№ 1 1873 1 Янвapя

ГРАЖДАНИНЪ

ГАЗЕТА–ЖУРНАЛЪ ПОЛИТИЧЕСКIЙ И ЛИТЕРАТУРНЫЙ.

Журналъ «Гражданинъ” выходитъ по понедѣльникамъ.

Редакцiя (Невскiй проспектъ, 77, кв. № 8) открыта для личныхъ объясненiй отъ 2 до 4 ч. дня ежедневно, кромѣ дней праздничныхъ.

Рукописи доставляются исключительно въ редакцiю; непринятыя статьи возвращаются только по личному требованiю и сохраняются три мѣсяца; принятыя, въ случаѣ необходимости, подлежатъ сокращенiю.

Подписка принимается: въ С.–Петербургѣ, въ главной конторѣ «Гражданина” при книжномъ магазинѣ А. Ѳ. Базунова; въ Москвѣ, въ книжномъ магазинѣ И. Г. Соловьева; въ Кiевѣ, въ книжномъ магазинѣ Гинтера и Малецкаго; въ Одессѣ у Мосягина и К⁰. Иногородные адресуютъ: въ Редакцiю «Гражданина”, въ С.–Петербургъ.

Подписная цѣна:

За годъ, безъ доставки ..7 р. съ доставкой и пересылк. 8 р.

« полгода « « ..4 » « « .....5 »

« треть года. « « ..3 » « .....4 »

(На другiе сроки подписка не принимается. Служащiе пользуются разсрочкою чрезъ гг казначеевъ).

Отдѣльные №№ продаются по 20 коп.

ГОДЪ ВТОРОЙ Редакцiя: С.–Петербургъ, Невскiй пр. 77.

СОДЕРЖАНIЕ: Радостныя извѣстiя о выздоровленiи Государя Наслѣдника. — Внутреннее обозрѣнiе за 1872 годъ. — Иностранное обозрѣнiе за истекшiй годъ. — О государственной росписи. — Дневникъ писателя. Ѳ. Достоевскiй. — Одинъ изъ нашихъ Бисмарковъ. Часть III и послѣдняя. Глава I. — Стихотворенiе: Ночь въ Монплезирѣ. Б. — Библiографiя: «Алексѣй Слободинъ». «Мiръ какъ цѣлое». Н. Страхова. «Азбука». Графа Толстаго. «Десять лѣтъ реформъ». «Религiи древняго мiра, въ ихъ отношенiи къ христiанству». Арх. Хрисанфа. — Пенсiонное положенiе у насъ и за границею. 1. Желанiе.

РАДОСТНЫЯ ИЗВѢСТIЯ

О ВЫЗДОРОВЛЕНIИ

ЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЫСОЧЕСТВА

Государя Наслѣдника Цесаревича.

25–го декабря, 11¹/₄ часовъ утра.

Его Высочество провелъ ночь хорошо; подъ утро былъ обильный потъ; лихорадочное состоянiе значительно уменьшилось; силы весьма удовлетворительны.

25–го декабря, 8¹/₄ часовъ вечера.

Къ вечеру лихорадочное состоянiе увеличилось меньше вчерашняго; день Его Высочество провелъ очень удовлетворительно.

Докторъ Гиршъ.

Докторъ Боткинъ.

26–го декабря, 11 часовъ утра.

Его Высочество сегодня утромъ почти безъ лихорадки; ночью спалъ хорошо, подъ утро сильно потѣлъ; силы удовлетворительны.

26–го декабря, 8¹/₄ часовъ вечера.

Лихорадочное состоянiе хотя къ вечеру немного увеличилось, но не больше вчерашняго вечера. День прошелъ очень удовлетворительно.

Докторъ Гиршъ.

Докторъ Боткинъ.

27–го декабря, 11¹/₄ часовъ утра.

Его Высочество ночью спалъ около 9 часовъ времени очень спокойно; лихорадочное состоянiе весьма незначительно, температура тѣла не превышаетъ 37⁷/₁₀, пульсъ 80. Подъ утро Его Высочество опять потѣлъ; силы начинаютъ увеличиваться.

27–го декабря, 8¹/₄ часовъ вечера.

Его Высочество день провелъ хорошо, спалъ, потѣлъ очень умѣренно. Къ вечеру лихорадочное состоянiе немного увеличилось.

Докторъ Гиршъ.

Докторъ Боткинъ.

28–го декабря, 11¹/₄ часовъ утра.

Его Высочество всю ночь спалъ очень хорошо; температура тѣла 37²/₁₀, пульсъ 82. Общее состоянiе весьма удовлетворительно.

28–го декабря, вечеромъ.

Температура тѣла незначительно выше нормальной: 37⁷/₁₀; пульсъ 80. Его Высочество чувствуетъ себя бодрѣе обыкновеннаго.

Докторъ Гиршъ.

Докторъ Боткинъ.

29–го декабря, 11¹/₄ часовъ утра.

Ночью Его Высочество спалъ какъ здоровый. Лихорадочнаго состоянiя совершенно нѣтъ; температура тѣла нѣсколько ниже нормальной (36⁹/₁₀) пульсъ 72. Является аппетитъ.

Докторъ Гиршъ.

Докторъ Боткинъ.

30–го декабря, 11¹/₄ часовъ утра.

Его Высочество провелъ ночь очень хорошо, лихорадочнаго состоянiя ни утромъ ни вечеромъ не было; аппетитъ нѣсколько увеличивается, силъ больше.

Докторъ Гиршъ.

Докторъ Боткинъ.

31–го декабря, 11¹/₄ часовъ утра.

Аппетит и силы увеличиваются; сонъ вполнѣ хорошiй; вчера Его Высочество въ продолженiи двухъ часовъ сидѣлъ въ креслѣ безъ особой усталости.

Докторъ Гиршъ.

Докторъ Боткинъ.

Начиная годъ и указывая выше на бюллетени, мы прежде всего поблагодаримъ Бога за то, что нашъ русскiй годъ старый завершился, а новый начинается — выздоровленiемъ Наслѣдника Цесаревича.

Радость всеобщая и серьезная. Проявленiе къ Августѣйшему Больному живаго и горячаго участiя во всѣхъ слояхъ общества, и повсюду на Pуси, внѣ и независимо отъ всякихъ оффицiальныхъ проявленiй, носило печать чего–то глубоко сердечнаго. Съ тоскою на сердцѣ, каждый спрашивалъ у другого извѣстiй объ этой болѣзни и съ упованiемъ въ душѣ, каждый молился Богу про себя, въ своей семьѣ, передъ своею иконой, передъ своей лампадой!

Въ Москвѣ извѣстiе о болѣзни Наслѣдника Престола поразило всѣхъ своею неожиданностью и своею серьезностью. Но что же оно произвело?

Приводимъ здѣсь выписки изъ полученнаго нами изъ Москвы письма, отъ 15 декабря:

«Москва печальна. Ей больно отъ мысли, что Цесаревичъ, ей дорогой, боленъ; ей грустно при мысли, какъ тяжело должно быть на сердцѣ Цесаревны. Но Москва радуется и печалится по своему. Въ ней много живетъ того русскаго народа, который не умѣетъ писать адресы и краснорѣчиво выражать свои чувства. Я видѣлъ этотъ народъ недальше какъ сегодня. Пошелъ я къ Иверской. Прихожу, помолился, и пробылъ тамъ съ четверть часа. Право, вышелъ оттуда съ какимъ–то теплымъ и свѣтлым чувствомъ и сказалъ себѣ: счастливы тѣ, которыхъ такъ умѣетъ любить нашъ народъ. Въ эти четверть часа вотъ что я видѣлъ. Стоитъ священникъ и служитъ молебенъ, слушаю, молятся о здравiи раба Божiя Александра, а вездѣ кругомъ стоятъ на колѣняхъ; прислушиваясь къ звукамъ молитвы, люди всѣхъ сословiй повторяютъ молитвы и повторяютъ тоже имя. А пока молебенъ идетъ, то и дѣло что подъѣзжаютъ и подходятъ люди, и служкѣ отдаютъ записки: «за кого?" спрашиваетъ служка; «за здравiе раба Божiя Александра", и этотъ вопросъ, и этотъ отвѣтъ прослушалъ я 27 разъ; и взглянулъ я на записки: иная, Боже, какъ безграмотно написана! А молятся эти безграмотные, право, не хуже грамотныхъ. Вотъ что я видѣлъ, и не удивляйтесь тому, что, увидѣвъ это, я почувствовалъ, какъ слеза подступила къ глазамъ. Такова наша Москва. Если можете, скажите мнѣ что нибудь по–подробнѣе о болѣзни Цесаревича. Не повѣрите какъ мы нуждаемся въ этомъ сердцемъ. А за то что сказали — спасибо".

Прiятно подумать, что также проста, тепла и искрення будетъ радость о выздоровленiи Августѣйшаго Больнаго, какъ была проста, тепла и искренна скорбь о Его болѣзни.

Зная, какъ всякая подробность объ этомъ событiи для читатетей интересна, мы старались изъ вѣрныхъ источниковъ собрать cвѣдѣнiя о ходѣ этой болѣзни, поразившей своею неожиданностью.

