Кафедра прикладной математики и кибернетики ПетрГУ
 Кафедра русской литературы ПетрГУ
 Российский гуманитарный научный фонд
 Проект «Электронный словарь языка В. И. Даля»
Кафедра прикладной математики и кибернетики ПетрГУ Кафедра русской литературы ПетрГУ Проект выполнен при поддержке РГНФ Проект «Электронный словарь языка В. И. Даля»
 
Толковый словарь Владимира Даля
Введите словоформу для поиска в текстах словарных статей Толкового словаря:
Выберите букву, с которой начинается слоформа:
А Б В Г Д Е Ж З И I К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ы Ѣ Э Ю Я Ѳ Ѵ
Заголовок словарной статьи
Карточки
Конкордансы
Словарные статьи
Найденные фрагменты произведений:
111

СКАЗКА ПРО ЖИДА ВОРОВАТАГО, ПРО ЦЫГАНА БОРОДАТАГО

Иноходецъ этотъ впрочемъ никогда не бывалъ иноходцемъ, но цыганъ бородатый, который кажется съумѣлъ бы и деревяннаго или пряничнаго конька обратить, на часъ продажи, въ арабскаго жеребца, — наѣздилъ проданную жиду клячу, стреноживъ ее, то есть, спутавъ ей три ноги, и такимъ образомъ вынудилъ изъ нея какую–то искусственную, шаткую и валкую рысь, названную имъ иноходью. Еврей нашъ скоро будетъ разочарованъ: иноходь эта, что ведряная погода подъ Питеромъ, болѣе дня не стоитъ. Янка! Яне! Иванъ! вставай, мое сердце, я купилъ коня; закладывай, да поѣдемъ въ Сквиру. — Разумна голова, якъ дижа, — отвѣчалъ батракъ, почесываясь, купилъ на ярмаркѣ, у цыгана, того гляди, что опять краденая. — Того–то я и боюсь, отвѣчалъ Ицька, отъ того и тороплюсь и погоняю: запрягай, да поѣдемъ, покуда не доискались. Сѣли да поѣхали.

112

ПЕРВЫЙ СБОРНЫЙ ДЕНЬ

Миша вздохнулъ и тихонько поднялъ глаза на бабушку. Старушка, ласково глядя на него, подала Мишѣ ножницы и велѣла ему самому отвести имъ на столѣ такое мѣсто, которое для всѣхъ было бы одинаково удобно. Эта задача понравилась ребенку, онъ полѣзъ на столъ, и разъ пять перекладывалъ ихъ, отбѣгая и посматривая со стороны, вѣрно ли онѣ лежатъ; замѣтно было что и Алеша принялъ бабушкину науку къ сердцууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууу

113

ПЕРВЫЙ СБОРНЫЙ ДЕНЬ

Безъ прямой цѣли, безъ дѣла и труда, человѣкъ прожить не можетъ. Весь день вертѣлась у дѣтей въ головѣ и на языкѣ эта попытка отцовъ ихъ въ дѣтствѣ прожить своимъ промысломъ на острову; много судили, осуждали, измѣняли они, точно будто сами испытали всѣ неудачи эти и готовились исполнить дѣло лучше. Наконецъ смерклось, подали огня, при свѣчахъ еще немного поработали, и стали собираться домой. Мѣсяцъ свѣтло блеститъ на небѣ, частыя звѣзды такъ и горятъ, снѣгъ искрится, какъ днемъ; трое санокъ отъѣхало отъ подъѣзда. ————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————————

114

МАЙНА

ПРОЗА. _____ МАЙНА. Киргизскiй Султанъ, Каипъ, былъ нѣкогда призванъ на ханство Хивинское. Почетъ большой, честь велика̀, отказываться, казалось, не должно; да и для чего? Чѣмъ жить въ степи пастухомъ, жить въ подвижной палаткѣ зиму и лѣто, въ ведро и въ ненастье, неужели не лучше сѣсть на коверъ въ палатахъ Хивинскаго Арка, дворца, хоть онъ и земляной или глиняной, и сидѣть спокойно до̀ма, повелѣвая безотчетно и безотвѣтно? Каипъ пошелъ на Ханство и сталъ самовластнымъ Ханомъ; всѣ прихоти его исполнялись раболѣпно, и не было приказанiя Ханскаго, надъ которымъ бы Мяхтеръ Кушъ–беги, не только Ясаулы его, на мигъ призадумались. Но когда, черезъ полтора года по вступленiи Султана Каипа на Ханство, стрѣлокъ–землякъ Хана, принесъ ему тарту, подарокъ, убитаго лебедя, тогда Ханъ погладилъ себя широкою холодною лапою птицы этой по лицу, покачалъ головою, и сказалъ: Эта лапа купалась свободно въ рѣкахъ и озерахъ вольной родины моей, топтала мураву луговую и песокъ сыпучiй! Хивинцы изъ этого заключили, что чуть ли Ханъ не хочетъ ихъ покинуть, и стали его стеречь; но Каипа въ тотъ же вечеръ одолѣла такая грусть и тоска, что онъ бѣжалъ, въ лохмотьяхъ нищаго, съ опасностiю жизни пробирался пустынями до ауловъ своего народа, едва не истомился голодомъ и жаждою, и плакалъ какъ дитя, когда прикочевалъ опять въ родныя степи свои, на просторъ, гдѣ ничто не замыка̀ло передъ нимъ окраины неба и земли, гдѣ услышалъ снова рычанiе верблюдовъ, мычанiе быковъ, блеянiе несмѣтныхъ стадъ овецъ, и ржанiе и конскiй топотъ.

