29915

<РО ИРЛИ, ф. 100, № 29915. Письмо С. Д. Яновского к Ф. М. Достоевскому>

Москва. 16 Декабря, 1867 года.

Что если бы Вы, Искренно и неизмѣнно любимый другъ мой Ѳедоръ Михайловичь, знали съ какимъ душевнымъ наслажденіемъ я берусь за перо, что бы побесѣдовать съ Вами, то я увѣренъ, что Вы не только не сердились бы на меня за мое долгое молчаніе, но дружески пожали бы протянутую мною руку и простили бы мнѣ мою невинную вину. Я не писалъ Вамъ, потому что только вчера возвратился изъ моей вторичной поѣздки, куда направили меня служебныя обязанности; я объѣхалъ почти всецѣло Владимірскую, Нижегородскую и Тамбовскую губерніи. Путешествіе это не только не доставило мнѣ никакого удовольствія, а напротивъ, чуть чуть не укоротало совсѣмъ[1] мою жизнь. Я два раза чуть было не замерзъ и возвратился съ такою простудою, что едва ли въ недѣлю смогу оправиться. Вотъ какова у насъ зима съ своими 30º морозами и вотъ каковы у насъ снѣга, заставляющіе въ метели и вьюги путаться по 7 часовъ на 25 верстномъ растояніи между станціями. Все это я испыталъ въ эту мою поѣздку и все это само собою будетъ имѣть весьма грустныя послѣдствія, въ особенности послѣ шести недѣльнаго леченія теплыми минеральными водами. Но не будемъ объ этомъ толковать; вѣдь значенія нашего какъ пролетаріевъ (иначе должниковъ труда и пота) мы не измѣнимъ!

// л. 9

И такъ какъ во всемъ остальномъ жизнь моя тянется[2] такъ себѣ – не худо, не хорошо, то я и не буду обременять[3] Васъ своимъ субъективнымъ анализомъ. Давайте лучше поговоримъ объ Васъ и о томъ, что дѣлается вокругъ насъ, разумѣя послѣднее въ самомъ тѣсномъ смыслѣ, т. е. не закидывая взора далѣе горизонта составляющаго нашу сферу. Конечно прежде всего мнѣ сильно[4] хотѣлось бы знать какъ ваше и Анны Григорьевны здоровье; свѣдѣніе это для меня драгоцѣнно, потому что все то, что написали Вы мнѣ въ письмѣ отъ ¹³/₁ Ноября, мнѣ крайне не понравилось и до сихъ поръ лежитъ тяжолымъ гнетомъ. Неужели въ самомъ дѣлѣ безпримѣрно лучшій климатъ, не подходящая ни къ какому сравненію съ нашею прелестная природа, наибольшая нравственная развитость массы народа (по крайней мѣрѣ такъ мнѣ показалось) все это не уничтожаетъ въ Васъ, дорогой намъ Ѳедоръ Михайловичь, того грустнаго и вѣчно тревожнаго состоянія духа, который постоянно безпокоилъ насъ всѣхъ, любящихъ васъ искренно и нѣжно? Господи Боже Праведный! да я на вашемъ мѣстѣ просто считалъ бы[5] себя превыше всѣхъ Царей – только не Европейскихъ противъ которыхъ я и теперь счастливѣе въ мильіонъ[6] разовъ, а противъ тамъ Абиссинскихъ или и еще какихъ нибудь болѣе хитро-дикихъ, которымъ только и есть житье отличное; а Вы и въ Женевѣ и на берегу чуть не моря безбрежнаго и бездоннаго и имѣя противъ себя божественный Монбланъ, а подлѣ себя Божество уже живое и мыслящее чудную жену – все тоскуете и скучаете! Право это нехорошо.

// л. 9 об.