Въ первоначальномъ бюллетенѣ было сказано, что Его Высочество заболѣлъ 7 ноября. Бюллетени же начали появляться только мѣсяцъ спустя, то есть 7 декабря. Мы слышали, что въ этотъ длинный промежутокъ времени болѣзнь была такъ своенравна и скрытна, что дать ея проявленiямъ какое либо опредѣленное названанiе было болѣе чѣмъ затруднительно. Прежде всего, она стала проявляться въ видѣ головныхъ болей и лихорадки въ извѣстную пору дня; затѣмъ эта перiодичность прекратилась, при помощи лекарствъ, такъ что Его Высочество чувствовалъ себя въ силахъ два раза выѣхать; и прежде этого, и послѣ этого не переставалъ заниматься дѣлами и продолжалъ быть на ногахъ; но эти выѣзды, и послѣднiй въ особенности — 23 ноября, какъ будто вынудили болѣзнь, дотолѣ маскированную, проявиться опредѣленнѣе, и уже 27 ноября, когда приглашенъ былъ профессоръ Боткинъ, — онъ и постоянный докторъ Его Высочества, г. Гиршъ, признали въ проявленiяхъ болѣзни возвратную горячку, которая вслѣдъ затѣмъ усложнилась первыми признаками брюшнаго тифа.

Ихъ Величества, какъ мы слышали, посѣщаютъ Августѣйшаго Больнаго ежедневно. Съ утра до вечера толпа приходившихъ списывать бюллетени наполняла переднюю Аничкова дворца. Ежеминутный же уходъ за Августѣйшимъ Больнымъ и днемъ и ночью, всецѣло и нераздѣльно, съ неисчерпаемымъ величiемъ и спокойствiемъ духа приняла на себя Государыня Цесаревна. Она — внутри жилища Его и русская молитва извнѣ — были хранительницами Августѣйшаго Больнаго.

_________

1872 ГОДЪ.

Россiя прожила еще одинъ годъ — одну тысяча десятую долю исторической жизни своей; оглянемся на пережитое.

Мы начали годъ и кончили мирно и никакiя опасности отъ сосѣдей намъ не грозили. Политика мира составляетъ главное желанiе нашего нынѣшняго царствованiя, — и для большаго еще обезпеченiя мира, какъ выразился 13 августа Его Величество Государь Императоръ, въ Новочеркасскѣ, онъ предпринималъ поѣздку за границу. На азiатской нашей окраинѣ, можетъ быть, и думаютъ употребить нѣсколько немирныя средства противъ Хивы, но съ единственною, конечно, цѣлью принудить хивинскаго повелителя къ такимъ же мирнымъ отношенiямъ, въ какiя удалось Россiи вступить съ эмиромъ Бухары и ханомъ Кокана въ 1868 г. и правителемъ Джиты Шара въ 1872.

Среди мира продолжала и въ нынѣшнемъ году Россiя совершенствоваться, ожидая реформъ крупныхъ — податной и военной, испытывая частныя улучшенiя и измѣненiя, болѣе или менѣе значительныя, — и встрѣчая факты отрадные и печальные съ одинаковыми надеждами на будущее и съ возрастающимъ сознанiемъ многихъ обязанностей.

Самымъ крупнымъ фактомъ истекшаго года, конечно, слѣдуетъ почесть благопрiятную государственную роспись. Первый разъ послѣ цѣлаго ряда лѣтъ мы не имѣли въ нашемъ бюджетѣ превышенiя расходовъ надъ приходами и даже имѣли нѣкоторый избытокъ. Въ то время, какъ доходовъ на 1872 годъ было исчислено 497.197,802 р., расходы npeдполагались только въ 496.813,581 руб. и слѣдовательно, — избытокъ доходовъ могъ составить 384,221 p. Весьма вѣроятно, что избытокъ будетъ еще значительнѣе по дѣйствительному поступленiю, которое, по наблюденiямъ государственнаго контроля за послѣднiе годы, вообще превышаетъ первоначальныя предположенiя. Желательно также, чтобы результатъ столь благопрiятный не былъ нарушенъ и расширенiемъ кредитовъ сверхсмѣтныхъ. Не разбираемъ насколько роспись благопрiятнѣе отъ улучшенiя въ порядкѣ ея составленiя. Охотно признаемъ, что министръ финансовъ, успѣвшiй къ десятому году своего управленiя уничтожить хроническую язву русскихъ бюджетовъ, заслужилъ тѣ одиннадцать стипендiй, которыя во имя его учреждены петербургскимъ и московскимъ купечествомъ. Но печаленъ въ росписи тотъ фактъ, что главное увеличенiе дохода представляетъ налогъ съ цитей на цѣлые 12¹/₂ миллiоновъ, и министръ при этомъ еще засвидѣтельствовалъ, что питейный доходъ возрастаетъ постоянно и особенно усилился въ послѣднiе два года. Отъ возрастанiя подобной доходной статьи въ Англiи приходитъ въ безпокойство все общество; позволительно и въ Pocciи пожелать, чтобы вмѣстѣ съ доходомъ, составившимъ почти ¹/₃ русскаго бюджета, возрастало однакоже и общенародное благосостоянiе. Мы не сомнѣваемся, что это же убѣжденiе присуще болѣе всѣхъ и самому министру финансовъ, которымъ, по его собственнымъ словамъ, предстоитъ укрѣпляться на твердомъ основанiи при возрастающемъ общемъ благосостоянiи и соотвѣтственномъ усиленiи всѣхъ отраслей доходовъ. Возрастаетъ–ли дѣйствительно благосостоянiе, усиливается–ли способность народа — быть источникомъ государственныхъ доходовъ — вотъ вопросъ, и слѣдующiе факты изъ жизни истекшаго года отчасти могутъ на него отвѣтить.

Число поземельныхъ собственниковъ и владѣльцевъ въ Россiи продолжало увеличиваться. Относительно бывшихъ крѣпостныхъ крестьянъ данныя по выкупной операцiи по 1–е декабря показываютъ, что въ главномъ выкупномъ учрежденiи изъ поступившихъ, cъ открытiя его дѣйствiй въ 1861 г., 79,102 выкупныхъ сдѣлокъ и актовъ, утверждено 75,836, — крестьянъ приступило къ выкупу 6.811,209 душъ, по утвержденнымъ выкупнымъ сдѣлкамъ и актамъ земли значится 23.921,232 десят. 861 саж., по которымъ выкупная ссуда составила 626.227,463 р. 40 к. По 63,989 утвержденнымъ выкупнымъ сдѣлкамъ душевой участокъ, около 3¹/₂ десятинъ, среднимъ числомъ стоитъ 106 р. 36 к.; по 21.847 утвержд. выкуп. актамъ душевой участокъ около 3²/₃ десят. стоитъ 64 руб. 71 коп. Такимъ образомъ съ 1 января 1872 г. по 1 декабря прибыло 211 тысячъ крестьянъ, владѣющихъ по выкупу землею въ количествѣ 842,686 десятинъ.

Относительно бывшихъ государственныхъ крестьянъ послѣднiя данныя за 1872 годъ показываютъ, что изъ 36 губернiй, на которыя простирается дѣйствiе указа 24 ноября 1866 года, въ теченiи 1872 года до 1 октября выданы еще владѣнныя записи по 13,509 селенiямъ, въ которыхъ состоитъ 2.418,502 души съ надѣломъ въ 14.909,659 десятинъ. Затѣмъ въ rубернiяхъ, гдѣ были колонисты, выдано уже послѣднимъ владѣнныхъ записей по 248 селенiямъ, имѣющимъ 134,739 душъ съ поземельною собственностью въ 1.291.982 десятины.

Для селенiя на казенныхъ земляхъ отставныхъ и безсрочно–отпускныхъ солдатъ, въ мѣстахъ ихъ родины, въ прошломъ году отведено правительствомъ въ 19 губернiяхъ 23,325 десятинъ, а съ предназначенными прежде въ губернiяхъ Екатеринославской, Оренбургской, Самарской, Харьковской и Херсонской, количество земли для владѣльцевъ изъ нижнихъ чиновъ составляетъ всего 219,225 десятинъ.

Съ 1868 правительство отводитъ казенныя же земли, съ правомъ выкупа, отставнымъ чиновникамъ и офицерамъ и уже роздало такимъ 52 участка. Въ истекшемъ году образовано для той же цѣли еще 23 участка, въ 2,167 десятинъ.

Къ этому еще можно присоединить, на основанiи послѣднихъ имѣющихся свѣдѣнiй, что въ Западномъ кpaѣ продано, въ силу извѣстныхъ правилъ 1865 и 1867 годовъ, лицамъ русскаго происхожденiя 16 участковъ, пространствомъ въ 5,835 десятинъ, такъ что вообще съ 1867 года продано на этомъ основанiи 673 участка земли и 5 домовъ, пространствомъ въ 281,399 десятинъ. Продажа земель въ Западномъ краѣ имѣетъ, правда, преимущественно политическое значенiе; но мы не сомнѣваемся упомянуть о ней какъ о признакѣ благосостоянiя, именно потому, что приложенiе личной энергiи къ возникшей вновь частной собственности несомнѣнно должно отразиться и на общемъ благосостоянiи, — и кромѣ того, съ уменьшенiемъ элементовъ политической смуты возрастаетъ общее спокойствiе, необходимое для прочности всѣхъ гражданскихъ оборотовъ.

