<РО ИРЛИ, ф.168, №16640. Письмо Ф. М. Достоевского к А. Н. Майкову>

Женева 21[1] Мар<та>/2 Апрѣля

Любезнѣйшiй и добрый другъ, Аполлонъ Николаевичь, во-первыхъ благодарю Васъ чрезвычайно, голубчикъ, за исполненiе всѣхъ моихъ порученiй, которыя оказываются очень хлопотливыми и за которыми Вамъ пришлось столько ходить. Простите, что мучаю Васъ, но вѣдь Вы одинъ человѣкъ, на которого могу понадѣяться (что вовсе не составляетъ резону Васъ мучить). Во-вторыхъ ‑ благодарю за привѣтъ, поздравленiе и пожеланiе счастья намъ троимъ. Вы правы, добрый мой другъ, Вы съ натуры описали это ощущенiе быть отцомъ, и съ натуры взяли Ваши прекрасныя слова: все совершенно вѣрно. Я ощущаю, вотъ ужъ мѣсяцъ почти, ужасно много новаго и совершенно до сихъ поръ мнѣ неизвѣстного, ровно съ той минуты какъ я первый разъ увидѣлъ мою Соню до сей минуты когда мы ее только что, общими стараньями, мыли въ корытѣ. Да, ангельская душа и къ намъ влетѣла. Ощущенiй моихъ впрочемъ Вамъ описывать не буду. Они растутъ и развиваются съ каждымъ днемъ. Вотъ что, голубчикъ мой: прошлый разъ, когда я Вамъ писалъ, въ такой тревогѣ, я забылъ (!) написать Вамъ то, объ чемъ еще въ Дрезденѣ прошлаго года мы условились съ Аней, (и объ чемъ она мнѣ ужасно попрекала за то, что я забылъ теперь) ‑ это то что Вы у меня крестный отецъ Сони. Голубчикъ, не откажите! У насъ такъ ужъ

// л. 45

почти 10 мѣсяцевъ какъ рѣшено. Если Вы откажетесь это будетъ несчастьемъ Сони. Первый крестный отецъ и тотъ отказался! Но Вы не откажетесь, другъ мой. Присовокупляю, что Вамъ это не составитъ ни самомалѣйшихъ какихъ нибудь заботъ, а что мы покумимся — такъ тѣмъ лучше. Крестная мать Анна Николавна ‑ говорила она Вамъ? Сообщите мнѣ, ради Бога, Вашъ отвѣтъ поскорѣй ‑ потому что это надо для крещенiя. Вотъ ужъ мѣсяцъ, а она еще не крещена! (такъ ли въ Россiи?) А Ваша крестница (я увѣренъ въ томъ что она Ваша крестница) ‑ сообщаю Вамъ ‑ прехорошенькая,[2] ‑ не смотря на то, что до невозможного, до смешного даже похожа на меня. Даже до странности. Я-бы этому не повѣрилъ, еслибъ не видѣлъ. Ребенку только что мѣсяцъ, а[3] совершенно даже мое выраженiе лица, полная моя физiономiя, до морщинъ на лбу, ‑ лежитъ ‑ точно романъ сочиняетъ! Я ужъ не говорю объ чертахъ. Лобъ до странности даже похожъ на мой. Изъ этого конечно слѣдовало бы, что она собой не такъ-то хороша (потому что я красавецъ только въ глазахъ Анны Григорьевны ‑ и серьезно я Вамъ скажу!) ‑ Но Вы, сами художникъ, отлично хорошо знаете, что можно совершенно походить и не на красивое лицо, а между тѣмъ быть самой очень милой.

// л. 45 об.

<В левом верхнем углу поставлена цифра: 2 – ред.>

Анна Григорьевна Васъ чрезвычайно проситъ, чтобъ Вы были крестнымъ. Она Васъ и Анну Ивановну[4] ужасно любитъ и до безконечности уважаетъ.

