<РО ИРЛИ, ф.168, №16640. Письмо Ф. М. Достоевского к А. Н. Майкову>

<В правом верхнем углу поставлена цифра: 1/ – Ред.>

Женева. 15 Сентября/67.

Простите меня, голубчикъ Аполлонъ Николаевичь, что замѣшкался Вамъ отвѣтить, — да еще на Ваше письмо, въ которомъ Вы прислали мнѣ деньги. Дѣло въ томъ, что кончилъ вотъ эту проклятую статью: «Знакомство мое съ Бѣлинскимъ». Возможности не было отлагать и мѣшкать. А между тѣмъ я вѣдь и лѣтомъ ее писалъ, но до того она меня измучила и дотого трудно ее было писать, что я дотянулъ до сего времени и наконецъ-то, со скрежетомъ зубовнымъ кончилъ. Штука была въ томъ, что я сдуру взялся за такую статью. Только что притронулся писать и сейчасъ увидалъ, что возможности нѣтъ написать цензурно (потому что я хотѣлъ писать все). 10 листовъ романа было-бы легче написать, чѣмъ эти 2 листа! Изъ всего этого вышло, что эту растреклятую статью я написалъ, если все считать въ сложности,

// л. 14

разъ пять и потомъ все опять перекрещивалъ и изъ написаннаго опять передѣлывалъ. Наконецъ кое-какъ вывелъ статью, — но до того дрянная, что изъ души воротитъ. Сколько драгоцѣннѣйшихъ фактовъ я принужденъ былъ выкинуть. Какъ и слѣдовало ожидать осталось все самое дрянное и золотосрединное. Мерзость!

За эту статью деньги мнѣ дали впередъ. Бабиковъ съ кѣмъ–то. Я, бывши въ Апрѣлѣ въ Москвѣ, выпросилъ у Бабикова[1] отсрочку (разумѣется не на 5 мѣсяцевъ, хотя срокъ былъ и не опредѣленъ окончательно). Альманахъ свой они хотѣли издать въ Сентябрѣ или въ Октябрѣ (такъ расчитывали въ Апрѣлѣ, это значитъ, что книга никакъ раньше Новаго Года не явится). И такъ лучше поздно чѣмъ никогда. Голубчикъ, помогите! Сдѣлайте милость, а именно слѣдующее:

Перешлите, родной мой, статью мою Бабикову въ Москву, вмѣстѣ съ письмомъ, которое тутъ-же прилагаю незапечатанное. Бабиковъ въ Москвѣ,

// л. 14 об.

<В правом верхнем углу поставлена цифра: 2/ – Ред.>

въ гостинницѣ Римъ. Я-бы и самъ могъ прямо ему послать. Да ну какъ въ Римѣ его нѣтъ?[2] Вотъ почему я и прошу Васъ быть отцомъ роднымъ. А именно такъ сдѣлать: Напишите три строчки Бабикову въ гост<иницу> Римъ и приложите мое письмо безъ статьи пошлите ему въ Римъ. А статью (Если найдете возможнымъ поступить такъ) пошлите съ той-же почтой на Страстной бульваръ, въ Магазинъ Соловьева, бывшiй Базунова, съ двумя строчками Соловьеву, которыми объяснить[3] Соловьеву (самому) что вотъ статья для передачи Константину Ивановичу Бабикову (что можно надписать на пакетѣ), и съ просьбой къ Соловьеву, что если Бабиковъ не въ Римѣ и если Соловьевъ знаетъ гдѣ онъ, то переслалъ-бы ему (Бабикову)[4]. Сдѣлайте такъ ради Бога. У меня совѣсть нечиста по поводу этой статьи[5] и ужъ не знаю что дѣлать. Помогите голубчикъ и простите, что мучаю Васъ моими коммиссiями[6].

Письмо къ Бабикову прочтите и если захотите, то прочтите и статью! А прочтя (если только прочтете) напишите мнѣ откровенно Ваше мнѣнiе. Мнѣ-бы только не слишкомъ дурно было, ‑ вотъ что.