Такимъ образомъ, количество поземельной собственности въ прошломъ году возрасло, и можно пожелать, чтобы необходимыя для этого мѣропрiятiя правительства совершались съ необходимою быстротою, еще большею полнотою и носили явные признаки строгой, стройной и послѣдовательной системы внутренней политики.

Частная промышленность за прошлый годъ, если судить по весьма значительному числу (до 80) возникшихъ торговопромышленныхъ обществъ, возрастаетъ и расширяется съ неутомимою энергiею. Между разрѣшенными въ прошломъ году обществами видимъ предпрiятiя для разнообразныхъ цѣлей: для постройки дорогъ, домовъ и гостинницъ, снабженiя водой и газомъ выдѣлки вина, пива и сахару, приговленiя минеральныхъ водъ, добыванiя каменнаго угля и желѣза, выплавки чугуна, изготовленiя рельсовъ и вообще снабженiя желѣзныхъ дорогъ принадлежностями и т. д. Нѣкоторыя изъ нихъ простираютъ свои виды на цѣлые округи Россiи, напримѣръ общество южно–русской каменноугольной промышленности или каменноугольной промышленности московскаго бассейна. На одной изъ отраслей русской промышленности — свеклосахарной, имѣвшей къ 1872 году не менѣе 271 заводовъ съ производствомъ сахару до 11 миллiоновъ пудовъ, въ особенности выразилось успѣшное приложенiе частной энергiи. Уже съ 1868 года наши заводчики стали принимать мѣры къ вывозу нашего сахару за границу и прошлый годъ правительство сочло удобнымъ моментомъ для того, чтобы нашъ сахаръ обложить нѣсколько высшимъ акцизомъ, а съ привознаго нѣсколько сбавить таможенныя пошлины. Если осторожность и постепенность въ осуществленiи этой мѣры не помѣшаютъ большему распространенiю сахара въ народѣ, — это докажетъ рацiональность самой мѣры; въ противномъ же случаѣ надо будетъ пожалѣть, что сахарные заводчики употребили свои старанiя на то, чтобы значительно стѣснить первоначальные виды министерства по этому важному вопросу народнаго и государственнаго хозяйства.

Для того же, чтобы движенiе частной промышленности чрезъ соединенiе силъ и капиталовъ было сколь возможно болѣе облегчено, въ прошломъ году выработанъ проектъ новаго положенiя объ акцiонерныхъ обществахъ. Онъ основанъ на пересмотрѣ всѣхъ дѣйствующихъ по этому предмету узаконенiй, съ тѣмъ, чтобы, за нѣкоторыми опредѣленными изъятiями, отмѣнить требованiе особаго правительственнаго разрѣшенiя для каждой акцiонерной компанiи, какъ было доселѣ. Вмѣсто этого порядка, одинаково неудобнаго для администрацiи и отяготительнаго для промышленности, предполагается ввести простую регистрацiю возникающихъ новыхъ компанiй въ списки явочнаго отдѣла, учреждаемаго при министерствѣ финансовъ. Въ этомъ предположенiи, равно какъ и во всемъ обнародованномъ правительственномъ проектѣ, можно только сочувствовать стремленiю даровать съ одной стороны облегченiе промышленности, съ другой узаконить необходимыя гарантiи противъ преднамѣренной эксплуатацiи довѣрчивыхъ акцiонеровъ недобросовѣстными учредителями компанiй и стремящимися къ безотвѣтственности компанейскими управленiями. Но вмѣстѣ съ тѣмъ, въ силу того же принципа, слѣдуетъ въ окончательной редакцiи закона, какъ и было уже замѣчено, устранить до конца всякое несовременное регламентированiе частныхъ отношенiй общими правилами, излишними для обезпеченiя чьихъ бы то ни было дѣйствительныхъ интересовъ или создающими только мнимыя гарантiи.

Можно представить себѣ, какая масса капиталовъ и какая сила кредита потребна странѣ для осуществленiя множества новыхъ предпрiятiй, для поддержки существующихъ, для оживленiя промысловъ и оплодотворенiя земледѣлiя, и при такой потребности въ деньгахъ и кредитѣ слѣдуетъ только желать, чтобы развитiе банковъ въ Россiи не останавливалось ни по винѣ спекуляцiи, ни по винѣ излишней регламентацiи. Къ 1872 году дѣйствовало въ Россiи 27 акцiонерныхъ коммерческихъ банковъ, 23 общества взаимнаго кредита и 12 городскихъ кредитныхъ обществъ и поземельныхъ банковъ. Въ истекшемъ году прибавились между прочимъ поземельные банки: полтавскiй, тульскiй, кiевскiй, самарскiй, нижегородскiй, ярославско–костромской, московскiй и виленскiй, изъ которыхъ въ особенности послѣднiе два имѣютъ обширный районъ своихъ дѣйствiй; — изъ коммерческихъ банковъ упомянемъ либавскiй, орловскiй и нѣсколько другихъ. Изъ городскихъ общественныхъ банковъ, числомъ болѣе 220, о 190 извѣстно, что основной ихъ капиталъ составлялъ 9.575,539 р., а запасной 1.676,371; сумма оборотовъ по приходу и расходу равнялась 317.796,537; вкладовъ принято на 32.413,875 р.; — ссудъ выдано подъ залоги процентныхъ бумагъ, товаровъ, вещей и недвижимыхъ имуществъ на 25.715,726; учтено векселей на 87.388,395 р. Изъ этихъ банковъ о 180 мы знаемъ, что прибыли ихъ составляли 6.511,719 рублей, изъ которыхъ къ прошлому году отчислено въ доходъ городовъ и на благотворительные расходы не менѣе 830,861 рубля. Столько же вниманiя заслуживаетъ усиливающееся развитiе ссудо–сберегательныхъ товариществъ, число которыхъ, по послѣднимъ имѣющимся свѣдѣнiямъ, къ началу прошлаго года равнялось 66, а къ половинѣ — 72. Это дѣло, преимущественно благопрiятствующее мелкому крестьянскому кредиту, возбуждаетъ къ себѣ сочувствiе въ большинствѣ земствъ, оказавшихъ ему значительную нравственную и денежную поддержку (до 400,000 рублей); изъ нихъ, напримѣръ, одно московское предположило назначить на устройство ссудо–сберегательныхъ товариществъ 200,000 р. Изъ дѣйствiй правительства относительно банковаго кредита за прошлый годъ слѣдуетъ упомянуть о законѣ 31 мая. Его 1–мъ параграфомъ учрежденiе вновь акцiонерныхъ банковъ въ столицахъ и тѣхъ городахъ, гдѣ существуетъ хотя одинъ изъ нихъ, прiостановлено, впредь до особаго разрѣшенiя. Для остальныхъ указаны предѣльныя нормы основнаго капитала, — ограниченъ предѣлъ и срокъ бланковаго кредита за счетъ клiентовъ банка, — учетъ соло–векселей запрещенъ вовсе, — запрещено также прiобрѣтенiе недвижимыхъ имуществъ, кромѣ необходимыхъ для собственнаго помѣщенiя, воспрещено отчисленiе премiй изъ прибылей банковъ на учредительскiе паи и акцiи, — членамъ одного общества взаимнаго кредита запрещено быть въ другомъ, и т. д. Кромѣ того, министру финансовъ предоставлено собрать свѣдѣнiя о положенiи и дѣятельности частныхъ и земскихъ кредитныхъ установленiй и представить государственному совѣту соображенiя объ основанiяхъ и порядкѣ учрежденiя ихъ на будущее время. Для содѣйствiя же правительству въ обсужденiи предметовъ торговли и промышленности, предназначены: совѣтъ торговли и мануфактуръ въ Петербургѣ съ отдѣленiемъ его въ Москвѣ, а по городамъ выборные комитеты торговли и мануфактуръ, учреждаемые по желанiю или всего городскаго общества, или одного купеческаго. По закону 7 iюня, члены тѣхъ и другихъ учрежденiй проходятъ свои обязанности въ теченiи 4–хъ лѣтъ, и чрезъ каждые два года выбываютъ на половину. Между обязанностями городскихъ комитетовъ указано, между прочимъ, обсужденiе по собственному почину вопросовъ о мѣстной торговлѣ и промышленности и представленiе въ министерство финансовъ предположенiй по нимъ большинства и меньшинства членовъ. Теперь характеръ этихъ учрежденiй чисто совѣщательный, — но, по существу дѣла, современемъ окажется необходимымъ дать имъ и большую самостоятельность.