Вы слишкомъ большой пророкъ: Вы пророчите мнѣ, что у меня теперь новыя заботы и что я стану эгоистомъ и это, къ несчастью, и по невозможности иначе, сбылось: Вообразите: весь этотъ мѣсяцъ я не написалъ ни одной строчки! Боже мой, что я дѣлаю съ Катковымъ, съ моими обѣщанiями, честными словами, обязанностями! Я былъ до невѣроятности радъ, когда, вслѣдствiе моего увѣдомленiя что я опоздаю, по случаю родинъ, Русскiй Вѣстн<икъ> выставилъ въ концѣ первой части романа что продолженiе въ Апрѣльской, а не въ Мартовской книгѣ. Но увы! и для Апрѣльской у меня остается теперь никакъ не болѣе 20 дней (опоздавъ ужасно) и ни строчки не написано![5] Завтра-же пишу къ Каткову и извиняюсь ‑ но вѣдь изъ моихъ извиненiй имъ не шубу шить. А все-таки надо поспѣть къ Апрѣльской книгѣ, хоть и поздно.[6] А между тѣмъ, кромѣ всего остального, все мое существованiе (денежными средствами) зависитъ отъ нихъ-же. Подлинно положенiе отчаянное. Но что дѣлать: Весь-то мѣсяцъ прошелъ въ чрезвычайныхъ тревогахъ, хлопотахъ и заботахъ. Случалось по цѣлымъ ночамъ напролетъ не спать и не то[7] чтобъ отъ нравственного безпокойства одного, а потому что такъ дѣйствительно нужно было. А для падучей это ужасно. Нервы мои разстроены теперь до послѣдней степени. Мартъ здѣсь стоялъ до безобразiя гадкiй, ‑ со снѣгомъ и съ морозомъ, почти какъ въ Петербургѣ. Анна Григорьевна была ужасно разстроена физически (не говорите

// л. 46

этого низачто Аннѣ Николавнѣ, потому что она и Богъ знаетъ что вообразитъ. Просто Аня долго не можетъ оправиться и въ добавокъ сама кормитъ<)>. Молока конечно мало. Употребляемъ и рожокъ. Ребенокъ впрочемъ очень здоровъ. (Ахъ чтобъ не сглазить!) Аня-же ужъ начинаетъ выходить гулять. Третiй день, какъ удивительные солнечные дни стоятъ, и начинается уже зелень. Я-же едва опомнюсь отъ всего этого. ‑ Забота тоже страшная ‑ деньги. Прислано намъ было 300^∞. Это, съ промѣномъ, 1025 ^{франковъ}. Но у насъ уже почти нѣтъ. Расходы увеличились, надо заплатить было прежнiе[8] должишки, выкупить заложенные вещи, а ровно черезъ три недѣли отъ сего дня предстоятъ большiя траты, по поводу перемѣны квартиры (съ этой насъ сгоняютъ за крикъ ребенка) и кромѣ того предстоятъ кой-какiя расплаты ‑ ужасъ. Да и жить надо, начиная отъ сего дня,[9] по крайней мѣрѣ мѣсяца два до надежды еще получить изъ Р<усского> Вѣстника. Но изъ Р<усского> Вѣстника во всякомъ случаѣ нельзя получить не пославъ туда 2^й части ‑ а когда я напишу. Развѣ опять въ 18 дней, какъ то что было напечатано въ Январской книгѣ? ‑∙‑ Распоряженiя Ваши съ деньгами были очень хороши. И какъ ни горько мнѣ Васъ тревожить, но пришлите мнѣ оставшiяся у Васъ 25^∞ сюда, въ Женеву, если возможно немедленно. Вотъ до какого зарѣзу нужда![10]

(NВ. Положите просто 25 рублевый кредитный билетъ въ письмо, рекомандируйте, чтобъ не пропало на почтѣ и пошлите сюда, по моему адресу.[11] Здѣсь размѣняютъ и нашъ русскiй кредитный билетъ. Только вотъ что: теперь кажется у насъ новыя кредитныя 25 рублевого достоинства. Боюсь, что здѣсь еще ихъ не знаютъ. Такъ пошлите лучше изъ старыхъ билетовъ.) ‑∙‑ Очень радъ что Вы Пашѣ выдали 50 руб. а не 25. Ничего. ‑ Радъ ужасно что онъ на службѣ. Голубчикъ, навѣдывайтесь иногда,

// л. 46 об.

