14. ИВАН МЕДВЕДЁВИЦЬ

Вот нé в котором чарстви, нé в котором государстви жил был поп с жоной (уж попы мало хóлосты бывают только когда жона умирает, дак тогда). Вот он имел огородницество так не особенно близко от дому. Там садил картошку и други там овощи.

И вот матушка пошла в одно прекрасно времё обирать овощи. Было дело ввецерý осенью, батюшку было как-то не слободно. И вдруг пробегает медведь мимо да схватил эту матушку и утащил ей к себе в домик, знаеш, где жил, в пещёру. Вот он там ей дёржит, не спускает. Дёржит вместо своей жоны, кормит там ей, што она жалает, токо не спускает никуды. И вот он, знаеш, продержал ей два года и она уж сделалась от него беременна.

А батюшко уж поздно пришол домой – поискал, поискал тогда матушку и не мог найти, так и отступилсе, только всего тут и есть.

Вот она, знаеш, попадья, приносит сына. Дали ёму имя Иван Медведёвиць, уж раз от медведя родилсе, дак! И вот этот парень церезь три года вырос уж большой и сделалсе оцень сильнёй. Но мать этого не знала, што он такой сильнёй. И вот оннажды спрашивает у матери:

336

– Мама, а поцему же мы всё живём этта в земли и людей никого не видим, а ведь люди-то есть тут недалёко.

Он слышит, как собаки лают и люди иногда переговариваютце. А медьведя в это времё нé было дома.

– Ой ты, дитятко, ведь я уж здесь живу пять лет, уж ты родилсе, дак тому времени прошло три года, как он меня притащил. А я ведь попа жона раньше была.

– А што, мама, пойдём проць, што мы этта будем жить. Там люди есть, дак с людьми-то ведь веселее жить.

– Нет дитё, я не смею итти, ведь он как с нами стретитце, заест нас, тебе с йим не справитьце, ведь ты ище мóлод.

Но он хоть был мóлод, росту он был порядоцьного.

– Пойдём, мама, я не боюсь его.

Только оне вышли, вдруг медведь летит йим настрецю. И вот подбегает и крыцит:

– Я вас, таки-сяки, разве вам можно выходить из дому?

Вот сровнялсе с йимá, хоцет только броситьце на йих, а сын как возьмёт ёго за зáдни ноги, дак как об лесину ударит и кряду всё мясо розлетелось, осталась у ёго в руках одна шкура. Кряду медведь этот погиб.

– Топерь, мама, куда? Я думаю, пойдём в город, всё ровно не зацем итти нам в наше село.

И вот оне пошли в город. А он захватил шкуру с собой.

– Мы её продаём на перьвой слуцяй.

И вот оне идут. Приходят в город и остановились на краю города у одной вдовки. Она йих спустила пожить. На второй же день он и говорит матери:

– Ну, мама, я пойду продам эту шкуру, хотя бы нам цёго-нибудь дают за ней.

И вот он приходит в город на базар.

– Где там продают шкуры?

Ёму указали. Ну, он станóвитце в оцередь, как полагаетце и когда подошла оцередь, он нацинает скупщикам ей продавать. Ну и спрашивают:

– Ну, што, молодéц, продаш шкуру?

– Продаю.

337

– А поцему она у тебя круглая, а не снята как надо?

Он и говорит:

– Да у меня не было ни ножа, ни топора, снимать мне было некогда. Я шол с матерью с дому и напал на нас медведь. И вот он нас хотел поись, а я схватил ёго зá ноги и ударил об лесину и у ёго вывалилось всё мясо. Если хотите берите за каку хош цену.

Скупщик и говорит один:

– Сколько тебе за эту шкуру?

– Сколько даёш, столько и ладно.

– Ну што, я тебе сто рублей даю, довольнё будет?

– Ну, ладно, – говорит, – довольнё.

Потом купець отдаёт деньги и говорит:

– Ну, – ты здоровой парень, коли ты убил медведя руками, ты можеш хорошие деньги заработать у чаря. А чарю таких людей надо.

И он полуцил деньги и пошол к матери дóмой. Он óтдал матери деньги и говорит:

– Поди, купи себе цёго нибудь для еды, а я пойду в город, посмотрю.

Взял там себе несколько рублей и пошол. Мать сходила, конешно, накупила всёгó. А он пошол ницёгó не купил, да и денег у ёго было, признатьце, мало. Пришол домой. И вот после этого пошла по городу великая молва. Этот купець россказал, как этот парень убил медведя без всякого ножа и топора. И дошла эта весть до чаря. Чарь даёт такой приказ: „Отыскать этого молодого цёловека, не пожалат ли он притти ко мне и я ёго спрошу хто от такой есть“. И вот дали по городу розыски, бегали цярские слуги, розыскивали, этого молодця. Обошли все дома и, наконец, пришли уже в самой последний дом, где стоял на краю. Да, когда оне пришли в последний дом, то видят старушку и женщину и молодого цёловека. Когда оне зашли, то и стали спрашивать у молодого цёловека:

– Скажите, какую вы имеете у себя силу и как вас звать?

– Меня зовут? Простое имё: Иван Медведёвиць.

338

– Да, дак вот скажи какую ты имееш силу?

– Да не знаю, какая у меня сила. Вот только раз шли мы с матерью из дому в город и попал нам стрету медведь, дак я взял ёго за зáдни ноги, да ударил ёго об лесину и из шкуры вылезло всё мясо, а шкуру я продал на базари за сто рублей.

Тогда слуги ёму сказали:

– Дак вот, Иван Медведёвиць, чарь просил, штобы ты к ёму зашол, он хочет тебя повидать. И мы ходим тебя ищем.

– Ну, ладно, идите, а я приду: раз просит, надо сходить к нёму.

И так слуги ушли, а он осталсе дома с матерью и с этой баушкой. Вот оне ушли, а мать ёму и говорит:

– Вот, сынок, ты убил медведя, дак наделал топерь дела, ище чарь может тебя арестовать, как пойдёш к нему.

А он ей ответил:

– Да брось ты, мать, ни об цём думать. За што он меня арестует, ведь я убил медведя, дак сам себя сохранил да тебя. Зацем он пошол на нас.

И так с этимá словами пошол к чарю.

Вот, конешно, когда он приходит к цярьскому дворцю, то ёго наперёд стретили слуги.

– Скажи, молодéць, хто ты есть такой?

– Я есть Иван Медведёвич, как меня требовал чарь, так я и иду.

То оне взяли ёго за руки и представили к чарю. Когда он токо пришол к чарю, то и говорит чарю.

– Здраствуйте, ваше величество.

– Здраствуй, Иван Медьведёвич. Ну, и садись со мной.

Усадил ёго за стол, принёс водочки, закусочки и стал ёго угощать. И вот угостил, конешно, ёго и стал спрашивать:

– Ну, скажи, Иван Медведёвич, какую ты в себе силу имееш, я слышал, што ты большую в себе силу имееш и может не пожалаеш ли быть у нас в чарстви нашей охраной, у нас нет никого.

