<НИОР РГБ, ф. 93.II.6.42. Письмо А. Н. Майкова к Ф. М. Достоевскому>

<В верхнем левом углу рукой А. Г. Достоевской поставлен год: 1867 — ред.>

Опять возвращаюсь къ Пашѣ. Онъ былъ у меня. Оказалось хорошо, что ему денегъ я не далъ. Въ римскомъ правѣ онъ разочаровался, еще не внеся 15 р. На сей разъ, такъ какъ уже 25 число близко, я далъ ему 15 р., а остальные 10 попредержалъ[1]. Прiйдетъ! Онъ[2] показывалъ ваше письмо, т. е. нѣсколько строкъ, и говорилъ что вы журите его, что онъ не пишетъ. Но это былъ заговоръ съ Вашей belle mère и belle soeur, чтобы онъ не растроивалъ васъ своими письмами, почему онѣ мнѣ сказали, чтобъ я не давалъ ему вашего адреса. Если это вамъ не понравится, то не ругайте насъ, ибо все было сдѣлано съ единственной цѣлью вашего спокойствiя.

Письмо Ваше и статью получилъ и переслалъ къ Соловьеву въ Москву. Статья — вотъ какое впечатлѣнiе производитъ: авторъ взялся разсказывать все, да какъ сталъ писать, и увидалъ что разсказывать нельзя. Нѣтъ, это только въ посмертныхъ мемуарахъ можно.

Вотъ что: съ чего вы взяли что въ Женевѣ хорошiй и здоровый климатъ? Да тамъ вѣтры, раздражающiе нервы, дѣло извѣстное.[3] Зимой и въ Италiи – тоже. А вотъ на другомъ концѣ Женевскаго озера въ Монтрё, Кларансъ[4] и Вейто Шильонъ — прелестнѣйшiй климатъ, и я вамъ совѣтую туда переселиться по скорѣе. Можете съѣздить и нанять, да и переѣхать. Сегодня я видѣлъ Яновскаго прiѣхавшаго изъ Италiи — два раза онъ проѣзжалъ Женеву, и ужасно досадуетъ, что не зналъ о вашемъ пребыванiи тамъ. Ну что еще вамъ сказать? Ничего не представляется. Поговариваютъ у насъ, какъ

// л. 3

водится, о разныхъ перемѣнахъ въ администрацiи. Умеръ Толстой (министръ почтъ), на его мѣсто прочатъ Баранова. На мѣсто Баранова — разныхъ, но все что то похоже на вздоръ, напр<имѣръ> прочатъ Левашева, петербургскаго губернатора. Это первый губернаторъ въ Петербургѣ, о которомъ говоритъ городъ. До него не говорили о гражданскихъ губернаторахъ потому что были все таки люди не глупые. Барановъ взялъ себѣ (въ Вильну) помощникомъ Черткова, хорошаго, говорятъ, русскаго человѣка, изъ Славянофильской партiи, которому Аксаковъ посвятилъ цѣлую статью. Дай то Богъ!

Переѣхавъ съ дачи я занялся окончательно Игоремъ, кажется кончилъ, и теперь впадаю въ тоску. Очень бы желалъ побѣжать побесѣдовать съ вами — да вы далеко! И пойти не къ кому. Иногда, видите, не то чтобъ сказать хотѣлось что нибудь особенное, а такъ какъ будто музыки послушать, — послушать строю душевнаго сочувственнаго человѣка. Послушаешь и оживишься[5] и ободришься.

Но, ободритесь же и оживитесь вы, переѣзжайте въ одно изъ сказанныхъ мѣстъ, не отыскивайте наудачу нигдѣ. Зима въ Европѣ вездѣ скверная кромѣ Ниццы и сказанныхъ мѣстъ. Хорошо еще пожалуй въ Россiи — по крайней мѣрѣ дома хорошо. Милую Анну Григорьевну — за все что вы о ней пишете, поцѣлуйте[6] въ ручку отъ меня. Жена моя кланяется вамъ обоимъ, и именно она то и настаиваетъ на сказанныхъ 3^хъ мѣстностяхъ, она вѣдь тамъ жила, въ pension (тоска въ пансiонахъ – да вѣдь чтожь дѣлать!) въ Вейто Шильонъ, платила по 5 фр. въ сутки за все. Но можно и дешевле. До свиданія!

весь вашъ

А. Майковъ

На Большой Садовой, противъ Юсупова Сада, домъ Шеффера.[7]

// л. 3 об.

[4] Вместо: Кларансъ ‑ было: Кларенсъ

[6] Вместо: поцѣлуйте ‑ было начато: поб

[7] Текст: въ pension (тоска въ пансiонахъ – да вѣдь чтожь дѣлать!) въ [Шатò] Вейто Шильонъ, платила по 5 фр. въ сутки за все. Но можно и дешевле. До свиданія!

весь вашъ

А. Майковъ

На Большой Садовой, противъ Юсупова Сада, домъ Шеффера. – вписан на полях слева л. 3 об.