Необходимое для процвѣтанiя торговли и промышленности благоустройство путей сообщенiя и удобство сношенiй въ истекшемъ году сдѣлало замѣтные успѣхи. Во первыхъ, наше почтовое управленiе съ большею энергiею и знанiемъ дѣла стало удовлетворять своей задачѣ. Съ 1–го января прошлаго года вступили въ дѣйствiе новыя временныя правила по почтовой части. Нововведенiя, ими допущенныя, въ видѣ бланковыхъ писемъ, заказныхъ, новыхъ таксъ и т. под., болѣе или менѣе извѣстны, — слѣдуетъ лишь отмѣтить, что и эти правила въ нѣкоторыхъ своихъ частяхъ замѣнены лучшими, напримѣръ относительно таксы на пересылку книгъ и нѣкоторыя другiя. Для сношенiя съ государствами иностранными заключенъ цѣлый рядъ почтовыхъ конвенцiй: съ Данiею, Бельгiею, Нидерландами, Пруссiею; число мѣстъ внутренней корреспонденцiи, пользующихся срочными почтовыми сношенiями 4 раза въ недѣлю, увеличилось въ 1872 году до 252, пользующихся ежедневно — до 260. Слѣдуетъ замѣтить, что и въ чисто коммерческомъ отношенiй, почтовое управленiе имѣло случай испытать несомнѣнныя преимущества новой системы предъ прежнею, ибо сборы почтовой операцiи постоянно возрастаютъ. Но еще важнѣе самое возрастанiе частныхъ сношенiй, при посредствѣ услугъ почты, какъ это видно изъ того что было отправлено въ первое полугодiе 1871 года писемъ и т. под. 13.908,614, денежныхъ пакетовъ 1.668,559, на сумму 339 милл. рублей; а въ первое полугодiе 1872 года писемъ — 16.873,245, денежныхъ пакетовъ 1.979,034, на сумму 411 милл. рублей. И при всемъ томъ, многое множество остается еще сдѣлать почтовому вѣдомству въ томъ же направленiи, особенно въ связи съ мѣстными земствами.

Протяженiе нашихъ желѣзныхъ путей въ истекшемъ году возрасло на 286 верстъ, такъ что все протяженiе открытыхъ желѣзныхъ дорогъ составляло 13,449 верстъ, затѣмъ разрѣшены были еще къ постройкѣ шесть новыхъ путей, протяженiемъ въ 1,455 верстъ, — въ числѣ которыхъ наиболѣе значительна дорога ряжско–вяземская (въ 4–хъ участкахъ). Желѣзно–дорожные строители не рѣдко входили въ столкновенiя съ частными лицами, по отчужденiю подъ дороги ихъ имуществъ, и вслѣдствiи этого, весною прошлаго года, нѣкоторыя мировыя установленiя на законномъ основанiи обвинили общества желѣзныхъ дорогъ въ самовольномъ захватѣ собственности частныхъ лицъ. Въ виду этого, въ прошломъ маѣ, до разсмотрѣнiя вопроса въ законодательномъ порядкѣ, Высочайше утверждены временныя правила по отчужденiю частныхъ имуществъ подъ желѣзныя дороги. Съ тою же цѣлiю — дальнѣйшаго распространенiя желѣзно–дорожной сѣти, 27 марта предоставлено министру финансовъ выпустить облигацiй на 15 милл. фунт. стерл., съ погашенiемъ по тиражу въ 81 годъ. Не знаемъ, равнялось ли число желѣзно–дорожныхъ несчастiй въ прошломъ году количеству ихъ въ 1871, когда на 612 пострадавшихъ, 239 было смертныхъ случаевъ; затруднительно также представить статистику несчастiй на водяныхъ сообщенiяхъ, хотя въ прошломъ году и приняты мѣры къ ихъ своевременному обнародованiю. Но слѣдуетъ замѣтить выраженiе Высочайшаго указа 7 сентября, что случаи умышленнаго и неумышленнаго поврежденiя желѣзныхъ путей, порчею рельсовъ и накладыванiемъ на нихъ постороннихъ предметовъ, не только не уменьшаются, но постоянно и значительно увеличиваются. Въ виду этого, повелѣно вывести немедленно изъ очереди всѣ слѣдственныя и судебныя производства по указаннымъ преступленiямъ, — усилить личные составы желѣзно–дорожныхъ сторожей и, независимо отъ того, представить соображенiя объ административныхъ и законодательныхъ мѣрахъ, необходимыхъ для немедленнаго прекращенiя замѣченнаго зла. Но слѣдуетъ принять также мѣры къ охраненiю и самыхъ имуществъ, ввѣряемыхъ желѣзнымъ дорогамъ, въ виду многихъ и частыхъ жалобъ на случающiяся утраты. О прочихъ путяхъ сообщенiя благовременно пожелать, чтобы сдѣлались, сколь возможно болѣе общими факты, подобные утвержденной въ истекшемъ году передачѣ тульскому земству въ хозяйственное завѣдыванiе мѣстныхъ шоссейныхъ дорогъ, — и чтобы въ этомъ случаѣ содѣйствiе земствъ и частныхъ лицъ было оцѣниваемо въ надлежащей степени. Въ этомъ отношенiи, справедливо повторить выраженiе рязанской губернской земской управы, что только при содѣйствiи со стороны частныхъ лицъ возможенъ надзоръ за состоянiемъ дорогъ въ губернiи, и что вся сила земства лежитъ въ единенiи между его представителями и самими жителями губернiи, которые всѣ равно суть плательщики на общiя потребности, а потому и заинтересованы въ правильномъ употребленiи вносимыхъ ими сборовъ.

И такъ, въ истекшемъ году благосостоянiе возрасло на сколько усилилась земледѣльческая собственность, развились промышленность и кредитъ, улучшились и умножились пути сообщенiя; но кто высчитаетъ, въ какой мѣрѣ препятствiями благосостоянiю послужили продолжающееся доселѣ несенiе главнѣйшихъ государственныхъ повинностей однимъ крестьянскимъ сословiемъ, а также поражающiя населенiя несчастiя: пожары, болѣзни и пьянство.

Относительно облегченiя крестьянамъ прямыхъ налоговъ можно отмѣтить изъ прошлаго года двѣ мѣры. Первая, отрицательнаго характера, состоитъ въ томъ, что назначенъ былъ срокъ 15 iюля для окончательнаго опредѣленiя того, какое имущество, по мѣстнымъ условiямъ, должно быть признаваемо за необходимое въ крестьянскомъ хозяйствѣ, и которое, слѣдовательно, не должно подлежать продажѣ на уплату податей и сборовъ, выкупныхъ платежей, оброковъ и т. п. Другая мѣра, болѣе положительная, составляетъ уже нѣкоторый переходъ къ всесословному несенiю податныхъ тягостей. Закономъ 2–го мая, о смѣтахъ и раскладкахъ земскихъ повинностей на трехлѣтiе съ 1872 года, изъ общей годовой суммы государственнаго земскаго сбора въ 25,275,206 рублей, часть его въ 8,112,052 рубля отнесена на удобныя земли, принадлежащiя крестьянамъ и другимъ владѣльцамъ. Такимъ образомъ въ наступившемъ трехлѣтiи къ сбору на государственныя повинности, шедшему до сихъ поръ исключительно съ крестьянъ и мѣщанъ по душевой раскладкѣ, въ первый разъ привлечены именно всѣ сословiя, въ видѣ сбора съ удобныхъ земель. Теперь остается ожидать и желать лишь дальнѣйшаго развитiя того же принципа.

Рекрутская повинность и въ истекшемъ, и въ наступившемъ году остается еще на прежнемъ основанiи; но въ манифестѣ о наборѣ 1873 года прямо уже упомянуто о «предстоящемъ коренномъ преобразованiи въ порядкѣ отправленiя воинской повинности". Какъ ни тяжело податнымъ классамъ поставить вновь по 6 человѣкъ съ тысячи, но эту тяготу скоро понесутъ съ ними и другiя сословiя, если основательны слухи, что коммиссiя по преобразованiю воинской повинности всѣ главныя части своихъ работъ выполнила.

Изъ болѣе внѣшнихъ и не связанныхъ съ государственнымъ порядкомъ задержекъ народнаго благосостоянiя, отмѣтимъ вкратцѣ немногое.

17 января разрушена землетрясенiемъ большая часть Шемахи. Убытокъ въ недвижимыхъ имуществахъ оцѣненъ въ 1.137,000 рублей; убито 118 человѣкъ, ранено 44. Въ помощь пострадавшимъ изъ казны отпущено было немедленно 20 тысячъ руб.

Изъ пожаровъ особенно гибельны были, по своей опустошительности въ Диснѣ, Шавляхъ и знаменитый нижегородскiй, 25 и 26 iюля, принесшiй на 1¹/₂ милл. рублей убытковъ. Сколько народнаго добра сгорѣло всего въ теченiи минувшаго года, мы не знаемъ, но, по совершенно достовѣрнымъ свѣдѣнiямъ, за одинъ августъ мѣсяцъ, не больше какъ въ 28 губернiяхъ, было 854 пожара, въ томъ числѣ 110 отъ поджоговъ; ими истреблено не менѣе 5,726 строенiй, на сумму 1.647,219 руб. Во что же отозвалась на богатствѣ и благосостоянiи народномъ вся потеря отъ огня за весь годъ!

