22. МАТЮША ПЕПЕЛЬНÓЙ-НАЛИТУРОВЫЙ КОЛПАК

Нé в котором чарстве, нé в котором государстве был жил чарь. Этот чарь был хóлост, не жонат, всё искал себе невесту. Ну, не было таких, как ёму нужно было, красавиць. Потом уж он нашол патрет у отця старой, и высмотрел, што уж она очень была красавиця, токо жила очень далёко, в тридесятом государстве. И вот он сецяс приказал средить корабь со всем запасом нá год, и капитанов взять, матросов.

Вот средили этот корабь, похóдит он жонитьце. Вот похóдит, конешно, жонитьце, пошол и вдруг выскакивает Матюша Пепельнóй-Налитýровый Колпак из-под мóсту и спрашивает:

– Куда, Иван чаревиць, пошол?

– Жонитьце, Матюша Пепельнóй-Налитýровый Колпак, пошол.

– Не ходи, Иван чаревиць, не твоя слегá, не тебе владеть.

Подумал, подумал, Иван чаревиць, не пошол.

Вернулсе чарь проч, прожил колько времени, йет, никакая ёму больше не нравитце.

– Нет, не послушаю Матюшу Пепельнóго, поеду.

Опеть пошол. Он опеть из-под мóсту и выскакиват:

– Куда, Иван чаревич, пошол?

491

– Да жонитьце.

– Не ходи, Иван чаревич, не твоя слегá, не тебе и владеть, воротись проць.

Ну, он и послушал. Пожил день-два дома, этот чаревич.

– Што я ёго слушаю, эдак мне никогда и не жонитьце будет. Пойду.

И пошол, а он опеть из-под мосту выскакивает:

– Иван чаревиць, жонитьце пошол?

– Да, жонитьце.

– Не ходи, не твоя слегá, не тебе владеть.

– Нет, не буду тебя слушать, прикажу посадить в темницю. И посадил ёго в темницю, да не удержать. Чарь пошол на корабь, а Матюша Пепельнóй, как будто посаженой в темницю, а сам пошол на корабь за ним вслед.

Вот плывут оне месець, два тамотки. Погода тихая, ясная. Вышел чаревич на палубу и говорит:

– Эх дать божья благодать, кáбы конь – мне гулять, кáбы лук – мне стрелять, кáбы мець – мне-ка сець, кáбы красна дéвиця – мне с ней спать.

Вдруг выходит Матюша Пепельнóй и говорит чаревичу на ответ, ну он-то, конешно, ёго не знает, посáженой, дак!

– Да, Иван чаревиць будет лук, да не будет рук, будет мець, да не тебе йим сець, будет доброй конь, да не тебе на ём ездить, будет и красная дéвиця, да не тебе с ней спать.

Конешно, чаревич ничёго ёму не сказал, но не понравилось ёму это. Опеть и пловут вперёд. Пловут месець и два, тамотки, опеть стихла погода, такая же тишина. Он опеть выходит на палубу и говорит:

– Эх дать –  божья благодать, кáбы конь – мне гулять, кáбы мець – мне-ка сець, кáбы лук – мне стрелять, кáбы красная дéвиця – мне с ней спать.

Опеть Матюша Пепельнóй ёму говорит:

– Будет, – грит, – лук – да не будет рук, будет и меч, ну тебе им не сеч, будет и конь, не тебе на нём ездить, будет и красная дéвиця – не тебе с ней спать.

– Ну, смотри, молодець, если ты еще мне будеш перéчить, то я тебя в воду брошу; ну на этот раз оставлю.

492

Вот оне уж и дальше пловут. Приплывают близко к этому государьству. Опеть стихла погода, чаревич и вышел на палубу:

– Эх дать – божья благодать, кáбы конь – мне гулять, кáбы мець –  мне-ка сечь, кáбы лук – мне стрелять, кабы красная дéвиця – мне с ней спать.

Опеть Матюша приходит и говорит:

– Да, чаревич, будет и лук, да не будет рук, будет и меч, да не тебе йим сечь, будет и конь, да не тебе на ём ездить, будет и красная дéвиця, да не тебе с ней спать.

Конешно, он приказал ёго в воду брóсить, выкинуть. А он попросил людей, штобы ёго не кидали, а посадили в угольную яму пока.