Он и говорит:

339

– Ваше величество, я не знаю в себе, какая у меня сила, потому што мне не случалось еще ей пользовать, токо случáем пострецялсе с медведем, ну, я ёго и убил, а шкура была продана на базари, можот вы и слыхали про это слýчай.

– Слушай, Иван Медведёвиць, ты имееш огромную силу, как ты медведя убил, ударил о лесину и даже вылезло мясо.

И я бы тебя попросил остатьце в нашем чарстви. Я тебя произведу на большое дело.

– Хорошо, ваше величество, я жалаю, но дело в том, я цёловек неграмотен, вырос в лесу, а послужить, правда, можно.

– Об этом ты, Иван Медведёвиць, не печалуйсе, об грамоты, мы тебя произведём в грамоту, токо ты изъяви своё жаланье, што будеш.

– Ну, я сказал, што буду, знацит буду.

Сецяс же отдали ёго в грамоту, он уж черезь месець быстро понял как писать, так и читать. Теперь говорит:

– Ну, кого у тебя есть из родных сецяс, – спрашивает опеть чарь.

– У меня есь токо одна мать.

Пока он училсе, то всё времё у матери не бывал, а когда отучилсе, то чарь ёго спросил.

– Ну, приведи свою матерь, я тебе отведу особую комнату, будете жить.

Тогда он пошол, конешно, к матери, обсказал, как он был у чаря, как обучалсе и сказал:

– Ну, пойдём, мама, теперь к чарю, тамотка будем жить.

Поблагодарил эту баушку, дал ей денег и так ушли. Приходят, конешно, к чарю, там уж отвели йим комнату наготóво. И так оне стали жить, а он продолжает своё ученье вперёд. А уж о пищи говорить, конешно, не будем, всё готово. Вот когда вызывает опеть ёго чярь:

– Вот Иван Медведёвич, знаеш што, у нас есть великое дело. Приступает на меня одинадцеть богатырéй и я отбиваюсь от них всё как попало. Есть высокая гора и на этой горы есть пáлиця, которую эту палицю достают богатыри,

340

штобы победить всё наше чарьство. Вот ты сходи к этим богатырям, поинтересуйсе, ты еще мóлод, оны тебя как за юношу примут. Вот было бы хорошо, если бы ты эту пáлицю сорвáл, да и убил всех богатырей. А я тебя прославлю на всё чарьство и сделаю своим наследником. Вот токо дочери нет у меня, а то бы я тебя жонил на ней и жили бы у нас в чарстви.

Он сказал:

– Хорошо, испытаю, если сумею, то может быть сделаю ваше величество, схожу.

И на второй же день кряду, ничего не говоря с матерью, пошол. И приходит к этой он горы. Когда он приходит в этую гору, вылезает кверьху и смотрит, одинадцеть богатырей стоит и он подходит к ним, поздоровалсе.

– Здраствуйте, молодци, што вы тут роботаете? – спросил у них.

А оне ёму отвецяют:

– Здорово, молодéць, ты ище мóлод, а зачем ты пришол?

– Да вот узнать, што вы здесь делаете, да помоч вам.

– Это хорошо. А вот ты еще молод, если бы узнал, што мы делаем, да помог нам, это бы хорошо.

– А я не знаю, што вы тут достаитé, может я вам бы и помог.

– Да вот, а ты откуль идёш, какого ты города и как тебя звать? Пойдёш ли ты с намы вместе покорить это чарьство? – спросили ёго.

Он и говорит:

– Я недавно сюда прибывши, так што и не знаю, хто здесь чарит, я всё ровно для всех одинаково могу с вамы итти.

И вот оне сказали:

– Ну, ладно, коли так, то пойдём с намы вместе, мы тебе покажем, што доставать. А когда ты достанеш, то передай нам.

– Ладно.

Вот они привoдят ёго к этому месту, где прикована была пáлиця и нацинают по одиночке ей рвать, все эти богатыри.

341

И все оне перепробовали, достать ей не могут. Токо качаетце она, а достать не могут. Он и говорит йим:

– Вы достаёте поодиночке; вы так, возьмите цёловек пять, может и вырьвите.

Они взялись пять цёловек, покачали, всё ровно не идёт, схватились шестеро – всё ровно не идет.

– Ну, а уж топерь тебе Иван Медведёвиць, попробуй-ко ты, может што и выйдет.

– Ну, давайте и я спробую.

Вот он берёт эту, конешно, пáлицю, как раз вернёт, то она затрещала, как другой вернёт, то и выхватил. Они в долóшки заплескали:

– Ну власть наша будет, молодéць, Иван Медведёвиць!

Вот и говорит старшой из богатырей:

– Ну, Иван Медведёвиць, дай мне эту пáлицю и пойдём в город, мы топерь покорим этот город, больше с нами нихто воевать не будет. И ты будеш хоть не самым старшим, а возле меня богатырем.

И он ничего не говоря как вернёт в одну сторону эту пáлицю, так сразу четырёх полóжил. Как вернёт в другу раз в горячке, и еще четырёх полóжил, смотрит, осталось только два. Он и этых уложил, а одинадцетой богатырь скрылсе, он и не узнал в этой горячке, пока махал, самой старшой скрылсе. Он и не знал куда. Хорошо. Ну, топерь он стал спускатьце с горы, к этому чарю попадает и думает:

– Ну, топерь у меня охрана хорошая эта пáлиця.

Ёму она еще показалась лёхкая. Вот он приходит, конешно, к чарю, заходит прямо во дворець и заходит к нёму с этой пáлицей. Действительно она была такая не лéхкая и сам не лёгок, што все комнаты задрожали. Когда пришол он к чарю, чарь оцень обрадел, и он сказал:

– Вот, ваше велицество, я принёс эту палицю, которую ты жалал достать и уничтожыл этых богатырей.

Тогда он ёму и говорит:

– Ну молодéць, Иван Медведёвиць. Ты сделал нам такую службу, для нашего чарьства, топерь мы сидим крепкие, и я предлóжу тебя наследником иметь, если тебе это будет

342

угодно и наделю тебя полчарьством. Ты мне сослужил великое дело хотя за малое времё, но сделал очень хорошо.

Топерь этот богатырь, которой скрылсе и стал подхаживать к ёго матери, и этого всёгó не знал Иван Медведёвиць. И оне с ним стали жить. Вот, конешно, он это ходил к матери и ничего не знает, а богатырь этот ей советует;

– Слушай, сделайсе больнёй, когда придёт сын твой, а я потом ёму придумаю и ёго уницьтожу, а уж потом дело будет наше с тобой. Да, когда ты будеш больна, он придёт к тебе и спросит: „Чего ты, мать, болееш?“ А ты ёму скажи: „Вот, сынок, как я заболела, видела во сни, што есть озеро и кабы ты привёз мне с этого озера воды и я попила бы воды и поправилась“. Ну, отцюда оно не близко, так может быть вёрст двести. И вот в этом озери живёт водяной чарь и он на петьдесят вёрст волоцит в это озеро людей, так што нихто мимо граници проехать не может, так што ёго затянет и потопит. А он поедет, послужит тебе.