Вѣдь что Вы себѣ тамъ не говорите, а тамъ душѣ привольнѣе, глазу пріятнѣе и уму посвободнѣе! Я когда выѣзжаю въ тѣ мѣста, гдѣ вы теперь находитесь, мнѣ въ ту же минуту становится[7] и легче и веселѣе. Я если и скучаю, то скучаю отъ недостатка подлѣ себя Alter ego, съ которымъ бы я могъ подѣлиться запасомъ внѣшнихъ впечатлѣній и внутренняго[8] вдохновенія, да на бѣду еще и самъ знаешъ, что не художникъ. А у васъ то все, все, все! Только бы и быть счастью!.. Ну, а такъ какъ его нѣтъ, то, пожалуй, отъ чего и объ немъ не поговорить. Но, ради Христа, будемъ говорить такъ, что бы можно было, если не достигнуть его, то по крайней мѣрѣ приблизиться къ нему. Вы хотите знать – за чѣмъ я говорю это? За тѣмъ, что мнѣ болѣе нежели тяжело, мнѣ больно читать тѣ мѣста, гдѣ вы говорите и о холодѣ и о томъ, что можно приблизиться ко времени родовъ и остаться въ одной комнатѣ, а потомъ говорите, что и Редакція Рус. вѣст. не отвѣчаетъ. Вотъ я и не знаю – а теперь теплѣе вамъ, въ двухъ комнатахъ Вы, выслала ли Вамъ редакція?? Не лучше ли было бы сдѣлать такъ, что Вы уполномочили бы меня хоть справиться въ Редакціи что и какъ она сдѣлала, или что и какъ она думаетъ сдѣлать; Потомъ если Редакція ничего не сдѣлала и не думаетъ дѣлать, то предпринять вотъ то или это. Тогда мнѣ было бы легче хотя отъ надежды; а теперь почемъ я знаю что и какъ у васъ; отдѣльно ли Вы мучитесь одинъ физическими родами, а другой умственными или все таки въ одной комнатѣ и притомъ холодной? Господи Боже такъ кажется вотъ и пошолъ бы къ Вамъ, да по дорогѣ купилъ бы вамъ хоть на послѣдній франкъ Коксу, да и протопилъ бы у васъ камелекъ, что бы Вамъ, моимъ голубчикамъ обоимъ было и потеплѣе то и порадостнѣе на міру Божіимъ!

// л. 10

Вы задали мнѣ вопросъ: не полезнѣе ли для васъ климатъ Москвы и не лучше ли будетъ вамъ въ нее перебраться, чѣмъ жить въ скверномъ Питерѣ, въ которомъ до того разстроишь свое здоровье, что и дѣла то сдѣлать не вмощь бываетъ? Ну, конечно, Москва лучше; здѣсь право и жить можно и съ людьми водиться можно, да и дѣло сдѣлается; право такъ, Ѳедоръ Михайловичь. Вѣдь Иванъ Сергѣевичь[9] намъ не примѣръ. Что онъ человѣкъ умный, честный и горячій въ этомъ мы съ нимъ не споримъ и въ этомъ мы ему не отказываемъ; но за дѣло онъ берется какъ то не ладно; у него все выливается какъ то или не изъ того крана, передъ которымъ сосудъ стоитъ, или просто во всѣ концы черезъ края льется! Онъ мнѣ очень напоминаетъ тѣхъ нашихъ хорошихъ Генераловъ въ Придунайскую и Крымскую войну (впрочемъ такой только и былъ одинъ Даненбергъ), которые когда говорятъ въ совѣтѣ[10] или излагаютъ свои мысли на бумагѣ, тогда у нихъ все выходитъ превосходно и всякій полководецъ разбитъ ими на голову, ну а какъ пойдутъ сами въ дѣло, то имъ не дадутъ что называется и вытянуться всѣми силами, какъ разобьютъ въ пухъ и прахъ. Такъ вотъ и Иванъ Сергѣевичь[11], когда пишетъ програму журнала, когда излагаетъ устно свои убѣжденія и направленія, ну такъ и сдается это ловко, умно и тонко; вотъ обработаетъ то онъ и тѣхъ и вотъ этихъ и вотъ за нимъ то мы поживемъ и поблаженствуемъ; а на дѣлѣ выйдетъ не такъ – только отпишетъ въ первомъ, аль тамъ въ 10 номерѣ статью, глядь и запретъ. А отъ чего? Оттого, что гонится[12] за какою нибудь мыслію, которую можно бы было сказать и послѣ, да это хорошо еще если за мыслію, и то просто изъ за слова; точно будто Городничій, да и того жена останавливала! Право и жалко и досадно, потому что журналъ былъ по искренности, честности и чистотѣ получше самаго хорошаго.

