<НИОР РГБ, ф. 93.II.6.43. Письмо А. Н. Майкова к Ф. М. Достоевскому>

 

<1869.>[1]

3го Марта.

Любезнѣйшiй другъ Ѳедоръ Михайловичь! Видѣлъ я вчера Марью Григорьевну Сватковскую, и она сообщила намъ двѣ новости, съ которыми можно Васъ поздравить, съ одной громко, съ другой тихонько. Первое — то что Вы кончили романъ! Слава Богу! изъ писемъ Вашихъ я видѣлъ, какъ онъ васъ мучилъ! Второе — что Анна Григорьевна начала обдумывать тоже романъ, а какой[2] — она и сама сказать не можетъ, хотя будетъ его обдумывать 9 мѣсяцевъ. Все это хорошо, и о хорошихъ вещахъ прiятно говорить, хотя говорить и не слѣдуетъ, особенно о романѣ Анны Григорьевны, почему я и говорю только тихонько. И то и другое обстоятельство однако должно влiять на ваши планы, т. е. капитальный вопросъ гдѣ Вы будете жить во Флоренцiи или здѣсь? Гдѣ[3] роману Ан<ны> Гр<игорьевны>[4] явиться на свѣтъ? Очень бы желалось чтобы поскорѣй открылась возможность для васъ переѣхать сюда, но заочно трудно рѣшить что для Васъ лучше; т. е. относительно здоровья... Давненько не имѣлъ я отъ Васъ извѣстiя; но вотъ еще что: не помню, отвѣчалъ ли я на послѣднее Ваше письмо? Кажется что отвѣчалъ. Но едва ли писалъ я Вамъ о томъ, что получилъ отъ Каткова для Васъ 100 рублей; въ тоже время прiѣхала Марья Григорьевна, и сказала чтобы я распорядился деньгами такъ: 40 р. далъ бы Пашѣ, 40 Эмилiи Ѳедор<овнѣ> а 20 р. оставилъ-бы до новаго распоряженiя, я такъ

// л. 1

 

сдѣлалъ. Но тутъ вышло вотъ что: Паша увѣдомляетъ меня что отъ Васъ получено у Достоевскихъ письмо, въ коемъ Вы пишете, что Паша долженъ получить 60 р<.>, а 40 — они. Они и рѣшили что Паша отъ нихъ скрылъ 20 р. Я ему отвѣчалъ, что имѣлъ отъ Васъ инструкцiю, чтобы то что получу отъ Каткова, раздѣлилъ бы пополамъ между Пашей и Д<остоевски>ми; а получилъ 80 р., почему и далъ имъ по 40. Надѣюсь что этой запиской его «ужасное положенiе» тамъ успокоится. Но Вы мнѣ все таки напишите, что мнѣ дѣлать съ этими остающимися у меня 20 р. Не выдать ли ихъ по истеченiи извѣстнаго времени Пашѣ,[5] сказавъ что я опять получилъ?[6] Онъ мнѣ принесъ письмо къ Вамъ, и оно давненько у меня валяется, все собирался писать, да не могъ присѣсть. И завертѣлся, и работалъ, и болѣнъ былъ, да вообще обезкуражился въ перепискѣ тѣмъ обстоятельствомъ — на счетъ чужаго рыла, о чемъ я писалъ вамъ. – Получили ли Вы Зарю и что скажете? Во первыхъ видъ скверный, печать, бумага, отвратительныя.[7] Связалась неопытная редакцiя съ маленькой типографiей, гдѣ шрифты старые, машина подержанная, и пр. Я уговорилъ ихъ ее бросить и устроиться съ типографiей брата, большой и аккуратной. Какъ всегда при началѣ, редакцiи затратятся, особенно неопытныя: вдругъ обезсилили себя на 12.000! Положимъ, никто не нудилъ, и предстояло или согласиться или нѣтъ! Но какъ бы то ни было обезсилили себя такъ, что о предложенiи Вашемъ, пока еще редакцiи и думать нельзя. И хочется[8] прiобрѣсти, да впередъ то давать не изъ чего, по крайней мѣрѣ до тѣхъ поръ, пока не заключится

// л. 1 об.

 

подписка. Теперь подписчиковъ до 2000. Хороши статьи Данилевскаго[9] и Страхова — это его, кажется, лучшее произведенiе, какъ образчикъ органической критики. Прочее все жидко. Впрочемъ Щебальскаго Екатерина II не дурно. Сыграли съ Зарей наши проказники забавную штуку: получаетъ редакцiя стихотворенiе и письмо за подписью Фета. Стихотворенiе туманное, ну, куда ни шло! все таки фетовское, пусть судятъ сами читатели! Печатаютъ. Выходитъ книжка: на другой день въ Спб. Вѣдомостяхъ статейка: «Что это Фетъ нынче вздумалъ шутить или пророчить; онъ написалъ акростихъ»...[10] и перепечатываютъ стихотворенiе. Оказывается что это точно акростихъ на фразу: «Зоря Кашпирева умираетъ». Разумѣется Фетъ здѣсь не при чемъ. Штука скверная, но въ нашихъ литературныхъ нравахъ. Надѣлало шуму то же. Даже многимъ нравится. Вѣстникъ Европы выходитъ съ «Обрывомъ» Гончарова. Коли Вы не читали, то излишне говорить свое мнѣнiе. Одно скажу — это рядъ дуэтовъ. Тщательность рисовки доходитъ до скуки. Но изъ двухъ частей рѣшительно не видишь въ чемъ главная жила романа. Когда кончится, напишу побольше. Есть черты очень хорошiя. Гораздо болѣе обѣщаетъ Костомарова Паденiе Польши въ томъ же В<ѣстникѣ> Евр<опы>. Я читалъ пока 1ю статью, вышла впрочемъ и 2я. Въ 1й статьѣ онъ выводитъ что Польша не могла существовать вслѣдствiе внутреннихъ причинъ, нравовъ и общественныхъ своихъ элементовъ. Что же Вамъ[11] еще сказать? Процессъ Аксакова, чай, знаете? Москва его обвинялась во вредномъ направленiи, и дѣло разсматривалось въ 1м Деп<артаментѣ> Сената.