<В левом верхнем углу поставлена цифра: 3) – ред.>

изрѣдка хоть объ немъ! Если буду ему писать, то напишу, что я, узнавъ отъ Васъ, что Вы ему выдали заимообразно 25^∞ ‑ уже заплатилъ Вамъ. Только вотъ что: неужели и Паша не напишетъ мнѣ ничего и не поздравитъ съ Соней. Другiе поздравили: Вы, Страховъ, изъ Москвы, знакомые Анны Григорьевны изъ Петербурга, а отъ Паши ‑ не только и теперь нѣтъ ничего, но даже и отвѣта на мое письмо, которое я мѣсяца полтора писалъ ему, адресуя на Ваше имя, (получили-ли Вы?[12] Вы объ этомъ что-то не упоминаете) отвѣта не получилъ. А на то письмо можно-бы было отвѣтить. ‑ Кстати еще и чрезвычайно важное: Вѣдь я все таки не знаю: былъ ли онъ въ Москвѣ или нѣтъ? Ходилъ-ли къ Каткову? Это для меня ужасно важно знать. Представьте я послалъ Каткову большое извинительное письмо, единственно по этому поводу! Мнѣ чрезвычайно нужно узнать. Нельзя-ли узнать, голубчикъ, ради Бога! ‑∙‑ (Эмилiю Ѳедоровну я офицiально, торжественно увѣдомилъ, что у меня родилась дочь ‑ ничего, никакого отъ нея отвѣта! Да и прежде, на чрезвычайно важный отъ меня спросъ, на счетъ ихъ квартиры и хозяина дома Алонкина, ‑ никакого отъ нея отвѣту не было. Даже удивляетъ меня. Вѣдь это даже уже грубо до безобразiя!)

На счетъ завѣщанiя и прочихъ Вашихъ совѣтовъ я вѣдь всегда, всегда былъ совершенно Вашихъ мнѣнiй самъ. Но, другъ мой, искреннiй и преданный другъ (можетъ-быть единственный!) ‑ кчему Вы меня такимъ добрымъ и щедрымъ считаете! Нѣтъ другъ мой, нѣтъ, я не Богъ знаетъ какъ добръ и это меня печалитъ. А Пашу мнѣ бѣдная Марья Дмитрiевна на смертномъ одрѣ оставила! Какъ можно совсѣмъ бросить?[13] (да этого Вы и не совѣтуете). Нѣтъ-нѣтъ, а все таки надо помочь, тѣмъ болѣе что я его искренно люблю; я вѣдь его въ моемъ домѣ, больше 10 лѣтъ растилъ! Все равно что сынъ. Мы съ нимъ жили вмѣстѣ. И въ такихъ раннихъ лѣтахъ, и одного, на свои собственные руки оставить ‑

// л. 47

да развѣ это возможно! Все таки хоть иногда, какъ я ни бѣденъ, а надо помочь. Вѣтрогонъ онъ большой, правда; да вѣдь я, можетъ быть, въ его лѣта, еще хуже его былъ (я помню). Тутъ-то и поддержать. Доброе, хорошее впечатлѣнiе въ его сердцѣ теперь оставить, ‑ это ему при дальнѣйшемъ развитiи пригодится. А что онъ служитъ и самъ добываетъ теперь, ‑ этому я ужасно, ужасно радъ, ‑ пусть поработаетъ. А Васъ обнимаю и цалую братски, за то что Вы ходили къ Разину и тамъ объ немъ заботились. ‑∙‑ Что-же касается до Эм<илiи> Ѳедоровны, то вѣдь тутъ опять-таки покойный братъ Миша. А вѣдь Вы не знаете, чѣмъ всю жизнь, съ первого моего сознанiя, былъ для меня этотъ человѣкъ! Нѣтъ, Вы этого не знаете![14] Ѳедя-же мой крестникъ и тоже молодой человѣкъ, тяжелымъ трудомъ добывающiй себѣ хлѣбъ. И тутъ, если только возможно, надо иногда поддержать (ибо человѣкъ молодой, не все-же ему на шею, тяжело-съ).[15] Да Вы-то сами, голубчикъ мой, себя такимъ практикантомъ и эгоистомъ[16] чего выставляете: не вы-ли мнѣ 200^∞ взаймы дали,[17] а со смертiю брата Миши и съ паденiемъ журнала 2000^∞ почти потеряли![18] А впрочемъ я обо всемъ объ этомъ напрасно заговорилъ. Ваши-же совѣты, во всякомъ случаѣ, я совершенно считаю правильными. ‑ А на счетъ меня собственно есть пословица: не хвались, идучи на рать. Я къ тому это вотъ пишу, что надо бы помочь и тъ. д. А почемъ я знаю, что со мной самимъ будетъ?

