<РО
ИРЛИ, ф.168, №16640. Письмо Ф. М. Достоевского к
А. Н. Майкову>
Женева 21/9 Апрѣля/<18>68
Любезнѣйшiй другъ Аполлонъ Николаевичъ, Анна
Григорьевна получила сегодня письмо отъ своей мамаши и та пишетъ, что у Васъ была
на Святой и Вы сказали ей, что давно уже послали мнѣ письмо съ 25∞ и
не застраховали. ‑∙‑ Ну разумѣется оно пропало; я
ничего не получалъ, а теперь уже вторникъ Ѳоминой недѣли. Если я Вамъ
и писалъ, чтобы просто вложить 25∞ въ письмо такъ это потому, что
здѣсь наши деньги легко мѣняются. Но все-таки я Вамъ приписалъ въ письмѣ:
рекомандируйте, т. е.
застрахуйте. ‑ А ужъ извѣстно, что нашъ почтамтъ деньги таскаетъ.
Они вѣдь недавно судились за это; я читалъ. Но тамъ не уймешь никакимъ судомъ.
Денегъ мнѣ очень жаль, потому что ужъ страхъ какъ нужны и ужъ конечно
въ 1000 разъ[1] было-бы лучше еслибъ они
попались Пашѣ или Эм<илiи> Ѳедоровнѣ. Но однако чортъ
съ ними, больше-то они и не стоятъ, а вотъ чего мнѣ жаль, ‑
Вашего письма голубчикъ мой! Вѣрите-ли какъ досадно! т. е. ей Богу я
бы за него 200‑300 фр. далъ, только чтобъ получить его[2] теперь. И въ такомъ я черезъ
это унынiи, что и представить не можете.
Въ Вашемъ письмѣ Вы можетъ-быть мнѣ кой-что и важное, дѣловое
сообщали. Если такъ, то ради Христа напишите еще это письмо вкратцѣ.
Я Вамъ пишу влагая письмо въ письмо[3] жены къ Аннѣ
Николавнѣ. Она навѣрно не откажется передать. Какова[4] Анна Николавна, хочетъ прiѣхать
къ намъ! Вотъ это я люблю!
// л. 50
Я Вамъ пишу, только чтобъ обо всемъ Васъ извѣстить. А теперь даже и
минуты времени не имѣю. Работаю и ничего не дѣлается. Только рву. Я
въ ужаснѣйшемъ унынiи; ничего не выйдетъ. Они объявили, что въ Апрѣльскомъ №
явится продолженiе, а у меня ничего не готово кромѣ одной ничего не
значащей главы. Что я пошлю ‑ не понимаю! 3го дня
былъ сильнѣйшiй припадокъ. Но вчера я все-таки писалъ въ состоянiи похожемъ
на сумасшествiе. Ничего не выходитъ. Чѣмъ я извинюсь передъ Катковымъ ‑
и понять не могу, а Апрѣльской книгѣ ужъ пора выходить. Хоть-бы
2 листочка выслать успѣлось. ‑∙‑ Во всякомъ случаѣ
буду писать.
А денегъ-то я все-таки у Каткова ужъ попросилъ на переѣздъ въ Вевей.
Полнѣйшее, самое полнѣйшее имѣетъ право не прислать! И я-бы
на его мѣстѣ навѣрно не послалъ, со-зла. Но только что съ нами-то
будетъ тогда?
Напишите мнѣ голубчикъ, напишите хоть что-нибудь о томъ, что у Васъ дѣлается
и происходитъ. Я газеты читаю, это правда, но газеты ‑ не живая
дружеская рѣчь. Видите-ли, время мое скучное, гдѣ-бы я ни жилъ, время
тяжело-рабочее, время и скучное и волнующее стало-быть.
// л. 51
Я всё дома сижу и каждый день выхожу только на 2 ½ часа.
Прихожу въ кафѣ читать русскiя газеты и можете представить какое они
оставляютъ впечатлѣнiе.[5] Еще Москов<скiя>
Вѣдомости ‑ хорошо читать, но Голосъ и С. Петербург<скiя>
(ужасъ!) не возможно читать безъ скверного ощущенiя. Приходишь домой въ этомъ грустномъ
и вѣтреномъ городѣ — грустный и чуть не сумасшедшiй, а дома
опять работа и работа неудающаяся. Одно дитя и развлекаетъ меня съ Аней. Но
развлекаетъ-то мучительно: какъ подумаешь впередъ ‑ ухъ!
И вотъ можете судить по этому, что значитъ для меня Ваше письмо! Пишите-же,
пожалуста. Я-же Васъ буду увѣдомлять всегда. А со мной что будетъ то и
будетъ.
Да напишите на счетъ крестинъ. Вы навѣрно написали въ пропавшемъ письмѣ.
Взялъ перо для двухъ словъ, только чтобъ увѣдомить и извѣстить.
Аня Вамъ кланяется.
А я Вашъ вѣрный и всегдашнiй
Ѳ. Достоевскiй.
Я письмо не запечатываю, по трудности послать два письма въ одномъ конвертѣ.
Не взыщите. Анна Николавна не прочтетъ ни строчки.
// л. 51 об.