ФЕДОТОВ Г. (ДУТИКОВ)
62
[Илья Муромец и Соловей-разбойник]
Была у Ильи дана заповедь великая:
Стоять-то
у заутрины в Чернигове,
Поспеть к обедне в Киев-град,
Перескоку было ровно триста верст,
5 И помехи на дороге случилися.
Первая помеха: во божьей церквы
Заперты мужики-бежеговцы [a]
У тых татаровей поганыих;
Они каются — причащаются,
10 К скорой смертушке сподобляются.
Тут нечем Илье было биться-ратися:
Не
взял он сабельки вострыя,
Не
взял копья мурзамецкого;
И выдернул сырой дуб с кореньямы,
15 Взял дуб-от за маковку
И прибил всех татаровей поганыих,
И
выпустил мужиков со божьей церквы.
Говорят ему мужики-бежеговцы:
«Ай же ты, русский могучий богатырь!
20 Стань-ко к нам суды судить,
Суды судить да ряды рядить».
Говорил
Илья таковы слова:
«Ай же вы, мужики-бежеговцы,
Не хочу я к вам суды судить,
25 Суды судить да ряды рядить;
А
покажите мне дорогу прямоезжую
Ко стольному ко городу ко Киеву».
Говорят ему мужики-бежеговцы:
«Нет у нас дорожки прямоезжие,
30 А есть дорога окольняя:
Засадил дорожку прямоезжую
Соловей-вор Рахматович;
У той ли грязи у смородинской
Сидит-то
вор на трех дубах,
На трех дубах да на семи суках,
Не пропустит ни конного, ни пешего,
360
Затонули все мостики калиновы».
Думал-подумал
Илья Муромец:
«Не честь хвала-то мне богатырская
40 Ехать дорожкою окольноей,
А я поеду дорогою прямоезжею».
И поехал дорогой прямоезжею,
Левой
рукой коня ведет,
А правой рукой дубье-колодье рвет,
45 Дубье-колодье рвет да мосты стелет.
Будет
у тоя грязи у смородинской,
Увидел Соловей-вор Рахматович,
Закрычал он по-звериному,
Засвистал-то по-змеиному,
50 Защектал-то [b]
по-соловьиному.
Его добрый конь на колени пал;
Бьет коня плеткой шелковоей
По тым бедрам по крутыим:
«Ай
же ты, медвежья сыть, травяной мешок!
55 Неужоль не слыхал крыку звериного,
Свисту змеиного и шектанья соловьиного?»
Тут натягивал он свой тугий лук,
Накладывал калену стрелу
И сам ко стрелке приговаривал:
60 «Не пади, стрелка, ни на землю, ни на воду,
А пади Соловью во правый глаз».
И не пала стрела ни на землю, ни на воду,
А пала Соловью во правый глаз,
А выходила во лево ухо.
65 Тут он полонил Соловья-вора Рахматова,
Привязал ко стременкам ко булатниим,
Кверху ногамы, вниз головой,
Сам садился на добра коня
И
поехал к дому Соловьевому.
70 И приехал он к дому Соловья-вора Рахматова,
И глядят все малые детушки
Во тое окошечко косявчато,
Сами говорят таковы слова:
«Ай же ты, свет-государыня матушка!
75 Наш-от батюшка мужика везет».
И глянула Соловьевая молода жена
Во тое окошечко косявчато,
Сама
говорила таковы слова:
«Ай же вы, малые детушки!
80 Мужик-от везет вашего батюшка».
361
Скочила на широкий двор,
Хватила
подворотенку во сорок пуд
И кинула в Илью, Илью Муромца.
Тут-то Илье не к суду пришло,
85 Отвел подворотенку плеткой шелковоей.
И
говорит Соловей-вор Рахматович:
«Давай-ко русскому богатырю
Злата и серебра и скатного жемчуга
И
выкупай Соловья-вора Рахматова».
90 Говорит Илья, Илья Муромец:
«Если б тыкнули копейцо во сыру землю,
Если б обносили копейцо златом и серебром,
И тут не отдал бы на выкуп Соловья».
Скоро скажется, а тихо деется...
95 Будет во стольном городе во Киеве,
У ласкова князя у Владимира,
И поставил он добра коня
Середи двора княженецкого,
Не привязана и не приказана,
100 А велел стеречь Соловью-вору Рахматову.
Сам он шел в палаты княженецкие,
Крест кладет по-писаному,
Поклон ведет по-ученому:
«Здравствуешь, Владимир стольне-киевский,
105 «Здравствуешь, княгиня Апраксия!
Я полонил Соловья-вора Рахматова».
И говорит Владимир стольне-киевский:
«Где
у тебя Соловей-вор Рахматович?»
«У меня Соловьей на широком дворе,
10Стерегет-берегет моего добра коня».
Солнышко Владимир стольне-киевский
Шел на широкий двор
Посмотреть
Соловья-вора Рахматова,
И говорит Владимир стольне-киевский:
15 «Ай же ты, Соловей-вор Рахматович!
Закрычи-тко ты по-звериному,
Засвисти-ко по-змеиному,
Защекчи да по-соловьиному».
А говорит Соловей-вор Рахматович:
20 «Не ты меня полонил,
Не
тебя хочу я слушати».
Тут Илья, Илья Муромец,
Велел
ему засвистать вполголоса.
Соловей
как закрычал по-звериному,
Засвистал
как по-змеиному,
Защектал как по-соловьиному —
362
Все леса зашаталися,
Во теремах окошечки рассыпались,
И все люди во Киеве мертвы стали.
130 Тут Илья, Илья Муромец,
Отрубил ему буйну голову.
63
Илья Муромец и Идолище поганое
Ездил Илья Муромец во чистом поле,
Во чистом поле ездил за охвотою,
Стрелял
Илья гусей, лебедей,
Стрелял малыих перелетных серых утушек,
5 И не мог убить ни гуся, ни лебедя
И ни малые перелетные серые утицы;
А
встретил он калеку, калеку сорочинскую,
И говорит Илья таково слово:
«Ай же ты калека, калека перехожая!
10 Давно
ль ты бывал на святой Руси,
На святой Руси, в славном Киеве,
Давно ль ты видел князя Владимира
Со стольною княгинею Апраксою;
Все ли они здравствуют?»
