<РО ИРЛИ, ф. 287, № 52. Письмо Ф. М. Достоевского к Н. Н. Страхову>

Дрезденъ ⁹/₂₁ октября/1870 г.

Вотъ уже три недѣли какъ получилъ Ваше письмо, Многоуважаемый Николай Николаевичь, и до сихъ поръ еще не отвѣчалъ на него и увѣренъ[1], что Вы Богъ знаетъ что теперь обо мнѣ думаете! А между тѣмъ мнѣ Ваше письмо было дорого: безъ нѣжностей говоря, я весьма обрадовался тому, что Вы вновь пожелали завязать сношенiя письменныя. Никогда еще я такъ не цѣнилъ людей, какъ теперь въ моемъ скверномъ уединенiи. Надежда возвратиться осенью въ Петербургъ – мнѣ не удалась: Средствъ недостало[2]; пришлось опять отложить до весны и мучительно проскучать въ Дрезденѣ еще зиму.

Не отвѣтилъ я Вамъ до сихъ поръ потому, что буквально сидѣлъ не разгибая шеи за романомъ въ Р. Вѣстникъ. До того не удавалось, до того много разъ пришлось передѣлывать, что я наконецъ далъ себѣ слово не только не читать и не писать, но даже и не глядѣть по сторонамъ. Прежде чѣмъ кончу то, что задалъ себѣ. И это вѣдь еще только самое первое начало. Правда, романа много написано изъ середины и много забракованнаго (разумѣется не цѣликомъ). Но тѣмъ не менѣе я все таки сижу еще на началѣ. Признакъ дурной, и однако хочется сдѣлать что-нибудь получше. Говорятъ, что тонъ и манера разсказа должны у художника зарождаться сами собою. Это правда, но иногда въ нихъ сбиваешься и ихъ ищешь[3]. Однимъ словомъ никогда никакая вещь не стоила мнѣ большаго труда. Вначалѣ, т. е. еще въ концѣ прошлаго года ‒ я смотрѣлъ на эту вещь, какъ

// л. 34

на вымученную, какъ на сочиненную, смотрѣлъ свысока. Потомъ посѣтило меня вдохновенiе настоящее – и вдругъ полюбилъ вещь, схватился за нее обѣими руками, – давай черкать написанное. Потомъ лѣтомъ опять перемѣна:[4] выступило еще новое лицо, съ претензiей на настоящаго героя романа, такъ что прежнiй герой (лицо любопытное, но дѣйствительно не стоющее имени героя) сталъ на второй планъ. Новый герой до того плѣнилъ меня, что я опять принялся за передѣлку. И вотъ теперь какъ уже отправилъ въ Редакцiю Р. Вѣстника начало начала – я вдругъ испугался: Боюсь что не по силамъ взялъ тему. Но серьозно боюсь, мучительно! А между тѣмъ я вѣдь ввелъ героя не съ бухъ-да-барахъ. Я предварительно записалъ всю его роль въ програмѣ романа (У меня програма въ нѣсколько печатныхъ листовъ) и вся записалась одними сценами, т. е. дѣйствiемъ, а не разсужденiями. И потому думаю что выйдетъ лицо и даже можетъ быть новое; надѣюсь но боюсь. Пора-же наконецъ написать что нибудь и серьозное. А можетъ быть и лопну. Что-бы тамъ ни было, а надо писать, потому что съ этими передѣлками я ужасно много времени потерялъ и ужасно мало написалъ.

Но о дѣлѣ: Вы не можете себѣ представить, многоуважаемый Николай Николаевичь, какъ мнѣ тяжело было измѣнить моему обѣщанiю Зарѣ. Но я до того доведенъ, что еще не много и я съума сойду! Не могъ я предвидѣть такихъ остановокъ и переворотовъ въ моей работѣ.

Но[5] если[6] я не кончу предварительно одного, то я ничего не сдѣлаю и въ другомъ. Моя вещь въ Зарю будетъ въ

// л. 34 об.

будущемъ году но – въ концѣ года, а въ антрактѣ я возвращусь[7] въ Петербургъ. Что же касается до повѣсти, то не знаю въ состоянiи ли буду выполнить даже и это обѣщанiе. Два мѣсяца назадъ, (давая это обѣщанiе) – я былъ въ другомъ положенiи. Одно скажу: всѣ мои симпатiи и пожеланiя обращены къ Зарѣ и если я, съ своей стороны, хоть одной каплей могу послужить Зарѣ, то сочту себя счастливымъ. Подождите на мнѣ – и тогда произносите обо мнѣ окончательное сужденiе. А теперь пока пощадите.

