<РО ИРЛИ, ф. 287, № 52. Письмо Ф. М. Достоевского к Н. Н. Страхову>

получ. 17 Авг. 1869 <Помета Н. Н. Страхова. – Ред.>

Не винитесь, многоуважаемый Николай Николаевичь, передо мной въ молчанiи: Дѣло извѣстное и житейское и къ тому-же до переписки-ли редактору, хотя-бы и съ друзьями, не то что съ сотрудниками! Но по припискѣ Вашей къ письму многоуважаемаго и дорогаго Ап. Николаевича вижу и заключаю что Вы по прежнему добры до меня; Это очень хорошо для меня, потому что добрыхъ ко мнѣ людей, чѣмъ далѣе тѣмъ менѣе оказывается. Виноватъ самъ; слишкомъ застрялъ[1] за границей, а напоминаю объ себѣ плохо. А стало быть и претензiй имѣть не вправѣ. Но довольно. Объ дѣлѣ. Благодарю Васъ, во первыхъ, за адрессъ Веселовскаго и за мысль, при этомъ, о моемъ интересѣ. Я Веселовскому написалъ. Объ моемъ взглядѣ на это дѣло пишу (съ этою же почтой) Аполлону Николаевичу въ подробности. — ·· — Въ Дрезденѣ я дѣйствительно всего только 10 дней; но адрессъ мой, данный мною, кой-кому, еще 3 мѣсяца назадъ въ Дрезденъ — былъ вѣрный; ибо Дрезденскiй почтамтъ, по просьбѣ моей изъ Флоренцiи, пересылалъ мнѣ всѣ письма, ко мнѣ приходившiя въ Дрезденъ, во Флоренцiю. — Да-съ, я всего только три недѣли какъ изъ Флоренцiи! Провелъ въ ней весь Iюль и захватилъ Августъ. Можете съ увѣренностiю сказать, что никто и никогда такой жары не испытывалъ. Русскую баню[2] на полк̀ѣ, — только съ этимъ и можно сравнить и это день и ночь; Воздухъ чистъ, — это правда, небо ясно и голубо, солнца ужасно много, — но

// л. 21

все таки невыносимо. Я видѣлъ собственными глазами въ тѣни (въ чрезвычайной тѣни и съ закрытiемъ)[3] — тридцать пять градусовъ Реомюра. Тридцать одинъ, тридцать два въ послѣднiя три недѣли было дѣломъ почти обыкновеннымъ. По ночамъ[4] [5] природа смягчалась и давала намъ двадцать шесть Реомюра; ну тутъ отдыхали. И представьте себѣ хоть и разъѣхались всѣ заграничники въ Германiю на воды или къ нѣмецкимъ морямъ, но во Флоренцiи все таки оставалось ужасно много народу и даже самыхъ, такъ сказать, милордовъ! Щеголяли костюмами, прогуливались и проч. и проч. Однимъ словомъ еслибъ Вы знали до какой степени я чувствую себя здѣсь совершенно лишнимъ и чужимъ человѣкомъ!

Переѣздъ нашъ совершился черезъ Венецiю (какая прелесть Венецiя!) и черезъ Прагу, въ которой мы чуть не умерли отъ холоду (сравнительно съ Флоренцiей) и въ которой не нашли квартиры. Да-съ, это такъ. Мы намѣрены были провести зиму не въ Дрезденѣ, а въ Прагѣ; такъ и рѣшили. Но прiѣхавъ въ Прагу искали квартиру три дня и не нашли! Оттого и уѣхали. Меблированныхъ квартиръ нѣтъ въ цѣломъ городѣ, кромѣ какъ по одной комнатѣ для холостыхъ. Надо покупать свою мебель<,> нанимать прислугу, а на квартиру совершать

// л. 21 об.

контрактъ на шесть мѣсяцевъ. Съ тѣмъ мы и уѣхали въ Дрезденъ.

