<РГАЛИ, ф. 212.1.83. Письмо Л. А. Ожигиной
к Ф. М. Достоевскому>
Продолжаю письмо съ того мѣста, гдѣ я отвѣчала Вамъ на счетъ того, что Вы «не мастеръ
убаюкивать». Мнѣ кажется, что я отвѣчала не точно и сказала[1]
не то, что[2]
хотѣла: а именно, я сказала Вамъ, «что
мнѣ было бы очень грустно, если бы Вы продолжали думать обо мнѣ такъ: ‑ т. е., что я одна изъ тѣхъ, к<ото>рымъ
это надо[3]
и т. д.[4]
Это не то. ‑ Я хотѣла сказать Вамъ,
что самая большая обида, к<ото>рую Вы могли бы
мнѣ сдѣлать, это ‑[5]
если бы Вы дѣйствительно думали[6]
обо мнѣ т<а>къ. Но Вы мнѣ этого не
сказали: Вы просили меня только замѣтить, что Вы меня не знаете… И такъ я могу остановиться на томъ,
что Вы меня не знаете и никогда не думали и думаете
P. S. Прошу
прочесть окончанiе отъ 30го Мар. № 1. Отвѣтъ на письмо отъ
28 Феврал<я>
1878 г. 13 Марта. Село Веселое. (Какой сарказмъ!..)[7]
// л. 1
обо
мнѣ такъ… Охъ,[8]
Ѳедоръ Михайловичъ, к<а>къ дѣйствительно много людей, которые только того и требуютъ, что бы ихъ убаюкивали!
И какая тоска, какая тошнота жить съ ними!.. И еще
болѣе,[9]
когда нужно жить съ ними[10]
цѣлые долгiе мѣсяцы и даже
года — и нельзя разстаться!...
23 Марта….
Я думала, что могу получить отъ Бекетовыхъ ваше письмо
(первое)<.> Но этого до сихъ поръ мнѣ не удалось:
произошло наводне<нi>е
болотъ — и переправа остановилась на
нѣсколько дней… Теперь опять уже все возстановилось
и дороги обсохли, но до сихъ поръ
письма моего все таки не берутъ, хоть и ѣдутъ въ городъ, потому что некогда будетъ зайти и получить отвѣтъ…. И такъ я еще не имѣю вашего письма… Вашего милаго письма, надѣюсь. Такъ какъ
оно не можетъ не походить на все остальное….
// л. 1 об.
Видите
ли, к<а>къ все странно выходитъ —
когда произнесешь что нибудь[11]
такое что не должно быть произносимо (я разумѣю слово — милое) — Вы можете принять его въ обыденномъ и свѣтскомъ значенiи…
24 Марта Четвергъ. Село тоже ‑ Веселое!
Продолжаю
письмо отъ 13 числ<а>.
— Знаете
ли, что я изъ за этого (т. е. изъ того, что мнѣ тяжела неправда (если хотите)
разошлась и продолжаю расходиться съ родными съ знакомыми и т. д. Я чувствую себя униженной
нравственно, когда должна скрывать то что думаю, что чувствую и к<а>къ думаю и чувствую... Иначе все равно придется[12]
ссориться и ссориться серьезно: а я не люблю дрязгъ и
комеражей. Не люблю еще болѣе потому — что
изъ это<го> не выходитъ[13]
ничего лучшаго… Можетъ быть
я ошибаюсь, но я давно, очень давно — потеряла вѣру въ то, что высказывая себя людямъ,
можно сдѣлать ихъ лучшими… Я вообще думаю,
// л. 2
что
люди дурны потому что глупы. А умъ к<а>къ и[14]
глупость суть дары природы и ихъ не возьмешь у нея силою. Я жалѣю глупыхъ:
и это истинная слабость[15] —
можетъ порокъ<.> —
Я еще не рѣшила этого. Но что прикажете дѣлать съ
собою, съ своимъ слабымъ сердцемъ! Мнѣ жаль дураковъ. Я жертвую собою глупцамъ;
жертвую временемъ, терплю, выношу униженье,
выслушивая нелѣпости, ни съ чѣмъ не сообразныя вещи ‑[16]
и молчу, молчу, сострадаю и страдаю за правду и за себя, потому что чувствую
свое безсилiе
помочь дѣлу. И потомъ выхожу какъ оплеванная. Вотъ почти постоянныя ощущенiя,
к<ото>рыя я выношу изъ
людскаго общества ощущенiе[17]
оплеванiя
и тоски. Вы поймете какъ мнѣ весело жить если
прибавите къ этому, что я должна проводить въ этомъ обществѣ до
10 часовъ въ сутки
ежедневно. Вы поймете
// л. 2 об.
также, что у меня много друзей изъ дураковъ, и я
дѣйствительно пользуюсь ихъ симпатiей… И заслуженно
пользуюсь, потому что жертвую правдой, жертвую сердцемъ
(очень часто) собственнымъ достоинствомъ…
Чего же больше, хотѣть? Милые друзья мои торжествуютъ
и радуются что человѣкъ, отъ котораго они могли бы ожидать всякаго
для себя зла и тревогъ (это они угадыв<а>ютъ по чутью –
а иногда по слухамъ) оказывается тотъ
въ точь[18]
что и они; Оказывается дурачкомъ ничего болѣе ихъ несмыслящимъ<.> Vive
la
bêtisse!...
