<РГАЛИ,
ф. 212.1.45. Письмо Ф. М. Достоевского к В. Ф. Пуцыковичу>
Петербургъ 12 Март<а>/79
Многоуважаемый
Викторъ
Ѳеофиловичь,
Вчера получилъ Ваше письмо. Вы въ скверномъ расположенiи
духа, не давайте себя убивать обстоятельствам<ъ>. Повѣрьте что все
перемелется — мука будетъ. То что Вы[2]
пишете на счетъ Михаила Никифоровича даже и не
вѣроятно. Тутъ что нибудь
другое, какое нибудь недоразумѣнiе. Еслибъ онъ раздумалъ
и не захотѣлъ принять Вашихъ просьбъ или предложенiй, то такъ-бы и извѣстилъ Васъ, а
не уклонялся-бы.[3] —
А потому до разъясненiя дѣла нельзя ничего
сказать.
Братья Карамазовы производятъ
здѣсь фуроръ — и во дворцѣ и въ публикѣ, и въ публичныхъ чтенiяхъ, что впрочемъ увидите изъ газетъ. (Голосъ, Молва и проч<.>). До свиданiя.
Спѣшу ужасно ибо очень занятъ. Постарайтесь
получить отвѣтъ отъ М. Н-ча.
// л. 1
Теперь конечно можетъ быть скоро
воротитесь. Если получите отъ Петрова и если эти
деньги могли бы Вамъ послужить (для выѣзда), то
располагайте ими, могу Васъ ими ссудить на время. Вамъ совершенно преданный
Ѳ. Достоевскiй
// л. 2
[1] Рукой В. Ф. Пуцыковича сделана запись: получ. 14 Марта 79
[2] Вместо: Вы ‑ было:
вы
[3] Далее следует знак *, поставленный рукой В. Ф. Пуцыковича. На полях лл. 1-1 об. после
такого же знака карандашом сделана запись: Здѣсь
дѣло идетъ, что тогда покойный Катковъ согласился послать меня въ
Берлинъ своимъ корреспондентомъ, но послѣ выѣзда какъ-то долго держалъ меня въ /тревожной для меня/ неизвѣстности. В. П.