И такъ Заря все еще продолжаетъ существовать! Вамъ смѣшны мои слова, но однако разсудите, многоуважаемый Николай Николаевичь: писемъ литературныхъ я ни отъ кого не получаю; въ Голосѣ, который читалъ во Флоренцiи, въ читальнѣ, объ Зарѣ не упоминалось ни разу. Въ Русскомъ Вѣстникѣ, который я самъ получалъ — тоже не упоминалось. А я, я, — получатель Зари (и не въ качествѣ сотрудника, а за деньги, на счетъ, который за мною не пропадетъ) — получивъ Майскiй номеръ, остальные номера (за Iюнь, за Iюль и проч.) — получать пересталъ, — по какой причинѣ не вѣдаю. Вотъ почему я и рискнулъ на богохульное предположенiе о томъ что Заря перестала являться. Голубчикъ Ник<олай> Николаевичь, утолите духовную жажду, пришлите Зарю, съ Iюньской книжки, въ Дрезденъ poste restante, не отлагая дѣла.

(У меня есть и еще въ виду одно изъ собственныхъ обѣщанiй Вашихъ (въ хорошую минуту вѣроятно) о присылкѣ мнѣ романа Льва Толстого, но въ настоящую минуту не осмѣливаюсь Вамъ напомнить объ этомъ, а такъ только, ради празднаго слова упоминаю)<.>

Можете представить, добрѣйшiй и дорогой

// л. 22

Николай[6] Николаевичь, что въ тридцать градусовъ Реомюра въ тѣни, — писать, т. е. сочинять — буквально невозможно. Тѣмъ не менѣе, я уже принялся здѣсь за повѣсть въ Зарю; боюсь только что выйдетъ нѣсколько длинна (впрочемъ только-бы не растянута). Если отвѣтите мнѣ скоро на это письмо, то къ тому времени можетъ быть напишу что нибудь поподробнѣе. Очень надѣюсь что черезъ мѣсяцъ, или[7] черезъ пять недѣль, повѣсть Вамъ вышлю.

Эмилiя Ѳедоровна написала мнѣ мѣсяца три тому письмо, въ которомъ увѣдомляла что Вы такъ добры, что беретесь передавать ей посылаемыя отъ меня деньги и вообще быть до нея[8] добрымъ. Я очень радъ что Эмилiя Ѳедоровна и ея семейство теперь кой-что навѣрно получили по смерти тетки (о смерти этой я узналъ изъ письма Аполлона Николаевича въ первый разъ, — до того никто не хотѣлъ меня увѣдомить! — признакъ что у всѣхъ есть деньги, а стало быть обращаться ко мнѣ не за чѣмъ)<.> Если они что нибудь получили — я ужасно радъ. [9] Во всѣ эти три мѣсяца я былъ крайне бѣденъ деньгами. Еслибъ имѣлъ ихъ, то не сталъ-бы жариться во Флоренцiи, покамѣстъ скоплю на выѣздъ. Между тѣмъ письмо Эмилiи Ѳедоровны было чуть не ругательное. Понять не могу по какой причинѣ они считаютъ меня обязаннымъ имъ помогать. Я радъ это дѣлать и дѣлаю, въ ущербъ (слишкомъ даже себѣ и своей семьѣ) но когда меня считаютъ оброчнымъ рабомъ или раскаявшимся воромъ (Вѣдь говорили-же что я разстроилъ и промоталъ ихнее наслѣдство послѣ брата Михайлы) — то это меня возмущаетъ. Очень прошу Васъ добрѣйшiй Николай Николаевичь напишите мнѣ слово о нихъ и о томъ какихъ именно услугъ требовала

// л. 22 об.

тогда отъ Васъ Эмилiя Ѳедоровна. (Разумѣется я[10] позволяю себѣ любопытствовать только о томъ, что касается до меня).

Черезъ три недѣли у меня будетъ дитя. Жду съ волненiемъ и страхомъ, и съ надеждою и съ робостiю.[11] Вообще время у меня очень хлопотливое. Надѣюсь что Вы меня не забудете и отвѣтите. Мое почтенiе Данилевскому и всѣмъ кто меня помнитъ. Упомяните мнѣ хоть двумя[12] словами, когда нибудь, объ Александрѣ Петровичѣ Милюковѣ. Но отвѣта Вашего и Зари жду скоро. Это ужъ позвольте.

Вамъ[13] искренно преданный и горячо сочувствующiй

Вашъ весь

Ѳедоръ Достоев<скій>

// л. 23

[1] В рукописи ошибочно: застрѣлъ

[2] Вместо: Русскую баню ‑ было: Русская баня

[4] Далее было начато: судь

[9] Далее было начато: ибо безпок

[11] Далее было начато: Анн

[12] Вместо: двумя ‑ было: два

[13] Вместо: Вамъ ‑ было: Вашъ