ДIЕРЕЗИСЪ. Симъ именемъ назывался у древнихъ нѣкоторый родъ стихотворческой вольности, (liсentia), посредствомъ коей поэтъ, имѣющiй нужду въ слогѣ для составленiя полнаго стиха, раздѣляетъ на два слога буквы, дѣлающiя въ обыкновенномъ нарѣчiи одинъ только слогъ. — Такимъ образомъ Горацiй сдѣлалъ изъ двухсложнаго слова silvae три слога въ слѣдующихъ стихахъ:

Aurorum et si–lu–ae metu

Od. XXIII. кн. I.

Nunc mare, nunc si–lu–ae

Threicio aquilone sonant.

Od. XIII. кн. V.

Плавтъ изъ односложнаго jam сдѣлалъ два слога:

Hoc agite, sultis, spectatores nunc i–am.

И это также Дiерезисъ, когда употребляется aulai вмѣсто aulae, vitai вм. vitae; у Тибулла dissoluenda вм. dissolvenda.

Слово Дiерезисъ взято съ Греческаго: diaireдsiV значитъ раздѣленiе, отъ diaireдw дѣлю, раздѣляю. — Дiерезисъ принадлежитъ къ Метапласму. См. сiе слово.

ДИМЕТРЪ. Въ Греческомъ и Латинскомъ стихосложенiи называются симъ именемъ Ямбическiе–четырестопные стихи отъ того, что древнiе раздѣляли ямбическiй стихъ по мѣрамъ или метрамъ, а каждый метръ заключалъ двѣ стопы. — С. Ямбическiй.

Сей Горацiевъ стихъ есть диметръ:

Magisve rhombus aut scari.

ДИПИРРИХIЙ, двойный пиррихiй. Стопа, заключающая два пиррихiя, т. е. четыре краткихъ слога, какъ то въ словахъ animula, adimere, reficio; изображается: ÈÈÈÈ. — Сiю стопу иначе называютъ прокелевсматическою.

ДИСПОНДЕЙ, двойный спондей. Въ древней поэзiи стопа, заключающая четыре долгихъ слога. На пр. въ словахъ: incrementum, delectantes. Знакъ ея: — — — —.

ДИСТИХЪ, distichus. — См. двустишiе. Слово Греческое: изъ di;V и stivcoV.

ДИТРОХЕЙ, двойный трохей, или хорей. Терминъ Греческой и Латинской поэзiи; означаетъ стопу, состоящую изъ двухъ хореевъ, какъ то въ словахъ: cantilena, comрrobare, continenter, слабоумный, содержащiй, состоящiй и пр. знакъ ея: —È—È.

ДИФИРАМВЪ. Имнъ, пѣтый Греками въ честь Бахуса. Обряды служенiя сему богу, по словамъ Страбона, принесены Фригiянами на островъ Наксосъ, откуда распространились они по всему Архипелагу и достигли наконецъ до Фивъ. Народъ Фивскiй сдѣлался ревностнѣйшимъ обожателемъ Бахуса, почему и пристрастился къ Дифирамвамъ болѣе, нежели къ другимъ родамъ поэзiи. Сосѣди скоро начали подражать Фивянамъ и въ непродолжительномъ времени вся Грецiя наполнилась поэтами дифирамвическими. Римляне, народъ не столько сладострастный и болѣе Грековъ приверженный къ строгой нравственности, не полюбили сей поэзiи, хотя впрочемъ Галлiямбическiе ихъ стихи, воспѣваемые жрецами Цибелы, во многомъ сходствовали съ дифирамвомъ.

Цетцестъ (Tzetzes) основательно замѣчаетъ, что дифирамвическiе поэты отличались отъ лирическихъ тѣмъ только, что имѣли болѣе смѣлости и возвышенности. — Сiе замѣчанiе образуетъ истинное свойство дифирамва. Сiе родъ поэзiи требуетъ изображенiй новыхъ, неожидаемыхъ, высокихъ, чудесныхъ; чувствованiй сильныхъ; словомъ сказать, Пiитъ долженъ быть или по крайней мѣрѣ казаться вдохновеннымъ.

Никакой опредѣленной формы дифирамвы не имѣютъ; чѣмъ будутъ они не принужденнѣе, тѣмъ болѣе могутъ понравиться. — Въ дифирамвахъ, посвящаемыхъ Бахусу, употребляютъ слова Еванъ, Евое, означающiя сего бога.

На Рускомъ языкѣ очень мало дифирамвовъ. Слѣдующiй, взятый изъ ежемѣсячнаго изданiя Цвѣтникъ (1809. N. 3.) можетъ служить примѣромъ: въ немъ видны и подвиги Бахуса.