15 Говорит калека перехожая:
«Недавно я был на святой Руси, третьéво дни,
И видел я князя Владимира
Со стольною княгинею Апраксою;
Над нима несчастьице случилося:
20 Наехало Идолище поганое
С
чиста поля, просит поединщика;
А по греху учинилося —
В Киеве богатырей не случилося.
И сидит татарин между князем и княгиною,
25 Не дает волюшки князю со княгиней думу додумати».
И говорит Илья, Илья Муромец:
«Ай же ты калека, калека перехожая!
Молодца в тебе в два меня,
И силы-то у тебя в три меня,
30 А смелости нет и в полменя.
Скидывай
ты платьице каличье
И
надевай платье богатырское,
Садись на моего добра коня
И поезжай в Муром-град
35 К тому подворью богатырскому».
И думывал-подумывал калека перехожая:
363
«Не дать Илье платьице — силой возмет,
Силой возмет да мне-ка бок набьет».
И скидывал подсумки рытого бархата,
40 И скидывал он гуню сорочинскую,
И разувал он лапотки шелковые,
И втыкнул он клюшку-волжанку
Во матушку сыру землю —
И уходила та клюшка до коковочки;
45 И скидывал он шляпу греческую,
И одевал он платье богатырское,
Садился на добра коня
И поехал во Муром-град
Ко тому подворью богатырскому.
50 Обувал Илья лапотики шелковые,
Одевал Илья гуню сорочинскую,
Одевал Илья подсумки рытого бархата,
Одевал Илья шляпу греческую
И выдернул клюшку-волжанку
55 Со матушки сырой земли...
Как
скоро скажется, тихо деется...
И будет он во стольном городе во Киеве,
У ласкова князя у Владимира,
У него ли палат княженецкиих;
60 Закричал Илья громким голосом:
«Солнышко Владимир стольно-киевский!
Сотвори-ко мне милостыню:
Было бы калеке чего есть да пить
Да
чего калеке волочитися!»
65 Тут татарин бросался по плеч в окно:
«Ай же вы, горланы русские!
Что вы здесь заведали,
Что вы стали почасту учащивать?
Ступай-ко, калека, прямо во высок терем».
70 Приходит калека во высок терем,
Крест кладет по-писаному,
Поклон ведет по-ученому,
Здравствует князя со княгинею,
А тому татарину челом не бьет.
75 Говорит Идолище поганое:
«Ай же ты калека, калека перехожая!
Давно ль ты бывал на святой Руси,
Давно ль ты видел Илью Муромца?
Каков у вас есть Илья Муромец?
80 А мне бы Илью видеть надо».
Говорит ему калека перехожая:
«Недавно
я был на святой Руси, третьево дни,
364
И видел я Илью, Илью Муромца.
Илья есть мне братец названыий:
85 Он мне есть братец большиий,
А я ему братец меньшиий.
Я за своего братца хочу постоять».
Эти слова татарину не слюбилися:
Схватил он со стола булатний нож
90 И кинул нож в Илью, Илью Муромца.
И
тут-то Илье не к суду пришло:
Увернулся
он за печку муравленую,
А
нож-от улетел во стоечку,
А стоечка улетела в задний тын,
95 И задний тын весь пороссыпался.
Вывернулся Илья, Илья Муромец,
Из-за
печки, печки муравленой,
Брал татарина за желты кудри,
И здынул его выше буйной головушки,
100 И бросил татарина о дубовый пол.
И тут ему руки и ноги повыломал,
И
глаза-то ему повыкопал,
И из платья вон повытряхнул.
64
[Дюк Степанович]
Мы още начнем старину стародавнюю:
Во той ли во Индеи во богатыя,
Во той ли во Корелы упрямыя,
В том ли во городе Волынце
5 Жил-был молодой боярской сын Дюк Степанович.
Он
берет свой тугой лук
И още берет тридцать три стрелы:
Тридцать
стрел каленыих
И три стрелы золоченыих,
10 Золоченыих и перьямы саженыих.
А
перьямы сажены орловыма,
Не того орла, который летает во чистом поле,
А
того орла, который на синем море;
Сидит-то орел на камени,
15 На тоем на камени на латыре;
Аще
тот орел сворахнется,
Сине морюшко сколыблется,
А в деревнях петухи вспоют;
Тут ездят гости-корабельщики,
20 И берут-то перья орловые,
365
И привозят их во подарочках.
И пошел-то Дюк Степанович по заводям,
По заводям да ведь по зарекам,
И стрелял гуся и лебедя
25 И пернастых серыих утушек.
И расстрелял-то он тридцать три стрелы,
И
не попал он ни в единую.
«Мне не жалко тридцати стрел каленыих,
А жаль-то мне столько трех-то стрел золоченыих,
30 Золоченыих и перьямы саженыих,
Тыма
ли перьямы орловыма».
И тут приходит Дюк Степанович
Во свои палаты белокаменны,
И проходит он во гридни во столовые
35 Ко своей ко матушке Емерфе Тимофеевной
И говорит таково слово:
«Уж
ты матушка Емерфа Тимофеевна!
Я хочу поехать ко городу ко Киеву,
Ко ласковому ко князю ко Владимиру,
40 Богу помолиться, князю Владимиру
поклониться:
Скажут, Киев-град на красы стоит».
И говорит-то ему матушка:
«Уж ты молодой боярской сын Дюк Степанович!
Эта есть дорожка дальняя:
45 Прямою дорогою ехать три месяца,
А окольнею дорогою ехать три году;
А
прямой-то дорогою ни конный не проезживал,
Ни пеший не прохаживал,
Ни зверь не прорыскивал;
50 На этой на дороге есть три заставы великия:
Перва застава змеиная,
Друга застава звериная,
Третья застава есть пять богатырей:
В первых есть донской казак Илья Муромец,
55 А второй есть Добрынюшка Никитьевич,
А третий есть Алешенька Попович,
А четвертый есть МихАйла Долгомерович,
А пятый — Василей Буславьевич»[c].
И тут-то пошел Дюк Степанович
366
60 По дворам да по конюшенкам,
Выбирал
коня себе по разуму,
Не
для красы-басы молодецкия,
А для крепости-то богатырскии;
И выбрал-то коня бурушка-кавурушка,
65 Маленького бурушка и косматенького,
И одевал-то он уздичу тесмяную,
И кладывал-то мустук [d
золоченыий,
Не для красы-басы молодецкия,
А
для крепости богатырския.