И вот оне приплывают в это чарьство. На другой же день чаревич похóдит к чарю сватать доцерь. Приходит, конешно, и говорит:

– Ну, здраствуйте, ваше велицество.

– Здраствуй, чаревич, здраствуй, зачем к нам пожаловал?

Посадил ёго за стол, стал спрашивать.

– Ну, зачем пожалали ко мне приехать?

– Я приехал, ваше велицество, посвататьце на вашей дочери, может отдаитé?

– Отдаю.

Ну, этот чарь был волшебной, и дочеря все волшебные, очень сильные.

– Я отдаю любую из трёх, какую хочеш, токо сначала выполни мою задачу.

– Ну, што же, какá твоя задача, ваше величество?

– Да какá моя задача: вот сколько в моём городе есть вина – выпьеш – твоя дочь, а не выпьеш, не выполниш – голова твоя с плеч.

Чаревич пришол невесёлой на корабь, пришол, голову повесил, и ходит по кораблю, не знает, што делать, это выполнить надо на завтрошной день.

И вдруг выходит Матюша Пепельной:

– Хо, дак ты как попал сюда на корабь, когда в воду был брошен?

493

– Да как попал, не все такие лихие, как ты: мне доброй цёловек топор брóсил, я влепил ёго в зад корабля, да и вышел. Ну, што, чаревич, каку чарь дал задачу, скажи мне-ка?

– Да вот, сколько в ёго городе вина есть – всё выпить а не выпью, дак голова с плеч.

– Ну, так и пей, приехал, дак пей!

– Да как мне выпить-то?

– Ну, вот, вперёд не хвастай. Ну, пойдём со мной, я помогу, мне все ровно надо в город итти.

И вот оне сецяс пошли в город, Матюша наперёд, а он сзáди. Матюша вытягает двенатцетигорлой кувшин, роспечатывает, сецяс выскакивают двенатцеть молодцев. .

– Ну, вот што, робяты, хто может это вино выпить и в како времё, этот погреб?

Там отвечают:

– Я вот в полгода, там в месець, – говорит, – три дня.

Один нашолсе и говорит:

– Я за три цясá выпью.

– Ну, становись, коли можеш.

И вот зачáли сороковки катать, тот как накривит – сороковка порозная, и даже не успевали катать. За три цясá всё выпил и крицит:

– Хочу еще.

Топерь говорит он:

– Нету вина у нас больше, оставить надо к свадьбы.

И говорит чаревичу:

– Ты иди на корабь, а я пойду в сад и посмотрю три дочери чарские, тогда скажу тебе на какой жонитьце.

И вот он ушол на корабь, а Матюша побежал к стáршей сестры в сад и начáл там ворочать.

Как она увидала, и несёт палицю триста пудов, хочет Матюшу ударить, такая была сильная. Он выхватывает у ней палицю из рук, берёт зá косу, трепал, трепал, ушол ко второй сестры, средней. Значит, начáл в саду ворочатьце опеть, та увидала, выбегает и несёт палицю в двести пудов, хочет ударить ёго. Он выхватывает у ней палицю из рук, берёт зá косы, потрепал, потрепал, оставил, и переходит к мéньшой

494

на сколько та сильна, узнать. Приходит в сад к третьей, и начинает там ворочать. Вот она бежит, несёт палицю в сто пудов, хочет его ударить. Он выхватывает эту палицю, потрепал ей зá косы и пошол проць.

Приходит на корабь. Приходит на корабь и говорит:

– Ну Иван чаревич, на любой жонись, я топерь их посмотрел. У одной есть палиця триста пудов, у второй двести, а у мéньшой сто пудов. Вот бери мéньшую, а не хочеш, так пойдём проць.

Он и спрашивает:

– Кто ты есть такой, што мне помогаеш?

– Я есть Матюша Пепельнóй-Налитýровый Колпак.

– Пойдём, Матюша, проць, не хочу я жонитьце.

– Нет, уж коли приехал, дак надо жонитьце. Поди теперь к царю, он даёт тебе там роботу опеть. А потом приди и скажи.

Вот он приходит и говорит:

– Ну, ваше велицество, я эту задацю исполнил, какую мне велели.

– Ну, Иван чаревич, дак я тебе отдам любую.

– Вот я бы хотел млаччую, ваше величество.