Но что же проку то въ такой дружбѣ, что въ ней пользы?... Нѣтъ; я чувствую, что у меня съ каждымъ днемъ
все болѣе ложится какой то камень на сердце, что я опутана, что я въ кандалахъ… И вотъ я внезапно исчезаю — пропадаю цѣлые
мѣсяца[19]
и даже годы<.>
// л. 3
Обо
мнѣ не знаютъ гдѣ я… И вчераш<н>iе друзья угадываютъ
суть — и становятся врагами. А[20]
между тѣмъ мнѣ это необходимо иначе я бы задохнулась,
уничтожилась — превратилась бы въ гниль… Изъ этого, и изъ многаго другаго Вы поймете,
Ѳедоръ Михайловичъ, какъ
мнѣ нужна правда, к<ото>рая одна только способна
подымать меня изъ ничтожества и снова возвращать къ жизни и свѣту[21]
т. е. къ солнцу, а не къ
людямъ[22]<.>
Меня оживляетъ еще только одна идея — что я не умерла еще для правды[23]…
Когда оплеванная я возвращаюсь къ себѣ — и
нахожу еще въ себѣ нѣсколько свѣжести —
что могу писать — я начинаю
тогда жить еще для себя…
— Во мнѣ есть пороки
и недостатки, даже неисправимые. Увѣряю
васъ: это не слова.[24]
Вы это увидите сами, когда узнаете меня лучше; слѣдовательно я не могу ожидать слышать отъ
васъ только хорошое[25]…
А мнѣ
// л. 3 об.
кажется,
что Вы именно подразумѣвали это, когда говорили что Вы не мастеръ убаюкивать. Ахъ, Ѳедоръ[26]
Михайловичъ, если бы Вы знали насколько Вы мнѣ
нужны помимо этого[27]!.. Вы бы не усомнились въ этомъ. Но Вы не могли этого
знать, потому, что Вы должны были знать
меня на передъ; а Вы не знали. Да[28]
и теперь еще мало знаете.
Но я могу, покрайней
мѣрѣ, пребывать[29]
на томъ, что Вы считаете меня за человѣка, съ которымъ не надо стѣсняться, «который пойметъ и не обидѣтся»<.> Это подлинныя
слова вашего письма и я могу считать ихъ
вѣрными.
30го Марта. —
Теперь прошу отвѣчать Васъ только на необходимое. Во первыхъ
меня тревожатъ слова вашего письма. «У меня самая растроенная (падучею болѣзнею) память въ мiрѣ»… (Къ
счастью я этого не вижу сама)<.> Какъ понимать
это. Вы говорите о прошедшемъ, вы были больны и это
давно прошло
// л. 4
или
болѣзнь еще длится? (Я угадываю кажется ея
причины. Это давно прошедшее ‑ вѣдь это такъ?)
Потомъ отъ чего вы
ѣздите лечиться на воды? Какъ вообще ваше
здоровье?...
— Я участвую духовно въ вашей работѣ, хотя и не знаю ее.[30]
Я жду ее съ нетерпѣнiемъ. Да еще прошу васъ не жить т<а>къ нервно!
Прошу Васъ крѣпко,
крѣпко!.. Заниматься меньше
окружающей жизнью, пока не
отдохнете совершенно. Тогда мы будемъ
вмѣстѣ этимъ заниматься; если вы
мнѣ позволите и научите к<а>къ это
дѣлать. Я крѣпко люблю литературу[31],
какъ вы это увидите потомъ; но люблю к<а>къ то иначе,
чѣмъ другiе и не умѣю писать… И т<а>къ
будьте здоровы занимайтесь дѣломъ. Не думайте мнѣ отвѣчать на
мои письма пространно. Мнѣ
нужно знать только о васъ необходимое. Не забудьте прислать мнѣ вашъ адресъ изъ
за границы или изъ Старой Русы гдѣ вы будете.
Это помните! Самое лучшее, что
меня можетъ утѣшать – это узнать, что вы поздоровѣли спокойны и
счастливы. Что вы послушались моей просьбы и не занимаетесь окружающею жизнiю…
Обнимаю васъ
крѣпко.
Людмила Ожигина
// л. 4 об.
[1] Вместо: сказала ‑ было:
высказала
[2] Далее было начато: д
[3] Далее была точка.
[4] Вместо: т. д. ‑ Было:
т. п.
[5] это – вписано.
[6] Вместо: думали ‑ было:
продолжали думать
[7] Текст: P. S.
Прошу прочесть окончанiе отъ 30го Мар. № 1. Отвѣтъ на
письмо отъ 28 Феврал<я> 1878 г. 13 Марта. Село Веселое.
(Какой сарказмъ!..) – вписан вверху на полях.
[8] Далее было начато: д
[9] Далее было начато: ко
[10] неразлучно вписано и зачеркнуто.
[11] Далее было начато: та
[12] Вместо: придется ‑ было:
приходится
[13] Вместо: не выходитъ ‑ было: не быходитъ
[14] и вписано.
[15] доведен.<?> вписано карандашом.
[16] Вместо тире было двоеточие.
[17] <?> вписано и густо зачеркнуто.
[18] Так в рукописи.
[19] Так в рукописи.
[20] Вместо: А ‑ было:
Я
[21] Далее было: многоточие
[22] т. е. къ солнцу, а не къ людямъ вписано.
[23] Вместо: для правды ‑ было: для правды
[24] Увѣряю
васъ: это не слова<.> вписано.
[25] Так в рукописи.
[26] Вместо: Ѳедоръ ‑
было: Ѳедороръ
[27] помимо этого вписано.
[28] Вместо: Да ‑ было:
да
[29] (<?>) вписано и густо зачеркнуто.
[30] <?> вписано и зачеркнуто.
[31] Исправлено. В рукописи было: литератуву