ПРЕДИСЛОВИЕ

В Великую Сталинскую эпоху народное творчество достигло необычайного развития. Все народы Советского Союза создают все новые и новые ценности в области материальной и духовной культуры. Исключительный подъем благосостояния и радостная, счастливая жизнь советского народа находят яркое отображение в произведениях народно-словесного искусства и объясняют развитие подлинного народно-поэтического творчества. Внимание Партии, Правительства и всей советской общественности к фольклору создало чрезвычайно благоприятные условия для собирания и издания этих замечательных памятников художественного слова.

Как известно, русской фольклористике принадлежит ведущее место в области издания фольклорных текстов. Разработанные русскими исследователями методы записи и издания фольклора оказали значительное влияние и на современную западно-европейскую науку. Эти новые принципы издания были впервые отчетливо формулированы в классическом сборнике „Онежских былин“ Гильфердинга и на основе их дальнейшего усовершенствования и углубления были применены впоследствии в сборниках былин и сказок Н. Е. Ончукова, А. В. Маркова, А. Д. Григорьева, Д. К. Зеленина, Б. М. и Ю. М. Соколовых, и других; некоторые из этих изданий вышли уже в советскую эпоху.

Одной из характернейших особенностей советских фольклорных исследований является углубленное внимание к личности певцов и сказителей, а также к социальной среде, в которой возникла и развивалась сказка или былина. Но несмотря на то, что русская наука, еще со времени Рыбникова и Гильфердинга, уделяет большое внимание вопросу о личности сказителя, мы еще до сих пор располагаем очень

V

малым количеством работ, посвященных выяснению и анализу целостных репертуаров певцов или сказочников.

Обычно собиратели заботились только о возможно большем охвате районов, но не стремились исчерпать целиком запас сказок какого-нибудь одного мастера. Этому мешал а сам метод экспедиционных работ, практиковавшихся фольклористами. Как правило, каждая экспедиция была кратковременная; собиратель имел возможность поэтому уделить каждому сказителю сравнительно небольшое время, – и в результате многие выдающиеся мастера нам известны только частично, в немногих образцах их творчества. Например, от замечательного белозерского сказочника Ильи Семенова записаны всего четыре сказки, от печорского Чупрова – 7 и т. д. Это обстоятельство мешало углубленному изучению сказочной традиции и общих путей развития сказки. Проблемы изучения отдельных сказочных репертуаров были выдвинуты фольклористикой только уже в советскую эпоху, но, как отмечено выше, материалов по этому вопросу крайне недостаточно. И поэтому, настоящий сборник, посвященный всецело одному сказочнику, восполняет чрезвычайно существенный пробел в нашей науке.

Сборник ценен прежде всего тем, что основан на новых принципах собирания и записи. Внешней широте охвата собиратель противопоставил углубленное изучение сказителей и их репертуаров.

„Сказки Карельского Беломорья“ являются завершением работы, которую производил собиратель по предложению и поручению Карельского Научно-исследовательского Института. В течение ряда лет Институт совместно с Фольклорной Комиссией Академии Наук проводил обследование фольклора ловецких колхозов в Сорокском, Кемском, Лоухском и Кандалакшском районах. За время с 1932 по 1937 г. было организовано три экспедиции в эти районы. Во время первой же поездки собиратель обнаружил двух замечательных сказителей – колхозников: Матвея Михайловича Коргуева (из села Кереть, Лоухского района) и Федора Николаевича Свиньина (из Сумского посада, Сорокского района) и затем в течение ряда лет систематически работал с ними, главным образом с Коргуевым, тексты которого составляют первый том. Он совершил ряд повторных поездок, а затем, благодаря деятельной поддержке Института ему удалось организовать приезды сказителя в Петрозаводск и Ленинград, где им были произведены дополнительные и контрольные записи. В результате А. Н. Нечаев сумел действительно целиком исчерпать поразительный по своим размерам репертуар беломорского сказителя.