– Ну, ладно, отдам млаччую, если исполниш вторую мою задацю. Вот я тебе дам лук, если можеш из моёгó лука выстрелить, то бери, не можеш, то я велю тебя сказнить. Вот завтро приходи.

Вот он пошол на корабь. Приходит и говорит:

– Вот, Матюша Пепельнóй, велел завтро из лука стрелять-

– Ну, вот будет лук, да не будет рук, помниш, как ты хвалилсе. Ведь знаеш, какой это лук. Принесут завтро двенатцеть богатырей, лук железной, вот и стреляй.

– Што ты, Матюша Пепельнóй, где мне стрелять, пойдём проць, не хоцю я жонитьце.

– Ну нет, приехал, так жонись. Ладно, пойдём завтро к чарю, ты -скажи: „Не хочу я стрелять, пусть мой холоп выстрелит“.

Вой оне переспáли чоць, пошли утром, а лук уж принесёной. Он посмотрел, посмотрел и говорит чарю:

495

– А што, не хочу я из него стрелять, пусть мой холоп стреляет.

Вот Матюша Пепельнóй натянул лук и выстрелил, потом другой раз, и третий. Вот натягает четвёртой раз, тетивá и лопнула.

– А што, какой лук даитé, говнá-то, паршивой мой холоп и то розломал, а то мне даитé из нёго стрелять.

Чарь, конешно, ницёго не сказал. Матюша пошол на корабь, а он опеть к чарю. Приходит к чарю:

– Ну вот, ваше величество, теперь из лука перепробовали, отдай за меня доць.

– Слушай, чаревич, вот завтро приходи и я тебе дам мець. А тут будет стоять дуб в три охвата, вот если можеш этым мецём дуб пересець пополам, то отдам доць, а уж не можеш, то голова с плець.

Пришол на корабь, конешно, и говорит Матюше:

– Вот пойдём завтро, дают мне меч и велит дуб пополам росколоть.

– Ну, я говорил тебе, што будет меч, да не тебе йим сеч. Ты знаеш, какой меч? Вот принесут его восемь богатырей, тебе его и не поднять, не то, што сеч.

– Пойдём проць, Матюша Пепельнóй, не хочу я и жонитьце.

– Нет уж, приехал, дак жонись. Вот пойдём завтро, ты скажи: не хочу я сечь, а вот мой холоп пусть.

Вот переспáли; утром походят опеть. Приходят туды, там уж стоял принесёной мець и стоял этот дуб. Он и говорит:

– Я не буду этым мечом сеч, для меня он лёгок, а вот пусть мой холоп.

Берёт Матюша Пепельнóй этот меч, как ударит дуб, он на куски розвалилсе, и готóвой. Матюша Пепельнóй опеть пошол домой, а он приворачивает к чарю работу сдавать.

– Ну, ваше величество, лук твой перепрóбован, дуб перерублен.

– Молодéць, зять наречоннóй. Уж как ты теперь с дороги приехал, надо тебе выспатьце, обязательно в байну сходить. Вот приходи завтро, вымойсе, а потом уж видно будет.

Вот он с радостью приходит на корабь.

496

– Ну, Матюша Пепельнóй-Налитýровый Колпак, пойдём завтро в байну, для нас истопят.

– Да, я знаю байну, пожалуй, тебе не мытьце будет. Байна три версты она будет от города, а ближе двухсот сажен и не подойдёш, байна железная, натóплена она будет, што и не подойдёш.

– А ну её к цёрту и байну, пойдём проць, Матюша.

– Нет, приехал, так иди. Пойдём с тобой в байну, вымоемсе.

Вот на утро оне приходят к этой байны, жгёт, нельзя подойти.

– Как токо мы будем мытьце в этой байны?

– Ницёго, вымоемсе.

Вот вытягает кувшин, роспечатывает.

– Ну, што, робяты, кто горáзд жарý стречáть.

Один выскоцил.

– Я могу.

Приходит в байну, дунул, плюнул, байна остыла.

Пришли оне, на каменки даже озябли. Вот приходит чаревич к чарю и говорит:

– Што вы, ваше велицество: смеитéсь, в холодну байну послали, мы озябли. Ну, дак как, ваше велицество, отдаш дочерь замуж?