// л. 10 об.

Вообще же у насъ, право, недурно и если съ толкомъ и благоразуміемъ вести дѣло, то можно безъ затрудненія обходить даже и тонко-бюрократическое чутье администраціи, или проще говоря Ивана Александровича Гончарова, которому приписываютъ такъ называемыя предостереженія[13]. Все же это я веду къ тому, что когда Вы раздѣлаетесь съ необходимымъ для васъ скитальничествомъ, то переѣзжайте къ намъ, въ Москву. Климатъ здѣшній несомнѣнно окажетъ на васъ болѣе благопріятное вліяніе нежели въ сѣверной[14] Пальмирѣ; безъ дѣла вы не останетесь и[15] у насъ, а почемъ знать можетъ быть его найдется у насъ и побольше чѣмъ въ чахло-золотушной Ингерманландіи; а люди у насъ, ей ей проще, сердечнѣе и теплѣе. Имѣя даже въ виду особенное ваше расположеніе къ нервнымъ атакамъ, я сколько не разсуждалъ и не совѣтовался съ сдѣшними зѣло[16] учоными докторами и даже профессорами, пришолъ къ тому убѣжденію, что и въ этомъ отношеніи здѣсь будетъ для васъ лучше чѣмъ въ Питерскихъ туманахъ и частыхъ въ немъ барометрическихъ перемѣнахъ. Что же касается до матеріальныхъ удобствъ и дешевизны жизненныхъ потребностей, то изъ опыта уже могу вамъ сказать, что онѣ выгоднѣе если не наполовину, то безъ всякаго уже спора на третью часть. Ко всѣму этому мы конечно должны прибавить еще и то, что въ настоящее время Москва имѣетъ еще и ту выгоду передъ Петербургомъ, что всякое желаніе познакомиться съ внутреннею Россіею сдѣлалось чрезвычайно легко и удобно. Вѣдь мы въ нѣсколько часовъ теперь можемъ посмотрѣть и на то какъ живется и можется въ Рязани, въ Орлѣ<,> Тулѣ, Курскѣ и Харьковѣ, да и полюбоваться какъ настоящимъ такъ и прошедшимъ въ Казани, Жигуляхъ и Астрахани.

// л. 11

Когда мы все это увидимъ, то Вы, другъ мой Ѳедоръ Михайловичь, сами удостовѣритесь, что звѣзда ваша не только не потухаетъ, а напротивъ она только восходитъ и освѣщаемый ею горизонтъ тогда только возсіяетъ! Вы говорите, что лицъ людей не узнаете, прочитаннаго вчера не запомните; это все происходитъ не отъ истощенія или упадка силъ, а отъ чрезвычайной сосредоточенности на одной мысли. Я пари готовъ держать о томъ, что состояніе это далеко не въ такой степени бываетъ у васъ развито въ то время когда вы покончите вашу работу! Мы не Поэты и не художники; но когда носимъ въ себѣ какую нибудь задачу научную или административную и въ особенности если при этомъ обусловятъ васъ временемъ, то все остальное мелькаетъ[17] мимо тебя уже незамѣченнымъ и все встрѣчное забывается. А сколько мы знаемъ историческихъ примѣровъ[18] тому, какъ поэты забывали объ обѣдѣ или ужинѣ до тѣхъ поръ пока не рожали на свѣтъ свое дѣтище, слыли за помѣшанныхъ или безумныхъ пока не разрѣшали мировыхъ истинъ; ‑ вотъ состояніе, въ которомъ и вы находитесь. Бросьте же сомнѣніе и отчаяніе и увѣруйте въ то, что мы будемъ еще жить и будемъ хотя по своему но наслаждаться жизнью! Я по крайней мѣрѣ въ это вѣрую, а въ слѣдствіе этаго твердо надѣюсь, что сойдусь еще съ Вами и даже здѣсь въ бѣлокаменной; сошедшись будемъ бродить съ Вами по милымъ окрестностямъ Москвы и наслаждаясь настоящимъ съ любовью вспоминать какъ объ ея дорогомъ прошедшемъ, такъ и о своемъ хотя не столь давнемъ, но мило-пережитомъ. Ѳедоръ Михайлович<ь>, вѣдь и за нами есть прошедшее и прошедшее не дурное. Дайте я Васъ и теперь обниму и поцѣлую такъ какъ мы тогда по братски цѣловались; дайте я поцѣлую руку вашей подруги жизни Ан. Григ.