Я Ваше письмо прочелъ съ большимъ удовольствiемъ. Мнѣ въ немъ понравилась особенно нѣкоторая перемѣна Вашего собственнаго взгляда на Ваши труды. Говорю Вамъ и предрекаю, что Вы непремѣнно должны найти горячихъ приверженцевъ и не мало. Ужъ одно то, что Вы проповѣдуете истину! Я съ большимъ нетерпѣнiемъ жду цѣлаго ряда Вашихъ статей за нынѣшнiй сезонъ. Такъ или этакъ а истина должна восторжествовать. Вы пишете о крикахъ: да вѣдь тѣмъ лучше. А объ «Вѣстникѣ Европы» и объ успѣхѣ его и говорить нечего, какъ то, что это журналъ Петербургскихъ чиновниковъ и всѣмъ по плечу (въ пошломъ, а не въ популярномъ смыслѣ этого выраженiя). Онъ не могъ не имѣть успѣха и продержится еще очень долго – нѣсколько лѣтъ. Но Вы побѣдите. Одно бы пожелать надо Зарѣ: этой бюрократической акуратности В<ѣстника> Европы (NB. Замѣтили-ли Вы, однако, что всѣ лучшiе журналы, бывшiе въ Россiи, не отличались акуратностiю? Но лучше-бы этому не подражать)<.> Въ послѣдней книжкѣ Зари я прочелъ только Вашу статью о Полонскомъ. Остальное лишь переглядѣлъ – времени не было, но кажется книжка превосходно составлена. Всѣ статьи читаются и именно соотвѣтствуютъ интересу минуты. Анна Григорьевна говорила мнѣ что романъ Авсѣенко хорошъ. Дай Богъ,

// л. 35

прочту непремѣнно. Статья о Полонскомъ мнѣ понравилась очень. Безспорно важная тема о томъ: въ чемъ заключается истинная поэзiя? Но еще бы, мнѣ кажется, лучше было еслибъ Вы распространились при этомъ и о томъ, ‒ что именно составляетъ фальшивую, напускную поэзiю; Клянусь Вамъ Николай Николаевичь, что публика теперешняя уже далеко не та, чѣмъ во времена нашей юности. Теперешней уже многое надо вновь растолковывать. Ахъ Николай Николаевичь – будьте позлѣе! Много этимъ пользы принесете и другимъ и себѣ. Впрочемъ чего-же я Васъ учу! Но Вы мнѣ дороги. Я не даромъ Вашу статью разрѣзываю первую, и день[8] полученiя[9] книжки съ Вашей статьей для меня праздникъ.

Какъ Ваше здоровье? Не могу похвалиться здоровьемъ, ‒ вотъ что скверно. Теперь для меня наступаетъ зима усиленной работы день и ночь. Хочу одолѣть къ веснѣ все. Это единственная[10] возможная манера работать,[11] т. е. безъ отдыха,[12] иначе надорвешься и не кончишь. Живу я скучно и слишкомъ регулярно. Каждодневно дѣлаю прогулку и прочитываю по нѣскольку газетъ, между прочимъ и двѣ русскiя. – По моему всѣ эти потрясающiя современныя событiя будутъ имѣть непосредственное и скорое влiянiе и на нашу русскую жизнь, а стало быть и на литературу. Во всякомъ случаѣ времена не обыкновенныя. Не думаю, чтобъ литература проиграла въ своемъ влiянiи и значенiи. Напротивъ, во всякомъ случаѣ выиграетъ, но читая напримѣръ газеты русскiя такъ и чувствуешь до какой степени это скороспѣло и безъ собственной мысли. (Кромѣ Москов. Вѣдомостей разумѣется)<.>

Не отвѣтите-ли Вы мнѣ какъ нибудь, дорогой Николай Николаевичь. Вотъ осчастливите. А я ужъ обѣщаюсь быть акуратнымъ.

Вамъ искренно преданный

Вашъ Ѳедоръ Достоевс<кiй>

// л. 35 об.

[1] Вместо: увѣренъ ‑ было: увѣретъ

[2] Вместо: недостало ‑ было начато: недостат

[3] Вместо: ищешь ‑ было: ищещь

[4] Вместо: перемѣна: ‑ было: революцiя

[7] Вместо: возвращусь ‑ было: возвращую

[9] Вместо: полученiя ‑ было: полученiе