Топерь так. А Иван Медведёвиць в это времё был у чаря и говорит:

– Ваше величество, вот всё бы хорошо мне было жить в вашем чарстви, но одно есть неладно.

– А што такое, Иван Медведёвич, скажи, может можно будет поправить это дело. Если возможно, скажи, я всё для тебя сделаю.

Он отвецяет ёму:

– Я жалаю себе такого коня, которой бы мог меня нести, у вас наверно в чарстви ёго еще не найдётце.

– Слушай, Иван Медведёвич, дак ведь может и есть, у нас в чарстви ведь кóней много, я тебе сецяс дам приказ, поди по конюшням, кóней много, может и выбереш.

И сецяс пишет конюхáм приказ, „што вывести всех кóней на показ Ивану Медведёвицю“. И вот он идёт к конюшни, подаёт конюхáм приказ, оне вывели полной двор лошадей.

– Ну, Иван Медведёвиць выбирай любого, у нас оприч этых в чарстви больше нет никаких.

И вот Иван Медведёвич начáл ходить. На какую токо не накинет руку, она садилась на колени. И сказал:

343

– Ну нет, в этом чарстви мне нет лошади, я пойду искать себе лошадь.

И так вышел из чарьства и пошол искать. И вот он идёт, идёт, идёт дорогою, видит стоит избушка.

– Заворочу в эту избушку, посоветуюсь, хто там живёт.

А тут жила одна волшебниця в этой избушки. Вот он пришол в избушку, видит сидит старушка.

– Здраствуй, баушка, быть ты хоть моей тётушкой, потому што у меня роду никакого нет, только одна мать.

– Здраствуй, Иван Медведёвиць, хорошо что ты ко мне пришол, я тебя уж давно жду и знаю зачем ты ко мне пришол.

Баушке это слово очень понравилось, как он обозвал ей тётушкой.

– Дак вот садись, сынок, я тебе буду говорить.

Вот он сел, конешно, за стол, баушка начинает ёго спрашивать и кормить ёго.

– Дак вот, баушка, я пришол по какому делу: выручи меня или помоги или росскажя, што я буду у тебя спрашивать.

– Ну, говори, говори, сынок, я знаю зачем ты пришол.

– Дак вот я пришол, тётушка, чего, – как нет у меня коня, где бы мне достать. Есть достáта у меня палиця, она боле или мене хорóша, ну, а коня не достал, нету в чарстви коня.

– Да, Иван Медведёвиць, из-за этой пáлици ты сецяс много потерпиш страданья, да и жив не будеш. А я тебе даю коня. Ну, слушай меня, я тебе росскажу всё. Коня ты скоро достанет, поди на улицю и скричи: „Сивко бурко – вёшной Воронкó, стань передо мной, как лист перед травой“. Он тебе покажетце, ну ты ёго сецяс не бери, а как он тебе понадобитце, ты токо спомяни, он тебе и будет. А потом приди ко мне в избу.

И вот он вышел из избы и закричал:

– Ну-ко, Сивко Бурко – вёшной Воронкó, евись передо мной, как лист перед травой.

Вдруг бежит конь, из ушей дым столбом, а из ноздрей пламё пашет. Прибежал, стал перед ним, как вкопаной.

344

– Ну Иван Медведёвиць, говори, какая тебе служба, я всегда готов, токо спомяни и всем тебе помогу; токо сам не ошибайсе.

– Ну, ладно, пойди, Бýрушко, пока не нужно.

И конь скрылсе. И он приходит опеть к тётушке в избушку. Приходит он к тётушке в избушку, она и говорит:

– Ну, увидал коня?

– Увидал.

– Ну, вот, теперь он будет служить верой и правдой. А топерь садись, я тебе еще росскажу, так всё ровно тебе живому не быть. Когда ты достал эту пáлицю и убил десеть богатырей, то одинадцетой скрылсе и спозналсе с твоей матерью, и живёт топерь. И этот богатырь придумал тебе службу, исполнять топерь и пойдёш. Есть отсюда за двести вёрст озеро и там живёт водяной и он таскает людей в озеро, все ровно, хто бы ни поехал, богатырь или хто. И ты пойдеш и токо смотри, што тебе будет конь говорить, всё исполняй, хотя тебе будет и трудно. Токо бери пáлицю с собой. И вот когда ты приедеш обратно, – это простоё дело воды взять, – ты привезеш воды, конешно, и оне тебя будут поить вином. Подпоят порядошно и будут спрашивать – „Скажи, сынок, где у тебя душа? Как тебя нельзя убить, то у тебя и души нет. А ты ей ответь: „А у меня душа в голикé“. И поди проць. Конешно, оне этот голик сожгут, тут ничего не найдут. А я тебе скажу, где твоя душа, не токо душа, а смерть твоя где-ка. И вот потом дальше, ты второй раз поедеш, где есть трёглавой змей. И в этом саду есть безрогой цёрт и так орёт, што на лошади не усидетьце. А про это тебе конь скажет, што там надо делать и тебе придётце всех молодцёв привезти в чарьство. Когда ты исполниш вторую заповедь, она опеть тебя будет вином поить и спросит: „Скажи, сынок, где твоя душа“. Ты ей скажи: „у меня душа у коня в хвосте“. Он пойдёт, кликнет твоёгó коня, он придёт, ну не достанет хвоста, сорвёт может одну волосинку, сожгёт ее, но ты останессе жив. И так, когда ты третий раз поедеш, ты наткнёссе на одну избушку, там есть три змея и там есть чарьская дочь увезёна; токо не из этого чарьства. Вот ты с ней

345

познакомиссе, когда убьёш змея этого и возьмет за себя замуж. Уж она третий раз будет тебя поить. Оцень напоит и ты уж ей наверно скажеш. А душа у тебя вот где: на груди есть пуговка, и в этой пуговки твоя душа. Если ты ей скажет, она отрежет пуговку и убьёт тебя. Помни всё это, сынок, больше ты ко мне не приедеш, рази прибежит конь твой.

И с этымá словами он пошол в чарьство, роспростилсе с баушкой и оцень поблагодарил ей за всё сказанное. И пришол к матери.

Когда он пришол к своей матери, то она лежит больная. Вот она и говорит ёму:

– Што же ты, сынок, долго меня не посещаш, а я уж совсем больная.

– Што с тобой, мама, скажи мне, ведь докторов много, может и пособят. А уж я так замедлилсе, ходил искать себе коня, да не нашол.