весь вашъ С. Яно<вскій>

// л. 11 об.

Копія съ отрывка Вашего письма.

Теперь о Стелловскомъ. Посылаю Вамъ при этомъ копію съ копіи контракта моего съ нимъ въ 65^мъ году, переписанную точнѣйшимъ образомъ, даже съ соблюденіемъ грамматическихъ ошибокъ подлинника. Къ этому контракту принудилъ меня Стелловскій силою пустивъ на меня тогда (черезъ Бочарова) векселя Демиса и Гаврилова и грозясь засадить меня въ тюрьму, такъ что ужъ и помощникъ квартальнаго приходилъ ко мнѣ для исполненія. Но я съ помощникомъ квартальнаго тогда подружился и онъ мнѣ много тогда способствовалъ разными свѣдѣніями, которыя потомъ пригодились для Преступленія и Наказанія. Контрактъ этотъ ужасенъ. Прошу Васъ сообщите его Пашѣ немедленно. Пусть просмотритъ внимательно вмѣстѣ съ своимъ Нотаріусомъ. Ибо Стелловскій такая шельма, что поддѣнетъ гдѣ и не предполагаешь. Мои мысли покамѣстъ такія: Пусть Стелловскій покупаетъ Идіота за 1000; при этомъ я согласенъ на 500 наличными, а остальные 500 векселями на короткій срокъ. На счетъ платы впередъ за Преступленіе и Наказаніе, то я бы, чтобы не было смѣшенія и путаницы и подождалъ бы до будущаго года, т. е. до напечатанія. Такъ что дѣло будетъ идти объ одномъ Идіотѣ. Впрочемъ, если ему хочется, то можно и теперь, но съ особыми предосторожностями, чтобъ не было тутъ крючка. Но лучше объ одномъ Идіотѣ отдѣльно. О печатаніи Преступленія и Наказанія не должно быть и рѣчи теперь; ибо онъ печатать можетъ когда кончится срокъ мой съ Базуновымъ т. е. съ 1^го Января 1870 (объ этомъ справит<ь>ся бы у Базунова Пашѣ; впрочемъ я увѣренъ, что Базунову продано право до 1870^го года). Проектъ контракта пусть Паша составитъ съ своимъ Нотаріусомъ, принесетъ Вамъ на усмотрѣніе и пришлетъ ко мнѣ, а тамъ уже предложить Стелловскому на окончательное его рѣшеніе. Но непремѣнно руководствоват<ь>ся Пашѣ и Нотаріусу высылаемой теперь копіей внимательно; ибо Сте<л>ловскій очень можетъ быть имѣетъ въ виду завернуть крючекъ, напримѣръ: въ копіи съ контракта сказано въ одномъ мѣстѣ, что плату за Преступленіе и Наказаніе, еслибы

