<НИОР РГБ, ф. 93.II.10.21. Письмо М. А. Языкова к Ф. М. Достоевскому>

Вы вѣроятно помните, многоуважаемый Ѳедоръ Михаиловичъ, что какъ-то при свиданiи съ Вашей супругой, я обѣщалъ ей добыть нѣкоторые автографы нашихъ литературныхъ знаменитостей. Между прочимъ Бѣлинскаго и Грановскаго я оставляю до Москвы, куда вѣроятно съѣзжу лѣтомъ; а записочку въ три строки незначительнаго содержанiя несомнѣнно писанную рукою Пушкина изъ с. Михайловскаго къ своей псковской сосѣдкѣ (кажется Вульфъ) мнѣ обѣщала подарить одна дама, живущая въ Новгородѣ. А такъ какъ эта дама старушка религiозная, то я ей и обѣщалъ, взамѣнъ, поднести[1] литографiю или фотографiю Лика Спасителя, Макса, ту именно фотографiю, которая продается при входѣ въ Артистическiй Клубъ (д. Кушелева, что нынѣ Шереметева), за три р. с.

Двѣ недѣли тому назадъ я былъ въ Петербургѣ и заѣзжалъ туда съ цѣлiю прiобрѣсти упомянутую Литографiю, но къ моему сожалѣнiю изображенiя[2] лика Спасителя, продающагося по 3 рубля въ продажѣ не оказалось и тогда мнѣ было сказано, что на дняхъ ожидаютъ присылки подобныхъ картинъ изъ Праги, но мнѣ нельзя было въ П<етер>б<ургѣ>[3] оставаться долѣе; а теперь ранѣе февраля едва-ли удастся мнѣ побывать въ Петербургѣ.

Между тѣмъ картины раскупаются на разхватъ и я, боясь, чтобы не раскупили вновь присланныя картины, осмѣливаюсь обратиться съ покорнѣйшею просьбой къ Вашей супругѣ, состоящею въ слѣдующемъ:

Открывъ мнѣ кредитъ въ три рубля до перваго нашего свиданiя, послать кого нибудь въ домъ Кушелева, гдѣ и купить за 3 р. ликъ Спасителя

// л. 8

потомъ запаковать картину[4] навертѣвъ на круглую скалку въ поларшина величиной и зашивъ въ холстъ или клеенку и оцѣнивъ посылку примѣрно въ одинъ рубль, переслать оную ко мнѣ по слѣдующему адрессу:

цѣнная

Михаилу Александровичу

Языкову

Въ г. Новгородъ.

Посылка на 1 р. с.

Отъ такого-то, живущаго тамъ-то.

_____

Я осмѣлился побезпокоить моею просьбой Вашу добрѣйшую супругу во первыхъ потому, что она въ извѣстной степени заинтересована прiобрѣтенiемъ рукописи Пушкина; а главное, я боюсь какъ-бы опять не раскупили лика Спасителя.

Но если мое письмо можетъ причинить хотя нѣкоторое безпокойство, то я убѣдительно прошу не исполнять просьбы, а оставить дѣло до моего прiѣзда въ Петербургъ, который послѣдуетъ въ продолженiи февраля и тогда быть можетъ на мое счастье, желаемый трехрублевый экземпляръ еще останется в<ъ> продажѣ.

Въ нетерпѣливомъ ожиданiи появленiя первыхъ главъ Вашего новаго романа, остаюсь искренно преданный и глубоко уважающiй Васъ

М. Языковъ

Новгородъ

26 Январ<я> 1879.

// л. 8 об.

P. S. Меня давно, то есть гораздо ранѣе появленiя чумы, занималъ вопросъ о сожиганiи труповъ и пр.

Не знаю какъ смотрите Вы на этотъ предметъ, но мнѣ кажется, что нельзя, въ виду приближенiя моровой язвы, придумать болѣе счастливаго момента для популяризацiи въ народѣ этой пропаганды.

Что если-бы, съ разрѣшенiя нашего правительства городскiя и земскiя управы устроили, каждая въ своемъ городѣ или уѣздѣ, хотя по одной печи (наподобiе Миланской или Дрезденской) для сожиганiя труповъ и сожгли бы всенародно на площади, въ присутствiи мѣстныхъ властей и съ подобающимъ церковнымъ обрядомъ, хотя бы по одному человѣку, умершему отъ какой-бы то ни было эпидемической болѣзни. Какая была-бы это полезная для человѣчества и колосальная пропаганда. ‑

Повторяю, что не знаю Вашего взгляда на это дѣло, но если Вы сочувствуете уничтоженiю кладбищь и пр. то мнѣ кажется, что ничье перо в<ъ> Россiи, не высказало-бы съ бòльшимъ убѣжденiемъ какъ Ваши огненныя строки, — благо что вся наша печать заговорила объ этомъ.[5]

Что если-бы какой добрый Генiй внушилъ эту мысль Государю или Наслѣднику, тѣмъ болѣе что Россiя такъ способна принимать съ благоволенiемъ великiя мѣропрiятiя безъ потрясенiй.

26^го Январь 1879 г.[6]

// л. 9

[3] въ П<етер>б<ургѣ> вписано.

[5] Далее было начато: Пред

[6] Дата проставлена рукой А. Г. Достоевской.