Какъ ни безобразна, какъ ни гадка для меня стала за-граничная жизнь, а знаете-ли что я иногда со страхомъ помышляю о томъ, что будетъ съ моимъ здоровьемъ, когда Богъ приведетъ въ Петербургъ воротиться? Ужъ когда здѣсь припадки, ‑ что-же тамъ? Рѣшительно теряются умственныя способности, память напримѣръ. ‑∙‑ Всё что Вы пишете про Россiю и, главное, Ваше настроенiе, (розовый цвѣтъ) меня очень радуетъ. ‑∙‑ Это

// л. 47 об.

<В левом верхнем углу поставлена цифра: 4 – ред.>

совершенная правда, что нечего обращать вниманiе на разные частные случаи; было-бы цѣлое и толчокъ и цѣль у этого цѣлого, а все остальное и невозможно иначе при такомъ огромномъ перерождении, какъ при нынѣшнемъ великомъ Государѣ. Другъ мой, Вы рѣшительно точно такъ же смотрите какъ и я и выговорили наконецъ то, что я три года назадъ, еще въ то время, когда журналъ издавалъ, говорилъ даже вслухъ и меня не понимали, именно: что наша конституцiя есть взаимная любовь Монарха къ народу и народа къ Монарху. Да, любовное, а не завоевательное начало государства нашего, (которое открыли кажется первые славянофилы) есть величайшая мысль, на которой много созиждется. Эту мысль мы скажемъ Европѣ, которая въ ней ничего ровно не понимаетъ. Наше несчастное, оторванное отъ почвы сословiе умниковъ, увы! ‑ тѣмъ и должно было кончить. Они съ тѣмъ и умрутъ ихъ не[19] передѣлаешь. (Тургеневъ-то!). На новѣйшее поколѣнiе ‑ вотъ куда надо смотрѣть. (Классическое образованiе могло-бы очень помочь. Что такое лицей Каткова?) Здѣсь я заграницей окончательно сталъ для Россiи, ‑ совершеннымъ монархистомъ. У насъ если сдѣлалъ кто что нибудь, то конечно одинъ только онъ, (да и не за это одно, а просто потому что онъ царь, излюбленный народомъ Русскимъ, и лично, и потому что царь. У насъ народъ[20] всякому царю нашему отдавалъ и отдаетъ любовь свою, и въ него единственно окончательно вѣритъ. Для народа ‑ это таинственно, священство, мiропомазанiе). Западники ничего въ этомъ не понимаютъ, и они, хвалящiеся основанностiю на фактахъ, главный и величайшiй фактъ нашей исторiи просмотрѣли. Мнѣ нравится Ваша мысль о всеславянскомъ значенiи Петра. Я первый разъ въ жизни эту идею услыхалъ, и она совершенно вѣрная. ‑∙‑ Но вотъ что: я здѣсь читаю Голосъ. Въ немъ иногда ужасно печальные факты представляются. Напримѣръ объ разстройствѣ нашихъ желѣзныхъ дорогъ (новопостроенныхъ), объ земскихъ дѣлахъ, объ печальномъ состоянiи колонiй. Ужасное несчастье что у насъ еще людей, исполнителей мало. Говоруны есть, но на дѣлѣ первый-другой, обчелся. Я разумѣется не въ высокихъ дѣлахъ исполнителей разумѣю[21], а просто мелкихъ чиновников, которыхъ требуется множество и которыхъ нѣтъ. Положимъ на судей, на присяжныхъ хватило народу. Но вотъ на желѣзныхъ-то дорогахъ? Да еще кое-гдѣ. ‑ Столкновенiе страшное новыхъ людей и новыхъ требованiй съ старымъ порядкомъ. Я уже не говорю про одушевленiе ихъ идеей[22]: вольнодумцевъ много, а Русскихъ людей нѣтъ. Главное: самосознанiе въ себѣ Русского человѣка ‑ вотъ что надо. А какъ гласность-то помогаетъ царю и всемъ русскимъ, ‑ о Господи, даже враждебная, западническая. ‑∙‑