// л. 15

Эту статью я по нѣскольку разъ думалъ окончить въ три дня, и представьте себѣ, — какъ только переѣхалъ въ Женеву, тотчасъ-же начались припадки, да какiе! — Какъ въ Петербургѣ. Каждые 10 дней по припадку, а потомъ дней 5 не опомнюсь. Пропащiй я человѣкъ! Климатъ въ Женевѣ сквернѣйшiй и въ настоящую минуту у насъ уже 4 дня вихрь, да такой, что и въ Петербургѣ развѣ только разъ въ годъ бываетъ. А холодъ — ужасъ! Прежде было тепло. Вотъ почему и работа и письма и все въ послѣднее время затянулось...

Ваши 125^руб. рѣшительно насъ спасли. Теперь вздохну немного и опять за романъ. Пишите мнѣ пожалуйста. Мы съ Аней въ такомъ уединенiи, что письма для насъ манна небесная, тѣмъ паче отъ Васъ. Разъ по пяти перечитываемъ.

Здѣсь есть русскiя газеты, читаю и Голосъ и Московскiя и Петербург<скiя> Вѣдом<ости>. Это счастье. А то ужасно здѣсь скучно; но что дѣлать: надобно[7] писать. ‑∙‑

Писалъ-ли я Вамъ о здѣшнемъ[8]

// л. 15 об.

<В правом верхнем углу поставлена цифра: 3/ – Ред.>

Мирномъ конгрессѣ. Я въ жизнь мою, не только не видывалъ и не слыхивалъ подобной безтолковщины, но и не предполагалъ, чтобъ люди были способны на такiя глупости. Все было глупо: и то какъ собрались, и то какъ дѣло повели и какъ разрѣшили. Разумѣется сомнѣнiя и не было у меня въ томъ, еще прежде, что первое слово у нихъ будетъ: драка. Такъ и случилось. Начали съ предложенiй вотировать, что не нужно большихъ монархiй и все подѣлать маленькiя, потому что не нужно вѣры и т. д. Это было 4 дня крику и ругательствъ.[9] Подлинно[10] мы у себя, читая и слушая разсказы, видимъ все превратно. Нѣтъ, посмотрѣли-бы своими глазами, послушали-бы своими ушами!

Видѣлъ и Гарибальди. Онъ мигомъ уѣхалъ.

Кой-что еще Вамъ хотѣлъ написать, но до слѣдующаго письма. Вѣрите–ли? До сихъ поръ припадочное состоянiе и боюсь много писать.

Чтоже мнѣ наши (Паша) и не напишутъ? Я на дняхъ Эм<илiи> Ѳедоровнѣ напишу.

Досвиданiя голубчикъ, не сердитесь

// л. 16

на меня за что–нибудь. А что наша Южная дорога? Она намъ теперь нужнѣе всего!

Поклонъ мой Аннѣ Ивановнѣ. Аня тоже и Вамъ и Аннѣ Ивановнѣ сердечно кланяется.

Если Вамъ что нужно узнать о Бабиковѣ, то о немъ больше всѣхъ могутъ знать Страховъ и Аверкiевъ.

Въ слѣдующемъ письмѣ напишу[11] и побольше и полюбопытнѣе. А теперь голова не свѣжа.

Крѣпко жму Вамъ руку.

Вашъ весь Ѳедоръ Достоевс<кiй.>

NB) Вообразите себѣ! И тутъ бревно на дорогѣ: Вѣдь я совершенно-то навѣрно и незнаю гдѣ гостинница Римъ! Но кажется, кажется что навѣрно на Тверской.

На Тверской, въ гостинницу Римъ

Константину Ивановичу Бабикову.

Еще разъ благодарю отъ всей души за помощь![12]

Ради Бога, пришлите мнѣ Вашъ адрессъ, т. е. № и имя дома. Опять прошу Анну Николавну доставить Вамъ и это письмо.[13]

// л. 16 об.

[5] по поводу этой статьи вписано.

[12] Запись: Еще разъ благодарю отъ всей души за помощь! – сделана слева на полях л. 16 об.

[13] Запись: Ради Бога, ∞ и это письмо. – сделана слева на полях л. 14.