<НИОР РГБ, ф. 93.II.9.19. Письмо Н. Н. Страхова к Ф. М. Достоевскому>

Поджидалъ я, многоуважаемый Ѳедоръ Михайловичь, третьей части «Бѣсовъ», чтобы писать къ Вамъ о нихъ: и очень огорченъ, что не дождался. Во второй части чудесныя вещи, стоящiя на ряду съ лучшимъ чтó Вы писали. Нигилистъ Кириловъ — удивительно глубокъ и ярокъ. Разсказъ съумасшедшей, сцена въ церкви и даже маленькая сценка съ Кармазиновымъ — все это самые верхи художества. Но впечатлѣнiе въ[1] публикѣ[2] до сихъ поръ очень смутное; она не видитъ цѣли разсказа и теряется во множествѣ лицъ и эпизодовъ, которыхъ связь ей[3] не ясна. Простите, что пишу Вамъ эти неблагопрiятныя сужденiя. Мнѣ даже приходило въ голову предложить Вамъ совѣты, и я не могу воздержаться отъ этой глупости, которую прошу Васъ принять какъ выраженiе величайшаго моего интереса къ Вашей дѣятельности.

Очевидно — по содержанiю, по обилiю и разнообразiю идей Вы у насъ первый человѣкъ и самъ Толстой сравнительно съ Вами однообразенъ. Этому не противорѣчитъ то, что на всемъ Вашемъ лежитъ особенный и рѣзкiй колоритъ.

Но очевидно же: Вы пишете большею частiю для избранной публики, и вы загромождаете Ваши произведенiя, слишкомъ ихъ усложняете. Если бы ткань Вашихъ расказовъ была проще, они бы дѣйствовали сильнѣе. Напр. «Игрокъ», «Вѣчный Мужъ» произвели самое ясное впечатлѣнiе, а все, чтó Вы вложили въ «Идiота» пропало даромъ. Этотъ недостатокъ разумѣется находится

// л. 36

въ связи съ Вашими достоинствами. Ловкiй Французъ или Нѣмецъ, имѣй онъ десятую долю Вашего содержанiя, прославился бы на оба полушарiя и вошолъ бы первостепеннымъ свѣтиломъ въ Исторiю Всемiрной Литературы. И весь секретъ, мнѣ кажется состоитъ въ томъ, что бы ослабить творчество, понизить тонкость анализа, вмѣсто двадцати образовъ и сотни сценъ остановиться на одномъ образѣ и десяткѣ сценъ. Простите, Ѳедоръ Михайловичь, но мнѣ все кажется, что Вы до сихъ поръ не управляете Вашимъ талантомъ, не приспособляете его къ наибольшему дѣйствiю на публику. Чувствую, что касаюсь великой тайны, что предлагаю Вамъ нелѣпѣйшiй совѣтъ — перестать быть самимъ собою, перестать быть Достоевскимъ. Но я думаю, что въ этой формѣ Вы все-таки поймете мою мысль.

Теперь немножко и о себѣ. Я радъ отдохнуть отъ работы, и Вы,[4] кажется приписываете мнѣ[5] и больше силъ и больше надобности, чѣмъ это есть въ самомъ дѣлѣ. Я добылъ переводовъ и буду ими жить. Писать — отпала охота. Изъ за чего? Для дѣла, для литературы — не спѣшить можетъ быть лучше, а для «Зари» я ничего не могу сдѣлать; мои старанiя ни къ чему не ведутъ. Я знаю, что меня читаютъ — литераторы; но публика не читаетъ, и мои статьи ее отталкиваютъ. Изъ за чего же я буду натужиться? Особенно, когда и редакцiя показываетъ, что можетъ обойтись безъ меня?

Кстати: спасибо Вамъ за отзывъ о моемъ «Вздохѣ»; я эту статейку очень цѣню

// л. 36 об.

самъ. Пожалуй я лучше ничего и не писалъ.

Нынѣшнее лѣто я думаю провести въ Кiевѣ. Такъ случилось, что тамъ будутъ у меня[6] и знакомые и даже родные. Но до Iюня конечно останусь въ Петербургѣ и даже въ томъ же домѣ Тура, который еще не собрался покинуть, хотя квартира теперь дорога не по доходу. Надѣюсь съ Вами увидѣться еще весною; я сберегъ секретъ и никому не говорилъ, что жду Васъ.

Вы совѣтуете приняться за большое сочиненiе; трудно это, когда проживаешь все, чтó получаешь. Но если и примусь, то конечно не по литературѣ, а по философiи. Очень меня тянетъ къ отвлеченнымъ вещамъ и чувствую, что слишкомъ мало у меня живости и тонкости, чтобы работать надъ художественными вопросами.

Но лучше замолчать, чтобы не вдаться въ слишкомъ мрачный тонъ.

Пришлю Вамъ скоро свои брошюры (изъ статей, которыя Вамъ впрочемъ извѣстны).

Пока, простите. Душевно желаю Вамъ и Аннѣ Григорьевнѣ всего лучшаго. Чудесно будетъ повидаться съ Вами. Въ Кiевѣ я пробуду мѣсяца полтора или два, и въ половинѣ Августа уже безъ сомнѣнiя буду въ Петербургѣ. Впрочемъ я напишу Вамъ подробно, какъ скоро планы совершенно опредѣлятся[7]. А отъ Васъ тоже буду ждать положительныхъ вѣстей.

Душевно преданный Вамъ

Н. Страховъ

1871 г.

12 Апр.

// л. 37

[2] Вместо: публикѣ – было: публики

[7] Вместо: опредѣлятся – было: опредѣляться