24. КУЗНЕЦЬ

Нé в каком чарстве, нé в каком государстве жил-был крестьянин, этот крестьянин был кузнець. Был он, конешно, жонат. У их был один сын, ёго звали Иваном. Потом у ёго слуцилось нещастьё, у ёго умёрлá жона. Ёму пришлось жонитьце на вдóвки и взять тоже со сыном. Того сына звали Васильём. Вот эти робята росли, конецьно, вместе. Когда подросли, то отцёвской сын стал в кýзници с отцём роботать, помогать ёму. Вот когда он выучилсе с отцём ковать хорошо, он себе сделал ружьё и ходил охотилсе.

Вот в одно прекрасное времё он зовёт Василья:

– Брат Василий, пойдём охотитьце куда-нибудь к óзёру, уток или кого-нибудь покаравулить.

И тот согласилсе. Вот оне когда вышли из дому, пошли к одному озёрку. А около озёрка были кругом пески. Вот Иван и говорит:

– Давай, будем здесь ждать, не прилетит ли хто из птиць. Только, Вася, надо призарытьце в песок, штобы птици нас не замéтили, как прилетят.

Вот оне призарылись немножко и Ваня смотрит, летит три лéбеди.

– Смотри, Вася, летят.

Эты три лéбедя прилетели, ударились в пески и сделались прекрасные три девици. Топерь, сецяс скинули платьё своё

514

и роздевшись начáли купатьсе. Ванюша смотрит. Вот сецяс Ванюша смотрит и начинает крастьце, и у их платьё похитил. Оне и не заметили. Когда оне выкупались, выскочили нá гору, а платья нету. И мéньшая из них заговорила:

– Хто взял наши платья. – Если старой старицёк – пусть наш дедушко, если пожилая женщина – пусть наша тётушка, если молодая девиця – пусть наша сестриця, а уж в крайном случáе – молóдой молодець, – пусть будет богосужоной.

Потом Ванюша выскакивает и говорит:

– Я, прекрасная девиця, похитил ваше платьё.

А Вася глядел на них и ни слова не мог сказать. Вот она и говорит:

– Ну, Иван, крестьянской сын, покажи наше платьицё, и я потом обьесьнюсь.

(Оне волшебници были, дак. А ведь вот волшебници-волшебници, а не ущитали, вот как-то подойдёт, так што хочеш). Потом Ваня соскакивает и принёс ихно платьё и отошли сáмы. Оне оделись, все три красны девици и приходят к Ванюши и говорит млаччая сáма.

– Ну, Иван, крестьянский сын, коли ты открыл меня, тебе мной владеть. Вот топерь знаеш, Иван, крестьянской сын, я полечу со сёстрами к матери, а через два дня прилечу сюда и возьму тебя с собой. Ты приходи на это место.

Вот эты все прекрасны девици роспрощались с Иваном и с Васильём и полетели. А брáтья пошли домой. Когда он пришол домой, ничего дома не говорит, а этот брат Василий всё россказал своей матери, как всё было. Мать была очень волшебниця и сказала:

– Но, Иван, будет щáстливой, ну погоди, не скоро еще Ваня женитце.

Проходит двá дни, Иван кресьянской сын собираетце итти и говорит брату:

– Вася, пойдём со мной, посмотрим, как прилетят красные девици.

Когда оне запоходили, мать даёт своёму сыну соннýю булавочку и говорит:

515

– Вот, сын, как прилетят эты лéбеди, ты воткни ёму в платьё эту булавочку, не дай им сойтись вместе, поговорить.

Так оне и отправились. Приходят к этому óзеру и немножко призакрылись и сидят. Вот увидали оба, што летят белые лебеди, млаччий протянул руку и незаметно засунул ёму в платьё булавку. Тот заснул. Вот оне прилетели, ударились в пески и стали красные девици, и стали спрашивать:

– Но, где ты есть, Ваня, выходи!

Ваня как соннóй, дак молчал, а Вася ни слова не мог сказать. Оне и второй раз:

– Где ты есть, Иван крестьянской сын? Выходи!

Вот Вася не стерпел и говорит:

– Да мы оба здесь.

Тогда оне пришли и увидали Ивана соннóго, то сказали:

– Нам до тебя дела нет, когда спит Иван. Ты ёму скажи, што мы улетаем и прилетим церезь два дня за им.

Оне обратились лебедями и улетели.

Он выдёрнул булавочку, и Иван проснулся.

– Эх, не знаю, долго ли я спал?

И потом говорит ёму Вася:

– Да ведь, Ваня, лебеди-ты были.

– Эх! А хоть што они сказали?

– Да сказали прилетят через два дня.

– Ну, ладно, пойдём.

Оне пришли домой. Василий всё россказал матери, как прилетали лебеди и сказали, што прилетим опять через два дня, она сказала:

– Нет, не будь я, што так даю жонитьце Вани на этой красной девици. Поди опеть с ним и воткни соннý булавочку.

– Ну, а он-то, конечно, не знает, што она ёго усыпляет.

Вот проходит два дни, а он и говорит:

– Но, пойдём, Вася, посмотрим, не прилетят ли красные девици?

А мать ёму даёт соннýю булавоцьку и говорит:

– Воткни ёму в платьё незаметно, и не мож ли попасть, жонихом сам к этым красным дéвицям?