Вот она и говорит:

– Да уж лецилась, сынок, все ходили доктора, да никак болезни не могут признать. А я как раз сёдне видела во сне. И вот есть отцюда за двести вёрст озеро, и с этого озера как бы ты принёс мне воды, да я попила да умылась бы, так и поправилась.

– Ну ладно, мать, коли так, то я сьежжу, может и поправиссе.

И так пошол, заворачивает к чарю. Он принял ёго и спрашивает:

– Ну, как, Иван Медведёвиць, нашол себе лошадь в нашем чарстви?

– Нет, ваше величество, не нашол я в вашем чарстви, ну хотя не в вашем, а нашол себе лошадь, котора может меня нести. Затем меня долго и не было, а теперь поеду кататьце на лошади, узнаю местность, а потом приеду. Сецяс беру пáлицю и поеду.

– Поежжай, Иван Медведёвиць, куда хош, токо не езди заграничу, за ту, где есть озеро, штобы тебя не утопил водяной чарь, я про это слыхал.

346

– Нет ваше величество, я туда не поеду.

Простилсе с ним, взял пáлицю и пошол из города. Когда вышел из города, скрыкнул своёгó коня. Конь бежит, земля дрожит, из ушей пыль столбом, из ноздрей пламё пышет. Сровнялсе с ним, стал, конешно. Он берёт пáлицю и одел латы богатырския, садитце на нёго и поехали. И вот оне очень скоро проехали эту границю, и их потянул этот чарь водяной в озеро. Вот ёму и говорит конь.

– Нy, Иван Медведёвиць, хватайсе за лесину, я больше держатьце не могу, ты еще лёгок.

Да он захватал лесину под пáзухи, та с корнем и поволоклась.

– Ухватись за вторую!

Он и вторую, а водяной всё тащит. Уж и озеро близко. Конь ёму и говорит:

– Ну, Иван Медведёвич, если можеш ухватитьце за последний дуб, што у воды стоит, то останемсе, если нет, то утопит нас обоих.

И вот подьежжат он к этому дубу, зачепилсе, водяной уж больше тащить не может, ушол в воду. А он стоит у этого озера дожидает, што будет дальше. И приходит водяной в своё чарьство и говорит:

– Ну, сын, поди спроси, какой такой приехал, я до озера дотащил, весть перепотел, а стащить не могу. Поди, спроси, какой такой приехал и што ёму нужно. Я уж заплачу ёму дань, коли ко мне приехал. Такой тяжолый был тащить. Нá, неси ёму мешок золота, может он так уедет.

Вот сын приходит, несёт мешок с золотом. Пришол и говорит:

– Хто ты есть такой, молодéць, чего тебе нужно. Вот тебе отець послал мешок золота, уж так сам устал, не пришол.

А он отвецяет ёму:

– Оставь тут мешок и поди скажи отцю, што если он не придёт сам, то я всё ваше озеро перемучý и всех вас чертей переколочу и всё ваше чарьство розорю.

Пришол сын, россказал отцю. Отець очень испугалсе.

– Порядошной же он был тяжолой, наверно нам будет худо. Пойти к нему.

347

Взял еще два мешка, думал откупитьце. Когда он не пришол еще, а ёму конь заране сказал:

– Вот слушай, Иван Медведёвич, как только увидаш ёго и он тебе даст золото, ты скажи: „Оставь тут золото“, сам ударь ёго пáлицей, скоци на нёго и поежжай в чарьство, а я за тобой. А там мы ёго закуём, он от нас никуда не уйдет. А я захвачу это золото с собой и привезу. Когда выходит водяной с двумя мешкамы и говорит:

– Ну, што тебе надо, молодéць, я тебе еще золота принёс, довольно ли тебе будет этого? И поежжай домой.

Вот он ёму и говорит:

– Слушай, водяной чарь, ты меня должен отвести сецяс в чарьство и с золотом, а оттуда я отпущу тебя обратно. А если токо ты не сделаеш, што я сказал, то с тобой тó будет, што я розорю вас всех.

Тогда сказал:

– Ну ладно, коли так, то я тебя отвезу.

И скоцил на нёго и поехали, а конь подобрал золото и за ними. И как бежит по лéсу, так весь лес клóнит, а он ёго ударяет изредка пáлицей слехка. Когда прибегает в чарьство само, тогда ударил так водяного пáлицей крепко, што тот упал, заковал сецяс в чепи и сказал:

– Ну, слушай, если ты заорёш или людей будеш пугать, то я всё ровно тебя убью, а пока побуть этта.

Потом отпустил своёго коня.

– Ну пойди, доброй кóньчик, гуляй, пока не понадобиссе.

Сам захватил золото и пошол к чарю. Приносит золото и говорит:

– Вот, ваше величество, водяной чарь дал мне три мешка золота выкупа, штобы я ёго не убил.

Чарь удивилсе:

– Неужели ты, Иван Медведёвич, был у водяного?

– А вот пойдём, я ёго даже сюда привёз, если не верите, на нём приехал. И пойдёмте, я вам покажу ёго, и не бойтесь ничего.

И вот этот чарь, конешно, с удивлением выслушал ёго и сóбрал всех своих бояр и пошли смотреть на то место,

348

где прикован был водяной чарь. Когда оне пришли, все люди боялись и дивились на нёго. Такого чуда еще не видали, слышали, что волóчет людей, но не видали. А он ходил совсем близко от нёго, гладил и говорил:

– Если ты кого-нибудь укусиш или закрычиш, то смотри, тебе што сказано!

Конешно, водяной чарь говорит:

– Нет я, Иван Медведёвиць, ницёго не сделаю, жду от тебя токо пощады.

– Ну вот, это всё вытерпиш и получит пощаду.

И все люди ходили, интересовались, смотрели на нёго. И узнал этот богатырь, што он приехал на водяном чаре. Топерь он говорит ёго матери:

– Топерь ёго инáце никак не убьёш, когда он принесёт тебе воду, ты попьёш и скажи: „Нет, я на это не справилась, а топерь я тебя угощу водочкой“. А когда будеш поить водкой, и скажи: „Тебе наверно нет смерти, раз тебя не убил водяной чарь“. Он тебе скажет, где у него смерть.

Ну вот, топерь он походит к матери, и несёт эту воду.

– Ну вот, мама, я исполнил твою службу, принёс воду.

Она попилá и говорит:

– Ну вот, сынок, как ты исполнил мою службу, я тебя угощу водочкой.

Приносит челыми вёдрами, штобы напоить ёго пьяным. И вот она начинает ёго вином поить. Он пьёт-пьёт и ничего не пьянеет и думает:

– Надо немного притворитьце, будто пьяной.

Вот она и говорит:

– Слушай, сынок, вот ты пригнал такого водяного, которой людей волочил, у тебя уж нет, наверно, души. Скажи, где у тебя душа хранитце или смерть твоя.