// л. 48

Мнѣ-бы ужасно хотѣлось, чтобъ у насъ устроились поскорѣй желѣзныя дороги политическiя (Смоленская, Кiевская, да поскорѣй, да и ружья новыя тоже поскорѣй-бы!) Для чего Наполеонъ увеличилъ свое войско и рискнулъ на этакую непрiятную для народа своего[23] вещь, въ такой критическiй для себя моментъ? Ч<ертъ> его знаетъ. Но добромъ для Европы не кончится. (Я какъ-то ужасно этому вѣрю). Плохо если и насъ замѣшаютъ. Кабы только хоть два годика[24] спустя. Да и не одинъ Наполеонъ. Кромѣ Наполеона страшно будущее и къ нему надо готовиться. Турцiя на волоскѣ, Австрiя въ положенiи слишкомъ ненормальномъ (я только элементы разбираю и ни объ чемъ не сужу), страшно развившiйся проклятый пролетарскiй западный вопросъ (объ которомъ почти и не упоминаютъ въ насущной политикѣ!) ‑ и наконецъ, главное, Наполеонъ старикъ и плохого здоровья. Проживетъ недолго. Въ это время надѣлаетъ неудачъ еще больше и Бонапарты еще больше омерзѣютъ Францiи, ‑ что будетъ тогда? Къ этому Россiи непремѣнно надо готовиться и поскорѣй, потому что это можетъ быть ужасно скоро совершится.

Какъ я радъ что Наслѣдникъ въ такомъ добромъ и величественномъ видѣ проявился передъ Россiей и что Россiя такъ свидѣтельствуетъ о своихъ надеждахъ на него и о своей любви къ нему. Да, хоть-бы половина той любви какъ къ отцу и того было бы довольно. А нашему, а Александру дай Богъ жить-поживать еще хоть сорокъ лѣтъ. Онъ чуть-ли не больше всѣхъ своихъ предшественниковъ, вмѣстѣ взятыхъ, для Россiи сдѣлалъ. А главное то, что его такъ любятъ. На этой опорѣ все русское движенiе теперь, все перерожденiе основано и только на ней. ‑ О другъ мой, какъ-бы я желалъ воротиться, какъ тошна моя жизнь здѣсь. Скверная жизнь. И, главное, работа нейдетъ на ладъ. Еслибъ только мнѣ романъ порядочно окончить какъ было-бы хорошо! Это начало всему моему будущему. Анна Григорьевна не тоскуетъ и искренно говоритъ, что счастлива. А мнѣ тошно. ‑ Никуда не хожу и никого не вижу. Да еслибъ и были знакомые ‑ такъ кажется не ходилъ бы. Совсѣмъ опустился, ‑ а работа все таки не идетъ. Выхожу въ день только на два часа изъ квартиры, въ пять часовъ, и иду въ кафе читать русскiе газеты. Никого-то не знаю здѣсь и радъ тому.[25] Съ нашими умниками противно и встрѣтиться. О бѣдные, о ничтожные, о дрянь, распухшая отъ самолюбiя, о гавно! Противно! Съ Г<ерценомъ> случайно встрѣтился на улицѣ, десять минутъ проговорили враждебно-вежливымъ тономъ съ насмѣшечками да и разошлись. Нѣтъ-съ не пойду-съ. Какъ они, о какъ они отстали, до какой степени

// л. 48 об.

