Владимир Даль: Толковый словарь


Кафедра прикладной математики и кибернетики ПетрГУ	Кафедра русской литературы ПетрГУ	Проект выполнен при поддержке РГНФ	Проект «Электронный словарь языка В. И. Даля»

Введите словоформу для поиска в текстах словарных статей Толкового словаря:

Выберите букву, с которой начинается слоформа:
А Б В Г Д Е Ж З И I К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ы Ѣ Э Ю Я Ѳ Ѵ

Заголовок словарной статьи
Карточки
Конкордансы
Словарные статьи

Найденные фрагменты произведений:

[1-10] [11-12]

КАНДИДАТЫ

Съ разсвѣтомъ въ эту же ночь, одна изъ числа пятнадцати душъ нашего бѣднаго старика, то–есть, одинъ изъ крестьянъ его, прискакалъ на разбитой кляченкѣ къ сосѣду и со страху только разводилъ руками, хлопалъ губами и долго не могъ вымолвить ни одного слова. Баринъ Богу душу отдалъ! сказалъ онъ наконецъ, и смотрѣлъ какимъ–то дикимъ, будто сказалъ не то, или не такъ, или главнаго не договорилъ.

ДВА ЛЕЙТЕНАНТА

Другое дѣло въ бурю: по мѣрѣ того, какъ небо замолаживало, постепенно заваливалось тучами, полдень начиналъ походить на позднiя сумерки, прозрачный отливъ яри–мѣдянки и лазурика темнѣлъ на поверхности моря и слоны густаго свинцоваго цвѣта вздымали хребты свои — по мѣрѣ всего этого, Иванъ Васильевичъ начиналъ свѣжѣть, молодѣть, оглядываться какимъ–то царькомъ и лицо его теряло грубыя, звѣрскiя черты, выражавшiяся именно движенiемъ бѣлыхъ бровей и закушенными губами.

ДУРАЧЕК

Тамъ, нечаянно, въ заднемъ углу, за ворохомъ всякаго хламу, наткнулась она на больную дѣвушку, которая, повидимому, въ первый разъ пришла въ себя и, тихонько осматриваясь, старалась сообразить: гдѣ она? — Господь тебѣ здоровья прислалъ! сказала ей привѣтливо богомолка. Дѣвушка взглянула на нее и, немного погодя, зашевелила губами; Фима догадалась, что у больной пересохло во рту и что надо ее напоить; поискала кругомъ воды, — нѣту! — не осталось ли отъ Ванюшки молока? думаетъ она, ища чашку, — ну вотъ, слава Богу, нашла! ужь хоть подоночками напою ее, говоритъ богомолка, капая съ ложки въ ротъ больной.

МИЛОСТЫНЯ

Ахъ Серёжа! закричали дѣвочки, — да кто же говоритъ о балахъ? мы сговаривались устроить розыгрышъ! — Какъ, какъ? зашумѣла и заволновалась толпа, а Ниночка–то что сказала? — Что же я сказала? спросила чванная дѣвочка, жеманясь и подергивая губами. — Нина Марковна желаютъ при семъ случаѣ устроить для себя небольшую потѣшку, шутливо сказалъ задорный Володя, родственникъ Ниночки. Всѣ расхохотались.

ФИЗИОНОМИКА

Кромѣ птицъ, у которыхъ особенное устройство двойной гортани способствуетъ произнесенiю большагоч исла разнородныхъ звуковъ, прочiя животныя не въ состоянiи произносить словъ, по недостаточному устройству частей, составляющихъ полость рта и зѣва. Всѣ разсказы и увѣренiя о словесныхъ собакахъ и тюленяхъ не заслуживаютъ никакого довѣрiя; такой говоръ есть не иное что, какъ лай, вой и мурлыканье, въ которомъ, безъ явнаго предубѣжденiя, невозможно услышать никакого подобiя съ человѣческою рѣчью. Кто будетъ наблюдать хотя самое короткое время говорящаго человѣка, слѣдить со вниманiемъ за движенiями всѣхъ участвующихъ въ томъ частей, — тотъ легко убѣдится, что нѣтъ животнаго, которое могло бы разнообразить до такой степени движенiя эти и въ–особенности работать подобнымъ образомъ, языкомъ и губами. Наблюдая за положенiемъ языка и губъ животныхъ, въ то время, когда они издаютъ какой–либо голосъ, мы должны безспорно согласиться, что губы, большею частiю, бездѣйствуютъ, а языкъ ограничивается однообразнымъ, небольшимъ движенiемъ взадъ и впередъ; но никогда не увидимъ мы боковаго движенiя, обращенiя языка концемъ кверху, къ небу, или прижатiя его къ зубамъ. Кромѣ этого физическаго препятствiя для животныхъ, есть, какъ мы сказали, и нравственное. Никогда животное не возвысится до изобрѣтенiя условнаго языка, до условнаго сочетанiя гласныхъ и согласныхъ звуковъ для обозначенiя предметовъ и понятiй:

