<НИОР РГБ, ф. 93.I.6.17. Письмо Ф. М. Достоевского к С. А. Ивановой>

<В правом верхнем углу листа запись: Suisse, Genève, poste restante, A M^r Dostoievsky ‑ ред.>

Женева 11 Октяб./29 Сент. 67.

Здраствуйте милый другъ Соничка, не браните меня за слишкомъ долгое молчаніе, ‑ ни меня, ни Анну Григорьевну. У А.<нны> Г.<ригорьевны> уже съ недѣлю готово къ Вамъ письмо, но вмѣстѣ съ моимъ не посылаетъ, хочетъ еще приписать. Откровенно говорю что желаю сердечно выманить отъ Васъ отвѣт<ъ.> Намъ до того скучно здѣсь въ Женевѣ, что письмо къ намъ зачтется Вамъ на небеси въ число Вашихъ добрыхъ дѣлъ. Кромѣ того Вы знаете какъ я Васъ люблю и какъ интересуюсь всѣмъ, что бываетъ съ Вами. ‑·‑ Путешествовали мы довольно глупо. Правда, надо-бы было немного больше денегъ имѣть, чтобъ переѣзжать съ мѣста на мѣсто на всей волѣ. Мы-же по необходимости придали характеру нашей поѣздки видъ житья за границей, а не путешествія по Европѣ. Жить-же за границей очень скучно, гдѣ-бы-то ни было. Такъ какъ въ Парижѣ дорого и пыльно, такъ-какъ въ Италіи все лѣто было жарко и начиналась холера, то мы все лѣто прожили въ Германіи, по разнымъ мѣстамъ, выбирая покрасивѣе мѣстность и получше воздухъ. Вездѣ было скучно, вездѣ было мѣстоположеніе хорошее и вездѣ здоровье мое было недурно<.> Очень, очень радовало меня еще тò, что Анна Григорьевна рѣшительно не скучала, хоть я и не очень веселый человѣкъ для житья въ продолженіе шести мѣсяцевъ самъ-другъ, вдвоемъ, безъ друзей и безъ знакомыхъ. Сколько мы переговорили и вспомнили, и клянусь,

// л. 1

что еслибъ вмѣсто заграницы пришлось-бы намъ провести лѣто въ Люблинѣ, подлѣ Васъ, то было-бы намъ навѣрно въ десять разъ веселѣе. ‑·‑ Анна Григорьевна оказалась чрезвычайной путешественницей: Куда ни пріѣдетъ тотчасъ-же все осматриваетъ и описываетъ, исписала своими знаками множество маленькихъ книжекъ и тетрадокъ, жаль только что не много еще видѣла. Наконецъ наступила осень; для путешествія въ Италію денегъ оказалось у насъ уже не много, да явились и другія причины. Хотѣли было въ Парижъ ‑ и дурно сдѣлали, что не проѣхали,[1] а отправились въ Женеву. Я хоть прежде и бывалъ раза три[2] въ Женевѣ, но въ ней не живалъ, и не зналъ что это за климатъ: рѣшительно по три раза въ день мѣняется погода и припадки мои начались вновь, точь-въ точь какъ въ Петербургѣ. А между тѣмъ мнѣ надо работать и во всякомъ случаѣ просидѣть въ Женевѣ мѣсяцевъ пять. Принимаюсь серьозно за романъ (который позвольте посвятить Вамъ, т. е. Вамъ, Сонечкѣ, Софьѣ Александровнѣ Ивановой[3] я это такъ еще прежде рѣшилъ) будетъ напечатанъ въ Р<усскомъ> В<ѣстни>кѣ. Не знаю будетъ-ли порядочно; Ей Богу еслибъ не нужда, то ни за что-бы не рѣшился печатать въ эту пору, т. е. въ наше время. Небо заволакивается облаками, Наполеонъ объявилъ, что самъ уже замѣтилъ у себя на горизонтѣ чорныя точки. Чтобъ поправить Мексиканскій, Италіанскій и, главное, Германскій вопросы ему надо отвлечь умы войною и угодить французамъ старымъ средствомъ: военнымъ[4] успѣхомъ. И хоть французовъ теперь этимъ можетъ-быть и не надуешь, но война очень можетъ-быть что и будетъ. Про это Вы знаете сами (кстати, получаете-ли Вы какія-нибудь газеты, читайте ради Бога, ныньче нельзя иначе,[5] не для моды, а для того что видимая

// л. 1 об.

связь всѣхъ дѣлъ,[6] общихъ и частныхъ, становится все сильнѣе и явственнѣе)<.> Ну-съ, а если будетъ[7] война, то цѣна на художественный товаръ должна чрезвычайно упасть. Вотъ капитальное соображеніе, которое, признаюсь меня даже обезкураживаетъ. У насъ и безъ войны-то началось къ художественнымъ вещамъ замѣтное равнодушіе въ послѣднее время. ‑·‑ Хуже всего боюсь посредственности; по моему пусть лучше или очень хорошо или совсѣмъ худо. Посредственность-же въ тридцать печатныхъ листовъ ‑ вещь непростительная.