– А што тебе, мать, моя смерть нужна, на што тебе она?

– Да нет, просто так, сынок, я спросила, просто интересно знать.

– Да коли хочеш знать, вот тут голик, которым пáшут избу, вот тут она, смерть моя.

349

Она и обрадела.

– Ну ладно, сынок, всё ровно, где бы она не была, а всё ровно смерть бывает.

Он ушол. Ушол, приходит к чарю, опеть проводит времё, пока у него есть пустое. Приходит богатырь:

– Ну, как, сказал?

– Сказал.

– А очень пьяной был?

– Нет, много он вина несёт.

– Ну, как такой богатырь, много ёго и поить надо. Ну, где ёго смерть, сказал?

– Сказать-то он сказал: пустое, смерть у нас близко, вот тут под порогом. Возьми, зажги голик, он и умрёт.

Вот оне обрадели, взяли этот голик, и бросили в пець. Ну што ж? Сгорел голик, а он и живой. Узнали, што он живой, ходит, знацит не подействовало, омманул.

Тогда придумал другую штуку, уж попадётце.

– Слушай, притворись опеть больной, он скоро придёт. Вот отсюда, конешно, далёко места будет, есть сад, и в этом саду есть живая и мёртвая вода. И живёт в этом саду лёв-зверь у безрогого цёрта, а сам безрогой цёрт прикован к стенки и так орёт, што люди падают со страху. И вот вели принести ёму оттуда ростения, а живой и мёртвой воды нам не надо. И вот когда он туда приедет, лёв-зверь уж, конешно, ёго там задавит. Ну, ладно. Ты притворись больная и скажи: „што вот мне из этого саду нужно ростения“. А уж если он достанет, то тогда опеть пой ёго пьяным, он скажет где ёго смерть, а инáце ницёгó не выйдет.

Вот прошло несколько поры, он опеть приходит к матери, мать лежит.

– Што с тобой, мама?

– Ой, сынок, сынок, занемогла, колько чем не лечилась, не могу поправитьце, кабы ты, дитё, исполнил мой сон! Есть сад, отцюда, конешно, не близко, и вот в этом садý есть ростения, коли бы мне йих покушать, я бы поправилась.

– Ну, ладно, мать, для тебя я это сделаю.

И вот он вышел из избушки, приходит к чарю.

350

– Ну, што, Иван Медведёвиць, што знаеш новенького, што такой кручинной?

– Да так, ваше величество, ничего; хочу поехать, розгонить свою печаль.

– Ну, што-ж, поежжай, токо совсем от меня не уежжай, это чарьство твоё будет, как я и посулил тебе.

Ну вот, он, конешно, вышел из города, берет свою палицю, и закрычал:

– Ну, Сивко-Бурко!

Конь прибежал.

– Ну, што, Иван Медведёвиць, куда поедем?

– Да вот, поедем в такоё-то место.

– Эх, Иван Медведёвиць, плохо нам будет, ну ладно. В дороге будет нам еще трёхглавой змей, с этым ты лехкó справиссе, садись на меня.

Вот он сел на нёго, конешно, поехали. Ехали, ехали, ехали, до того доехали: – доехали к трём дорогам. Там было написано: „Живому не быть, проезду нету“.

– Ну, поедем сюда!

Поехали. И вот видит здалекá стоит серебренной дóмицёк красивой до цего, блестит на весь свет. Конь и говорит:

– Вот здесь живёт змей.

Токо сказал, змей и вылетел.

– Топерь с ним росправляйсе!

И вдруг он как пáлицей махнёт, так у нёго две головы отлетело, махнёт другой и та отлетела. Вот убил ёго всего, заходит в домик. Смотрит сидит какая-то красавиця, прямо што ягода. Сидит и плачет. И вот когда он зашол в домик и говорит:

– Здраствуй, прекрасная чаревна, чего ж ты плачеш?

– Как же мне не плакать, я укрáдена этым змеем и уж три года здесь живу. Топерь вижу богатырь, што ты убил змея, скажи мне про себя, хто ты есть?

– Меня зовут Иван Медведёвич, а теперь слушай, я пойду к коню своему, даю пшоници, а потом поговорим.

Конь ёму и говорит:

– Слушай, Иван Медьведёвиць. Ты сецяс ей замуж не оставь здесь, когда будет времё, тогда и возьмёш.

351

А она пусть здесь живёт, здесь ей всего довольно, чего ей. Токо не забыть захватить живой воды и мёртвой, и оставь ей или передай мне. Топерь поди к ней.

Приходит он к ней, за это времё у ней всё было приговлено, стол, всего нанóшено и водочки. Вот она и говорит:

Скажи, Иван Медведёвиць, вывезеш ты меня отсюда или нет?

Он сказал:

– Ладно, прекрасная чаревна, я тебя за себя замуж возьму и вывезу отсюда, но дело в том, токо не сецяс. А потом или сам приеду за тобой, или конь. Садись на нёго, ни об чом не печалуйсе и там будеш. А сецяс живи здесь, тебя нихто не обидит.

Топерь прожил он у ней сутки и поехал, а она осталась плакать, што „придет за мной Иван Медведёвиць или нет?“. Хотя ей было жить хорошо. Вот и едут к этому саду. Конь слышит зарáне тяжолой крык и говорит:

– Слушай, Иван Медведёвиць, вытащи волосину у меня из хвоста и обвяжи вокруг головы; не выдержит у тебя голова крыку, а потом заедем в сад.

Он вытащил волосину и обвязал голову и подьежжают к саду. А на нёго лёв-зверь бросйлсе, он ёго пáлицей – раз, другой, лёв осмирел и говорит:

– Ну што тебе надо, Иван Медведёвиць, бери.

А тот на чепи рвётце, орёт, што силы было. Вот он, конешно, спустилсе с лóшади и взял ростение и захватил живой и мёртвой воды. Сунул это в корман и подошол ко льву-зверю. А уж он успокоилсе, сидит, ничего ёму не говорит, лиш бы токо он ушол. Он и говорит:

– Слушай, лёв-зверь, если ты не стащиш в моё государьство, то я всех вас убью, все жительство ваше разорю. А уж если стащиш, то так и быть.

– Ладно, я тебя стащу, токо уходи отсюда.

– Ну, и уйду.

Он сецяс коню передаёт эту воду живую и мёртвую и сам на нёго сел. Лёв-зверь так помчалсе, што пéнья-корéнья только вслед бегут. А конь этот передал воду живую и мёртвую

352

девушки, а сам вслед. И вот он ехал, ехал, ехал, приежжает в чарьство на это место, где был водяной чарь. Берёт чепи, сковал их вместе и говорит:

– Ну, если вы будете рвать или орать, то убью.

Ну, што йим было делать. Делать нéцёго. Сидят. А он отпустил своёгó коня и сам пошол к чарю. Когда приходит к чарю:

– Hу вот, ваше велицество, я съездил в этот сад, где лёв-зверь, может слышали, я ёго сюда пригнал, посмотрите. И там есть другое чудо, надо еще и то принести.

