<РО ИРЛИ, ф. 287, № 52. Письмо Ф. М. Достоевского к Н. Н. Страхову>

Iюнь ¹¹/₂₃ / 1870 Дрезденъ

Благодарю Васъ, добрѣйшiй Николай Николаевичь, за скорый отвѣтъ, но письмо Ваше меня испугало, во первыхъ за Васъ: Мнѣ кажется, что я вовлекъ Васъ, изъ за себя, въ непрiятности съ Кашпиревымъ. Какъ-бы я не желалъ этого! Впрочемъ можетъ я не такъ хорошо понялъ Ваше письмо. Во всякомъ случаѣ благодарю Васъ за старанiе обо мнѣ. Отказъ Кашпирева меня поразилъ и я теперь совершенно не понимаю что буду дѣлать. Время-же самое критическое для меня: Изъ тѣхъ 500 руб. я ничего не сохранилъ – именно расчитывая[1] на постоянную присылку. Какъ и чѣмъ я продержусь и придумать не могу. Ребенокъ боленъ и расходы усиленные. Знакомствъ у меня здѣсь почти никакихъ, а въ Русскiй Вѣстникъ я положительно не желалъ-бы обращаться съ просьбами до положеннаго мною срока.

Мнѣ случайно достался здѣсь Вѣстникъ Европы за нынѣшнiй годъ и я просмотрѣлъ всѣ нумера. Меня изумило даже. Неужели такая, неслыханная еще до сихъ поръ у насъ[2] посредственность (развѣ исключая Булгаринскую Сѣверную пчелу) – могла имѣть подобный успѣхъ (6000 экз. и 2^е изданiе!). Вотъ что значитъ всѣмъ по плечу. Какое подлое подлаживанiе подъ уличное мнѣнiе. Самая послѣдняя казенщина либерализма! Вотъ чтò значитъ успѣваетъ у насъ! Издаютъ, впрочемъ, ловко, въ 1^е число каждаго мѣсяца и литераторовъ много. Я прочелъ между прочимъ Казнь Тропмана Тургенева. Вы можете имѣть другое мнѣнiе, Николай Николаевичь, но меня эта напыщенная и щепетильная статья возмутила. Почему онъ все конфузится и твердитъ что[3] неимѣлъ права тутъ быть? Да, конечно, если только на спектакль пришелъ; но человѣкъ, на поверхности земной, не имѣетъ права отвертываться и игнорировать то, что происходитъ на землѣ и есть высшiя[4] нравственныя причины

// л. 32

на то. Homo sum et nihil humanum... и т. д. Всего комичнѣе, что онъ въ концѣ[5] отвертывается и невидитъ какъ казнятъ въ послѣднюю минуту: «Смотрите, господа, какъ я деликатно воспитанъ![6] Не могъ выдержать».[7] Впрочемъ онъ себя выдаетъ; главное впечатлѣнiе статьи, въ результатѣ ‒ ужасная забота, до послѣдней щепетильности, о себѣ, о своей[8] цѣлости и своемъ[9] спокойствiи и это въ виду[10] отрубленной головы! Плевать впрочемъ на нихъ всѣхъ. Надоѣли они мнѣ ужасно. Я считаю Тургенева самымъ исписавшимся изъ всѣхъ исписавшихся русскихъ писателей, ‒ чтò-бы Вы ни писали «за Тургенева» Никол<ай> Николаевичь, ‒ ужъ простите.

Съ мнѣнiями Вашими о Вашей дѣятельности еще разъ въ высочайшей степени несогласенъ.

А какъ-бы славно было хоть на минутку увидѣться. И отчего-бы Вамъ не съѣздить на мѣсяцъ за границу? Двѣсти рублей съ проѣздомъ не болѣе, а если 300 – то и по Европѣ можно проѣхать. Заѣхали-бы въ Дрезденъ, повидались-бы. Развѣ нельзя?

До свиданiя, благодарю Васъ еще разъ. Не оставьте меня, позаботьтесь – если только можно.

Вашъ весь

Ѳедоръ Достоевс<кiй>

Анна Григорьевна Вамъ кланяется. Она совсѣмъ измучена и кормленiемъ и заботами. А тутъ еще эти непрiятности!

// л. 33

---

[1] Вместо: расчитывая ‑ было: расчитываю

[2] у насъ вписано.

[3] Далее было начато: неумѣ

[4] Вместо: высшiя ‑ было: высшiй

[5] въ концѣ вписано.

[6] Далее было: Эта дрянная статья

[7] Не могъ выдержать». Вписано.

[8] Вместо: своей ‑ было: своемъ

[9] своемъ вписано.

[10] Далее было: того<?> чужой<?>