70 И он встегал тут пряшки-ты серебряны,
И вдергивал он иглы золоченые,
Не
для красы-басы молодецкия,
А для крепости богатырския.
И он ведет коня ко крыльцу ко переному,
75 Ко тому подъезду лошадиному,
И привязал коня ко столбу точеному, к кольцу золоченому.
Он
проходит в палаты белокаменны
И заходит во гридни во столовые:
Крест кладет по-писаному,
80 А поклон ведет по-ученому,
На все стороны поклоняется,
Своей матушке во особину.
Он просит у матушки прошеньица и благословеньица
Ехать во дальний путь во дороженьку,
85 Ко тому ко городу ко Киеву.
И
дает-то ему матушка
Прошеньице и благословеньице,
И
говорит-то ему матушка таково слово:
«Ты поедешь, мое дитятко,
90 Молодой боярин Дюк Степанович,
Ты
не делай-ко обиды народу православному
И не проливай крови неповинныя».
И тут пошел-то Дюк Степанович
По
палатам белокаменным,
95 И надевает он доспехи богатырские,
И выходит он на то крыльцо переное,
И
отвязал коня от кольца золоченого,
И ступил ногою во стремяночку,
И садился он во седелышко черкацкое,
100 На все стороны он поклоняется,
С родной матушкой он прощается.
Видели доброго молодца сядучись,
А не видли доброго молодца поедучись,
367
Столько видят, что в поле кудельба стоит,
105 И
поехал тут молодой боярский сын Дюк Степанович
Прямою дорогою через три заставы великиих.
И
приехал он к первой заставе змеиноей:
И
тут змеи рассержаются,
Дюка проглотить хотят;
110 А Дюк Степанович стал коня понуживать,
Стал
он бурушка подправливать,
А косматенькой стал поскакивать,
И тут змеи оставаются.
И приехал к другой заставы звериноей:
115 Тут звери разъяряются,
С двух сторон приближаются;
Дюк
коня останавливает,
Вынимает
из колчана калену стрелу
И накладывает на тугой лук,
120 И пустил он стрелу на лютых зверей:
Стрела-та летит,
А зверей как косой косит,
И
тут проехал Дюк заставу звериную.
И
приехал к третьей заставы великоей,
125 Где есть пять сильных могучиих богатырей,
И
выходит наш донской казак Илья Муромец;
И тут видит Дюк Степанович
Донского казака Илью Муромца,
И
сходит он со добра коня,
130 Бьет он челом о сыру землю,
Сам говорит таково слово:
«Ты здравствуй, наш донской казак Илья Муромец!»
И
стал тут Илья Муромец его выспрашивать:
«Ты скажи-тко, удалый добрый молодец,
135 Из какой земли да из какой орды,
Куда
едешь, куда путь держишь,
Как
тебя зовут по имени и по отчеству?»
Тут-то Дюк Степанович ответ держит:
«Есть я со Индеи со богатыя,
140 С того города со Волынца,
Молодой боярской сын Дюк Степанович,
А еду я ко городу ко Киеву,
Ко ласкову князю ко Владимиру,
В церквах богу помолиться
145 И князю объявиться.
А я ехал прямою дорогою,
И переехал я две заставы великиих:
Перву заставу змеиную,
А другу заставу звериную».
368
150 И говорит ему донской казак Илья Муромец:
«Почему ты знаешь и по имени меня называешь?»
И
тут говорит-то молодой боярской сын Дюк Степанович-
«Потому я знаю тебя,
Что слава происходит про тебя в городах и в деревнях,
155 Называют тебя сильным и храбрым могучим
богатырем
И во всем свете нет против тебя супротивника».
Это слово Илье полюбилося,
И сказал ему Илья Муромец:
«Ты поедешь, удалый добрый молодец,
160 Молодой боярской сын Дюк Степанович,
Ко
тому ко городу ко Киеву,
Ко
ласкову князю ко Владимиру,
И
не будет ли тебе обиды и притеснения,
И так держи к нам известие».
165 и
тут поехал Дюк Степанович
Ко тому ко городу ко Киеву,
И приезжает он ко подъезду княженецкому,
Ко тому столбу точеному, к кольцу луженому.
И он приходит тут во церковь соборную,
170 Крест кладет по-писаному,
Поклон ведет по-ученому,
На все стороны поклоняется,
Князю Владимиру в особину.
И тут видит князь молодца незнакомого,
175 Из других земель приезжего;
Оны тут богу помолилися,
И обедню простояли воскресенскую,
И выходят тут из церкви-то соборныя,
И
стал-то тут князь его выспрашивать:
180 «Ты скажи-тко, удалой доброй молодец,
Из какой земли да из какой орды,
Я вижу лицо твое да незнакомое,
И още скажи, как тебя зовут по имени и по отчеству,
Куда едешь, куда путь держишь?»
185 Дюк Степанович ответ держит:
«Я есть из дальних стран молодец,
Из
той ли из Индеи из богатоей,
Из того города со Волынца,
А
по имени зовут и по отечеству
190 Молодой боярской сын Дюк Степанович.
И я прослышал про славный Киев-град:
Скажут,
Киев-град на красы стоит».
Еще
стал князь его выспрашивать:
«Ты скажи-тко, удалый добрый молодец,
195 Долго ли ты ехал из Индеи из богатыя
369
И которою ехал дорогою?»
И говорит-то Дюк Степанович:
«Я поехал из Индеи из богатыя после заутрени,
А приехал я сюда к ранния обедни;
200 а ехал
я прямою дорогою,
И переехал я через три заставы великиих:
Перва застава змеиная,
Друга застава звериная,
Третья застава — пять богатырей,
205 И видел я донского казака Илью Муромца».
И говорит ему Владимир-князь:
«Пойдем-ко ты, удалый добрый молодец,
Ко
мне в палаты пообедати,
Хлеба-соли покушати».