Неисчислимы также потери отъ болѣзней и заразъ на скотъ. По крайней мѣрѣ, минувшiй годъ, подъ влiянiемъ скотскихъ падежей, вызвалъ многiя земства къ обсужденiю съ небывалою прежде живостiю мѣръ къ прекращенiю заразъ. Многiя изъ нихъ убѣдились въ необходимости страхованiя скота съ тѣмъ, чтобы зачумленный скотъ немедленно былъ истребляемъ. Наилучшимъ образомъ организацiя этого дѣла изложена въ обнародованномъ проектѣ данковскаго землевладѣльца Шишкова, который принципомъ выставилъ соединенiе нѣсколькихъ губернiй въ одинъ страховой округъ, съ количествомъ скота, примѣрно въ 2–3 миллiона головъ. Эта же идея взаимной помощи и совокупнаго дѣйствiя земствъ, для общаго интереса — проявилась и въ попыткѣ симбирскаго земства, войти въ соглашенiе съ нижегородскимъ, по устройству ветеринарной фельдшерской школы, такъ что, имѣя въ виду еще нѣсколько другихъ однородныхъ фактовъ изъ жизни минувшаго года, можно почти рѣшительно сказать, что эта идея сдѣлалась общественнымъ фактомъ, обѣщающимъ прекрасные плоды.

Холера въ минувшемъ году посѣтила множество мѣстъ, оспа господствовала преимущественно въ столицахъ. Если относительно послѣдней, въ ревакцинацiи найдено, кажется, наиболѣе дѣйствительное предохранительное средство, то нельзя сказать, чтобы въ борьбѣ съ холерой мы оказали значительные успѣхи. Не много намъ послужили въ пользу прежнiе уроки холерныхъ эпидемiй, и только послѣ удачныхъ опытовъ примѣненiя хинина къ лѣченiю холеры, кстати ужъ припомнили, что еще въ 40–хъ годахъ профессоръ Иноземцовъ лихорадки и холеру считалъ родными сестрами. Изъ всѣхъ затѣмъ принятыхъ до случаю эпидемiи мѣръ, слѣдовало одно: повсюду членамъ учрежденныхъ по этому случаю санитарныхъ коммиссiй оказалось необходимымъ предоставить весьма значительныя права и полномочiя; иначе невозможно было бы никакъ обезпечить точнаго исполненiя всѣхъ предписанныхъ правилъ, преимущественно о надлежащемъ наблюденiи чистоты и опрятности. Затѣмъ, въ виду особенно послѣднихъ выводовъ науки, о причинахъ и способахъ распроcтpaнeнiя холеры, можно признать, что лишь коренное улучшенiе въ санитарныхъ условiяхъ городской жизни, можетъ послужить къ истощенiю самаго источника холерной заразы. Въ этомъ отношенiи хорошимъ примѣромъ долженъ послужить Петербургъ, принявшiйся въ минувшемъ году устраивать свои кладбища въ разстоянiи нѣсколькихъ верстъ по желѣзнымъ дорогамъ, чтобы чрезъ это избавиться отъ вреднаго дѣйствiя полутора десятковъ тысячъ разлагающихся труповъ, отравляющихъ воду и воздухъ.

Сифилисъ, конечно, и въ прошломъ году не остановился въ своей гибельной работѣ, и кто знаетъ, не приложимо ли ко всей Россiи замѣчанiе, сдѣланное въ пермскомъ земствѣ, что у насъ, къ несчастiю, не сознанъ еще ужасающiй вредъ этого недуга, ведущаго медленнымъ шагомъ народъ къ вырожденiю, и вслѣдствiе того нигдѣ не видно такихъ мѣръ противъ него, какiя по энергiи соотвѣтствовали бы его гибельному дѣйствiю на цѣлыя поколѣнiя.

Изъ фактовъ нравственнаго неустройства общественныхъ классовъ, о замѣтномъ въ народѣ пьянствѣ слѣдуетъ сказать, что и въ минувшемъ году общихъ мѣръ къ его ограниченiю еще не удалось осуществить. Кромѣ узаконенiя, чтобы отъ границъ Знаменскаго имѣнiя Великаго Князя Николая Николаевича не открывать мѣстъ раздробительной продажи вина ближе двухъ верстъ, — и кромѣ запрещенiя въ Восточной Сибири устраивать въ теченiи трехъ лѣтъ новые винокуренные заводы, мы не помнимъ распоряженiй, направленныхъ прямо противъ этого зла.

Въ Одессѣ, въ истекшемъ году, пасхальныхъ безпорядковъ, къ счастью, никакихъ не было, хотя это значитъ только, что необходимо администрацiи дѣйствовать своевременно всѣми законными способами противъ еврейской эксплуатацiи, которая нигдѣ въ народѣ добрыхъ чувствъ не воспитывала. Къ счастью, и харьковскiе безпорядки 17 и 18 апрѣля оказались, по оффицiальному удостовѣренiю, простымъ столкновенiемъ толпы съ полицейскими, раздражившими ее своимъ самоуправствомъ. По этому поводу, справедливо было въ печати замѣчено, что среди нашего народа серьезное нерасположенiе къ нынѣшней полицiи есть очевидный для всѣхъ фактъ и что для измѣненiя этихъ чувствъ необходимо коренное преобразованiе полицiи въ строгомъ соотвѣтствiи съ земскими и городскими учрежденiями и гласнымъ судомъ. Кромѣ правилъ 18 iюля о власти гражданскаго и военныхъ начальствъ при употребленiи военной силы, въ случаѣ народныхъ волненiй и безпорядковъ, мы не знаемъ другихъ общихъ мѣръ, которыя въ истекшемъ году стояли хотя бы только въ видимой связи съ безпорядками въ Харьковѣ. Въ нихъ ничего политическаго, ничего агитаторскаго не было, и это намъ даетъ поводъ припомнить, изъ производившагося въ минувшемъ году политическаго процесса, одну фразу осужденнаго Гончарова о дѣйствiи на современную Pocciю даже такъ называемыхъ прокламацiй. «Общество, какъ сознался этотъ сочинитель нѣсколькихъ нелѣпѣйшихъ прокламацiй, занялось больше изученiемъ наукъ и, конечно, перемѣнило свой прежнiй взглядъ на нецензурныя произведенiя, какъ на верхъ мудрости, и въ особенности, если эти произведенiя во очiю представляютъ явленiе какой–то безпорядочной мысли, какого–то сумбура, близко граничащаго съ рѣчами помѣшаннаго". Чтобы наконецъ съ этимъ покончить, напомнимъ, что въ минувшемъ году, швейцарское правительство выдало Нечаева, въ качествѣ простаго убiйцы; — что съ Бельгiю заключена 23 августа конвенцiя о взаимной выдачѣ преступников, съ положительнымъ опредѣленiемъ, что выданный не можетъ быть прослѣдуемъ за какое либо политическое преступленiе; — что наконецъ для суда по политическимъ преступленiямъ состоялась въ прошломъ году, 7 iюня, новая редакцiя соотвѣтствующихъ статей устава уголовнаго судопроизводства. Одна изъ главнѣйшихъ особенностей новаго порядка та, что по нѣкоторымъ изъ государственныхъ преступленiй судъ предоставленъ особому присутствiю правительствующаго сената, съ участiемъ дворянскихъ, городскаго и крестьянскаго сословныхъ представителей.

Основанiемъ матерiальнаго благосостоянiя страны и орудiемъ къ ослабленiю внѣшнихъ препятствiй на пути къ нему, служатъ между прочимъ: точное знакомство съ современными народными нуждами и достигнутыми уже успѣхами, распространенiе въ народѣ высшаго, средняго и низшаго образованiя, покровительство самоуправленiю и свобода печати. Во всѣхъ этихъ отношенiяхъ истекшiй годъ представляетъ нѣсколько фактовъ стоющихъ упоминанiя.

Отмѣчаемъ только вскользь международный конгрессъ статистиковъ 7 августа, московскую политехническую выставку 30 мая, въ ознаменованiе петровскаго юбилея, второй съѣздъ мануфактуристовъ въ Москвѣ, третiй съѣздъ русскихъ сельскихъ хозяевъ въ Кiевѣ 20 октября, первый съѣздъ русскихъ лѣсоводовъ и лѣсохозяевъ въ Москвѣ, всероссiйскiя выставки, конскую и рогатаго скота, открытiе музеевъ прикладныхъ знанiй въ Петербургѣ и въ Москвѣ. Всѣ эти и многiя другiя событiя способствуютъ познанiю народныхъ нуждъ и успѣховъ, и притомъ болѣе мелкiя съ такою же пользою, какъ и крупныя. Въ особенности мы останавливаемся на обнаруженномъ въ истекшемъ году движенiи въ пользу сельскаго хозяйства: изученiемъ его состоянiя спецiально занялось министерство государственныхъ имуществъ, къ развитiю же и усовершенствованiю въ Pocciи сельскаго хозяйства и относящихся къ нему отраслей промышленности направленъ новый уставъ императорскаго вольно–экономическаго общества, и съ такою же отчетливостью говоритъ ростовскiй на Дону съѣздъ сельскихъ хозяевъ о своей обязанности заниматься изслѣдованiемъ и разработкою мѣстныхъ экономическихъ вопросовъ, которые могутъ подлежать разсмотрѣнiю земскаго собранiя. Но еще болѣе достойны вниманiя высказанныя при этомъ же мысли о необходимости организацiи всѣхъ сельско–хозяйственныхъ обществъ въ одно систематическое и стройное цѣлое, въ видѣ большихъ центральныхъ обществъ и примыкающихъ къ нимъ мелкихъ мѣстныхъ.