// л. 2

 

Вышло разногласiе, меньшинство[12] говорило, что вреднаго направленiя нѣтъ, но что если есть проступки противъ законовъ печати, то они предвидѣны Кодексомъ и должны быть судимы обыкновеннымъ судомъ. Въ слѣдствiе чего перенесено дѣло въ общее собранiе, и тамъ вышло разногласiе, такъ что пошло[13] теперь на Консультацiю Министра, и если его предложенiе не измѣнитъ числа голосовъ въ Общ. Собр., то все перейдетъ въ Госуд<арственный> Совѣтъ. Все это очень прискорбно, ибо въ основѣ всего лежитъ неуясненiе въ обществѣ вопроса: что и насколько общественная жизнь подлежитъ обсужденiю общественнаго мнѣнiя. Мнѣ кажется что отъ неуясненiя этого вопроса и обвиненiе на Москву формулировано не точно; не за направленiе надо было судить ее[14], ибо направленiе ея — самодержавiе, православiе и народность — и она самая ревностная поборница этихъ принциповъ, высказанныхъ еще Гос<ударемъ> Николаемъ Павл<овичемъ>; но развѣ за рѣзкость выраженiй. Тѣмъ не менѣе отсутствiе Москвы очень замѣтно въ хорѣ нашей журналистики; нѣкоторыхъ вопросовъ рѣшительно не кому разработывать, никто не понимаетъ; напр<имѣръ> религiозные вопросы, движенiе къ Православiю Протестантства,[15] самая сущность Православiя, истолкованiе книги о томъ Хомякова; также о торговлѣ Москва смѣло ратовала противъ Экономистовъ и фри третеровъ. Безъ нея въ этомъ послѣднемъ мiрѣ — отчаянное согласiе — долой таможни, и кончено! Вообще страсть къ радикальнымъ перестройкамъ наша болѣзнь. Перестроили вдругъ Почтовое Вѣдомство — и представьте себѣ — подписчики внутри Россiи не получаютъ вовсе журналовъ! Жалобамъ конца нѣтъ. Каково это начинающимъ изданiямъ? Ну, до свиданiя — можетъ быть и въ самомъ дѣлѣ — до свиданiя? Право я предаюсь надеждѣ увидѣть Васъ скоро!

Весь вашъ

А. Майковъ

1869. Март<а> 3.[16]

// л. 2 об.

 

8го мар<та>

Сейчасъ былъ у меня Страховъ, и сказалъ, что Вы опять пишете ему, будто я сержусь. Это ужь изъ рукъ вонъ! Впрочемъ предоставляю ему отвѣчать на<?> <это> и прошу его быть моимъ адвокатомъ. А жаръ къ перепискѣ, точно у меня ослабѣлъ, какъ я вамъ писалъ, отъ чужаго рыла[17] сующагося въ наши невинныя и искреннiя письма. И это письмо пролежало у меня на столѣ до 8го числа, когда пришелъ Ник<олай> Николае<вичь> которому я его и передаю для отсылки къ Вамъ[18].


[1] Год поставлен рукой А. Г. Достоевской.

[2] Далее было: неизвѣстно, пото

[3] Далее было: быть

[4] Далее был знак вопроса.

[5] Вместо запятой был знак вопроса.

[6] Далее следует авторский знак: (1). На полях слева под таким же знаком запись: Сейчасъ вернувшись домой я нашелъ отъ него записку, въ коей онъ (Паша) проситъ у меня взаймы 6 р. Я выдамъ ихъ изъ этой суммы. — Ред.

[7] Далее было: За

[8] Далее было: , да

[9] Далее была запятая.

[10] Далее было: Въ самомъ дѣ<лѣ>

[11] Вместо: Вамъ – было: вамъ

[12] В рукописи ошибочно: меньшиство

[13] Далее было: пото

[14] Вместо: ее – было: его

[15] Далее было: са

[16] Запись: свиданiя? Право я предаюсь надеждѣ увидѣть Васъ скоро!

Весь вашъ

А. Майковъ

1869. Март<а> 3. – сделана на полях слева.

[17] Далее было: въ на

[18] Запись: 8го мар<та>

Сейчасъ былъ у меня Страховъ ∞ передаю для отсылки къ Вамъ. – сделана на полях л. 1.