| ВЕРНУТЬСЯ НА ГЛАВНУЮ | ВЕРНУТЬСЯ НАЗАД | СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ |
3.
Д. Д. Кишенский — Ф. М. Достоевскому
27 июля 1873 г.
Милостивый Государь
Федоръ1 Михаиловичь.
Ваше письмо меня глубоко разочаровало насчетъ моей драмы, именно потому, что я вамъ все еще вѣрю и я думаю не перестану, по крайнѣй мѣрѣ, не вижу причины, почему бы перестать вѣрить? Я думалъ, что я написалъ, что нибудь дѣйствительно глубокое, высоко-талантливое, а оказалось что идеи мои, которыя я провожу, не видны, или не понятны! Иначе я не могу объяснить себѣ Вашего письма въ нѣкоторыхъ случаяхъ. Но лучше приступить прямо къ дѣлу:
1еГордѣева Вы2 ставите рядомъ съ Ольгой и Бородинымъ? Но Гордѣевъ не нигилистъ, а гражданинъ и человѣкъ. Въ Гордѣевѣ я хотѣлъ провести именно Евангельскую Любовь и всепрощеніе. Гордѣевъ у меня идеаленъ, но иначе не сдѣлаешь. Вся его жизнь прощеніе и любовь, въ немъ есть Вѣра, и онъ, въ послѣднемъ монологѣ3 одинокій, убитый личнымъ горемъ, — говоритъ о любви и что только ею, можно убить порокъ и зло, и этому я вѣрю самъ. Что онъ говоритъ Вѣрѣ, женѣ или невѣстѣ, то онъ говоритъ, какъ знатокъ человѣческаго сердца, что «молъ я старъ, полюбите вы другаго, но4 я не казню васъ а прощу<»>. Поэтому Гордѣевъ не пройдетъ ни одну подлость съ похвалой! Вотъ какимъ я хотѣлъ сдѣлать Гордѣ<е>ва, т. е. хотѣлъ олицетворить всеобъемлющую любовь и прощеніе! Почему? потому что у молодаго поколѣнія нѣтъ этаго5, а есть ненависть, есть желчь и проклятье! <л. 3> И это стало быть мнѣ не удалось.
2е Дошли мы до Вѣры. Вѣра, жена Гордѣева, умирая говоритъ, что у нее отняли основаніе, т. е. вѣру, семью. Липочка говоритъ, что она счастлива6, что возвратилась къ Богу! Ольга, предъ смертью, вспоминаетъ свою мать, ея вѣру, говоритъ, что вѣра утѣшеніе, опора, и смѣется надъ собой, что понадѣялась на свою силу! Весь монологъ Ольги, монологъ отчаянія, глухаго отчаянія, онъ показываетъ, что даетъ жизнь атеистамъ. Но выше всего необходимость вѣры доказывается Пургинымъ и Катей! прочтите ихъ. «У насъ нѣтъ вѣры чтожъ остается намъ?»7 (и нигилистамъ я8 выставляю ихъ идеалъ, т. е., атеиста, отвергнувшаго семью, обязаности9 и пр. и нигилисты робѣютъ, сами ругаютъ свой идеалъ (Хватовъ, Старинъ) содрогаются при видѣ его!<).>
Вы хотите, чтобъ я вписалъ въ мысль о необходимости брака въ практичномъ отношеніи, еще мысль о необходимости вѣры въ бракѣ? разсмотримъ эту мысль, не въ отношеніи вѣры или истины, высказываемой Вами, а относительно общества. Есть ли на свѣтѣ книга выше, гуманнѣе, въ которой содержалось бы больше 10истины какъ Евангеліе? Нѣтъ! Кто читаетъ въ обществѣ Евангеліе? Никто! Ступайте въ церковь11, въ гостинную12, начните говорить проповѣдь — никто слушать не будетъ! Это факты. Да, грустный фактъ, что въ обществѣ корчатъ всѣ атеистовъ и книгу13 гдѣ дѣло идетъ о вѣрѣ, ту читать не будутъ. Поэтому то, мнѣ кажется, не слѣдуетъ помѣщать еще о вѣрѣ въ моей драмѣ. Мысль о вѣрѣ западетъ въ душу мыслящаго, при видѣ на сценѣ или при чтеніи, потому что увидитъ, что даетъ14 и что дѣлаетъ атеизмъ съ людьми! и этаго15 покуда довольно! Если же помѣстить болѣе, <л. 3 об.> то драму не прочтутъ! Не лучше ли, чтобъ понемногу проникала въ общество мысль о вѣрѣ, чѣмъ сразу отпугнуть его многимъ? Надо имѣть еще въ виду журналы, этихъ поставщиковъ проститутокъ и атеистовъ, загалдятъ они о ханженствѣ, о среднихъ вѣкахъ и проч. Ну, и никто не прочтетъ драму, вѣдь мало того, что ее прочтутъ вѣрующіе! Думайте теперь! Поправить я Вамъ вѣрю, слова Гордѣева въ 1мъ дѣйствіи о томъ, что онъ дозволяетъ невѣстѣ любить другаго, и что онъ приметъ ее опять, вычеркните. Но вставить, вставляйте, но чтобъ не испортить дѣло! — 3е. Дальше: Вы обвиняете меня въ томъ, что я падаю ницъ предъ Бородинымъ и Ольгой: не доказываетъ ли вся драма ихъ негодность, т. е. ихъ принциповъ: Бородинъ самъ себя признаетъ никуда не годнымъ, лишнимъ человѣкомъ, болтуномъ. Его убиваютъ товарищи революціонеры! Онъ, Ольга, отвергаютъ семью и сами образецъ семьи, Ольгу поддерживаетъ одна семья, т. е. любовь матери и гибнетъ она, какъ нѣтъ семьи! Хватовъ семьянинъ! Всѣ они смѣются, ругаютъ16 дармоѣдовъ, получающихъ вознагражденіе не по труду, — а сами немыслимое въ 6–12 тысячь жалованье получаютъ! Наконецъ Катя, Пургинъ, эти типы современныхъ подлецовъ, неужели недостаточно доказываютъ всю гадость, невозможность, нигилизма? Но дѣло то въ томъ, нигилисты не отвѣтятъ мнѣ, что я вру, я выставляю честныхъ и подлецовъ и всѣ падаютъ, потому что основы нѣтъ! Вѣра загнатая17 въ развратъ, Бородинъ въ гробъ, Ольга въ содержанки, Липочка въ развратъ, Гордѣевъ въ кабакъ, наконецъ, эти чудовищи18 разврата Катя и Пургинъ, неужели они не доказываютъ, и не доказываютъ сильно <л. 4> негодность, вредъ, нигилизма! въ такомъ случаѣ моя драма не удалась!