516

Вот оне и приходят опеть к тому же óзеру. Немножко притаились и сидят. Вот опеть увидал Вася, што летят красные девици, он кряду засунул ему булавочку, и Иван заснул. Лéбеди прилетели, ударились в пески и стали красными дéвицями и сами говорят:

– Ну, где ты есть Иванушко, крестьянский сын? Выходи!

Вот Василий с перьвого разу не мог выдёржать и заговорил:

– Мы здесь, идите сюда!

Оне приходят и видят, што Иван спит и спросили ёго:

– Почему это так уж второй раз Иван спит? Ну, а коли Иван спит, нам с тобой дела нет, скажи: мы прилетим еще через два дня.

Когда оне улетели, он выдёрнул эту соннýю булавочку.

– Эй, Иван, ставай, смотри, уж лебеди-ты полетели!

Иван встал и спросил у брата:

– Што оне сказали?

– А оне сказали: “Прилетим еще через два дня”.

Вот оне встали и пошли домой. Пришли домой, и Василий матери опеть россказал, всё што было. Она и говорит:

– Ну, я всё-таки на своём настáвлю и не даю Ивану крестьянскому сыну жонитьце и получить такое богатство. Уж коли тебе не придетце, пусть и ёму ницёго; опеть же тебе дам соннýю булавочку.

Проходит еще два дни. Иван и говорит брату:

– Пойдём, брат, стречать красных девиць, может быть удассе поговорить.

Приходят оне опеть к этому озёру, притаились и сели ожидать, и видят обы, што летят эты три лебеди. Василий протянул руку и сунул ёму булавочку. Иван заснул. А оне прилетели, ударились в пески и обратились крáсныма девицями. Вот обратились и стали спрашивать:

– Ну, где, Иван, крестьянской сын?

Василий не вытерпел и с перьвого разу отвечает:

– Мы здесь, идите сюда!

Оне посмотрели на спящего Ивана и стали говорить:

– Почему же это так, што третий раз нам не удаетце поговорить с Иваном?

517

Он и заговорил:

– Я буду наместо Ивана, а он у нас такой спящий, што токо спит – куды седёт, тут и спит.

– Нет, мы с тобой дела не имеем: когда не удалось с Ваней, теперь он нас долго больше не увидит, а тебя нам не надо.

Пришла мéньшая сестра и побудила, побудила, не могла розбудить и сказала:

– Но, полетим, сёстры.

Вот оне ударились в пески, оввёрнулись белыма лебедямы и полетели. А Василий выдернул булавку.

– Брат, смотри, уж лебеди-то были, да и улетели!

Иван посмотрел – лебеди летят и чуть удержалсе от слёз и сказал брату:

– Ну, што, Вася, хотя оне сказали?

– А оне сказали тó: млачча тебя побудила и сказала сёстрам: “Полетим, долго теперь, Ваня, нас не увидаеш”, и с тем улетели.

Тогда он сказал брату:

– Но, пойдём, Вася; не удалось, верно, поговорить с красныма дéвицямы.

Вот пришол он домой и Вася обсказал всё матери. А Иван стал ходить с отцём в кузьницю и всё такой печальной сделалсе, задýмчивой и всё думал про красных дéвиць.

В одно прекрасно времё надумал:

– А уж пойду, куда голова несёт, путешествовать, может дойду до ихного места.

И вот сóбрал сумоцьку, простилсе с отцём, с матерью и пошол путешествовать один себе, не знат сам, куда. Вот он идёт и идёт и идёт путешествовать по белому свету. И он увидал трёх братьёв: сонцо, месець и ветер. Подошол к им близко и поклонилсе:

– Здраствуйте, брáтья.

– Путь вам дóбра.

И сам пошол дальше. Вот отошол немного, сонцо, месець и ветер, эти братья стали спорить. Сонцо говорит:

– Мне он поклонилсе.

518

Месець:

– Нет, мне.

А ветер говорит:

– Не вам, а мне доброй мóлодець поклонилсе.

Стали спорить, потом ветер и говорит:

– Зачем нам спорить, пойдём к ёму, и он нам скажет.

Оне оввёрнулись вокруг ёго. Он опеть против этых братьёв стал. Вот оне и стали спрашивать:

– Скажи-ко ты, доброй молодéць, кому ты из нас братьёв, перьвому поклонилсе, обьесьни:

А он им отвечает:

– Я всем вам, добрым мóлодцам, поклонилсе вместе.

Тó им было очень понятно.

– Ну, дак вот, доброй молодéць, ты скажи-ко куда ты идёш топеричу, а мы тебе все идём на помóгу и сослужим тý службу, котору ты жалаеш.

– Слушайте, брáтья, дóбрыи мóлодци, я иду, попадаю, мне удалось стретитьце с тремá девицями и одна оббещалась замуж за меня, дак вот я иду, к им попадаю.

– Ну вот, оне ёму и сказали:

– Но дак, Иван крестьянской сын, иди, а мы все будем тебе помогать дорóгой во всём, токо спомени нас.

И вот он идёт днём, и ноцью. Ветер лёгонькой прохлаждает – сонцо днем, и также ночью месець дорогу освещает и показывает, куда надо итти. И он всё идёт, идёт, идёт. Наконець, увидáл избушку. Заходит в эту избушку, смотрит, сидит старушка за ýбранным столом. Вот когда он зашол и заговорил:

– Здраствуй, баушка.