210 И пошли они от церкви-то соборныя,
Дюк Степанович идет да головушкой покачивает;
И
пришли они на княжей двор,
Дюк идет да головушкой покачивает;
И приходит он в палаты белокаменны
215 И во ты ли во гридни во столовые,
Сам идет да головушкой покачивает;
Крест кладет по-писаному,
Поклон ведет по-ученому,
На все стороны поклоняется,
220 Князю со княгинею в особину.
И
садилися они за столы-ты за дубовыи,
За скатерти за браные,
Едят-пьют, кушают,
Белу лебедь рушают.
225 И тут Владимир — князь
стольно-киевский
Наливает чары зелена вина
И подносит Дюку Степановичу,
Он полчарки пьет — друго так кладет;
И
наливает стакан меду сладкого,
230 Он полстаканчика пьет — друго так
кладет;
Поднесли ему калачики крупивчатыи,
Он
полкалачика ест — друго так кладет.
И тут говорят князи да бояра:
«Уж ты молодой боярской сын Дюк Степанович!
235 Ты пошел-то от церкви соборные на княжей
двор,
Сам идешь да головушкой покачиваешь;
И
ты прошел в палаты белокаменны
И во тыя ль во гридни во столовые,
Сам идешь да головушкой покачиваешь;
240 И сел за столы за дубовые,
И
чару тебе поднесли зелена вина,
370
И ты полчарочки пил — друго так положил;
И
поднесли тебе стакан меду сладкого,
И ты полстаканчика пил — друго так положил;
245 Поднесли тебе калачики крупивчатыи,
Ты полкалачика ел — друго так положил».
И говорит-то Дюк Степанович:
«У вас все не по-нашему:
Я
подъехал ко подъезду княженецкому,
250 К томy
столбу точеному, к кольцу луженому;
У нас столбики точеные, верхи и кольца золоченые.
И мы пошли от церкви-то соборныя,
У вас все не по-нашему:
Дорожки не расчищены,
255 Желтым песком не засыпаны,
Ковры
да сукна не подосланы;
У нас дорожки-ты расчищены,
Желтым песком призасыпаны,
И сукна-ты подостланы, сукна одинцовыи,
260 А по крыльцам и по ступенькам ковры все
шелковыи,
Тех шелков шемаханскиих,
А по обе стороны рассажены сады виноградные.
У вас все не по-нашему:
И
мы пришли на княжей двор,
265 У вас ворота-ты сосновые,
А
на дворе хоть медведь ногу ломи;
У нас ворота кости слоновые,
А в воротах столбы-ты золоченыи,
Дворы-ты у нас убраны,
270 Ковры и сукна-ты подостланы,
Ковры-ты шелковыи,
Сукна одинцовыи,
Конюхи и дворники по двору гуляют,
В бабки и шашки играют.
275 У вас все да не по-нашему:
Мы
шли в палаты белокаменны,
У вас ступени из черного каменя,
А порученки у вас точеные;
А у нас ступеньки кости слоновые,
280 И подостланы ковры-ты шелковыи,
Порученки точеные и вовсе золоченые.
И пришли-то мы во гридни во столовые:
У вас мосты сосновыи,
Стены и потолки у вас не росписаны,
285 Столы у вас дубовыи,
Скатерти забраные;
У нас во гриднях во столовыих
371
Мосты-ты все кленовыи,
Стены-потолки все росписаны,
290 У нас столы кости слоновые,
Скатерти
у нас на столах шелковые,
А по углам висят кисти золоченые.
У нас вина пьют виноградные,
Чарочку пьешь — а по другой душа горит,
295 Стакан пьешь меду сладкого —
А по другом душа горит;
Крупивчатый колачик ешь —
А по другом душа горит.
У вас все не по-нашему:
300 У вас вина-ты хлебные,
Меды-ты у вас кислые,
А у нас меды-ты стоялыи.
У вас все не по-нашему:
У вас печки-ты кирпичные,
305 А помяльца-ты сосновые,
У
вас колачики на хвойку пахнут;
У нас печки-ты изразцовые, карнизы золоченые,
У нас помяльцы-ты шелковые,
А помяльца-ты мочат в меды стоялыи,
310 Потому колачик ешь — а по другом
душа горит.
У вас все не по-нашему:
Как идет-то Владимир-князь ко церкви-то соборныя,
По дорожке у вас сукна-ты не стланые,
А у князя сапожки на ножках сафьянные;
315 А у нас-то матушка моя поедет во церковь-то
соборную,
Впереди идут лопатники,
Вослед идут метельщики,
Още идут постельщики:
Лопатчики дорожку разгребают,
320 А метельщики песочком посыпают,
А постельщики по дорожке сукна постилают,
И все сукна одинцовые,
А по ступенькам стелют ковры-ты шелковыи,
Тех шелков шемаханскиих;
325 А у матушки нижняя одежа дорогой камки,
Верхняя
одежа золотой парчи,
На головушке шляпа из крупного жемчуга,
Спереди положен камень самоцветныий;
Лапотики
на ножках плетеные,
330 Плетеные из семи шелков да шемаханскиих,
А в носики вставлено по славному по каменю по яфонту.
И
тут няньки наперед идут,
А
служанки под руки ведут».
372
И тут говорит-то Владимир-князь:
335 «Уж ты молодой боярской сын Дюк Степанович,
Не угодно ли тебе съездить во чисто поле —
С нашими богатырями силы поотведати?»
Дюк
Степанович ответ держит:
«Я още витязь молодыий,
340 С вашима богатырями незнакомыий:
Чтобы
ваши богатыри меня не обидели».
И тут съехалось на княжей двор
Сильныих могучиих богатырей:
В первых старый донской казак Илья Муромец,
345 А во вторых Добрынюшка Никитьевич,
А третий Олешинька Попович,
Четвертой Михайло Долгомерович,
Пятой Василий Буслаевич,
Шестой Чурилушка Щепленкович,
350 Седьмой Иван сын Годинович.
Тут
садилися они да на добрых коней,
И поехали они во чисто поле.
И
тут седлает коня Дюк Степанович,
И надевает на себя все доспехи богатырскии,
355 И садился он на добра коня,
И тут поехал с ним Владимир-князь
Посмотреть на дело ратное, на побоище смертное.
Не
ясные соколы по полю летают,
А сильнии могучии богатыри разъезжают.