115

МАЙНА

Кормъ такого роду, какъ наша луговая трава, наше сѣно, бываетъ почти только у сѣверныхъ предѣловъ степи, гдѣ повидимому почва уже не такъ молода и успѣла покрыться небольшимъ слоемъ тука; далѣе, видите одинъ только жесткiй ковылъ, а еще южнѣе солянки и собственно такъ называемое степное прозябенiе, то есть, не траву, а бурьянъ, полукусты, большею частiю двухгодичные, кормъ, надъ которымъ наша избалованная лошадь и скотина издохнетъ прежде, чѣмъ пойметъ, что этимъ хворостомъ можно питаться. Повѣсть наша происходила въ Малой Ордѣ, кочующей по южному и западному пространству степи, хотя предѣлы эти обозначить довольно трудно. Орда эта самая многочисленная. Въ ней считается три рода (уру) или поколѣнiя: Байуллы (или Байуглы, богатый сынъ), Алимолла, и такъ называемые Семиродцы; роды эти дѣлятся на отдѣленiя (танфэ), дробятся на подотдѣленiя (джамъ), коихъ наберется въ одной Малой Ордѣ едва ли не до трехъ сотъ. Названiя ихъ иногда взяты отъ собственныхъ именъ какихъ нибудь родоначальниковъ, какъ напр. Назаръ, Гассанъ, Куламанъ, Караманъ, Каипъ, Тукумбетъ; иногда отъ разныхъ предметовъ или понятiй, какъ:

116

МАЙНА

Майнѣ было всего годовъ 14; мать велѣла ей уже одѣться, и она вошла въ бархатномъ аломъ чапанѣ съ галунами, въ конической шапочкѣ, опушенной котикомъ, обнизанной и обвѣшанной бусами и стеклярусомъ, съ коей висѣли по обѣ стороны длинныя и широкiя поднизи. Волоса заплетенные въ одну косу и на первый взглядъ почти одна шапочка эта только и отличала ее отъ мужчинъ, на коихъ были подъ исподомъ такiе же халаты, сверху суконные чапаны того же покрою, остроконечные, неуклюжiе сапоги и голая шея. Но Майна подпоясана была по халату поясомъ, а чапанъ накинутъ сверху, тогда какъ мужчины опоясываются кожанымъ ремнемъ съ карманомъ и другимъ приборомъ, сверхъ чапана; сверхъ этого халатъ на Майнѣ застегнутъ былъ на груди серебряной пряжкой. — Башъ–уръ, сказалъ ей отецъ, указывая на Сакалбая, кланяйся: вотъ твой будущiй отецъ, онъ тебя беретъ за сына. Потомъ велѣлъ ей подойти къ себѣ и наклониться, повѣсилъ ей нагайку свою черезъ затылокъ и читалъ наставленiя, какъ ей должно слушаться тестя и мужа.

117

МАЙНА

Пламя катилось на нихъ съ югу клубомъ, взмывая по кустамъ и бурьяну иногда въ ростъ человѣческiй, и разстилаясь огненнымъ ручьемъ по низкому, объѣденному ковылу; дымъ слался впередъ, огонь подвигался за нимъ почти съ тою же скоростiю, какъ пѣшiй ходокъ; чѣмъ ближе онъ подходилъ, тѣмъ слышнѣе былъ этотъ гулъ особаго рода, который нельзя сравнить ни съ какимъ инымъ шумомъ, развѣ только съ отдаленнымъ гуломъ взволнованнаго бурей моря. Огненный гребень или гряда эта была въ глубину не болѣе сажени, простиралась въ обѣ стороны уступами и зубцами, мысами и заливами, на необозримое протяженiе. Когда она настигла путниковъ нашихъ, сидѣвшихъ преспокойно на вызженномъ ими пространствѣ, спиною къ набѣгающему на нихъ палу, то она раздвоилась вокругъ пожарища, гдѣ горѣть было уже нечему, и прошла далѣе; а Сакалбай съ товарищами сѣли на коней и поѣхали опять своимъ путемъ.