И чарь очень удивилсе, сóзвал своих подданных и пошол смотреть.

– Нy, Иван Медведёвиць, бери моё чарьство, коли ты с такими зверьми справляессе, а оне нас пожрут, пожалуй.

– Не бойсе, ваше величество, не тронут.

Сецяс оне пришли, смотрят два чуда. Ну хоть оне молцят, ну оне боятце.

– Не бойтесь, смотрите, не тронут.

Ну што ж, так все ходили смотреть, интересовались.

После этого он опеть:

– Давай схожу к матери, снесу ей ростение, давай уж потешу.

Вот приходит он к матери, подаёт это ростение:

– Ну, нá, мать, поправляйсе, што же сделать, раз неможеш, я тебе привёз.

А оне опеть подумали ёго вином поить и спросить про смерть ёго. Вот мать и говорит:

– Ну, сынок, коли ты мне такую службу сослужил, я тебя угощу не больше как водочкой.

И наносили ёму столько вина, заготовили, штобы ёму опьнеть. И вот он сел, не отказалсе и давай пить. Пил, пил это вино, почти всё выпил. И хотя опьянел, но мало. И она нацинает ёго опеть спрашивать.

– Ну, сынок, скажи, где у тебя душа, коли тебя нихто на свети не может погубить, наверно, у тебя её нету.

– А зачем тебе, мaть, моя Душа, наверно ты хочеш меня погубить? Рази я тебе плохо делаю, службу твою исполняю, наверно, ты хочеш меня убить.

353

– Да нет, сын, зачем, я токо так спрашиваю, нарочно, какой мне интерес тебя убивать?

– Ну, а коли не интерес, а хочеш узнать, то душа у меня в хвосте у коня, а у меня души нет.

– Ну и ладно.

Он и вышел от ней. Приходит этот богатырь, она и сказала, што „вот он пьяной сказал, што в хвосте у коня“.

– Ну ладно, я знаю, где этот конь, – у одной баушки волшебници. Я скрычу: он и выйдет.

Берёт он мець и, знаеш, выходит за город и скрыкнул богатырским голосом. Конь думает, што хозяин, летит к нёму. Вдруг видит, што не хозяин, махнул хвостом и побежал обратно. Ну, ёму удалось мецём махнуть, выпала волосинка. Он обрадел, взял эту волосинку и пошол домой. Принёс домой и давай ей в пецьку, сожгáли. Она, конешно, сгорела, а смотрит, он живой ходит.

– Да што, опеть омманил! Ну надо опеть ёго послать!

Притворилась она опеть больной и посылает ёго опеть в сад, достать от самых высоких деревьев ягод, а уж этот цёрт, если сорвет чепь, то ёму живым не быть. И вот не черезь дóлго он опеть приходит к матери, а мать опеть лежит больная. Он спрашивает:

– Ну што же ты, мама, опеть больная?

– Да как не больная, вот не поправилась, вот кабы ты опеть сьездил, да повыше с древа достал ягод, я поем немного и поправлюсь.

– Ну што же делать, сьежжу.

И опеть идёт к чарю. Приходит к чарю, чярь ёму и говорит:

Да што Иван Медведевич, тебе бы жонитьце, так неплохо будет. Я уже стар, а тебе бы принять престол.

– Да што, неужели уж я невесты не найду!

– Дак как не найти, ты токо скажи в каком чарстви хочеш, а уж невеста будет, потому што о тебе великая слава прошла по всему свету. Еще сами приедут к нам поинтересоватьце на такого жениха.

– Ваше величество, да я еще молод, успею жонитьце, надо еще съездить, еще чудо привезти, а уж потом и жонюсь.

354

– Ну што же, Иван Медведёвич, поежжай, я тебе ничего не скажу, а потом и жéниссе.

И так берёт свою пáлицю' и пришол к коню. Когда прибежал конь, он садитце на него и поехали. Приежжают к этой красавици-чаревны. Подьехал к серебреному домику, пришол, она очень обрадела, стала угощать и говорит:

– Ну што, Иван Медведёвиць, возьмёш топерь меня?

– Нет, прекрасная, сецяс взять не могу, надо еще поехать взять этого безрогого цёрта, а уж потом и за тобой.

– Што ты, Иван Медведёвич, он тебя одным крыком убьёт, а я так и останусь здесь на всю жизнь без тебя.

– Нет не бойсе ничего, живи здесь, а я за тобой приеду.

Так пожили оне сутки и поехал к этому цёрту. Подьежжают к саду, конь и говорит:

– Вырви еще волосину и обвяжи вокруг головы. Приедем в сад он на тебя крепко заорёт, пока ты не удариш ёго палицей.

И вот он связал волосину, подьежжают к саду и этот безрогой цёрт орёт так крепко, штобы вырватьце ёму. Он полез на лесину, сóрвал ягоду, штобы мать потешить и идёт к нёму. А этот чорт, рвалсе, рвалсе и вырвалсе и бежит к нёму. Вот он замахнулсе пáлицей, ударил раз, ударил другой, цёрт осмирел и замолилсе.

– Не бей меня, Иван Медведёвич, а што тебе надо – бери токо оставь меня в покое. Вот бери этот сад, и я буду охранять тебя в покое любую пору, токо оставь меня челого.

Вот он говорит ёму:

– Нет, я тебя здесь не оставлю, пока не выучу, пока не свезёш меня в моё государьство, там я вас всех выпущу.

Вот он уселсе на нёго и давай нахаживать пáлицей. Цёрт летит почём зря, а конь за ними. И вот он приехал в это же государьство и заковал ёго, третьего чудака тамотка. Отпустил коня и приходит к чарю. Вот пришол и сказал чарю:

– Вот хочеш посмотреть ваше величество, я привёз тебе последнего чудака, вот оны топерь у меня все прикованы. Если хотите, подите, посмотрите, а потом я с ними рощытаюсь, и буду смотреть, што они будут дальше делать.

355

– Слушай, Иван Медведёвич, ты таких трёх чудаков сюда привёз, да как оне сорвутьце, всё наше чарьство розорвут.

– Не печалуйсе, ваше величество, ничего не будет, рази меня в живых не будет.

И вот оне пошли все смотреть и дивуютце. А оне прикованы все друг к дружке и сидят спокойно.

– А топерь пойду я к матери своей, а после того буду жонитьце, я уж себе невесту приискал.

Чарь очень обрадел и пошол во дворець. Чарь в эту пору стал собирать разных королевен, чаревен посмотреть на этых зверей и пусть посмотрят на Ивана Медведёвича, какой он есть.

А он пошол к матери своей. Приходит, конешно, и подаёт ей ягодки, она поела.

– Ну, спасибо, сынок, теперь я поздоровею.