– Отдам. Топерь вот што ты мне-ка сделай, а потом уж отдам. Вот завтро приходи, у меня есть лошадь, можеш обучить, то отдам, а уж не можеш, – то лошадь тебя убьёт.

Он приходит на корабь и говорит:

– Ну, вот, Матюша Пепельнóй, завтро надо на лошади покататьце, даёт лошадь.

– Вот тебе и лошадь, знаеш што это за лошадь? Это чарь сам обернётце лошадью и тебя убьёт.

– Што ты убьёт? Поедем проць, не хоцю я и жонитьце.

– Приехал жонитьце, так надо жонитьце. Пойдём вместе, я тебя науцю.

Вот на утри ставают и походят.

Он и говорит:

– Ты смотри, на ней не поежжай, скажи, што пусть мой холоп едет, а я не хоцю.

497

Он захватил с собой два прýта жолезных и прут медной. Приходит он, конешно, к лóшади, Матюша идёт наперёд сзáди. Матюша наседает по колéн в землю, а он идёт по ёго следам, как будто такой сильной. Вот приходят к лóшади, чаревич посмотрел на лошадь и говорит:

– Ну, я на ней не поеду, рази это лошадь. Пусть мой холоп едет.

Вот Матюша садитце на ней и давай этим прýтом жолезным лупить ей. Она уж летает и не знай куда. Этот прут избил, берёт второй, и давай лупить. Уж она пáла на землю, пошла окуратней. Он и этот избил, и взял медной. Так ей выходил, што она больше итти не может. И ведёт уж после этого ей на поводý. А тут уж чаревич стоит.

– Што вы, ваше велицество, смеитéсь, таку лошадь дали, што холоп мой ей привёл, такá дрянь.

– Хорошо, приходи завтро, уж я тебе отдам невесту замуж.

Вот он ушол, конешно, на корабь, переспали оне ночь и говорит:

– Ну, сегодне он даёт мне невесту.

Вот пошли оне к чарю. Матюша и говорит ему:

– Ну вот, когда дают невесту, посадят и дают гусли играть. Принесут гусли, на стол положат, эти гусли падýт нá земь, ты суй, старайсе ноги под женины ноги, она эти гусли сдержит, а тебе не сдержать будет. А потом скажи: „дайте моему холопу, я не хочу в эти гусли играть“.

Вот оне собрáлись на бал итти, берут еще из своих кого и идут. А уж там у чаря всё приготовлено. Садятце за стол, приводят невесту и пошла у них тут свадьба. Вот оне сидят, выпивают, веселятце, чарь и говорит:

– Ну, не хочеш ли, зятюшка, повеселитьце, сыграть в гусли?

Вот приносят гусли, оне пáли нá земь, он токо успел ноги под жонины ноги убрать, она их удержала. Он посмотрел на них и говорит:

– Ваше велицество, дайте моему холопу поиграть, я не хочу в такие гусли играть.

498

Вот, конешно, передали эты гусли Матюше, он заиграл на них, всё прирвал, чаревиць и говорит:

– Што вы, ваше величество, все над нами смеетéсь, даже холоп мой прирвал все гусли, даитé такую дрянь.

– Ну, – думает, – сильной же у меня зять.

И вот, конешно, свадьбу сыграли, прошло два-три дня, отом повалились оне спать. Она накинет ёму руку, так ёму тяжело и заснул так крепко, што не знает как и ноць прошла. Вот на втору ноць закинет она ногу, он так крепко заснёт, што даже не знает, как и ноць пройдёт. И стал печаловатьце:

– Вот беда-то!

А уж Матюша Пепельнóй знает это всё. Вот он увидал Ивана чаревича и спрашивает:

– Ну, Иван чаревиць, как спал с молодой жоной?

– Ой, беда, брат, не знаю, што и делать.

– А што, помниш, хвалилсе: кабы мне спать с дéвицей.

– Ой, што ты, брат, не быть мне живому с этой жонитьбой. Как руку накинет, так чуть слышу, как ногу накинет, так не помню, как и ноць прошла.

– Дак вот, слушай-ко: повалиссе с ней спать, она токо хочет накинуть руку, ты скажи-ка: „Я хочу оправитьце, спусти меня“. И иди. А в это време я приду, усмирю ей. Токо про меня ей ницёго не говори.