Прошу Васъ, милый другъ мой, написать мнѣ и написать подробнѣе о себѣ,[8] и обо всѣхъ Вашихъ, за всѣ эти 6 мѣсяцевъ.[9] Что дѣлали ‑ Вы, собственно Вы, что дѣлаете теперь и что намѣрены или желаете дѣлать? Вообще нужно намъ начать какъ-бы съизнова. ‑ Паспортъ у меня заграницу взятъ на 6 мѣсяцевъ, но приходится, кажется, прогостить здѣсь еще мѣсяцевъ 6 или больше. Зависитъ все отъ дѣлъ. А между тѣмъ очень-бы хотѣлось въ Россію, по многимъ причинамъ. Одно то, что на мѣстѣ. Кромѣ того непремѣнно хочу издавать, возвратясь, нечто въ родѣ газеты (я даже помнится Вамъ говорилъ это вскользь, но здѣсь теперь совершенно выяснилась и форма и цѣль)<.> А для этого надо быть дома и видѣть и слышать все своими глазами. ‑·‑ Я впрочемъ очень радъ, что у меня есть[10] теперь работа; не было-бы ея я бы умеръ со скуки; но кончивъ этотъ романъ, чтò будетъ не скоро, ‑ ужъ не знаю можно-ли что-нибудь начать здѣсь работать, заграницей. Я и просто путешественниковъ здѣшнихъ, по три года здѣсь живущихъ не понимаю. Заграницу дѣйствительно можно

// л. 2

съ большою пользою и даже съ удовольствіемъ поѣхать на полгода, вездѣ объѣхать, болѣе 2 недѣль на одномъ мѣстѣ, ни за что не заживаться, ‑ вотъ это хорошо. Кромѣ того, дѣйствительно можно поправить<ся> здоровьемъ. А то живутъ здѣсь семьями, дѣтей воспитываютъ, по русски отучаютъ и, главное, возвращаясь домой, проживъ послѣднія поскребки, еще думаютъ насъ-же учить, а не у насъ учиться. Да здѣсь отъ всего отстанешь и послѣ того надо цѣлый годъ привыкать, чтобъ въ тонъ и въ ладъ попасть. Писателю-же особенно (если только онъ не спеціалистъ, не ученый) невозможно заживаться. Въ нашемъ ремеслѣ, н<а>примѣръ, первое дѣло дѣйствительность, ну а здѣсь дѣйствительность Швейцарская.

Женева на Женевскомъ озерѣ. Озеро удивительно, берега живописны, но сама Женева ‑ верхъ скуки. Это древній, протестантскій городъ, а впрочемъ пьяницъ бездна. Я сюда попалъ прямо на Конгрессъ Мира, на который пріѣзжалъ и Гарибальди. Гарибальди скоро уѣхалъ, но что эти господа, ‑ которыхъ я первый разъ видѣлъ не въ книгахъ, а на яву,[11] ‑ соціалисты и революціонеры, врали съ трибуны передъ 5000 слушателей, ‑ тò невыразимо! Никакое описаніе не передастъ этого. Комичность, слабость, безтолковщина, несогласіе, противурѣчіе себѣ ‑ это вообразить нельзя. И эта то дрянь волнуетъ несчастный людъ работниковъ! Это грустно. Начали съ того, что для достиженія мира на землѣ, нужно истребить Христіанскую вѣру, Большія государства уничтожить и подѣлать маленькія; всѣ капиталы прочь, чтобъ все было общее по приказу[12] и проч. Все это безъ малѣйшаго доказательства, все это заучено еще 20 лѣтъ назадъ наизусть да такъ и осталось. И главное[13] огонь и мечь, ‑ и послѣ того какъ все истребится, то тогда, по ихъ мнѣнію, и будетъ миръ. Но довольно. Отвѣчать Вамъ буду, милый другъ мой непремѣнно и безъ задержекъ. Анна[14] Григорьевна[15] напишетъ Вамъ скоро. Обнимаю Васъ и жму Вамъ руку. Поклонъ Еленѣ Павловнѣ.[16] Васъ очень любящій

Ѳедор<ъ> Достоевск<ій>[17]

// л. 2 об.

[2] Вместо: три – было начато: в

[7] Вместо: будетъ – было: будутъ

[8] Далее было зачеркнуто красным карандашом: о Масенькѣ

[9] Далее было зачеркнуто красным карандашом: Какъ жили [в]/В/ы въ Люблинѣ? Долго-ли гостилъ у Васъ Ѳедя?

[10] Далее было начато: рабо

[14] Вместо: Анна – было: она

[15] Запись: мой непремѣнно и безъ задержекъ. Анна Григорьевна – вписана слева на полях. Далее было зачеркнуто красным карандашом: Напишите объ сестрицахъ. Особый поклонъ Юленькѣ. Что Витя? Всѣхъ и братьевъ и сестеръ за меня и за жену перецалуйте.

[16] Запись: напишетъ Вамъ скоро. Обнимаю Васъ и жму Вамъ руку. Поклонъ Еленѣ Павловнѣ. – зачеркнута красным карандашом.

[17] Запись: напишетъ Вамъ ∞ Ѳедор<ъ> Достоевск<ій> ‑ вписана вверху на полях.