Возвращенiе Бахуса изъ Индiи.

Соч. Вилламова, вольный пер. съ Нѣмецкаго.

_____

Хоръ Сатировъ.

Еванъ, Евое! побѣдитель!

Зевеса златорогiй сынъ!

Тебѣ послушны бурны воды,

Покоренъ Тартаръ и Олимпъ.

Столкнемъ наполненныя чаши

Пѣнистымъ Нектаромъ, столкнемъ!

Евое! весело запляшемъ,

Твои побѣды воспоемъ!

Хоръ Менадъ.

Еванъ! Евое! побѣдитель!

Рожденъ подъ грохотомъ громовъ,

Младыми Нимфами взлелѣянъ

Въ священной темнотѣ пещеръ!

Увьемъ, увьемъ цвѣтами чаши

И развѣвающи власы,

Евое! весело запляшемъ,

Твои побѣды воспоемъ.

Силенъ.

Такъ, вѣрны ратники ироя!

Споспѣшники великихъ дѣлъ!

Пляшите, пусть земля трепещетъ

Подъ рѣзво–скачущей стопой!

Вѣнчанны розами и свѣжимъ

Зубчатолиственнымъ плющемъ,

Пляшите, восклицайте съ громомъ

Кимваловъ, бубновъ и цѣвницъ!

Евое! славный побѣдитель

Грядетъ за вами въ торжествѣ.

Се онъ подъ пурпурнымъ наметомъ

Грядетъ шатаясь на слонѣ,

На сынѣ дебрей Аравiйскихъ....

Се! гибкiй тирсъ его свиститъ!

Я зрѣлъ, какъ онъ еще младенцемъ

Извлекъ для васъ изъ тирса медъ —

О чудо! — но предъ чудесами,

Которыя владыка нашъ

Явилъ при Гангѣ крутобрегомъ

На глинистыхъ холмахъ — ничто.

Онъ повелѣлъ — и на безплодной

Землѣ родился виноградъ;

Онъ рекъ — и на песчаныхъ нивахъ

Возникло бѣлое пшено.

На гласъ его народы дики,

Скитавшися въ пещерахъ горъ,

Или подъ кокосовой тѣнью,

Иль живши въ низкихъ шалашахъ

И почернѣлые отъ солнца —

Пришли селиться въ городахъ,

Стѣной высокой обнесенныхъ,

Пришли — онъ ихъ образовалъ

И далъ примудрые законы. —

Но громовержца грозный сынъ

Былъ встрѣченъ дерзостной толпою

Чудовищныхъ людей; — смѣясь

Надъ Легiонами Сатировъ

И возклицающихъ Менадъ

Предстали Калистрiйцы, съ лаемъ(¹)

Енотокеты,(²) и кругомъ

Въ власахъ заросшiе Пигмеи.

Тогда–то раздраженный богъ

Далъ къ битвѣ знакъ своей десницей!

Взревѣлъ мой тигръ, сей вѣрный звѣрь,

Готовясь къ кроволитной брани,

И гибель возвѣстилъ врагамъ.

Объяты бѣшенствомъ Фiады

Напали съ лютостью на нихъ;

И вдругъ Тирсъ каждый превратился

Во смертоносное копье —

О брань, исполненная славы!

Познали дерзкiе враги

Устройство Вакха ратоборцевъ

И мощь Сатировъ и Менадъ.

Мы рынулись — и трепетъ съ страхомъ

Всѣхъ сопостатовъ обуялъ.

Слоны побѣгли столпоносны,

Побѣгли смѣлые враги —

Изчезла храбрость ихъ и сила,

Смерть алчная предъ нами шла

И злыхъ чудовищь пожирала,

Свергая тысящами въ адъ.

Надменныя! съ стыдомъ погибли!

Изкорененъ ихъ гнусный родъ

Непобѣдимыми полками

Владыки страшнаго врагамъ.

Хоръ Сатировъ.

Евое! грозный тирсоносецъ!

Богоотступныхъ чадъ земли

Смиривый львиными когтями,

И виноградною лозой

Ударъ смертельный Амфисвенѣ

Нанесшiй въ ядовиту пасть.

Евнъ! Евое! кто посмѣетъ

Тебя, ужасный, раздражить?

Хоръ Менадъ.

Евое! грозный тирсоносецъ!

Ты гнусный видъ полнощныхъ птицъ

Далъ нечестивымъ Минеидамъ;(³)

Ты повелѣлъ намъ отомстить —

И се Пенфей высоковыйный (⁴)

Разтерзанъ, плаваетъ въ крови!

Еванъ! Евое! кто посмѣетъ

Тебя, ужасный, раздражить?

