далее было: но

[10] Вместо вопросительного знака была запятая.

[11] Далее было: что

[12] Далее было: злюсь

[13] Вместо: Вамъ – было: вамъ

[14] Далее была запятая.

[15] В рукописи ошибочно: Росссiю

[16] Вместо запятой был восклицательный знак.

[17] Вместо: дѣлаетъ – было: сдѣлаетъ

[18] Далее было: коллективно

[19] Далее было: ихъ

[20] Вместо: совокупилось – было: образов<алось>

[21] Далее было: еще

[22] Вместо: Страховъ – было: Страхова

[23] долга вписано.

[24] В рукописи ошибочно: семедисятаго

[25] Далее было: )

[26] Далее было: мое

[27] Вместо: Вамъ – было: вамъ

[28] Вместо: Сентябрю – было: Сентября

[29] Текст: И потому, Сонечка ∞ еслибъ все это произошло въ Россіи, ‑ перечеркнут красным карандашом.

[30] Вместо: и – было начато: б

[31] Далее было начато: В

[32] его вписано.

[33] Текст на л. 28 об. перечеркнут красным карандашом.

[34] Далее было: при няхъ

[35] Далее было начато: Фабри

[36] Далее было начато: взял

[37] Вместо: меня – было начато: мѣ

[38] Вместо: онъ – было: отъ

[39] В рукописи ошибочно: жалуется

[40] Вместо: другiе – было: а). въ б). б. Далее было: мнѣ

[41] Вместо: всѣхъ – было: и

[42] Текст на л. 29 перечеркнут красным карандашом.

[43] Далее было: дотянуть

[44] Вместо: я – было: об

[45] Далее было: пошло на в

[46] Далее было: 500

[47] Запись: лучше-бы ∞ до его смерти ‑ подчеркнута карандашом рукой неустановленного лица.

[48] Далее было начато: в

[49] Вместо: то – было начато: д

[50] Запись: я, первый ∞ отдать всѣмъ Вамъ эти ‑ подчеркнута карандашом рукой неустановленного лица. Слова: я, первый; пожелалъ; отдать – подчеркнуты рукой Ф. М. Достоевского. Текст на л. 29 об. перечеркнут красным карандашом.

[51] Запись: 5000. И это будетъ. Я вѣрую. ‑ подчеркнута карандашом рукой неустановленного лица.

[52] Запись: 5000. И это будетъ; ∞ Прощайте, обнимаю – сделана слева на полях л. 29 об.

[53] Запись: Васъ всѣхъ. Я люблю Васъ и всѣхъ вашихъ больше всѣхъ и Александра Павловича слишкомъ помню и – сделана слева на полях л. 29. Запись: Я люблю Васъ и всѣхъ вашихъ больше всѣхъ и Александра Павловича слишкомъ помню и – перечеркнута красным карандашом.

[54] Запись: цѣню. Обнимаю Васъ всѣхъ. Всѣмъ поклонъ. Машу цѣлую. Марьѣ Сергѣвнѣ, Еленѣ Павловнѣ напомните обо мнѣ. Обнимаю и цалую крѣпко Вѣрочку. – перечеркнута красным карандашом.

[55] Запись: цѣню. Обнимаю Васъ всѣхъ. ∞ Ѳедор<ъ> Достоев<скій>. – сделана слева на полях л. 28 об.

[56] Запись: Пишите мнѣ. Адрессъ тотъ же. – сделана слева на полях л. 28. Запись зачеркнута красным карандашом.

[57] Запись: Анна Григорьевна всѣхъ васъ цалуетъ крѣпко и любитъ искренно. – сделана слева на полях л. 26. Запись зачеркнута красным карандашом.