Она ёму и ответила:

– Здраствуй, дóбрый мóлодець.

Это была спокóйна старушка. Вот поздоровалась и берёт ёго, конецьно, посадила за стол поить и кормить. После уложила ёго и сама села рядом. Села рядом и нацинает спрашивать:

– Скажи-ко ты, дóброй молодéць, чьёго ты роду, чьей плéмени, зачем идёш и куда путь держиш, – говори только всю правду, а если врать будеш, я узнаю.

519

– Вот слушай, баушка, всю правду росскажу, нисколько врать не хочу.

И начинает говорить:

– Я есть Иван, крестьянской сын, и вот случилось у меня такоё дело: – Раз сидел у одного озёрка и прилетело три лебеди. И я когда увидал их, я у их похитил платьё.

И всё обсказал, как это было.

Одна из их стала просить, што: “если старой старицёк, будь дедушкой, – старая старушка, – будь тетушкой, молóдая девиця – сестриця, если молóдой молодéць – быть богосужоным”. Тогда, конецьно, я вышел, отдал платьё им. Я им понравилсе, и мéньшая обещала за меня выйти замуж. И вот оне обещали через два дни прилететь, и я ходил, но мне не пришлось их увидáть. Не знай, по какому случáю, оне видели меня три рáза, но я всё време был соннóй. Только в последний раз их увидáл, но уж оне были далёко.

Тогда она сказала:

– Да, Ванюша, крестьянской сын, тебя нещастье постигло, но всё-таки ты своё получиш; эты все красные девици мне будут родные племянници, а ихна мать мне приходитце роднáя сестра. Ты будеш мой нареченной зять. Оне живут далёко, далёко за дальнима морями, так што скоро ты их не увидáш. Я, хотя тебе не могу ницёго помоць, но тебе скажу кóё-што. Вот топерь ты от меня пойдёш и иди до синего моря – там увидáёш розбитоё корыто на берегу. Это корыто из давных прежних времён, когда ездили отьци и деды и правдеды наши. Когда ты придёш к этому синёму морю, то бери это корыто, оно обратитце тебе в лодочку и будет весёлко одно. Ты садись и поежжай пó морю. И приедеш в это государьство, хотя тебе и трудно будет.

Вот он, конешно, отправилсе к синёму морю. Вот как он отправилсе к морю и приходит, наконець. В пути ёму месець и сонцё освещали дорогу, а ветерóк помогал тоже. Вот пришол он к синёму морю и увидал в песках это розбитое корыто и стащил ёго в воду. Из корыта образовалась лодочка и два вёсла. Сел в лодочку и поехал. Ветер спéрьва тихонькой, а потом пал и сильней и указывал ёму путь. Но греб

520.

он всё против ветра. Потом он спомнил про сонцо, месець и ветер.

– Братець, а долго ли ты меня мучить будеш, как уж я выбилсе из сил.

Тогда ёму говорит ветер:

– Нет, Иван, крестьянской сын, я тебя не мучу, а указываю путь – поежжай всё против ветра.

Тогда сказал ёму ветер:

– Ну, коли ты измуцилсе, Иван кресьянской сын, сядь на корабь, смотри он идёт. И будеш в этом государьстве, где три красные девици.

Вот он посмотрел, уже ровняетце корабь с им. Он зашол на корабь, пришол в каюту, сел, а ветер стал дуть на парусá и корабь полетел в это государьство. Вот не черезь долго уж он к трём девицям красным в это чарьство попал. Подходит он к дворцу и кряду же ставает на верхний этаж. Когда он только выстал, то выходит пожилая женщина, берёт ёго зá руку и ведёт в своё помещеньё. Привела ёго в своё помещеньё. Накрыла богатый стол с рáзныма закускамы, и ёго накормила с дороги. И потом начáла спрашивать:

– Чей ты есть, доброй молодець, обьесьнись-ко мне и зачем ты пришол, тогда я буду знать (хотя она его и знает). Вот он начинает говорить:

– Да, тетушка, – потому што ты есть в пожилых летáх, я тебя зову тётушкой – я росскажу тебе, што со мной случилось и што заставило сюда итти. Вот когда я с отцём роботал в кýзници, то я любил ходить охотитьце.

И также он будёт ей россказывать:

– “Когда я пошол охотитьце, я пришол к одному óзёру; туда прилетели три лебеди, и это были три красные девици. Оне розделись и начáли купатьце. И мне очень понравились, а я осмелилсе у их платьё обрать. Оне вышли и увидáли, што платья нет, бросились обратно в воду. Вот одна из них и говорит: „Хто у нас убрал платьё? Если старой старицёк, – будь дедушка, если старая старушка – будь тётушка, если молóдая девиця – будь сестриця, а уж если молодéць – будь богосужоным“. Вот, конечно, я встал, отдал платьё. Тогда

521

оне переоделись, пришли ко мне. Когда оне на меня посмотрели, млаччая сказала: „но будь ты богосужоным. Жди, я прилечу черезь два дня“. И так лётала три дня. А меня всё не удалось по нещастью видеть, я всё был спящий, и вот оне улетели и сказали моему брату, што мне их долго не видать, и улетели. Потом я пошол путешествовать и розыскивать этых трёх красных девиць.