VI

Таким образом советская фольклористика получает новое значительное издание сказок, организованное по глубоко продуманному плану и чрезвычайно тщательно выполненное.

Благодаря этому сборнику советская фольклористика получает впервые целостный репертуар одного сказочника в таком исключительном размере. Известные до сих пор репертуары Р. Ф. Чмыхало, Н. О. Винокуровой и А. М. Барышниковой (Куприянихи) значительно уступают по своим размерам коргуевским текстам. Это общее значение книги усугубляется еще и тем, что в лице Коргуева перед нами первоклассный мастер, который должен быть причислен к числу лучших русских сказочников, и в его разнообразном репертуаре нашли место не только многочисленные сюжеты старой волшебной и новеллистической сказки, но и сказки, созданные им после Октябрьской революции – замечательная сказка о Чапаеве. Этой сказкой и открывается сборник. Далее, на первом месте стоят, как наиболее характерные для сказочника, сказки волшебные и волшебно-героические, а на последнем месте – сказки детские, которые и по количеству и по исполнению отражены сравнительно слабо в репертуаре М. М. Коргуева.

Крупным достоинством сборника является точность записи народной речи сказителя. Вместе с тем в данном издании применен и новый метод публикации, выработанный редколлегией и разработанный, главным образом, проф. Б. А. Лариным вместе с собирателем. В данном издании отвергнут традиционный способ воспроизведения всех фонетических особенностей речи сказителя, передаются только главнейшие из них, наиболее характерные для данной местности и необходимые для сохранения местного колорита. Но с документальной точностью передано в издании все своеобразие синтаксиса и словообразования, а тем более лексики и фразеологии языка М. М. Коргуева. Поэтому не только фольклорист найдет здесь вполне достоверный материал для своих исследований, но и лингвист извлечет все, что ему интересно из этого издания, учтя только в отношении фонетики указания специальной статьи о языке сказок М. М. Коргуева во II книге. К первому тому приложен краткий словарь диалектизмов, составленный по указаниям проф. Б. А. Ларина.

Сборник снабжен комментарием и вступительной статьей. При комментировании каждый раз возникает опасность повторения того, что уже было сделано предыдущими комментаторами при анализе сказок на аналогичные сюжеты. Поэтому автор не дает всей библиографии сюжета; отмечаются только работы, в которых эти данные уже имеются и приводятся

VII

дополнительно только позднейшие материалы; основной же упор комментария сделан на анализе характерных индивидуальных особенностей сказочника, в особенности тех, где отчетливо проявляется влияние местной среды и обстановки (типично поморские черты быта, влияние карельских элементов и пр.). Таким образом, комментарий оказывается органически слитым со статьей, где дается подробный анализ творчества М. М. Коргуева. Автор устанавливает, в качестве основной черты его художественного стиля, монументальность, что является вообще, по его наблюдениям, характерным для современной беломорской сказки. Это стремление к монументальности позволило, несомненно, Коргуеву, так уверенно и свободно обратиться к советской тематике и создать упомянутую выше замечательную сказку о Чапаеве.

Во второй главе вступительной статьи автор снимает привычные, но неверные объяснения народно-поэтического богатства Севера культурной отсталостью последнего. Приводя ряд исторических и статистических материалов, он вскрывает высокую культурность в прошлом и настоящем русского Севера и утверждает, что именно наличие этой высокой культуры объясняет и количество и качество художественных памятников народного творчества Севера. Таким образом, сказки М. М. Коргуева не являются случайным и изолированным явлением, но и само индивидуальное мастерство этого выдающегося сказителя тем самым включается в общую цепь коллективного народного творчества.

Статья А. Н. Нечаева была закончена в 1937 году. Сейчас к ней необходимо сделать одно добавление. Еще до выхода в свет этой книги выдающееся мастерство М. М. Коргуева нашло высокое и достойное признание. Постановлением Верховного Совета СССР от 1 февраля этого года М. М. Коргуев, вместе с рядом других деятелей советского искусства, награжден орденом „Знак почета“.

По поручению Редколлегии –

Проф. М. Азадовский