118

МАЙНА

Вотъ похожденiя Чумекейцевъ въ эту осень, отъ коихъ зависѣла, по видимому, судьба нашихъ молодыхъ, нашего прiятеля Маiора и 14–ти лѣтней Майны. Эта часть Чумекейцевъ, поколѣнiе Наурузбай, къ коему принадлежали аулы Карасакалъ–батыря, опасаясь поисковъ съ линiи, по неоконченному слѣдствiю Алексѣя Ѳедоровича, поссорившись съ Семиродцами, которые занимаютъ большую часть Западной степи, и опасаясь мести ихъ, не смѣла показываться въ ихъ сосѣдствѣ, не только при линiи, и потому разсудила остаться на нѣсколько лѣтъ за рѣкою Сыромъ, кочуя въ камышахъ, лугахъ и топяхъ между этою рѣкою и другимъ рукавомъ ея, Куваномъ. Угроза Сакалбая, не выплатить на другую весну калыма за Маiора и заставить его обождать съ годъ, въ надеждѣ, что авось–де онъ поумнѣетъ, не только исполнилась сама собою, потому что Баюлинцы не имѣли никакихъ сношенiй съ отдаленными Наурузбайцами, но прошло цѣлыхъ три года, впродолженiе коихъ не болѣе трехъ разъ была какая нибудь вѣсть черезъ хабарчiевъ, вѣстовщиковъ, прiѣзжавшихъ случайно съ караванныхъ путей, вѣсть отъ Карасакалъ–батыря, что онъ–де живъ и здоровъ, и поставилъ подъ караванъ столько–то верблюдовъ — а объ Майнѣ ни слова.

119

МАЙНА

Слабость Молодца нашего были женщины, женитьба; онъ все еще былъ холостъ, какъ бѣднякъ и дуракъ; но охотнѣе всего говаривалъ о сватовствѣ, и вызвавшись въ сваты ему, можно было сдѣлать изъ него все, что угодно. Онъ становился среди чистаго поля на голову, и стоялъ такъ полчаса сряду, поматывая и подергивая замысловато ногами, если какая нибудь баба его о томъ мимоходомъ просила, и былъ порученiемъ этимъ всегда очень доволенъ. Другая слабость Молодца была ненасытная утроба его, и шутка, на которую въ былыя времена еще съ нимъ пускались, заставивъ съѣсть въ одинъ присѣстъ цѣлаго барана, обглодавъ всѣ косточки, съ уговоромъ, получить 500 плетей, если чего не доѣстъ — шутка эта давно уже потеряла всякую цѣну и вышла изъ употребленiя: не было во всей степи дурака, который бы кинулъ ему барана ни за грошъ; Молодецъ былъ такъ неостороженъ, что съѣдалъ каждый разъ барана, какъ нашъ братъ перепелку, и не далъ, къ неудовольствiю зрителей, высѣчь себя ни разу; напротивъ, онъ облизывалъ пальцы, высасывалъ косточки, и жаловался, что его обманули, что баранъ этотъ вѣрно еще не перегодовалъ. Послѣ такой продѣлки, Молодецъ ложился, какъ случалось къ верху брюхомъ или къ верху спиной, на солнце, накрывалъ голову малахаемъ своимъ, и спалъ сутки двое или трое, вставая только поразу въ день, чтобы выпить миску воды, съ наше Русское ведро.

120

МАЙНА

тутъ нѣтъ ни рытвины, ни оврага, ни кусточка, на нѣсколько десятковъ верстъ; слѣдовательно нынѣшнее убѣжище Майны, то есть самая долина Эмбы, было единственное на большомъ пространствѣ. Бѣглянка съ проводникомъ своимъ пролежала притаившись еще часа три — и гроза миновалась, шайка прошла, перешедши въ виду ихъ Эмбу. Настали сумерки. Майна пустилась снова въ путь. Но не успѣли путники наши отъѣхать пяти верстъ, какъ вдругъ услышали за собою вплоть конскiй топотъ. Они пустились скакать, но толпа неслась уже съ гикомъ за ними, на хвосту, и обскакивала ихъ съ боковъ. Это была таже шайка, которая днемъ переправилась за Эмбу; внезапная перемѣна направленiя пути ихъ произошла вотъ отъ чего: одинъ изъ разъѣздовъ привезъ возвратившись какой–то гостинецъ, завязанный въ концѣ кушака; всѣ обступили вѣстниковъ, кричали, шумѣли, разглядывали и передавали изъ рукъ въ руки диковинку, и вдругъ единогласно положили ѣхать поспѣшно назадъ. Диковинка эта была не иное что, какъ комокъ свѣжаго конскаго помету, въ которомъ нашли нѣсколько зеренъ овса. Эти невинныя зерна не рѣдко встревоживаютъ мигомъ сотни ауловъ; не мудрено, что шайка наша также казалась крѣпко озабоченною. Эти зерна, овесъ, доказывали неоспоримымъ образомъ, что шайка едва не напоролась на Русскiй отрядъ, также точно, какъ ячмень или джугары въ пометѣ доказывали бы присутствiе Хивинцевъ или Туркменъ.