419. У меня тоже есть больное мѣсто — это народъ русскій и Россія! и мнѣ гадко смотрѣть, какъ ихъ грабятъ, какъ напр<имѣръ> Губонинъ накралъ 12 милліоновъ крови народной, да еще въ дворяне пожалованъ! не службу на желѣзной дорогѣ, а службу въ конторахъ при постройкѣ желѣз<ныхъ> дор<огъ> хочу я хлестать, потому что это конторы грабежа!
520. Гордѣевъ долженъ быть писатель, потому что, иначе, въ его послѣднемъ монологѣ21 нѣтъ смысла! Но, кромѣ того, что мнѣ хочется хлеснуть22 генеральство журналовъ и партій, это противунигилистически. Они мужа рисуютъ дуракомъ, деспотомъ, я ставлю идеала мужа и ихъ принципы губятъ все таки жену! Этого одного я не могу измѣнить! А остальное — дѣлайте, что угодно, многоуважаемый Федоръ Михаиловичь, только примите къ свѣденію и мои замѣтки, и въ сихъ поправкахъ я Вамъ вѣрю, и что вы по сему законно учините спорить и прекословить не буду!
Не шутя, я прошу еще пощады всѣмъ конечнымъ монологамъ! Не хочется мнѣ ихъ уменьшать.
А все таки грустно, что я обманулся, и драма вышла не велика, не общечеловѣчна!
Съ нетерпѣніемъ жду письма или 1го дѣйствія драмы. Съ глубокимъ уваженьемъ и преданностью
остаюсь Вашъ
Д<.> Кишенск<ій.>
1873 года
27 Iюля
Москва. NB. При поправкахъ имѣйте, будьте такъ добры, въ виду театральную цензуру, мнѣ хочется непремѣнно поставить на сцену въ чемъ не можете ли Вы, добрѣйшій Федоръ Михаиловичь, подать руку помощи? Простите за помарки и поправки, тороплюсь! <л. 4 об.>
Источник текста: НИОР РГБ. Ф. 93.II.5.73. Л. 3–4 об.
Из Москвы. <В Петербург.>
Упоминается: Описание, 403; Летопись, ІІ, 398.
Отрывки напечатаны: ЛН, 83, 342–343; Ланский Л. Утраченные письма Достоевского // ВЛ. 1971. № 11. С. 213.
Первая полная публикация: Эпистолярное наследие Ф. М. Достоевского и его корреспондентов [Электронный ресурс] // Электронные научные издания: сайт кафедры русской литературы и журналистики ПетрГУ. — URL: HYPERLINK "http://philolog.petrsu.ru/fmdost/letters/letters.htm" http://philolog.petrsu.ru/fmdost/letters/letters.htm (28.07.2017).
Публикуется по автографу.
Комментарии:
Д. Д. Кишенский отвечает на несохранившееся письмо Достоевского от 24 или 25 июля 1873 г. (см.: Д30, 291, 560; Летопись, ІІ, 393; МиИ, XVIII, 412).
Достоевский ответил корреспонденту в последних числах июля или первых числах августа 1873 г.; ответ не сохр. (см.: МиИ, XVIII, 402–404, 415).
Но вставить, вставляйте, но чтобъ не испортить дѣло! — По наблюдению А. В. Архиповой, текстовая вставка Достоевского может содержаться в прологе «Падения» в следующих словах Гордеева: «Сами себя производите въ идолы, да и молитесь на себя. Скажи кто нибудь слово объ вашихъ ошибкахъ (а вѣдь ошибокъ-то ухъ какъ много!) — каменьями закидаютъ, грязью зальютъ; хуже всякихъ цензоровъ обезславятъ; доносы посыплются обществу! Для васъ ничего не значитъ что человѣкъ трудится, жизнью за убѣжденiя заплатилъ; чуть слово противъ, чуть ошибется разъ въ жизни отданной другимъ, пожертвованной на добро — сейчасъ въ грязь втопчутъ!» (Гр. 1873. № 34. С. 929). Данное рассуждение Гордеева имеет близкое соответствие в записной книжке Достоевского 1860–1862 гг. (см.: Архипова А. В. Достоевский и Кишенский // МиИ, ІІ, 204).
1 - Так в подлиннике (должно быть: Ѳедоръ).
6 - Вместо: счастлива — было: счаслива
7 - Вместо вопросительного знака была запятая.
10 - В подлиннике ошибочно: истинны
11 -В подлиннике ошибочно: церковъ
21 - Вместо: въ его послѣднемъ монологѣ — было: его послѣднiй монологъ