360 И тут
едет молодой боярской сын Дюк Степанович:
Он бурушка подправливает,
Косматого понуживает,
И столько видят, что в поле кудельба стоит,
А
Дюков конь как стрела летит.
365 Не два ясных сокола слетается,
А
два сильных могучих богатыря съезжается:
Михайла
Долгомерович едет, как зверь ревет,
А
Дюк Степанович стрелой летит
И оборачивает копье тупым концом:
370 И ударил Михайлу Долгомерова во белую
грудь —
И Михайла вылетел из седла
И пал на землю, что овсяный сноп,
И подъехал тут Дюк ко князю Владимиру,
Бьет челом, главу свою поклоняет,
375 И князь его выхваляет.
Тут ехать ли — не ехать Василью Буславьичу.
Тут не два орла слетается,
А
два сильних могучих богатыря съезжаются;
Василий Буславьев с Дюком сражаются:
373
380 Друг друга оны ударяют,
У них копья из рук выпадают;
И
другой раз разъезжаются —
У Дюка сердце разгорается,
А Василий на Дюка разъяряется,
385 А Дюк ударил Василья по буйной головы,
И
тут пал-то Василий о сыру землю.
И тут-то Дюк разъезжается,
А Иван-то Годинович похваляется,
С князем Владимиром прощается и с богатырями;
390 И тут-то он разъезжается,
И с Дюком-то он сражается —
Дюку-то он покоряется,
И мирно поехали они ко городу ко Киеву.
И говорит-то Олешинька Попович:
395 «Уж ты молодой боярской сын Дюк Степанович,
Мы поедем-ко через Неп-реку скакать».
Олеша-то силой не силен, а напуском смел.
И говорит-то Дюк Степанович:
«Ты поезжай-ко, Олешинька Попович, наперед,
400 А я за тобою вслед».
И едут они со чиста поля,
Олешин-то конь на задние ноги стал,
И
в средину Heп-реки
Олеша с конем пал,
А Дюков конь через Heп-реку
скочил,
405 А Дюк Олешу за волосы рукою хватил
И на другую сторону Heп-реки
перетащил;
И
Дюк оборотился ко князю Владимиру,
Бьет челом да поклоняется,
А
князь Дюком похваляется.
410 И тут возговорит Чурилушка Щепленкович:
«Уж ты молодой боярской сын Дюк Степанович!
Не угодно ли тебе со мною походить,
Перед девками пощапить
И каждый день платье цветное сменить?»
415 Ответ
держит Дюк Степанович:
«Я ехал не для того в поле:
С богатырями штурмовать,
И
через Неп-реку скакать,
И още перед девкамы щапить;
420 Я
думаю, так вы надо мною насмехаетесь,
На
мои слова не уверяетесь:
Если хочете город наш узнать,
Надоть на три дни сроку дать».
И още говорит-то Дюк Степанович:
425 «С моего коня седло не сымается,
374
Тут пущай-ко Добрынюшко Никитич в дорожку
снаряжается»
А Дюк Степанович стал писать ярлыки скорописаны
Своей матушке Емерфе Тимофеевной,
Бьет челом да поклоняется:
430 «Уж ты матушка Емерфа Тимофеевна!
Как придет наш скорой посол,
И
ты прими его, как сына своего,
Хлебом-солью угости;
А в чем я тебя прошу, то все с ним отпусти».
435 И още-то Дюк Степанович
Бьет
челом да поклоняется,
Пишет другой ярлык да скорописаный:
«Уж ты матушка Емерфа Тимофеевна!
Уж как молодой боярской сын Дюк Степанович
440 Бьет челом да поклоняется.
Уж ты матушка Емерфа Тимофеевна!
Ты пришли-тко мне платье цветное на целый год,
На
каждый день платье сменное».
И тут Добрынюшка снарядился,
445 И на Дюкова коня-то он садился
И на все стороны поклонился.
Видели доброго молодца сядучись,
А не видели поедучись,
Столько видят, что в поле кудельба стоит.
450 И приехал тут Добрынюшка Никитинич
В
эту во Индею во богатую,
Во
тот ли город, город во Волынец,
Ко тому двору ко боярскому,
Ко этому подъезду лошадиному,
455 ^ Тому столбу точеному, к кольцу
золоченому.
И
видит Добрынюшка, тут все не по-нашему:
Тут дворы все разглажены,
Тут
ковры и сукна все разостланы,
Дворники и конюхи по двору гуляют,
460 В бабки и шашки играют.
И приходит тут Добрынюшка в палаты белокаменны,
И заходит во гридни во столовые,
Сам
идет да ведь дивуется.
Тут все не по-нашему:
465 Тут мосты-то кленовыи,
Стены и потолки все росписаны,
Печки изразцовые, карнизы золоченыи,
Тут столы стоят кости слоновые,
Скатерти на столах все шелковые,
470 А по углам висят кисти золоченые...
375
65
Василий Буслаевич
Жил-был Буслав во Нове-граде,
Жил Буслав девяносто лет,
Жил Буслав целу тысячу;
Дивучись
Буслав не старился,
5 Не старился, переставился.
С Новым-городом Буслав не споривал,
С каменной Москвой преты не было.
Оставалось чадо милое,
Молодой Василий сын Буславьевич.
10 И стал Васинька на улицу похаживать,
Стал с ребяткамы шуточки пошучивать:
Кого дернет за руку — рука прочь,
Кого дернет за ногу — нога-то прочь.
Стали к Васильевой матушке похаживать,
15 Похаживать стали, пожаливаться:
«Ай же ты, честна вдова Амелфа Тимофеевна!
Уйми-тко свое чадо милое;
А
не уймешь Василья сына Буслаева,
Пихнем его в реку Волхову».
20 Со того со горя со кручинушки
Накурил
Василий зелена вина,
Наварил
Василий меду сладкого,
Сделал Васильюшка почестный пир
На
многих князей, на бояр
25 И на тых мужиков новогородскиих.
И говорит Васинька таковы слова:
«Кто изопьет чару зелена вина,
Мерой
чару полтора ведра,
Весом чару полтора пуда,
30 И кто истерпит черленый вяз,
Тот ступай на почестный пир».
Идет на пир Потанюшка маленький,
Маленький Потанюшка, храбренький,
На ножку припадыват, сподлобья выглядыват;
35
Принимал он чару одной рукой,
Выпивает чару за единый дух.