// л. 12

Стелловскій пожелалъ напечатать я получаю такую-то и т. д. по расчету съ листа и т. д. печатать же онъ можетъ только съ 70^го года, причемъ[19] и плату я получаю послѣ напечатанія. Теперь если онъ выдастъ мнѣ за Преступле<ніе> и Наказаніе впередъ, раньше 1870^го то онъ пожалуй придерется и скажетъ потомъ: Если Вы получили плату впередъ за Преступленіе и Наказаніе, то тѣмъ самымъ контрактъ нарушенъ, ибо по контракту я имѣю право печатать только въ 1870 ^г^. и тогда только заплатить. Такъ что во всякихъ пунктахъ контракта объ Идіотѣ, чуть-чуть двусмысленныхъ нужно упомянуть буквально, что такимъ-то и такимъ-то теперешнимъ распоряженіемъ и соглашеніемъ, прежній контрактъ ни въ одномъ пунктѣ не нарушается, а остается въ полной цѣлости и т. д. Впрочемъ все увидимъ на дѣлѣ. Но дѣло-то надо бы повести поскорѣе, Стелловскій не можетъ не напечатать Преступленіе и наказаніе, т. е. отказаться отъ своего права, а стало быть ему могло бы быть выгодно напечатать и Идіота. Стало быть это дѣло можетъ быть и въ самомъ дѣлѣ серьознымъ. А мнѣ 1000 руб. ухъ какъ была бы нужна. Жаль только что Стелловскій такой плутъ и крючекъ. Онъ напримѣръ очень хочетъ выговорить себѣ лишній годъ права печати Идіота, т. е. чтобы считали два года его права съ конца будущаго года. А если такъ, то не имѣетъ ли онъ въ виду какъ нибудь поймать меня. Напишется напримѣръ въ контрактѣ что печатать онъ будетъ въ томъ же форматѣ, какъ его изданіе Русскихъ литераторовъ, потомъ приплететъ сюда Преступленіе и Наказаніе, и скажетъ что я ему, продавъ Идіота, тѣмъ самымъ дозволилъ протянуть право изданія всѣхъ моихъ сочиненій еще на годъ, (а можетъ и на неопредѣленное время); ибо такъ какъ онъ купилъ, чтобъ напечатать въ форматѣ прежде изданныхъ имъ моихъ сочиненій и напечатано рядомъ съ Преступленіемъ и Наказаніемъ, то значитъ онъ уже не можетъ продавать Идіота отдѣльно, а долженъ продавать вмѣстѣ съ сочиненіями, а стало быть и сочиненія должны продаваться съ правомъ лишняго года и т. д. и прежній контрактъ нарушенъ и пр. и проч. Всего

// л. 12 об.

бы лучше чтобы право на изданіе Идіота кончалось съ правомъ на изданіе [20]сочиненій. Однимъ словомъ сообщите этотъ листокъ письма Пашѣ……………………….. А дѣло, если его дѣлать, то какъ можно скорѣе. Только въ всякомъ случаѣ, нужно помнить неустанно, что Стелловскій шельма и тѣмъ руководствоваться («‑ послѣднее вѣрно наисправедливѣйшимъ образомъ ‑»). Далѣе идетъ то, что до дѣла не касается, потому и не пишу. С. Янов. [21]

// л. 13

[1] В рукописи ошибочно: совсемъ

[2] В рукописи ошибочно: тянеться

[3] В рукописи ошибочно: обремѣнять

[7] В рукописи ошибочно: становиться

[8] Вместо: внутренняго ‑ было: внутреннихъ

[9] В рукописи ошибочно: Сергеевичь

[10] В рукописи ошибочно: советѣ

[11] В рукописи ошибочно: Сергеевичь

[12] В рукописи ошибочно: гониться

[13] В рукописи ошибочно: предостериженія

[14] В рукописи ошибочно: севѣрной

[16] В рукописи ошибочно: зело

[17] В рукописи ошибочно: мѣлькаетъ

[18] В рукописи ошибочно: примѣромъ

[19] Вместо: причемъ ‑ было: причелъ