<В левом верхнем углу поставлена цифра: 5 – ред.>

они ничего не понимаютъ. А распухли-то, распухли-то какъ! [26]‑∙‑ Я здѣсь съ жадностiю читаю объявленiя въ газетахъ о выходѣ[27] номеровъ журналовъ и оглавленiя. Странныя имена и составы книжекъ, н<а>пр<имер> Отеч<ественные> записки, да тряпье вмѣсто знаменъ, это правда! Голубчикъ, не давайте имъ ничего, подождите. А вопросъ гдѣ печататься Васъ повидимому даже заботитъ. Не безпокойтесь, другъ мой. Я теперь Вамъ наскоро пишу, а то-бы съ Вами поговорилъ. У меня есть одна мысль, для Васъ, но она требуетъ особого изложенiя, въ цѣломъ письмѣ, а теперь некогда. Скоро напишу. Мысль эта не поводу Вашей "Софьи Алексѣвны" у меня зародилась. И повѣрьте что серьезно, не смѣйтесь. Сами увидите что это за мысль! Я изложу. Это не романъ и не поэма. Но это такъ нужно, такъ будетъ необходимо, и такъ будетъ оригинально и ново и съ такимъ необходимымъ, русскимъ направленiемъ, что сами ахнете! Я Вамъ изложу программу. Жаль что не въ живомъ разговорѣ, а на письмѣ. Этимъ прославиться можно будетъ и, главное, это даже надо будетъ особой книгой издать, напечатавъ нѣсколько отрывковъ предварительно, а книга должна будетъ разойтись въ громадномъ числѣ экземпляровъ. ‑∙‑ Такъ Вы таки кончили Апокалипсисъ? А я-то вообразилъ, что Вы его оставили. Разумѣется отъ духовной цензуры не уйдетъ ни за что, да и невозможно иначе, но если Вы переводили совершенно вѣрно, то, разумѣется позволятъ. Я получилъ письмо отъ Страхова. Обрадовало меня. Хочу ему поскорѣй отвѣтить, но такъ-какъ онъ мнѣ своего адресса не написалъ (забылъ!) то я и отвѣчу черезъ Васъ. А Васъ попрошу доставить. ‑ Голубчикъ, пишите мнѣ чаще, Вы не повѣрите что значатъ для меня Ваши письма! Вотъ уже 3^е число Апрѣля, здѣшняго стиля, а 25^го послѣднiй срокъ (minimum!) высылкѣ романа, а у меня ни строки, ни единой строки не написано! Господи что со мной будетъ! Ну до свиданья, цѣлую Васъ и обнимаю, Аня Вамъ кланяется, оба мы кланяемся Аннѣ Ивановнѣ. Вашъ весь

Ѳедоръ Достоевскiй.

Р. S. Ради Бога пишите мнѣ все, что услышите (если только услышите) объ «Идiотѣ». Мнѣ это надо, надо, непремѣнно надо! ради Бога! Финалъ 2^й части, объ которомъ я Вамъ писалъ, ‑ то самое, что напечатано въ концѣ первой части. А я то[28] на это надѣялся! Въ совершенную вѣрность характера Настасьи Филиповны я впрочемъ и до сихъ пор вѣрю. Кстати: многiя вещицы въ концѣ 1^й части ‑ взяты съ натуры, а нѣкоторые характеры ‑ просто портреты, н<а>п<ример> генералъ Иволгинъ, Коля. Но Ваше сужденiе можетъ быть и очень вѣрно.[29]

// л. 49

[1] В подлиннике ошибочно: 20

[2] Вместо запятой был восклицательный знак.

[4] Вместо: Ивановну – было: Николавну

[5] и ни строчки не написано! вписано.

[6] А все-таки надо поспѣть къ Апрѣльской книгѣ, хоть и поздно. вписано.

[8] Вместо: прежнiе – было: прежнiя

[10] Слева на полях напротив текста: Распоряженiя Ваши ∞ нужда! – сделана помета «NB».

[12] Вместо вопросительного знака было двоеточие.

[14] Далее было: А <нрзб.> сердца нельзя

[15] Далее было: А вѣдь я за весь послѣднiй годъ, кромѣ квартиры, за которую я плачу, всего только 250^∞ имъ выдалъ.

[16] Далее было начато: выстав

[18] Далее было: (Потому что хоть хоть я поклялся всѣ братнины долги уплатить по долгу чести, такъ сказать отъ сердца, но вѣдь врядъ ли я смогу до сихъ поръ только развѣ (вмѣсто долговъ почти!) только долги по векселямъ или уплатилъ или на себя перевелъ.)

[19] Далее было начато: перелад

[22] Вместо: идеей – было: идей

[27] Далее было начато: наш

[28] Вместо: то – было: это

[29] Текст: вещицы въ концѣ 1^й части ∞ сужденiе можетъ быть и очень вѣрно. – вписан слева на полях л. 49.