Вот она тогда ёму и отвечает:

– Да вот, Иван, крестьянской сын, эты все три красные девици мои дочеря, а я ихна мать, а ты уж будеш мой нареченной зять. Но их сицяс дома нету. И вот боюсь, Иван, крестьянской сын, што оне бывают прилетают очень голодныи, сердитыи, боюсь тебя оставить не закрытым, штобы тебя не розóрвали на куски.

И вот она берёт ёго за руку и ведёт в друго помещеньё и закрывает его в ящик.

Быть до тéх пор, пока я тебе не привёду.

Не церезь долго прилетают эты дочеря, красные девици. Очень оне были голодные и сказали:

– Ну, мама, давай скорей йись.

Вот она их напоила, когда, накормила и села рядом, стала спрашивать своих дочерей:

– Вот што, дочеря мои любимые. Вы пó Руси летали и людей видáли и весь белой свет облётали. Наверно, вы мне скажете, в чем я буду спрашивать у вас?

Вот она и говорит:

– Вы скажите мне правду: нé было ли у вас какого зáговора с однем молóдым человеком Иваном, крестьянским сыном? Не было ли обещанья выйти замуж?

Тогда призналась мéньшая дочь.

– Да, мама, был такой случáй, бывáло у одного озёрка мы купались, и я дала клятву Ивану, крестьянскому сыну, выйти за ёго замуж. И три раза лётала к ёму, но он был все спящий, и с тех пор больше не видала ёго, а я ёго очень полюбила.

– Да, вот, моя дочь, Мария прекрасная, он у меня здесь.

522

Доч сказала:

– Но, мама, благослови и покажи, я пойду за нёго замуж.

Мать сецяс пошла, отомкнула ящик:

– Иди же, зять, я тебе покажу дочерей своих, оне прилетели.

Он пришол к ней. Она бросилась к ёму на шею и стала ёго целовать, тогда говорит мать:

– Ну, доць, прекрасная Мария, я тебе не могу наделить своё чарьство, потому што у меня ище две дочери остаютце, а я тебе дам прежноё дедушкино чарьство – иди к тетушке и там получиш себе чарьство и будеш со своим Иваном править на нём.

Потом они роспростились, конецьно, с матерью и в скором времени были в том государстве, в которо мать их отправила.

Вот оне прибыли в это государьство и прожили оне с Иваном почти цéлой год, у матери все не бывала. Вот она и задумала:

– Дорогой муж, Иван крестьянской сын, я топерь полечу к матери, а тебя оставлю в этом чарьстве. А тебе оставлю двенатьцеть клюцей, ходи во все одинатцеть, но в двенатьцетую не ходи, пока я ежжу. Тебе там делать нецёго.

Вот она ёму подаёт ключи и еще сказала:

– Ну, Ваня, смотри, двенатьцетого не открывай.

Вот когда улетела, он, спустя день, берёт эты ключи и стал ходить по заповедным зáмкам или погрёбáм, как хош. Пришол он в перьвые двери, открыл погрёб и смотрит, лесниця вниз пошла. Когда спустилсе под лесницю, то смотрит кругом везде пóлки, а на пóлках вина разные дорогие, каких на свете только нет. Когда он это все осмотрел, то закрыл и стал открывать другие погреба. И в пети погрёбах были разные разности и съесные припасы всевозможных сортов. Потом он пришол в десятый погрёб. Когда открыл он погрёб, то видит стоят там кони в этом погрёбý, и сбруя, и прочие принадлежности. Вот он сецяс выбрал хорошую лошадь, вывёл её и поехал кататьце на этой лошади. Покаталсе, колько ёму было охота, завёл её в погрёб и сам пошол обратно домой. И вдруг она прилетает. Когда прилетела и спрашивает:

523

– Ну, как, Ваня, посмотрел ли мои интересы, можно ли нам этта жить, как думаеш?

– Да, прекрасная моя Мария, можно здесь жить.

– Ну, дак и живи здесь у меня.

И вот она пóжила опеть с ним месець врéмени и говорит:

– Я полечу опеть к матери, а ты оставайсе и только не ходи в двенатцетой погрёб, и я, пожалуй, тебе ключей не оставлю.

А теперь ёму ёще говорит:

– Слушай, Иван, крестьянской сын, ходи ты по всёму моему пространству, только не выставáй на высокую гору, тебе ходить туда нéзацем. А почему я тебе не велю заходить на эту высокую гору? Потому што ты много увидаеш беспокойной жизни и будеш сам волноватьце.

Вот она, конецьцо, и полетела, ище сказала:

– Но, Ваня, оставайсе и помни.

Когда она улетела, он на второй же день пошол по всему ейному пространству и што ёму здумалось:

– Дай полезу на эту гóру, узнаю, што там за редкости.

Когда подходит к этой горы, и начинает на ней ставать. Так што он, почти, и выстал на высокоё место.

Когда он выстал на эту гору, то видит весь свет и всех людей. И увидáл своё родноё село: и отця, и мачеху, и брата своёго. Вот и видит, как отець в поле работает, жнёт, а с нёго пот так градом и катитце с лиця. Ему очень жалко стало отця, и он ницего больше не мог делать и пошол с этой горы. И стал грустéть и думать, как бы ёму удалось видеть отця своёго.