Бьет
Васильюшка Буславьевич
Своим вязом черленыим
По него буйной головы:
Стоит Потанюшка, не крянется.
Желты кудри не сворохнутся,
Поклон воздал и на пир пошел.
376
Идет
на пир Костя Новоторжанин.
Тут Василий сын Буславьевич
45 Ставил столы дубовые,
Ествица клал сахарные,
Питьица
клал медвяные;
Меды были все стоялые,
Выкатывал бочки на кольчужный двор:
50 «Ешьте у меня досыта
И
пейте у меня допьяна,
Только между собой не споривайте».
Тут мужики-то новогородские
Ели они досыта
55 И пили они допьяна.
Красное солнышко навечере,
Почестный пир идет навеселе,
И все стали пьяны-веселы
И между собою порасспорились.
60 И берет Василий черленый вяз,
И
стал по двору помахивать,
И стал мужичкам пощалкивать.
И пошли мужики со честна пира раскорякою:
«Ты к черту, Васильюшка, со пиром!
65 Поедено было на пиру, попито
И на век увечьице зачажено».
Тут мужики-то новогородские
Сделали свой почестный пир
На многих князей, на бояр,
70 На русских могучих богатырей.
Походит Василий на почестный пир,
И не один походит, со дружиною.
И говорит его родная матушка:
«Ай
же ты мое чадо милое,
75 Младый Василий сын Буславьевич!
Хоть ты походишь на почестный пир,
Там все гости званые,
А ты походишь гость незваныий».
«Ай же ты родна матушка,
80 Честна вдова Амелфа Тимофеевна!
Да
я прийду гость незваныий,
Куда посадят — там сижу,
А что могу достать своей рукой — ем да пью».
И приходит Василий на почестный пир,
85 И не один приходит, со дружиною,
Крест кладет по-писаному,
Поклон ведет по-ученому:
«Здравствуй, Микула Селянинович,
377
Здравствуй, Козьма Родионович!»
90 «Поди-ко, Василий Буславьевич!
Садись, Васильюшка, за дубовый стол».
Садился Василий в большом углу,
Не один садился, со дружиною.
Говорят тут гости званые:
95 «Ай же ты, Василий Буславьевич!
Хоть ты садишься в большом углу,
Ты есть гость незваныий,
А мы гости званые».
«Хоть я гость незваныий,
100 Куда посадят — там сижу,
А что могу достать своей рукой — ем да пью».
Красное солнышко навечере,
Почестный пир идет навеселе,
И все стали пьяны-веселы,
105 И все на пиру порасхвастались.
Тут-то Василий сын Буславьевич,
Глупым умом, хмельным разумом,
Ударил Василий во велик заклад:
Изутра идти на Волхове,
110 Василью идти со дружиною,
А мужикам идти биться всем Новым-градом.
Тут
пошел Василий со честна пира,
Повесил голову на правую сторонушку,
Утопил очи во сыру землю.
115 Приходит к палатам княженецкиим,
Говорит его родна матушка:
«Ай
же ты чадо мое милое,
Младый Василий сын Буславьевич!
Что идешь кручиноват, печаловат?
120 Али место тебе было
не по отчины,
Али чарой тебя обнесли,
Али мужик-пьяница насмеялся ти?»
Василий
не может дать матушке
Ни ответушка, ни приветушка,
125 А говорит его дружина хоробрая:
«Местечко было Василью по отчины,
Чарой Василья не обнесли,
И мужик-пьяница его не обругал;
А ударил Василий во велик заклад
130 С тыма мужикамы новогородскима:
Изутра идти на Волхове,
Василью идти со дружиною,
А мужикам идти биться всем Новым-градом».
Тут
его родная матушка,
378
135 Честна вдова Амельфа Тимофеевна,
Чеботы
надела на босу ногу,
Соболиную шубоньку накинула на одно плечо,
И
брала золоты ключи,
И шла она во погреба глубокие,
140 Наклала мису красна золота,
Другую
мису чиста серебра,
А
третью мису скатна жемчуга;
И
пришла к мужичкам на почестен пир.
Она крест кладет по-писаному,
145 Поклон ведет по-ученому:
«Здравствуй, Микула Селянинович,
Здравствуй, Козьма Родионович!»
И
положила подарочки на дубовый стол:
«Примите-тко от Василья подарочки
150 И простите Василья в этой во вины».
Говорят мужики новогородские:
«Не примем от Василья подарочков
И
не простим Василья во этой во вины.
И пособи нам, господи, Васильюшка полонить,
155 И на Васильевых добрых конях поездить,
И Васильевых цветныих платьицев подержать,
И
Васильевой золотой казны потащить».
Тут честна вдова Амельфа Тимофеевна
Воротилася со честна пира
160 И ударила своей ножкой правою
Во тую во стоечку кленовую,
И стоечка улетела во задний тын,
Задний тын весь пороссыпался.
Василий спит поутру, проклаждается,
165 Над собой невзгодушки не ведает.
И приходит девушка-чернавушка,
Приходила
по ключ по воду,
Сама говорит таковы слова:
«Ай же ты, Василий сын Буславьевич!
170 Хоть спишь ты, проклаждаешься,
Над собой невзгодушки не ведаешь,
А бьется твоя дружина хоробрая
На том ли на мосточке на Волхове:
И проломаны буйны головы,
175 И завязаны платкамы все белыма».
Тут Василий сын Буслаевич
Скорешенько
пробуждался от крепкого сна,
Чеботы
надел на босу ногу,
Накинул соболиную шубоньку на одно плечо;
180 И брал Василий свой черленый вяз,
379
И
поскочил Василий на поле на Волхове.
И стретится Василью старчище Андронище [e]
На
том на мосточке на Волховом,
И несет на голове Софеин большой колокол.
185 И говорит Василий сын Буславьевич:
«Ай же ты, старчище Андронище,
Аще крестовый батюшка!
Не дано тобе яичко о христосском дне,
Так дам тобе яичко о Петровом дне».
190 И ударил своим вязиком черленыим
По Софеину большому колоколу
И убил старчище Андронище,
Своего крестового батюшка.