Переходя затѣмъ къ движенiю образованiя въ Pocciи за истекшiй годъ, отмѣчаемъ слѣдующiе, болѣе выдающiеся факты. Совѣты университетовъ привлечены къ обсужденiю вопроса о замѣнѣ нѣкоторыхъ §§ университетскаго устава новыми постановленiями, съ цѣлью вполнѣ и достойно замѣщать своевременно всѣ вакантныя каѳедры и усилить занятiя студентовъ. При этомъ министръ народнаго просвѣщенiя съ своей стороны обѣщаетъ руководствоваться единственно соображенiями возможно большаго развитiя науки и пользою университетскихъ слушателей. Сколько намъ извѣстно, это основное стремленiе раздѣляется и совѣтами, но объ уставѣ 1863 года нѣкоторые изъ нихъ отозвались, что онъ еще не успѣлъ достаточно обнаружить себя на опытѣ, такъ что нѣтъ еще всѣхъ данныхъ для сужденiя о возможныхъ въ немъ перемѣнахъ. Затѣмъ истекшiй годъ принесъ намъ слухъ объ открытiи еще одного университета въ Западномъ краѣ, и едва ли напрасно г. министръ, осматривавшiй научныя коллекцiи виленскаго музея, намекнулъ, что онѣ были бы особенно полезны для высшаго учебнаго учрежденiя, и слѣдуетъ къ этому же замѣтить о редакцiи недавно обнародованнаго оффицiальнаго сообщенiя, что имъ опровергается лишь газетный слухъ о переводѣ въ Полоцкъ университета изъ Дерпта, «вмѣсто учрежденiя новаго университета въ виленскомъ учебномъ округѣ". При медико–хирургической академiи на пожертвованный капиталъ въ 50,000 рубл. открыты въ истекшемъ году спецiальные женскiе курсы, для приготовленiя ученыхъ акушерокъ. Послѣдствiя покажутъ, принесетъ ли эта мѣра всѣ ожидаемые отъ нея плоды.

Истекшiй годъ далъ первый выпускъ изъ классическихъ гимназiй министерства, преобразованныхъ по новому уставу 1871 г. Послѣ произведенныхъ испытанiй оказалось, что ко времени испытанiй состояло въ VII классѣ 1,345 учащихся; дѣйствительно держали изъ нихъ экзаменъ 1,333, удостоены по экзамену аттестата для поступленiя въ университетъ 297 (22,2%), простыя свидѣтельства получили 96 (7,2%), вышли безъ всякихъ аттестацiй 62 (4,6%), и наконецъ на второй годъ осталось 868 человѣкъ (65,1%). Этотъ результатъ, состоящiй въ томъ, что менѣе одной ¹/₄ учениковъ оказались готовыми для поступленiя въ университетъ, считается органомъ министерства за результатъ благопрiятный. Затѣмъ къ новому учебному году выдержали прiемные экзамены и приняты въ гимназiи 7,781 человѣкъ, но еще интереснѣе то, что 1048 человѣкъ не приняты единственно по недостатку въ гимназiяхъ помѣщенiй. Спросъ на гимназическое образованiе обширнѣе, чѣмъ предложенiе, и можно желать, чтобы уравнительнѣе повлiяло въ этомъ отношенiи устройство шестиклассныхъ реальныхъ училищъ, уставъ которыхъ утвержденъ 15 мая 1872 года. Эти училища, вызывавшiя до и послѣ своего утвержденiя замѣчательные толки и слухи въ обществѣ и печати, имѣютъ по своему уставу цѣлью доставлять учащемуся въ нихъ юношеству общее образованiе, приспособленное къ практическимъ потребностямъ и къ прiобрѣтенiю техническихъ познанiй. V и VI классы предполагается, по мѣстнымъ потребностямъ, дѣлить на два отдѣленiя, основное и коммерческое а при основномъ отдѣленiи можетъ быть учреждаемъ еще одинъ высшiй дополнительный классъ съ тремя отдѣленiями: общимъ, назначеннымъ преимущественно для подготовленiя въ высшiя спецiальныя училища, механико–техническимъ и химико–техническимъ, а смотря по мѣстнымъ потребностямъ — и съ меньшимъ числомъ отдѣленiй. Можемъ при этомъ случаѣ напомнить, что въ нѣкоторыхъ торгово–промышленныхъ центрахъ Россiи, земства и городскiя общества воспользовались уже новымъ уставомъ и своимъ правомъ на содержанiе этихъ училищъ. Такимъ образомъ, въ Череповцѣ, по обоюдному соглашенiю между земствомъ и городомъ, ассигновано на реальное училище единовременно 25 тысячъ, ежегодно пo 2,000 на ремонтъ, отопленiе и освѣщенiе, и кромѣ того, до постройки дома, городъ будетъ для училища нанимать помѣщенiе на свой счетъ. На реальное училище, разрѣшенное въ декабрѣ для Ростова–на–Дону, ассигновано къ ежедневному отпуску отъ города 22,100 р., отъ земства 6,000 и, кромѣ того, на первоначальное обзаведенiе училища земствомъ и городомъ ассигновано 14,000 рублей.

Вмѣсто существующихъ по городамъ уѣздныхъ училищъ, по состоявшемуся 31 мая новому закону будутъ со второй половины 1874 г. устроены 402 городскихъ училищъ (25 четырехклассныхъ, 75 трехклассныхъ и 302 двухклассныхъ). Для приготовленiя въ нихъ учителей открываются 7 учительскихъ институтовъ, въ которыхъ могутъ быть прикомандированы и нѣкоторые изъ учителей нынѣшнихъ уѣздныхъ училищъ. Съ полнымъ осуществленiемъ этой реформы, слѣдуетъ ожидать радикальнаго улучшенiя въ образованiи низшихъ городскихъ классовъ.

По народному образованiю истекшiй годъ наиболѣе замѣчателенъ учрежденiемъ нѣсколькихъ новыхъ учительскихъ гимназiй: въ Полоцкѣ, Иркутскѣ, Казани, Омскѣ, Поневѣжѣ, и татарскихъ учительскихъ школъ въ Уфѣ и Симферополѣ; въ Костромѣ и въ Самарѣ открыты земскiя школы для приготовленiя сельскихъ учительницъ. Всѣхъ же семинарiй для приготовленiя сельскихъ наставниковъ, включая въ то число и семинарiю воспитательнаго дома, къ концу года существовало до 40 — цифра во всякомъ случаѣ весьма еще незначительная. Тѣмъ основательнѣе можно пожелать, чтобы съ возможною широтою продолжалось развитiе учительскихъ курсовъ, съ успѣхомъ практикованныхъ въ прошломъ году многими земствами; и даже необходимо этотъ удобный и недорогой способъ приготовленiя учителей организовать въ цѣлую осмысленную систему, какъ и было уже доказываемо въ печати.

Затѣмъ для самаго открытiя народныхъ школъ и въ прошломъ году наиболѣе потрудилось земство. Отрадно сообщать, что напримѣръ вятскимъ земствомъ на народное образованiе въ истекшемъ году было ассигновано 200 тысячъ рублей, чему соотвѣтствуетъ и результатъ: школы въ Вятской губернiи стали являться въ большомъ числѣ, количество учащихся прогрессивно увеличивается и самое положенiе школъ замѣтно улучшается. Всѣ недостатки школы почти повсюду уже сознаны, и между ними: необязательность обученiя, недостатокъ спецiально подготовленныхъ наставниковъ, недостатокъ матерiальныхъ средствъ, неаккуратное посѣщенiе училищъ учениками, неимѣнiе общихъ квартиръ и общихъ столовъ для учениковъ, недостаточность содержанiя наставниковъ, отсутствiе попечителей школъ, недостатокъ общенiя между всѣми деятелями на поприщѣ народнаго образованiя и вообще недостатокъ законченности въ организацiи учебнаго дѣла. Кажется, во всемъ этомъ дѣлѣ на очередь надобно поставить вопросъ о съѣздѣ руководителей и ревнителей народнаго образованiя со всей Pocciи. Необходимо единство мѣръ, послѣдовательноть и настойчивость, а также вопросъ объ изысканiи средствъ, особенно для приготовленiя и должнаго обезпеченiя учителей, требуетъ самаго многосторонняго и совокупнаго обсужденiя.

Какъ параллельное школамъ средство народнаго образованiя, въ истекшемъ году появились народныя чтенiя, которымъ предположено дать надлежащую организацiю. Состоящая въ вѣдѣнiи министра народнаго просвѣщенiя, коммисссiя народныхъ чтенiй устроила въ Петербургѣ въ теченiи полугода, въ праздничныя дни, 160 чтенiй, которыя посѣтили 17,250 слушателей, преимущественно изъ низшихъ классовъ. Коммиссiя выработала также общiя правила относительно порядка устройства чтенiй для народа въ другихъ мѣстностяхъ Имперiи и представила ихъ на утвержденiе министра. На это благое дѣло В. Л. Нарышкинъ пожертвовалъ 5,000 рублей.