Вдруг прилетает жона опеть. Когда сели они ись, стала ёго спрашивать:

– Скажи, мой дорогой Иван, крестьянской сын, наверно, ты ходил на эту гору, ты што-то стал с лиця переменной, (уж она знает) и об чем ты грустиш?

Вот он и говорит:

– Прекрасная моя жона Мария, да, был я на этой горы, видел всё кругом и видел своего отця. Очень мне ёго жалко, што он так трудитце на старости лет, и хотелось бы повидатьце с ним.

524

Она ёму и сказала:

– Я запрещала тебе, што для жизни тебе будет беспокойно, но топерь делать нецёго. Топерь переспи ноць, а я тебе утром скажу про это про всё.

Вот оне переспáли, конецьно, ноць, на второй день стали, умылись, поели. Вот она и говорит:

– Ступай, Иван, крестьянской сын, со мной, я покажу тебе одинатцетой зáмок, даю тебе лошадь, на этой лошади ты поедеш к отцю своему и повидаессе?

И потом она ёго повёла. Вот приводит к одинатцетому зáмку и открывает дверь.

– Вот, смотри, стоит лошадь.

Он посмотрел, а она берёт эту лошадь, выводит и говорит ему:

– Ну, пойдем топерь, сецяс поедеш.

Когда вышли оне из зáмка, она и говорит ёму:

– Вот, Иван, садись ты на эту лошадь, не на обузданну и не ежжену, и, как она подымёт голову, ты только покажи ёму, и сразу будёш у своего отця. Когда ты приедеш к отцю своёму, то помни, штó будеш сам ись, тó и лошади давай. И спать повалиссе тоже рядом. Штобы эта лошадь у тебя была всёгда в глазах. Ты не доверяй никому, – и потом ище говорит: – А потом как ты повалиссе спать, увидиш, штó с тобой будет творицьце, крепко, конечно, не спи.

И вот она ёму даёт небольшой мешочек золота и сказала:

– Это отдай отцю.

Вот Иван сецяс же сел на лóшадь и указал только рукой, как уже оказалсе у отця своёго у дóму. И видит отця своёго и мачеху и брата. Так вот выходит отець. Отець его, конечно, и не узнал. Он говорит:

– Здраствуй, отець.

Поздоровкалсе с мацёхой, а она смотрит и думает:

– Как же Иван, крестьянской сын, на таком на ýбраном богатом коне приехал. Но ладно, погоди.

Потом, конешно, он отдал отцю деньги, и отець очень обрадел и начáл сбирать, как по-нашему сказать, небольшую

525

пирушку, угостить сына своёго. Вот когда он сóбрал эту пирушку, Иван, крестьянской сын, и говорит:

– Вот чем я буду угощатьце, тó и моей лошади давайте, тем и кормите, што я буду ись.

Так это всё былó и сделано.

Когда отходит стол этот, она и говорит Ивану:

– Я тебя, Ванюша, повалю сёгодне в особую комнату.

И хочет вести.

А он отвецяет ей:

– Нет, маменька, я не повалюсь ни в какý особу комнату, как я и раньше не спáл там, а я повалюсь туда, где мой конь. (Спомнил жонкину заповедь).

Топерь думает мацеха.

– Ложись, я всё ровно устрою.

Иван сходил, принёс соломки и лёг в конюшню, коню под ноги под передни; сам, конешно, не спит. Значит, лежит, а она удумала што?

Накалила прут жолезной и думат:

– Я пойду ёго заколю, всё ровно живого я ёго не отпущу. Времё уж полноць, она это всё приготовила и идёт с этым жолезным прутóм. А конь в это времё отпетилсе к стенки и стоит. Иван тоже не спит, слышит это всё, но не знает, што творитце, а лошадь знает. Когда она открыла дверь, то и ударила коня в бок, штобы он отвёрнул зáдницу, штобы ей пройти и заколоть Ивана. Конь кряду же розвернулсе и как пнёт ей копытом в грудь, она так перелетела к другой стены и пáла без чуств. И конь сказал:

– Но, теперь надо спать, Иван, ты всё увидáл.

И Иван заснул. И до ýтра Иван прóспал, взял своёго коня, вывёл из конюшни. И мачеха тоже проснулась и говорит:

– Эх, неудацьно дело вышло, ище бы придумала какой другой способ, но уж, наверно, он топерь уедет.

Вот когда вывёл своёго коня, вышол и отець. Иван простилсе с им, сел на коня и только указал рукой и сразу оцютилсе в своём государстве. А мацёха так рукамы и хлопнула.

– Ну, щáстлив был, што так скоро скрылсе.

526

Когда Иван приехал в своё чарство, прекрасная Мария стретила ёго и говорит:

– Но, што, Иван, крестьянской сын, побывал у своего отця и всё топерь узнал, не будёш больше домой жалать.

– Да, жона, топерь я все видáл: про отця своего и про мачеху и совсем успокоилсе, больше я про них думать не буду, – и ище добавляет: – Если бы не конь, то, наверно, мне здесь не бывать.

– Вот што, друг мой, если бы не конь, дак я бы тебя и не отпустила, потому што я всё наперёд знала. Я вот еще раз слетаю к матери, а потом больше от тебя никуда не полечу ни на шаг. У нас всего тут есть: всей приправы хватить жить до глубокой старости. Я, Иван, сёгодне же полечу, а ты оставайсе, ну помни: не ходи в двенатцетой зáмок.