И
прибежал на поле на Волхово
195 И стал вязиком помахивать:
Куда махнет — падут улицы,
Перемахнет — переулочки,
И перебил всех мужиков новогородскиих.
И пошли мужички к Васильевой матери:
200 «Ай же ты Васильева родная матушка,
Честна вдова Амельфа Тимофеевна!
Уйми свое чадо милое,
Оставь-ко мужиков хоть на семена».
Тут его родная матушка,
205 Честна вдова Амельфа Тимофеевна,
Чеботы надела на босу ногу,
Соболиную шубоньку накинула на одно плечо,
Прибежала на поле на Волхово,
Захватила Василья в соболиную шубоньку,
210 И принесла в свои
палаты белокаменны,
И
кормила-поила удалого добра молодца.
66
Смерть Василья Буслаева
Говорит Василий сын Буславьевич:
«Ай же ты, дружинушка хоробрая!
Была у меня дана заповедь великая
Съездить
нам в Иерусалим-град:
5 Святой святыне помолитися
И ко господнему гробу приложитися,
Во Иордан-реке окупатися».
И
он поехал во Иерусалим-град
380
Со своима дружинушкамы хоробрыма.
10 И будет он против матушки Сион-горы,
И говорит Василий сын Буславьевич:
«Ай же ты, дружинушка хоробрая!
Зайдем на матушку на Сион-гору».
И зашли они на матушку на Сион-гору,
15 И нашел Василий косточку сухояловую,
И стал он косточку попинывать
По матушке по Сион-горы.
И провещется косточка сухоялова
Ему голосом человеческим:
20 «Не пинай-ко, Василий сын Буславьевич!
Ты
будешь лежать со мной
На
матушке Сион-горы век по веку».
Плюнул Василий и прочь пошел,
Сам говорил таковы слова:
25 «Сама спала, себе сон видела!»
Как
будут они во Иерусалиме,
Святой святыне помолились
И ко господнему гробу приложились,
Во
Иордан-реке стали купатися.
30 Василий-то сын Буславьевич
Куплится нагим телом,
И говорит девушка-чернавушка:
«Ай же ты, Василий сын Буславьевич!
Как
ты куплишься нагим телом?
35 Кто у нас купался нагим телом,
Тот у нас жив не доезжал».
Приехали против матушки Сион-горы,
И говорит Василий сын Буславьевич:
«Ай
же ты, дружинушка хоробрая!
40 Зайдем на матушку Сион-гору,
Посмотрим косточки сухояловы».
Тут они не нашли косточки сухояловы,
На том месте лежит бел горюч камень.
И
говорит Василий сын Буславьевич:
45 «Ай же ты, дружинушка хоробрая!
Станем скакать через бел горюч камень».
И стали скакать через бел горюч камень.
Дружина
скачет передом,
А он, Василий сын Буславьевич,
50 Скочил задом через бел горюч камень,
И упал через бел горюч камень,
И расколол буйную головушку,
И остался лежать век по веку.
381
67
[Садко-купец, богатый гость]
Во славноем было во Нове-граде,
Жил-был Садко-купец, богатый гость;
Все-то у Садка по-небесному:
На небе солнце — и в тереме солнце,
5 На небе месяц — и в тереме месяц,
На небе звезды — ив тереме звезды,
Все-то у Садка по-небесному.
Испроговорит Садко-купец, богатый гость:
«Ай же вы дружинушки, прикащики мои!
10 Вы берите золотой казны по надобью,
Поезжайте в славен в Нов-город,
Откупите-ко товары в Нове-граде,
Чтобы
больше товаров там не было».
Слушали дружинушки, прикащики его,
15 Они брали золотой казны по надобью,
Ехали
во славен в Нов-город,
Откупали товары в Нове-граде:
На другой день товаров еще больше того.
Испроговорит Садко-купец, богатый гость:
20 «Ай же вы дружинушки, прикащики мои!
Еще берите золотой казны по надобью,
Поезжайте в славен в Новгород,
Откупите-ко товары во Нове-граде,
Чтобы
больше товаров там не было».
25 Слушали дружинушки, прикащики его,
Они брали золотой казны по надобью,
Ехали
в славен в Нов-город,
Откупали товары в Нове-граде:
На другой день товаров еще больше того.
30 Испроговорит Садко-купец, богатый гость:
«Не
я-то богат, богат Нов-город!»
Испроговорит Садко-купец, богатый гость:
«Ай же вы дружинушки, прикащики мои!
Вы берите золотой казны по надобью,
35 Стройте-тко тридцать кораблей,
Нос-корму кладите по-звериному,
Бока-то сведите по-змеиному,
Мачты кладите красна деревца,
Блочики кладите все кизюльные,
40 Канатики кладите шелковые,
Паруса кладите полотняные,
Якори
кладите все булатние;
382
По дорогу́ по камешку по яхонту
Вместо
глаз вы вставливайте,
45 По черному по соболю сибирскому
Вместо бров продергивайте,
По бурыя лисицы по сибирские
Вместо ушей повесьте-тко».
Слушали дружинушки, прикащики его,
50 Брали золотой казны по надобью,
Делали дело повеленое.
Тут-то Садко поезд держал
Из Черна моря во Бело море,
Из Бела моря во Свиряйское,
55 Из Свиряйского моря во Китайское,
Из Китайского моря в Окиян-море.
Все-то корабли как соколы оны летят,
А Садков корабль становиться стал,
Становиться
стал, он ко дну пошел.
60 Тут спроговорит Садко-купец, богатый гость:
«Ай же вы дружинушки, прикащики мои!
Послушайте старого хозяина,
Режьте-тко
тридцать жеребьев,
И на жеребьях имена подписывайте,
65 И бросайте-тко жеребья на воду».
Слушали дружинушки, прикащики его,
Резали тридцать жеребьев,
На
жеребьях имена подписывали
И бросали жеребья на воду:
70 Все-то жеребья как гоголи пловут,
А Садков жеребей становиться стал,
Становиться
стал, он ко дну пошел.
Спроговорит Садко-купец, богатый гость:
«Ай же вы дружинушки, прикащики мои!
75 Послушайте старого хозяина,
Вы тешите дощечики дубовенькие
И бросайте дощечики на воду,
Садите Садка-купца, гостя богатого,
На тыя дощечиньки дубовенькие
80 И полагайте мне гуселки яровчаты».