Въ области нашего самоуправленiя самый крупный фактъ въ истекшемъ году составляетъ законъ 20 iюня о примѣненiи новаго городоваго положенiя къ столицамъ и Одессѣ. Въ Москвѣ выборы по новому положенiю уже произведены; въ Петербургѣ назначены были на 29 декабря, и если судить по общественнымъ толкамъ, особенно всѣхъ интересуетъ не столько предстоящiй послѣ избранiя гласныхъ выборъ головы, сколько его товарища, на которомъ, по общему мнѣнiю, будетъ лежать главное бремя работъ по столичному самоуправленiю. Стоитъ пожелать, чтобы и на другiе города было распространено право столичныхъ думъ издавать для городскихъ жителей обязательныя постановленiя о мѣрахъ къ огражденiю общественнаго здоровья отъ опасности, происходящей вслѣдствiи неправильнаго устройства и неисправнаго содержанiя фабрикъ, заводовъ, мастерскихъ и вообще помѣщенiй для рабочихъ.

Въ области крестьянскаго самоуправленiя возникшiй было слухъ о предполагаемыхъ попечительствахъ надъ крестьянами на вотчинномъ правѣ былъ, ко всеобщему удовольствiю, категорически опровергнутъ. Засимъ истекшiй годъ передаетъ будущему заботы о переустройствѣ волостнаго суда, примѣнительно въ особенности къ мировымъ судебнымъ установленiямъ. Спецiальная коммиссiя, подъ предсѣдательствомъ сенатора Любощинскаго, обревизовала на мѣстѣ нѣкоторые волостные суды, разсылала и задавала соотвѣтственные вопросы и съ довольно значительнымъ запасомъ данныхъ приступила къ выработкѣ своихъ предположенiй. Результатъ общественныхъ толковъ по этому вопросу сводится къ наименѣе спорному положенiю, что гражданское производство можетъ быть оставлено крестьянскимъ судамъ, уголовное же отнесено къ мировымъ. Вопросъ этотъ впрочемъ сложенъ и требуетъ въ рѣшенiи особенной внимательности.

Если мы еще отмѣтимъ обсуждавшiйся въ прошломъ году вопросъ объ отношенiи городовъ къ земтсву, причемъ нѣкоторыя мѣстныя коммиссiи, къ ихъ чести, категорически высказались противъ выдѣленiя городовъ въ особыя земскiя единицы, если также упомянемъ о послѣдовавшемъ болѣе точномъ опредѣленiи порядка представленiя чрезъ губернатора жалобъ на постановленiя городскихъ присутствiй, то исчерпаемъ почти все болѣе замѣтное въ области самоуправленiя.

Теперь еще нѣсколько словъ о печати. Не можетъ она похвалиться особенными радостями въ истекшемъ году. Сколько помнимъ, три изданiя были подвергнуты временной прiостановкѣ послѣ полученныхъ трехъ предостереженiй; даны были предостереженiя еще въ 6 случаяхъ, а четыре газеты подверглись воспрещенiю розничной продажи. Система административныхъ взысканiй по дѣламъ печати не измѣнится, повидимому, въ основанiи своемъ и на будущее время. По крайней мѣрѣ, это позволительно предположить по смыслу закона 7 iюня, на основанiи котораго министръ можетъ сдѣлать распоряженiе о предварительномъ задержанiи не прошедшихъ чрезъ цензуру книгъ и повременныхъ изданiй, выходящихъ рѣже одного раза въ недѣлю, если распространенiе ихъ будетъ признано министромъ за особенно вредное, и можетъ представить на окончательное разрѣшенiе комитета министровъ о воспрещенiи выпуска этихъ произведенiй въ свѣтъ. Недавно также отъ главнаго управленiя по дѣламъ печати объявлено, что неподлежащiя предварительной цензурѣ изданiя будутъ немедленно подвергаемы установленнымъ административнымъ взысканiямъ за перепечатку въ изданiяхъ доступныхъ всякому, а тѣмъ болѣе въ литературно–политическихъ журналахъ и газетахъ такихъ изъ помѣщаемыхъ въ спецiальныхъ и научныхъ изданiяхъ изслѣдованiй, статей и документовъ, «содержанiемъ для коихъ служатъ предметы, не могущiе дѣлаться достоянiемъ всей массы читателей". Затѣмъ въ истекшемъ году разрѣшено, если не ошибаемся, не менѣе 44 новыхъ повременныхъ изданiй. Это свидѣтельствуетъ о потребности въ расширенiи области общественнаго обсужденiя и объ увеличившемся запросѣ на чтенiе подобнаго рода.

Вотъ въ строго фактическомъ изложенiи истекшiй 1872 г., но жизнь безконечно шире этихъ немногихъ фактовъ, потому что живетъ–то не кто иной, какъ сама Россiя, и «да цвѣтетъ же она, (говоря съ Карамзинымъ) по крайней мѣрѣ долго, долго, если на землѣ нѣтъ ничего безсмертнаго, кромѣ души человѣческой".

_____

ПОЛИТИЧЕСКОЕ ОБОЗРѢНIЕ.

И еще годъ канулъ въ вѣчность!.. проводимъ же его добрыми воспоминанiями и благословенiями!..

Да, по истинѣ человѣчество должно быть благодарно Провидѣнiю за истекшiй годъ!.. Грозный, по физическимъ бѣдствiямъ, для многихъ странъ стараго и новаго свѣта, онъ, по политическимъ событытiямъ, прошелъ благополучно для большинства изъ нихъ. Европа же въ 1872 году буквально отдохнула послѣ тяжкихъ военныхъ событiй, ознаменовавшихъ собою годы предшествовавшiе (1871 и 1870): чуждый подобныхъ событiй, истекшiй годъ, напротивъ того, ознаменовался многими другими мирными событiями, изъ коихъ иныя не только что немедленно оказали благопрiятные результаты въ настоящемъ, но и посѣяли не менѣе благотворныя сѣмена мира для будущаго. Въ числѣ такихъ событiй, первымъ по своей важности долженъ считаться третейскiй судъ, собранный въ Женевѣ для разсмотрѣнiя давняго спорнаго, (извѣстнаго въ политикѣ подъ именемъ элебемскаго) дѣла между Соединенными Штатами и Великобританiей и мудрымъ рѣшенiемъ, — которому добровольно покорились обѣ заинтересованныя, стороны —предупредившiй можетъ быть грозную, кровопролитную войну... Рядомъ съ женевскимъ судомъ стоитъ третейскiй судъ, отданный германскимъ императоромъ и прусскимъ королемъ Вильгельмомъ I между тѣми же державами по такъ называемому санъ–хуанскому вопросу. Оба эти суда показали всему цивилизованному и христiанскому мipy возможность рѣшенiя мирнымъ путемъ такихъ столкновенiй, которыя обыкновенно рѣшаются оружiемъ и, конечно, чаще всего, — вопреки справедливости, — къ явной невыгодѣ которой–нибудь одной изъ сторонъ. Остается желать, чтобы блистательный примѣръ въ этомъ отношенiи, явленный въ 1872 году, не остался безъ подражанiй и на будущее время; и чтобы Европа все болѣе и болѣе проникалась сознанiемъ пользы политики прямодушной, миролюбивой и честной; и отвращенiемъ къ противоположной политикѣ, еще недавно имѣвшей такого блестящаго представителя въ лицѣ Наполеона III, слова котораго, въ теченiи 18 лѣтъ, при наступленiи каждаго новаго года ждали съ недовѣрiемъ и боязнью, и которому самому ни разу не удавалось, — сколько онъ ни толковалъ объ этомъ, — собрать конгрессъ для рѣшенiя мирнымъ путемъ тѣхъ вопросовъ, которые избалованный удачами властитель Францiи имѣлъ обыкновенiе рѣшать только двумя способами: интригами и войной... Но эти самые способы, столь долго служившiе ему, обратились подъ конецъ противъ него, и онъ палъ жертвою ихъ, какъ бы въ очевидное исполненiе тѣхъ вѣчныхъ глаголовъ истины, изъ которыхъ ни одна буква не была начертана вотще и не можетъ пройдти, не исполнившись.

Но если 1872 годъ и прошелъ для Европы безъ международной войны, то, къ сожалѣнiю, онъ не былъ изъятъ отъ внутреннихъ раздоровъ и усобицъ.