Вот она знацит улетела. Иван осталсе. Вот он так куда сходит, но больше не стал ходить никуда далёко и на высóку гору уже нейдет, времё больше проводит окол-дому. И што ёму задумалось:

– А што, дай схожу, посмотрю, однако, ништо будет.

И взял, подходит к дверям двенатцетого зáмка. Подумал немного и скрыл замóк, отворил двери и видит: стоит богатырь заколдованной в цепях, в котли, а под котлом огонь (он-то, конешно, не знал, што богатырь заколдованной, а он ёму скажет сам, после запишеш). Вот ёму он заговорил:

– Слушай, Иван, крестьянской сын, коли ты пришол, дак дай мне воды напитьце немножко, я тебе всё обскажу, хто я есть такой.

Иван, конешно, немного подумал, принóсит воды ёму и подает напитьце. Когда он подал ему напитьце, то под котлом погас огонь и роспались все цепи и богатырь выходит с ним вместе из темници и из этого зáмка. Сецяс берёт ёго за шиворот, подымает одной рукой* и говорит:

– Ох, ты какой юноша, лёхкой для меня, как ты сумел сюда попасть к этой прекрасной девици?

Опустил ёго и сказал:

527

– Ну, топерь я обскажу об себе, хто я есть такой. Hу, Иван, крестьянской сын, я тебя уж не буду обижать, ты живи здесь, а я есть богатырь заколдованной ей и ейной матерью, и ихным родом, и сидел здесь тридцеть лет, и я им всем отомщу за это. А тебе больше прекрасной девици не видáть, я ю тоже закую в цепи и посажу в зáмок, как я у ей сидел.

Тогда приходит к одинатцетой двери, открывает ей, берёт этого коня и садитце на него. Ище ёму подтвердил:

– Ты ко мне не приежжай: ежли приедеш, я тебя раза два прощу, а уж на третий убью, так и знай.

Вот только сел на коня и указал рукой, как сам скрылсе и улетел в свое государьство. А дорогой схватил эту прекрасную девицю, она не успела и вернутьце в своё государьство.

Иван, крестьянской сын, стал жить один, и ёму стало скучно – штобы ёму делать. Вот он немного подумал и говорит:

– Дай я пойду ище путешествовать, искать свою прекрасную девицю.

Вот сóбрал сьестных припасов и отправилсе путешествовать. Идёт путём-дорогою. Идёт и спомнил про этых друзьёв своих: про ветер, про месець и сонцо, и вдруг к нёму ветер приблизилсе и говорит:

– Здраствуй, Иван крестьянской сын, куда ты идёш опеть путешествовать, был ты щасливой, а топерь куды путь держиш?

Топерь уж надь не на корыти пробиратьце.

Он обсказал всё своё положение: што с им случилось. В это време собрались все три брата: месець, сонцё, ветер и стали совет держать, што как ёму туды пробратьце, где этот богатырь живёт.

– Дак вот, Иван, крестьянской сын, тебе до нёго не дойти, может быть сто лет. Он живёт за дальнима морями и за дальнима окиянами. А топерь ты иди к окиян-морю. Да, вот топерь, когда придёш к окиян-морю придёт тебе роща и ты в этой рощи остойсе.

Это говорит ему сонцо – помощники хороши, а то бы без их пропал давно.

– И ты увидаеш там кобылицю, которая должна жерéбитьце на этых днях. Когда увидаш ей, и будет она жерéбитьце,

528

то поймай этого жерéбятка и проси у ней. Да, этот жерéбеток такую силу имеет, што сядь на него, когда, ежли тебе даст, подыми руку, и сразу будеш там: приедёш в это чарьство. Когда ты приедёш в это чарьство, он тебе больше не понадобитце, ты отпусти ёго. И когда поедёш не огруби ёго словом и не ударь кнýтом.

Вот тогда с темá словами пошол наш Иван к окиян-морю. Ветер указывал ёму путь, хотя он ёго и не видел, а сонцо и месяць освещали ему путь: днём сонцо, а ночью месець. Вот он идёт и идёт, и идёт и подходит к окиян-морю, увидал окиян-море и зашол в эту рощу, как сказало сонцо, и тут остановилсе. И остановилсе он в рощи и вдруг черезь сутки вокурат на то же самое место, где он остановилсе, прибегает кобылиця и начинает у него перед глазами рожать этого жерéбетка. Когда она выронила ёго только, он ёго взял в руки и говорит:

– Но, прекрасная моя кобылка, дай мне ёго использовать, штобы он сослужил мне службу.

– Ну, крестьянской сын, коли ты угадал в это времё ёго захватил, я тебе ёго дам и росскажу, што в нём есть, только пробудь трои сутки.

Вот Иван провёл трои сутки, она ёму и говорит:

– Нá тебе моёго жерéбятка, моего сынка, он знает куды тебе ехать надо. И вот садись на него не на оседланного и не на объежженного и подыми токо руку, куда ехать надо, и будеш там. И вот как приедеш, и если он тебе не будет нужóн, ты ёго отпустиш. Ты будеш у тех каменных стен, где сидит прекрасная девиця.