А у них уж раньше, конешно, сделка была, договорённость, повторять не надо. Топерь она и говорит:

– Ну, сынок, уж я тебя угощу разик, и спрошу, может ты мне скажеш.

И пошло у них угощенье. И он до того дóпил, што уж стал совершенно пьяной, и забыл, што говорила ёму баушка.

Вот уж он напилсе, она подходит и говорит:

– Скажи мне, сынок, правду, где таитце твоя душа, уж я тебе ничего не сделаю, уж ты такое зверьё победил, привёз и заковал, наверно, в тебе и души нет.

А тебе, мать, охота меня очень уж убить, – он говорит.

– Да нет, зачем, я токо так спрашиваю.

Она ище наливает ёму бóле и бóле вина.

– Ну, так выпью еще этот бокал, а потом скажу. Ну, мать, вот у меня на груди есть пуговка, эту пуговку отрежеш, и я умру, – и заснул.

Вдруг приходит этот богатырь, отрезают у нёго пуговку, взял, розрубил ёго на мелкие цясти и выкинул ёго на волю. Ну, этого чарь, конешно, ничего не знал.

Топерь этот конь узнал, што нет ёго, погиб хозяин – прибежал к баушке и так заржал, бьёт копытами землю, што баушка скопила, а было дело в ноци. Когда она скоцила и выбежала на крыльцё, то спросила:

356

– Што ты, добрый конь, што с тобой слуцилось или што слуцилось с Иваном Медведёвицем?

– Да, баушка, давай скорее мешок порóжной и садись на меня.

– Да, сказала баушка, – так я ёму и сказала, што буть окуратней, наверно што-нибудь россказал.

Тогда баушка скорей оделась, взяла порóзной мешок, села на лошадь и поехала. Прибегает конь к этому месту, где были куски выкинуты, уж йих начинают воронá таскать. Она скорее собрáла все кусоцьки, полóжила в мешок и привезли в избу, конь сказал.

– Ну, баушка, ты топерь выйди, а я побежу к прекрасной чаревны, там у нас есть живая вода и мёртвая.

И вот баушка села и сказала:

– Ну, конёк, поежжай, спасай, как мож, Ивана Медведёвиця.

И конь побежал туда. Прибегает он туда и ударил так крепко, заржал и бьёт в крыльцё копытом. Выбежала она на крыльцё, испугалась.

– Што такое, што случилось, я такого еще и не слыхала.

И конь стоял с мешком на спины. Она и стала спрашивать:

– Што ты, доброй кóньчик, так сильно крычиш, я от тебя еще такого крыку не слыхала, не случилось ли чего с Иваном Медведёвицем?

А он ей и говорит:

– Топерь не спрашивай, а оденьсе и выйди, увидиш твоего Ивана Медведёвича, а топерь неси живую и мёртвую воду.

Она так и ахнула. Побежала скорее, оделась и приносит два пузырька, которой ей принёс конь. И вот когда она вышла, он и говорит:

– Ну вот, снимай топерь мешок и треси, што там есть в мешкý, а потом увидиш, што получитце. Спрыскивай мёртвой водой, а потом после мёртвой – живой.

Вот она сецяс снимает этот мешок и нацинает трести куски тела человека мёртвого и спрашивает:

– А ато хто тут?

357

– А это, когда спрыснеш, увидиш, а сецяс я не скажу, тебе этого нельзя знать.

Вот она сецяс выпрыснула – сделалось тело, спрыснула живой – выскоцил Иван Медведёвиць.

– Фу-фу, как я долго спал!

И увидал стоящу против себя прекрасную чаревну и коня своёго. Потом конь ёму заговорил:

– Да, Иван Медведёвиць, если бы не я, тебе живому не быть. Это благодаря матери твоей, ты ей сказал, oне тебя и убили, а если бы не я, ты и не жив. А уж больше тебя не найдёт, а будет еще пытатьце если ты ей оставиш.

Тогда чаревна берёт ёго зá руки, приводит в избу и начинает угощать.

– Ну што, Иван Медведёвич, скажи мне правду, еще ли меня не возьмёш отсюда, долго ли мне здесь одной томитьце?

Он говорит:

– Нет, прекрасная чаревна, больше ты от меня не останиссе, больше я тебя не оставлю. Топерь у меня всё прошло, больше меня не уловят. Сядем и поедем с тобой.

Она ёму еще говорит:

– Вот што, Иван Медведёвич, а куда же мы домик кладём этот, всё-таки он серебряной, а у тебя такого домика в чарстви нету.

– А я уж не знаю, конь нашего дóму не увезёт токо тебя и меня, мы уж ёго тут оставим.

– Нет, Иван Медведёвич, мы ёго тут не оставим, возьмём ёго за собою.

Она приносит еицько пустое и говорит:

– Ну-ко, Иван Медведёвич, дунь в это еицько, увидиш, што будет.

Когда он дунул – дóма не стало, сунул еицько в корман, сели и поехали. Вот.она ёму дорогой говорит:

– Слушай, Иван Медведёвич, уж ты как бы не слушал, но в этом послушай.

– Ну што, говори, прекрасная чаревна?

– Я топерь не виделась с отцём, с матерью, ты знаеш, уж сколько? – восемь лет. И мне бы жалательно увидать

358

отця и матерь. Хорошо бы было проехать к отцю и матери, а уж потом в твоё чарьство, где ты живёш. Я ничего не буду говорить, што плохо у тебя, я ничего против не имею, но мне бы уж хотелось повидать родных, как я была единая доч у них.

Вот он и говорит:

– Слушай, прекрасная чаревна, я тебе скажу. Мы сецяс в ваше чарьство не поедем. А почему, я тебе скажу. Ведь если отець и матка приедут в наше чарьство смотреть этых зверей, диковинку, што привезёны у меня, ведь мы йих я увидим, и все радости будут вместе. А надо сецяс вернутьце в своё чарьство, потому што чарь не знает про меня, где я девалсе, может уж схватились, а не знают.

Вот оне токо приежжают на чарьской двор, а она и говорит:

– Ну-ко, вытащи это еицько и розбей ёго на широкой площади против дворця и увидаш, што будет.

И вот он вытащил еицько из кормана, розбил ёго на широкой площади против чарьского дворця, то образовалсе серебреной дворець. И он привязал своёгó коня и пошол во дворець. Цярь как-то случайно зглянул в окно:

– Што такое, переменилось, серебреной дворець стоит, какого и в чарстви еще не бывало.

И он кряду же пошол смотреть этот дворець. Смотрит, сидит Иван Медведёвиць с жоной за столом, он так и ахнул:

– Да ты откуль взялсе Иван Медведёвиць с молодой жоной?

– Вот садись за стол со мной, я тебе буду говорить.

Он тогда ёго спросил:

– Ну дак как, ваше величество, все ли гости собрáлись у тебя на пир?