И вот ложитце на третью ноць спать. Она хоцет руку накинуть, он говорит:

– Погоди, прекрасная чаревна, я хочу оправитьце.

– Ну, поди.

Вот выходит, а тут уж Матюша стоял наготóве. Заходит к ней, ложитце. Вот она накидыват руку. Как он руку схватит, бросит в стéну, так гром пошол по всем зáлам. Она и ногу. Он также и ногу как даёт в стéну, только гром пошол. Она и сама поверьх, а он ей в охапку, да как даст опеть в стéну, она упала и заснула, он вышел.

– Ну, топерь иди и спи, токо не сказывай. Если спросит, то скажи: „А русски люди с ветру берут“, больше ничего не сказывай.

499

Вот он, конешно, пришол, повалилсе, проспал ноць. И живет с ней месець, другой, весёлóй, пошло у них настроенье хорóшо. Потом она ёго стала спрашивать однажды:

– А у тебя, муженёк, силы не было прежде, а потом как-то образовалась?

– А русски люди с ветру берут, я ходил оправлятьце, силы и прибавилось.

Прошло месець времени, она опеть и нацинает. Руку накинула, он и не шевелитце.

– Ну, што, где же сила девалась?

– Да так, нет и всё.

– Нет, тут што-то не то, скажи.

Он и нацял вертетьце, так и так.

– Нет, скажи, да скажи.

– А у меня прошлой раз Матюша был.

Сецяс она соскакиват, берёт мець, а Матюша спал в это времё. Она берёт мець, сецяс ёму ноги по колено отрубила и руки по локоть. Матюша проснулсе, а уж рук-ног – нет.

– Ну, ладно, сказал видно!

Сецяс он берёт руки, ноги под пазуху, садитьце на ж.... и покатилсе на дорогу. И смотрит, идёт старик слепой. Он и заговорил:

– Старицёк, возьми меня, неси а я с глазами.

– А я, – грит, – попадаю к колодцю с живой водой и мёртвой.

– Ну, я ёго знаю, буду тебе указывать, токо ты меня неси.

Вот этот старик ёго взял, понёс, а он ёму указыват.

После этой нóци чаревна берёт Ивана чаревича и говорит:

– Вот, ты будеш моим водовозом, а не мужем, коли так вы всё омманно сделали.

Вот он стал водовозом, исполнят все должности ейны, што она токо приказыват.

Ну, ладно, пока он тут исполнял, а мы дальше за Матюшей.

Вот приходят оне, наконець, к колодцю, где была мертвая вода, и говорит старику.

– Ну, ты теперь спускай наперёд мои ноги и руки, у меня будут невладимые, токо сростутце, и неси меня вперёд. Помоеш себе глаза и твои глаза ище в нормальности не увидят.

500

Вот он так и сделал, ноги срóстил, помазал у себя глаза и понёс ёго. Вот оне шли, шли, шли, он указывает:

– Ну вот, топерь остановись, тут колодець.

И вот приходят к этому колодцю, он и говорит:

– Поправь снацяла меня, а потом уж я тебе и глаза домажу.

Вот спустил он его в колодець, руки, ноги стали дествовать, а потом помазал у старика глаза, и старик увидел.

– Ну, спасибо тебе, Матюша Пепельнóй-Налитуровый Колпак, што сделал меня с глазам.

– И тебе, дедушко, спасибо.

Роспростились, и Матюша Пепельнóй пошол опеть в тое чарьство, где жил Иван чаревич, сам думает, што надо чаревича ослободить. И приходит в чарьство, глядит Иван чаревич везёт воду на лошади, худяща лошадёнка. Вот увидал он ёго:

– Ну, здраствуй, Иван чаревич.

– Да какой я Иван чаревич, когдá-то был.

– Ты рази меня не узнал?

– Да ты хто есть такой?

– Дак я же – Матюша Пепельнóй.

– Да как же ты опеть идёш на ногах, как у тя были отрублены руки и ноги?

– Меня нёс старик слепой, а я ему указывал путь. Вот мы и дошли до тех колодцев, в которых есть жива вода и мёртва. И вот вылецили мне руки и ноги, а ёму глаза.

А топерь я пришол навестить тебя. Иван чаревич, как ты живёш. Уж надо тебя вывести из этого чарьства.