Вот он, конешно, попрощался с этой кобылкой и садитце на жерéбятка, на не сéдланного, на не ежженного и только пóднял руку, это жерéбятко поднялось и большие окияны перескакивал, а маленьки моря промеж ног пускал, очутилсе у тех самых стен, где жил этот заколдованной богатырь.

Вот когда он сошол с этого жерéбятка и сказал:

– Ну, спасибо, кóницёк дорогой.

И сам пошол к этим каменным стенам. Вот тут-то с им и слуцитце нещасьё: он позабыл попросить ёго подождать

529

или может быть ёму эты братья не сказали, но уж видно тому надо было быть так. Вот приходит он к каменной стены и начинает он ей розбирать. Розóбрал он эту стенку и зашол в тот зáмок, где Мария прекрасная стояла в котле закованная в цепях. Ну тогда, когда она увидала ёго, сказала:

– Но, Иван, крестьянской сын, принеси мне скорей воды напитьце, тогда пойдём мы на волю.

Вот он отыскал скоро воду и дал ей чашку напитьце. Цепи сразу роспались, огонь под котлом погас, и вышли оне из каменной стены и пошли. Только пошли оне дорогой, как конь у этого заколдованного богатыря стоял закованной в цепи, так забился и заржал, што заколдованной богатырь вышел. Когда вышел, то говорит ёму конь:

– Садись скорей на меня, ведь ушла твоя красная дéвиця вместе с крестьянским сыном, он её освободил.

Топерь он спрашивает коня:

– А скоро мы ёго догоним?

– Догоним? А только сядь на меня, и она будет наша.

Вот богатырь скоцил на коня и сразу же схватил прекрасную девицю.

Но, Иван, крестьянской сын, я в пéрьвой вины тебя прощаю, ты иди на все четыре стóроны.

А красную девицю увёз и опеть же заковал в этот зáмок. Вот он немного подумал:

– Нет, я ище раз пойду, вывёду ище раз, а уж потом видно будёт.

Приходит он к этому к заколдованному зáмку и начинает розбирать стéну, а уж сам захватил воды зарáне. Так. Когда он розобрáл эту стéну, входит в этот зáмок и видит свою прекрасную дéвицю, закованную в чепи, в котле и кряду же подает ей воды. Вот она попила воды и оне вышли из этого зáмка – в этот раз он ёго убьёт. – Когда оне пошли только, этот опеть волшебной конь затоптал ногамы и вызывает своего заколдованного богатыря. Когда он тут выскоцил, и крычит:

– Ты опеть начинает меня тревожить?

И ударил ёго по щоки, коня. Отвечает ёму конь:

530

– Ты не бей меня, а садись, ведь твою прекрасную девицю увёз крестьянской сын, догоним, пока не поздно.

И вот он сел:

– Ну, скоро догоним?

– Сецяс же догоним.

И вот кряду их схватили. Иван только хотел спомнить своих трёх братáн, но не поспел, а то бы улётучилсе. А оне только успели дойти до одного колодца и вот как богатырь поймал их, он схватил Ивана крестьянского сына, и брóсил в этот колодець, а сам вернулсе в этот зáмок, опеть заковал Марию прекрасную и около замка поставил стражу – одного богатыря.

Вот проходит год. Там эти три брата, сонцо, месяць и ветер стали круциницьце:

– Почему же Иван, крестьянский сын, нас не споминат и если он живой-ли нет-ли, – говорят оны друг с дружкой, и стали уговариватьце все троё, – как бы розыскать этого – жив ли он мёртв-ли, но обязательнё найти. Вот и говорит сонцо ветру:

– Ты лётай по океанам и смотри, не увидиш ли ёго где, а я хожу кругом всего свету и везде вижу, буду искать, а ты, месець, посматривай больше по ночам, ты тогда хорошо видиш.

И так все розошлись. Ну, ладно, оне искали-поискали, только ихны труды напрасно пропали, нигде ёго найти не могли: ни на суше, ни на море и сильнё оне задумались. Вот тогда, говорит ветер:

– Погоди, брáтья, я сецяс подыму все моря, окияны, все смучý пески, не подымет ли его, а ты, сонцо, смотри, и месець смотри ночью. Тогда если он тут не обнаружитце, подыму все озёра, реки и колодци, все ровно где-нибудь окажетце.

Вот кряду же ветер занялсе мутить окианы-моря, а сонцо в это време озирáло, а месець ночамы смотрел. Это им не удалось: нигде найти не могли, опеть собрались вместе. Потом опеть ветер говорит:

– Топерь займусь, осушу все реки-озера и колодци.

Вот ветер поднялсé, а сонцо смотрит и приходит к одному

531

колодцю. Когда приходит сонцо и увидало кусоцек небольшой тела и дал знать братьям, так как узнал в этим не больше не меньше, как Ивана крестьянского сына. Вот и собрались все брáтья вместе. Тогда говорит ветер сонцю:

– Ты топеричу лети за мёртвой водой, а я полечу за живой, а ты, месець, бери это тело с воды и подыми ёго на землю.

Вот месець осталсе, а сонцо, ветер побегают, и не прошло там несколько часов, как оне вернулись обратно. Сецяс же ветер спрыснул мёртвой водой по окресности, где лежал Иван крестьянской сын, и смотрит, сецяс же образовалось тело, но не в живом виде, только было цéлое. Тогда сонцо спрыснуло с другого пузырька живой водой, и Иван, крестьянской сын, встал:

– Ну, спасибо вам, добрым мóлодцам, што я топерь стал живóй, здорóвой.