– Все, Иван Медведёвич, токо дожидают тебя, победителя, а так боятце подойти зверей смотреть.

– А оне еще здесь?

– Да здесь стоят прикованы.

– Ну пойдём, а я тебе росскажу потом где я эту пору был, што со мной слуцилось.

359

И вот оне токо заходят на пир, то во-перьвых мать и отець это увидели.

– Нá-ко! Доць идёт с Иваном Медведёвицем, которой покорил одинадцеть богатырей и доць спас.

А чарь идёт наперёд, сажает йих в большой угол. Отець и мать не могли выдержать за столом, прибежали к дочери своей.

– Здраствуй, наша дочка родимая, где ты это времё пропадала, какой тебя похитил похититель и каким ты случáем попала за этого Ивана Медведёвиця?

И вот он заговорил тогда, Иван Медведёвиць:

– Слушай, папа и мама, вы сядьте, а я вам обскажу, а она подтвердит. Топерь нам есть времё для такого радостного торжества.

Оне сели и радовались, што она живая. И вот он говорит:

– Слушайте, топерь я прикажу жоны сказать про змея, а доскажу остальное.

И вот она началá:

– Слушайте папа и мама, как я пошла гулять, вы, конешно, не знаете, што меня утащил змей и держал три года. Конешно, мне было жить хорошо, всего довольнё, и у меня был домик серебряной, которой сецяс у нас. И вот до тих пор я жила три года, пока не случилось ехать этому Ивану Медведёвичу и он убил этого змея. И он три года еще меня держал, пока не справилсе со всеми своими делами. И был он в таком нещастном положении, што конь ёго на спины принёс изрубленного, но это всё дело успокоилось.

Теперь она замолцяла, нацинает Иван Медведёвич говорить:

– Ты знаеш, ваше велицество, што я так долго, и гости у нас задержаны. Я ведь был в таком нещастном положении, меня погубила мать, я был убитой и знаю из-за чего я был убитой. Меня убила действительно мать, а из-за кого убила, я тоже знаю. Когда я вытащил пáлицю эту с горы, то было десеть богатырей, а одинадцетой скрылсе. И вот он спозналсе с моей матерью и йим надо было меня убить. Оне два разá меня вином поили, да на третий уж я до того дóпил, што оне меня убили. Ну, у меня был конь верной и он спас меня

360

и была у нас достáта живая вода и мёртвая. И вот на щастьё моё послужил мне конь, сóбрал в мешок тело моё, вместе с баушкой, котора всегда совет давала и отвезли к прекрасной чаревны, она и сама подтвердит. И вот теперь токо я оттуда приехал.

Чарь охнул:

– Ну Иван Медведёвич, много ты перенёс, бери сецяс мой престол, а я отказываюсь. А с матерью и богатырем делай што хочеш с нимá, хоть убей, как хош!

И гости все смотрели на Ивана Медведёвича и на ёго жону и дивились на ёго храбрость и силу. Топерь он сказал:

– Ладно, пускай оне живут, времё будет, я сощитаюсь с нимá.

И йихной пир продолжалсе шесть дней. Потом по окончании пира он и говорит:

– Ну вот што, гости, пойдёмте я покажу вам зверья, какие у меня есть.

И приказал кузнецям сковать деветь прутов жолезных и это было сделано. И вот все гости с радостью пошли смотреть. Когда пришли гости, то остранились. Он говорит:

– Вы ничего не бойтесь, вам ничего не будет.

Берёт он прут железной, подходит к водяному чарю и давай хлестать. Тот взмолилсе, просит:

– Уж ты што хочеш делай, токо не убивай меня, пори меня, бери што хочеш: хош золота, хош што, токо оставь меня в живых.

И так он обломал три прута и принимаетце за льва-зверя. И так же льва отлупил, оставил, и сказал:

– Ну помни, я пошлю к вам в сад людей, увидим, как вы с ними обратитесь.

Топерича он берётце за этого чорта безрогого и такую же ёму байну дал, как и тем. И всех отправил на свои места. Тогда все гости обернулись обратно на пир и стали благодарить Ивана Медведёвиця за угощенье и стали розьежжатьце, токо остались мать да отець.

После этого всего он поступил на чарьство, то он мать и отця пригласил в свой дворець.

361

– Пойдёмте тоже ко мне покушать.

Вот он йих угощал трои сутки и сказал:

– Ну, папаша и мамаша, хотите живите, а нет – поежжайте.

Конешно, йим жалко было уехать, и сказал ёму тесть.

– Ну, зятюшка, приежжай топерь к нам.

– Ладно, времё будет – приеду, а топерь у меня дело еще есть.

Потом, конешно, пожелал всего хорошего йим, а сам с жоной повалились спать. Переспал он ноць и говорит жоны:

– Ну топерь я отправлю салдат к озеру и в этот сад, как оне с ними будут обращатьце, а тогда я с нима еще пощытаюсь.

На второй же день отправил он отряд салдат, конешно. Когда оне приехали к озеру, начали купатьце, водяной до чего испугалсе, штобы оне не утонули; какой отплывёт далекó, так он отпихиват к берегу. Оне покупались и поехали в сад. Приежжают оне ко саду, то лёв-зверь стоял у дверей, кланялсе.

– Пожалоста заходите к нам.

А этот безрогой цёрт стоял у дýба, даже ни слова не сказал салдатам. Те походили, походили по саду, набили корманы разныма фруктами, поехали проць. Приежжают в чарьство, спрашивает у них Иван Медведёвич:

– Ну што, робята, как вас водяной чарь стретил?

– Очень хорошо. Водяной так испугалсе, што даже выпéхивал на берег.

– Ну, а как лёв-зверь и цёрт?

– Цёрт нам ницёго не сказал, а лёв-зверь даже кланялсе, дал нам разных фруктов и ходили мы по саду долго.

– Ну, очень хорошо, дело хорóшо.

Топерь он на-вечерý, так уж было часов десеть вéчера, он и говорит:

– Ну, жона, топерь я пойду к матери.

– Што ты, што ты, Иван Медведёвич, оне тебя напоят, да убьют тебя.

362

– Ну нет, топерь уж этого не выйдет, оне тогда токо убьют меня, когда коня моёгó убьют, да три года кости ёго высушат, а конь йим не дастце убить. А этого я йим ницёгó не скажу.

Берёт пáлицю и отправилсе. Приходит, оне как раз сидят, ужинают.

– Вот я сам пришол Иван Медведёвич к вам, делайте што хотите.

Вот мать сразу повалилась, пáла на колени, он берёт пáлицю, да как даст этому богатырю, от нёго токо мокрó осталось.

– Ну, мать, я тебе пощады не дам.

Убил и ей. На второй день велел похоронить. Приходит к жоны и говорит:

– Ну, жона, я топерь с нимá рощыталсе.

После этого стал жить да быть и править своим государством до глубокой старости.

На этом и кончим.