Вот он и говорит ёму, Иван чаревич:

– Дa как же ты выведеш меня, Матюша Пепельнóй, как она поставила меня воду возить и я у ней рабом и я не смею слова перед ней сказать.

– Ну, дак какó тут не смею, бросай коня к цёрту, да и всё тут.

– Как я брошу?

– Как брошу?

Матюша взял, пнул телегу и перевернулась лошадь и боцька.

501

– Топерь иди к ней, и как она тебя спросит: „где телега, где лошадь?“ – ты ответь ей: „Иди ты к едрёной баушки“. И она побежит к тебе, а в это времё я буду стоять за углом

И вот оне пошли оба. Иван чаревич идёт на двор, а Матюша Пепельнóй стал за угол. Как чаревна увидала, што идёт ёйной водовоз без лóшади и воды не везёт, и выбегает.

– Ты што это, идёш сюда без лóшади и воды не везёш, как ты смееш?

– А поди-ко ты, сударыня...

Так ответил ей уже покруглее.

– Ах ты, сукин сын, как смееш это говорить, как ты раб мой и должóн роботать, я тебя отучу так, што больше никогда не будеш так говорить.

И бежит на нёго. Только хочет ёго захватить, как в это времё Матюша Пепельнóй-Налитуровый Колпак выскакивает из-за угла, схатил ее зá косы и давай трепать. И так он ей намутýзил, што она стала молитьце.

– Слушай, Матюша Пепельнóй, отпусти меня, я буду слушатьце теперь мужа и тебя, как ты был верной слуга, никогда не буду пытать.

– Ище ли ты будеш мои ноги рубить, да руки у соннóго, хош не у соннóго?

– Нет, не буду я больше, Матюша Пепельнóй, как ты отуцил меня сецяс, как ты исполнял все задаци и даже мой батюшко знат твой выход, топерь я буду поцитать своёгó мужа и буду всё делать как прикажете.

– Ну, топерь сецяс же собирайсе, и собирай своё всё придано и поедем в наше государьство.

Она ответила:

– Ну, я согласна.

Тогда она пришла и говорит:

– Но, батюшко, отчитывай ты моё приданоё свое мéньшей доцери, и я поеду к мужу и буду с им жить, уж раз не могли перехитрить никáк. Ты знаеш, хто такой есть Матюша Пепельнóй? Был у меня раз такой слуцяй, што я отрубила у ёго в соннóм виде руки и ноги, он и то вышел из этого положения, а топерь уж делать нéцёго, придётце ехать.

502

И так средили корабли, Отщитал отець ейно приданое, простилсе отець с доцерью, и вместе с Матюшей Пепельным пóплыли обратно.

Ну, конечно, оне скороё времё приплыли в свое государьство, которых сестра уже и не ожидала в живых, не где оне и будут. Вот когда оне приплыли, в своё государьство, сестра очень обрадела тому, сделала пир и нацяли играть свадьбу. После этой свадьбы раскаялась прекрасная чаревна про своё волшебство, што „раньше я знала хорошо, но последний раз, когда меня Матюша отуцил, я всё забыла и буду жить хорошо, пока моя жизь тянетце“.

Тогда заговорил чаревич:

– Вот слушай, Матюша Пепельнóй, я очень теперь верю тебе, когда ты меня унимал не жонитьце, второй и третий раз, а я велел тебя посадить. Ты не поимéл зла, поехал со мной. Ну, я не знал того, што ты едеш. И помню как на корабли мы шли, выходил я на палубу, ты мне перечил, все помню, и я решил тебя брóсить с корабля, но ты настолько хитрой, што понял.

– Ну, слушай, Иван чаревич, я тебе скажу. Я твоёмý отцю прослужил петьдесят лет, он мне не перечил и всё было сохранно. И тебе буду служить: вот уж жонил тебя, топерь и еще буду служить, пока живой и ты меня слушай.

– Ну, Матюша Пепельнóй, я буду тебя слушать до тих пор, пока твоя жизнь тянетце и ты живи у меня, а я не буду перечить.

– Ну, и живите с богом, а я буду там жить, где и до сих пор жил, а коли нужда какая будет, спомяни меня и я у тебя буду.

Потом после этого всего, пира и свадьбы, стали оне жить до глубокой старости.

И я может там был, пиво, мёд пил, по усам текло, токо в рот не попало.

На том она и концилась.