<РО ИРЛИ, ф. 100, № 29811. Письмо Плещеева А. Н. к Ф. М. Достоевскому>
Москва.
23 Дек.
‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑‑
<Карандашом поставлен год: 1864. – Ред.>
Добрый мой
Ѳедоръ Михайловичъ.
Крѣпко тебя обнимаю и жму твою
руку – за дружеское, братское участіе. – Да! голубчикъ мой,
разразилось надъ моей несчастной головой – нежданое не гаданное горе. И
какое горе! Господи! Такаго не было и не будетъ и быть не можетъ другаго. Ты
пишешъ мнѣ: плачъ но не старайся забыть. Ахъ – другъ мой!
Развѣ могу я её забыть – её – которая была для меня всё, всё въ
жизни, и безъ которой я погибшій, ни на что не годный человѣкъ. Я теперь
только понимаю какъ я мало стоилъ, какъ мало цѣнилъ её. Еслибъ ты только
зналъ что это было за чистое, преданное, самоотверженное созданіе!
Нѣтъ – въ тотъ день – когда скорбь о ней покинетъ меня – я
не достоинъ буду жить. Вѣрь что свидишся, пишешъ ты: Ахъ! еслибы
свидѣться – хоть на мигъ бы свидѣться; еслибъ хоть эта
вѣра – всё было бы не такъ невыносимо тяжко. – Не знаю свижусь
ли – но только всё мнѣ кажется что она видитъ каждый шагъ мой,
слышитъ каждое моё слово; и ничего я не сдѣлаю, не предприму въ
жизни – не призвавши ея память – не сходивши къ ней на могилу. И
ничего я не сдѣлаю – за что бы она при жизни
// л. 36
могла сердиться на меня, чего бы не
одобрила! Она умерла – но она со мной – всюду гдѣ бы я ни былъ.
Не могу тебѣ сказать – какъ всё что происходитъ около, мнѣ
противно; не слушалъ бы я ни чьихъ разговоровъ – не смотрѣлъ бы ни
на кого; только бы плакалъ о ней всё, да каждое слово её – каждый шагъ
вспоминалъ. Она скончалась въ безпамятствѣ – не сказала мнѣ ни
единаго слова, не благословила меня, не простила за всё что ей приходилось въ
жизни сносить отъ моего характера. Видно и этаго я не стоилъ! Только разъ –
при началѣ болѣзни – когда еще она была въ
полу-сознаніи – она увидѣвши меня сказала: Какъ мнѣ жаль тебя
другъ мой – еслибъ ты зналъ! Ну – что жъ! Люби дѣтей… И потомъ
опять забылась. – И могъ ли я думать что эти слова –
пророчество. – И весь то бредъ ея всё былъ о дѣтяхъ! Дѣти мои
бѣдные! Мнѣ ли замѣнить имъ ея заботы и ласки! Не понимаютъ
они теперь своей великой утраты – но придетъ время поймутъ, ‑
охъ какъ поймутъ!
Прощай –
другъ мой. Пиши хоть изрѣдка. Дорого мнѣ теперь теплоё <Так в рукописи. – Ред.>
слово. – Вотъ мой адресъ: Въ Нащокинскомъ переулкѣ,
д. Меньшовой. Близь Пречистенска<го> бульвара. – Еще разъ
спасибо тебѣ. <Исправлено. Было:
тебя – ред.> Дай
тебѣ Богъ всего лучшаго.
А. Плещеевъ.
// л. 37