Силенъ.

О Фавны, Нимфы и Фiады,

Вы, упоенные виномъ;

Кружитесь около ироя —

И все послѣдiе кружись!

Да легки, радостные скоки

Повсюду видитъ славный Вакхъ!

Ликуйте! подъ его защитой

Остались невредимы вы

Отъ острыхъ стрѣлъ и ядовитыхъ,

Которыми при студенцахъ

Многолѣсистаго Мероса

Быстрогубящiй Аполлонъ

На васъ, какъ частымъ градомъ, сыпалъ.

Далекомещущiй на гнѣвъ

Противъ Ироя Дiониза

Склоненъ Царицею боговъ.

Она, питая къ Вакху злобу,

Озлобила противъ его

Медоточивыми словами

Властителя Парнасскихъ дѣвъ.

И вдругъ лучи огнисты Феба

Излили зной и моръ на васъ.

Тогда Юпитеръ, воспрiявши

Видъ криворогаго овна (⁵),

Явился и къ ключамъ прохладнымъ

Томимыхъ жаждою привелъ.

Спасенны вы отъ лютой смерти!

Порфирные столпы, плющемъ

И свѣжимъ гроздiемъ обвиты,

Вѣкамъ позднѣйшимъ возвѣстятъ

О чудахъ, сотворенныхъ Вакхомъ

Они повѣдаютъ на брегѣ,

На брегѣ дальня Океана

Велики Бахуса дѣла.

Сiи столпы священны будутъ!

Изъ жертвенныхъ агатныхъ чашъ

Мы вкупѣ съ Вакхомъ возлiяли

На нихъ игривое вино.

Рекутъ и грады всѣ и веси,

Чрезъ кои шли мы по цвѣтамъ

Между рядовъ златыхъ кадильницъ,

Курящихъ мирру, ароматъ —

Чрезъ кои шли сквозь виноградны,

Плющемъ поростшiя врата,

Веселымъ гласомъ восклицая:

Да здравствуетъ нашъ Бассарей!

Всѣ, всѣ рекутъ: здѣсь шли со славой

Ирои Вакха въ торжествѣ!

Ликуйте жъ славны ратоборцы,

Споспѣшники великихъ дѣлъ!

Пляшите! пусть земля трепещетъ,

Подъ рѣзвоскачущей стопой; —

Вѣнчаны розами, и свѣжимъ

Зубчатолиственнымъ плющемъ

Пляшите! возклицайте съ громомъ

Кимваловъ, бубновъ и цѣвницъ!

Хоръ Сатировъ.

Евое! мощный Вакхъ, Евое!

Мы пьемъ твой нектаръ изъ мѣховъ

Глубокодонныхъ и пространныхъ —

О восхититель! врагъ скорбей!

Непобѣдимый! благодатный!

Пиролюбивый! Князь утѣхъ!

Исполненны тобой, Евое!

Твое мы славимъ торжество!

Хоръ Менадъ.

Евое! мощный Вакхъ, Евое!

Мы пьемъ вино твое изъ чашъ

Увитыхъ свѣжими цвѣтами —

О пѣстунъ дружбы и любви!

О миротворецъ! жизнодавецъ!

Отецъ и другъ и царь и богъ!

Исполненны тобой, Евое!

Твое мы славимъ торжество!

А. Бенитцки.

Скалигеръ о Дифирамвѣ пишетъ слѣдующее: Дифирамвомъ называли Греки Бахуса, или отъ того, что онъ воспитанъ былъ въ пещерѣ, имѣвшей два отверзтiя (отъ слова diV дважды и Juvra дверь), или отъ того, что онъ, по словамъ преданiя, два раза родился, изъ бедра Юпитера и отъ Семелеи. Въ послѣдствiи Дифирамвомъ стали называть родъ Имновъ, воспѣваемыхъ въ честь Бахуса. Нѣкоторые писатели думали, что Дифирамвъ получилъ названiе отъ какого–то Дифирамвiя, уроженца Фивскаго, и что сей Фивянинъ былъ онаго изобрѣтателемъ; но если бы сiе истинно было, то Гомеръ, столь много восхвалявшiй свою страну, не забылъ бы о томъ сказать, а напротивъ сей поэтъ приписываетъ изобрѣтенiе Дифирамвовъ Коринфянамъ; Геродотъ же отдаетъ сiю честь Арiону, жителю острова Лесбоса. Сей родъ поэзiи былъ столько воленъ и безчиненъ, что казался болѣе изобрѣтеннымъ людьми пьяными, бѣснующими въ Бахическомъ изступленiи. Scal. Poet. Lib. I.