Тут его дружинушки, прикащики его,
Делали
дело повеленое,
Спускали дощечики на воду,
Садили Садка-купца, гостя богатого,
85 На тыя дощечики дубовенькие
И
полагали ему гуселки яровчаты.
Как он сел он на тыя дощечики дубовенькие, заиграл в гу-селышки яровчаты, взял его к себе Водяной
царь. И стали
383
в водяном царстве спорить царь с царицею. Царь спорит: «Булат злата дороже». А
царица спорит: «Злато булата дороже». И спрашивают Садка: «Что у вас на Руси дороже,
злато или булат?»
И говорит Садко: «У нас на Руси булат дороже злата, потому что булатом злато
достают». И стал Садко играть в гуселки яровчаты, и расплясался Водяной царь, и
всколыбалось сине море. Тут
Садка-то унял Николай-чудотворец: «Ты-де игрой,
а царь пляской много голов неповинныих погубили».
68
Гришка Расстригин
На
нас, братцы, господи разгневался [f] ,
На
славное царство Российское,
На Российское царство, на Московское:
Дал господи царя несчастливого;
5 Называется собака прямым царем,
Прямым
царем, царем Дмитрием,
Дмитрием — царевичем московскиим.
Не
успел вор-собака воцаритися,
Похотел вор-собака поженитися;
10 Не в своей он России, в каменной Москвы,
Поженился вор-собака во хороброй Литвы,
У Юрья — пана сердобольского [g]
На него на меньшей на дочери,
На той ли на Маринушке Юрьевной.
15 Они свадьбу играли во Филиппов пост,
Венец принимали в Миколин день, —
Миколы-то было в пятницу.
Дошло-то
это время до великого дня,
До великого дня, до Христова дня.
20 У того ли у Ивана у Великого
Ударили в больший во колокол:
Все князи-бояра к обедни пошли,
Ко тыя ко христосской заутрени, —
Вор Гришка-расстрижка во мыльню пошел
25 Со душечкой с Маринушкой со Юрьевной.
384
Все князи-бояра богу молятся,
Вор Гришка-расстрижка в мыльны моется,
Со душечкой со Маринушкой блуд творит.
Все князи-бояра от обедни пошли,
30 Вор Гришка-расстрижка со мыльны идет
С душечкой с Маринушкой со Юрьевной.
На Гришке кафтан в пятьсот рублей,
На
Маринушке саят [h] в целу
тысячу [i] .
Говорит вор Гришка таковы слова:
35 «Проходи-тко, Марина, в палаты белокаменны,
Не молись-ко, Марина, чудным образам,
Ты
не кланяйся, Марина, князьям-боярам,
Проходи-то, Марина, за дубовый стол,
Кушай-рушай лебедь белую.
40 Послушай, Марина, что я говорю:
Проживу буде я три часа,
Проживу,
Марина, тридцать лет;
Не
проживу буде я трех часов,
Не прожить мне-ка и трех годов».
45 Выскакивал собака на крылечико на царское,
Закричал вор-собака громким голосом,
Чтобы было слышно по всей Руси,
По всей Руси, каменной Москвы,
Ко Юрью —пану сердобольскому [j] .
50 Да еще тут господа все московские,
Собирались господа во единый круг;
И думали думушку общую,
И придали Гришке смерть скорую.
Пропев былину, сказитель пояснил, что Гришка просидел в тюрьме тридцать лет
и в это время нарочно заростил крест в белые груди, чтобы походить на
Дмитрия-царевича. А у настоящего царевича, как он родился, крест был в белой
груди.
385
69
[Каково птицам жить на Руси]
«Ай же вы, русские птицы!
Там ведь вы не бывали,
И горя вы, нужды не знавали:
Живете
в домах по рагузам.
5 У нас на море в лукоморье,
В тихом было заводье,
Даром птицы хлеба не тратят:
Все птички по доводям [k,
И все птицы по уездам.
10 Зелен-птица — надлетник.
Зуй [l]
на море — повар.
Клевец на море — плотник.
Колзан на море — поддеверье.
Ветлик — ключник-язычник.
15 Жавроленок на море — десятский,
То есть очищик деревенский.
Павы на море — гости торговы,
Павины женки — торговки.
Петухи — казаки донские,
20 То наши молодцы удалые,
Держат жен по две и по три,
Держат по целому десятку;
И
всех петухов наряжает,
И
все его боятся.
25 Не так, как на Руси крестьянин:
Одной бажоной женки —
И той нарядить не умеет.
Журавль
на море вытегорскиий [m]
То пономарь монастырскиий:
30 В большой колокол ударит,
Обедать-завтракать кличет».
[a] Иные поют здесь, по замечанию певца, о бекежовцах.
[b] Щектаньем обозначается соловьиный
свист.
[c] Мо моему мнению, здесь надо быть Василью Игнатьевичу, во-первых, потому, что Василий Буславьевич богатырь новгородский, а во-вторых, он «удал необычно есть»: по новгородскому представлению, он так же непобедим, как Илья Муромец у киевлян. Разве, может быть, тут проглядывает областное соперничество, и былина нарочно сводит удалого новгородца Василья Буславьевича с Дюком Степановичем, чтобы он погиб от руки встречного заезжего молодца.
[d] Мундштук.
[e] Может быть, от Андронова монастыря.
[f] В варианте, записанном со слов Бутылки, начало былины таково:
Во сте было во седьмом году,
Во седьмом году, в восьмой тысяче,
Не было в Москве содержатая,
Содержатая в Москве, сбережатая,
Воцарился вор Гришка-расстрижка Отрепьев сын.
[g]Прилагательное «сердобольский» (от г. Сердоболя Выборгской губ.) явно заменяет прежнее «сендомирский».
[h] Саят или саян — женское платье, сарафан, юбка.
[j] После 49 стиха следует:
«Ай же вы,
князи-бояре,
Очищайте Москву
белокаменну:
Ко мне-кава
едет дальний гость,
Дальний гость — любимый тесть».
[k] Доводь — получение ответственной или высокой должности.
[l] Зуй — общее название куликов разных видов.
[m] На севере Олонецкой губернии Вытегра имеет такое же значение, как Петербург вообще в провинции и в селах.