ЗАПИСКИ ИНСТИТУТКИ

Одна же, краснощекая, веснущатая дѣвочка съ толстыми губами, въ полголоса что то говорила моей товаркѣ вскорѣ около нихъ послышались возгласы: — фи! фи! стыдитесь, ma chѐre, какая вы жадная! вы всегда нападаете на новенькихъ и поѣдаете ихъ кушанье! Веснущатая дѣвочка отговаривалась, но дѣти роемъ шумѣли вкругъ нея: фи, жадная! Фи, мы васъ презираемъ! Одинъ, другой голосъ поднялся было въ защиту, но ихъ заглушило большинство. Тутъ я впервые услыхала общественное мнѣнiе, то, которое безпрекословно заправляло всѣми дѣйствiями институтокъ если, бывало, дѣвицы сообща скажутъ: это подло, этого не дѣлать! то никто и ничто не въ силахъ измѣнить такого приговора; если же скажутъ: такъ должно! то и это считалось неизмѣннымъ приговоромъ. И надо сознаться, что дѣти, въ большей части своихъ рѣшенiй, были правы. Откуда же бралось все это въ дѣтяхъ разнаго круга, разнаго воспитанiя? Вѣроятно изъ младенческой, еще мало искаженной души; въ нѣкоторыхъ дѣвочкахъ было какое то внутреннее пониманiе должнаго и не должнаго, что то въ родѣ духовнаго чутья, для котораго однако нужны руководители зрѣлые и съ нравственнымъ устоемъ. На другой день, часовъ въ 8, насъ отвели въ лазаретъ, осмотрѣли привита–ли оспа, дали по прiему обычнаго лекарства, и оставили тамъ на весь день.

ПАВЕЛЪ АЛЕКСѢЕВИЧЪ ИГРИВЫЙ (ПОВѢСТЬ)

Ротмистръ скромничалъ и заставлялъ себя просить, увѣрялъ даже, что онъ почти вовсе не пьетъ, но товарищъ его, на котораго отецъ не могъ налюбоваться, распоряжался полковымъ порядкомъ: онъ вылилъ въ глотку большую рюмку, не прикасаясь къ ней руками, а охвативъ ее всю, прямо со стола, губами и опрокинувъ голову назадъ.

ЕМЕЛЯ ДУРАЧЕКЪ

а когда народъ твой пойдетъ на приступъ, брать твердыни мои съѣстныя, неприступныя, то пусть запасается зубами бычачьими, неутомимыми, языкомъ и губами хлѣбосольными, утробою бездонною;

ОБМИРАНИЕ, ОКТЯБРЬ

Ты слушай: вотъ и стало мнѣ къ утру таково тяжело, гдѣ–гдѣ дохну; да и то не во всю грудь, ни туда, ни сюда, ни живота, ни смерти, и очи мои закатились, и обмерла; ни губами, ни пальцемъ однимъ не пошевелю, бровью не поведу, все во мнѣ замерло, и слышала я, какъ послѣдняя горячая струйка крови пролилась, сердце стало, не бьется, сама не дышу — вотъ она смерть какая бываетъ, подумала я, — прими Господь грѣшную душу мою!

ПОДКИДЫШЪ

Онъ былъ въ такомъ страхѣ, въ такомъ испугѣ, что весь дрожалъ; зубы стучали у него, какъ въ лихорадочномъ ознобѣ, глаза безтолково мигали; онъ подергивалъ туда и сюда губами пепельнаго цвѣта, будто собираясь говорить, но не доискивался словъ.

[1-10] [11-12]