Так. Топерь и говорит ёму ветер:

– Слушай, Иван, крестьянской сын, иди опять-же к окияну к тому, где эта кобылиця и попроси, штобы она опеть тебе дала жерéбятка. Если ты ёго не ударил и словами не обидел, то она тебе его даст. И он тебе сослужит эту службу, достанёш ты опеть же себе прекрасную девицю.

Тогда сонцо подаёт ёму живой воды мáленькой пузырёк.

– Выпей, это тебе понадобитце, когда ты приедеш к этому к заколдованному зáмку снять богатыря, которой стоит на страже.

А топерь говорит ветер:

– Садись на меня, я тебя привезу к этому окияну.

И сел на нёго и полетел. Вот за несколько может минут он прилетает в эту же рощу, где эта кобыла ходила: и в ту же минуту он увидал эту кобылу. Он подошол к ней и поклонилсе:

– Вот, прекрасная кобылка, дай мне жерéбятка сьездить спасти прекрасную девицю, я в тот раз доехал, но со мной произошло нещастье, и только меня спасли брáтья: – сонцо, ветер и месець. Пусть скажет этот жерéбяток, я ёго ни в чем не обидел: ни словом, ни кнýтом; я как приехал ёго кряду отпустил.

532

– Ну коли так, Иван, крестьянской сын, я тебе ёго даю. Но только тебе скажу, почему ты ёго опустил и не велел подождать, ты бы сразу уехал от этого заколдованного богатыря.

Тогда вдруг приходит этот жерéбяток, она ёму сказала:

– Садись на ёго не на сéдланного, на неýзданного и укажи рукой и сразу будёш там, где жалаеш: у того заколдованного богатыря.

Тогда Иван сел. Конёк пóднял голову, а Иван показал рукой, и оказалсе у тех стен заколдованного богатыря. Когда соскоцил с нёго и сказал:

– Ну, подожди, конёк мой, я скоро справлюсь.

Подошол к этому богатырю, поднял ёго одной рукой и ударил о кáменную стену, так что осталось от него одно мокрó. Начал розбирать стену, и подходит к зáмку, где закована ёго красная девиця. А у ней уже были последнии дни до смерти, так она утомилась, што не узнала Ивана крестьянского сына. Она уже сидела тут два года. Он поспешил ей подать воды скорéи. Когда она выпила и ослободила себя, они пошли к этому жеребцю. Вот приходят к этому жеребцю, а у ней и нет столько силы, штобы сесть на жеребця. Он поднял ей, сел сам, пóднял руку и оне скрылись под облака. Тогда, где стоял этого заколдованного богатыря конь, он так зарычал и сильнё забил копытамы в стену, што сделалось страшно, и дело было ночью. Вот богатырь скоцил со сна, прибежал и так ударил сильно по щёки, што конь поворотил голову.

– Как ты смееш будить меня, заколдованного богатыря, в ночную пору и што ты бéсиссе?

Он сказал:

– Но, заколдованной богатырь, садись на меня не медля ни минуты одной, и знай, што увёз прекрасную девицю Иван, крестьянской сын. Если ты опоздаешь хоть одну минуту, мы их никогда не догоним.

И кряду же повесил голову.

– Если не вериш, то руби сецяс же мою голову.

Может богатырь и решилсе бы отрубить у нёго голову, но он прибежал совсем гóлой. Когда он прибежал, конь протянул голову и говорит:

533

– Топерь уж нам не застать.

Но он сел на нёго и указал рукой:

– Может быть еще и застанем.

Конь пóднял голову кверьху, и полетели. Когда он прилетает в это чарьство, а уж там Ивана кресьянского сына не было. Тогда упал у него конь на коленки, протянул голову:

– Ну, делай со мной што хотиш.

А Иван крестьянской сын был в незнаемом чарстви, так што богатырю было не узнать.

Тогда он соскочил со своего коня, отсек ёму голову и полез на эту крутую гору, хотел узнать, где оне находятце. Вот теперь говорит жерéбяток Ивану, крестьянскому сыну:

– Будё хош отомстить ёму садись на меня и мы ёго догоним на крутой горы, пока он не успел оттуда уйти.

Вот. И только сел, и только рукой указал, как очутилсе у крутой горы, и видит сидящего богатыря на крутой горы. Сецяс, как только сровнялись, конь ударил так сильнё заколдованного богатыря копытом, што от нёго осталось только одно пятнó. Сам говорит:

– Вот, Иван, крестьянской сын, это пятнó ты всегда будеш здесь видеть, а больше от него ницёго нету.

Тогда конь поднял голову, а он руку, и кряду оказались в незнаемом государстве.

Вот когда он приехал, и берёт свою Марию-прекрасную девицю и заежжает в то же чарьство, где оне были, и сказал:

– Ну, дорогой мой жерéбяток, сослужил ты мне большую службу, а теперь иди на все четыре стóроны. И скажи матери своей, што очень тебя Иван, крестьянской сын, благодарит за все твои благодеяния.

И жерéбятко кряду скрылсе.

А Иван, крестьянский сын, стал жить со своей Марией-прекрасной девицей без горя и печали до глубокой старости.

Конець.

---

* Сказочник показывает как богатырь берет Ивана.