Нѣкоторые изъ этихъ раздоровъ были собственно церковные и одинъ изъ нихъ долженъ грустно отозваться въ сердцѣ каждаго православнаго: онъ возникъ въ средѣ восточной каѳолической церкви. Начавшаяся слишкомъ двѣнадцать лѣтъ тому назадъ по дѣламъ церковнымъ распря между болгарами и греками привела въ истекшемъ году къ совершенному разрыву между этими двумя племенами и къ окончательному отдѣленiю болгарской церкви, которую вселенскiй патрiархъ со своимъ синодомъ не только не призналъ, но предалъ отлученiю; а самостоятельность которой призналъ и подтвердилъ особливой грамотой турецкiй султанъ... Это еще первый примѣръ вмѣшательства магометанъ въ церковныя дѣла христiанъ, съ тѣхъ поръ какъ луна замѣнила крестъ на куполѣ св. Софiи. Самая же эта греко–болгарская распря, по своей ожесточенности, тоже, сколько нам извѣстно, не имѣла ничего себѣ подобнаго въ исторiи восточной церкви, за исключенiемъ первыхъ вѣковъ (включительно до VIII) когда безпрерывно возникавшiе ереси и споры о неутвердившихся и неразвившихся вполнѣ ученiяхъ часто возмущали церковь, наконецъ въ VIII вѣкѣ окончательно умиротворенную и утвержденную вселенскими соборами. Предупредить, а потомъ порѣшить греко–болгарскую распрю и въ наше время тоже представлялся способъ — посредствомъ таковаго же вселенскаго собора. Благочестивый константинопольскiй патрiархъ Григоргiй VI хотѣлъ прибѣгнуть къ этому способу и приглашалъ всѣ восточныя церкви на соборъ въ Константинополь: но его голосъ не былъ услышанъ... Вселенскiй православный соборъ не состоялся и дѣло по болгарскому церковному вопросу получило самый печальный, хотя многими и давно уже предвидѣнный исходъ.

Такого исхода въ особенности ожидали тѣ безпристрастные наблюдатели, которые имѣли случай близко слѣдить, на самомъ мѣстѣ, за ходомъ дѣла. Оно находилось, съ болгарской стороны, въ рукахъ непосвященныхъ, неопытныхъ, скажемъ болѣе — въ рукахъ нечистыхъ. Нѣсколько человѣкъ изъ болгарской молодежи, воспитанные подъ влiянiемъ западнаго образованiя въ направленiи чисто–матерiалистическомъ, полные невѣрiя и невѣдѣнiя, руководимые единственно эгоистическою жаждою выгоднаго положенiя лично для себя и для своихъ, — ухватились, для прiобрѣтенiя и удержанiя за собой такого положенiя, за мнимо страдальческое положенiе болгарскаго народа, будто бы терпящаго отъ грековъ, — взялись быть большею частiю самозванными представителями своего народа и преступно разорвали всѣ его связи съ бывшими его наставниками въ вѣрѣ и просвѣщенiи. Что просвѣщенiе и вообще развитiе болгаръ пошло бы скорѣе и успѣшнѣе, когда бы самое богослуженiе и проповѣдыванiе слова Божiя совершались у нихъ на родномъ языкѣ и ихъ же соотчичами — противъ этого никто не сталъ бы и спорить и въ этомь то именно смыслѣ и оказывалось имъ сочувствiе со стороны Россiи. Но такихъ благъ болгаре могли достигнуть, не нарушая мира церковнаго съ греками, путемъ мирныхъ уступокъ, на которыя послѣднiе и были уже готовы при патрiархѣ Григорiѣ въ 1867 г.^*). Но тогда эти уступки были не приняты представителями болгарскаго народа, именно избѣгавшими случая покончить дѣло — и черезъ то утратить свое влiянiе, — а желавшими сколько возможно продлить его, запутать, и дѣйствительно приведшихъ его хотя и къ грустному, но для нихъ лично къ выгодному концу. Еще болѣе такой конецъ выгоденъ и прiятенъ Оттоманской Портѣ, которая въ настоящее время имѣетъ полное право примѣнить къ ceбѣ извѣстный латинскiй девизъ: Divide et impera. Непрiязнь между двумя заинтересованными въ этомъ дѣлѣ сторонами достигла высшей степени; запальчивая ярость, первоначально возникшая изъ среды болгаръ, — нынѣ перешла и къ грекамъ. Преемникъ Григорiя VI на вселенскомъ престолѣ не наслѣдовалъ ни умѣренности, ни кротости, ни высокой мудрости своего благочестиваго предшественника. Онъ прибѣгъ безъ надобности и уже во всякомъ случаѣ безъ пользы къ самымъ крутымъ мѣрамъ — вообще столь противнымъ духу христiанскаго ученiя —и поразилъ гоненiемъ всѣхъ тѣхъ, кто не оказалъ сочувствiя къ такимъ его мѣрамъ. Плоды этого гоненiя отозвались даже на Iерусалимской церкви, въ низложенiи тамошняго патрiарха Кирилла, старца кроткаго и пользующагося всеобщею любовью на дальнемъ православномъ Востокѣ.

Но какъ бы ни было велико раздраженiе въ Фанарѣ, — все таки оно болѣе или менѣе понятно вслѣдствiе горькихъ причинъ его породившихъ и питающихъ по нынѣ. Гораздо менѣе понятно и еще менѣе извинительно то раздраженiе, которое замѣтно нынѣ собственно въ Грецiи, многiе журналы которой гремятъ ежедневными и непозволительными выходками противъ Pocciи. Какъ ни мало основательны такiя выходки, однакоже на нихъ не всегда должно отвѣчать молчанiемъ презрѣнiя, потому что при всей видимой своей ничтожности, они все таки служатъ выраженiемъ мнѣнiя какой нибудь общественной, а иногда даже и правительственной партiи. Не мѣшаетъ и еще разъ напомнить нынѣшнимъ эллинамъ — потомкамъ тѣхъ славныхъ предковъ, о которыхъ въ древности составилась поговорка: Тimeo Danaos et Dona ferentes — не мѣшаетъ напомнить имъ, что нынѣшнее Королевство Греческое обязано существованiемъ своимъ единственно Россiи. Мы очень хорошо знаемъ что заслуга Россiи часто оспаривается нынѣшними эллинами и приписывается (какъ былъ тому очень свѣжiй примѣръ еще недавно) западнымъ державамъ — преимущественно Англiи и Францiи.

Такое оспариванiе можетъ служить только обличенiемъ въ совершенномъ незнанiи исторiи. Кто изучалъ послѣднюю, тотъ согласится (въ чемъ соглашаются всѣ, даже сами западные враги наши), что русское оружiе впервые разсѣяло страхъ, наводимый дотолѣ на всю Европу оружiемъ оттоманскимъ: что наши побѣдныя знамена на берегахъ Кагула и Рымника первыя прiосѣнили зараждающуюся зарю эллинскаго возрожденiя и прикрыли самую свободу православiя, дотолѣ безпрерывно притѣсняемую поклонниками ислама; что до появленiя русскаго флота на водахъ Чесмы, въ Турцiи, слова «христiанинъ" и «невольникъ" были синонимы — и что возбужденное тогда братьями Орловыми, хотя и неудавшееся на первый разъ, возстанiе въ Мореѣ послужило однако предтечей къ увѣнчавшемуся успѣхомъ возстанiю 1821 г. Самый успѣхъ этого послѣдняго возстанiя безъ сомнѣнiя, — вопреки утвержденiямъ нашихъ завистливыхъ противниковъ и неблагодарныхъ друзей, — принадлежитъ Россiи. Если Императоръ Александръ I, по политическимъ обстоятельствамъ, въ которыхъ находилась тогда Европа, и въ особенности по обязательствамъ, въ какихъ онъ находился въ отношенiяхъ къ союзнымъ монархамъ, и не могъ подать тогда немедленно руку помощи своимъ единовѣрцамъ, то его представитель, баронъ Строгановъ, даже вопреки положительнымъ наставленiямъ своего правительства, дѣйствовалъ въ Константинополѣ исключительно въ пользу грековъ, чѣмъ и довелъ турокъ до открытаго разрыва съ нами и положилъ основанiе той политикѣ, которая, — будучи въ болѣе широкихъ размѣрахъ усвоена Императоромъ Николаемъ I — привела къ Наварину. Наконецъ если и наваринская битва и рядъ другихъ геройскихъ битвъ,— въ которыхъ впрочемъ участвовали не нынѣшнiе оратарствующiе въ парламентѣ и пишущiе въ журналахъ греки — а дѣды и отцы ихъ — если говоримъ — всѣ эти битвы и дали плоды несоотвѣтствующiе возбужденнымъ ими ожиданiямъ: такъ въ томъ, опять таки, вина не наша, а вина французовъ и англичанъ, недопустившихъ на лондонскихъ конференцiяхъ образоваться Греческому Королевству въ такомъ составѣ, какъ хотѣла этого Россiя. Нынѣшнiе, многочисленные между греками друзья и почитатели Англiи и Францiи часто и съ восторгомъ вспоминаютъ объ участiи, принятомъ этими двумя державами въ греческой войнѣ за независимость. Такое участе, возбужденное первоначально въ Германiи и оттуда уже перенесшее на Европу было весьма кратковременно и неполно. И въ самый свой горячiй, хотя и краткiй перiодъ оно проявлялось тамъ болѣе со стороны отдѣльныхъ личностей, нежели со стороны правительствъ. Послѣднiя скоро даже стали раскаяваться въ своемъ великодушiи; и не даромъ одинъ изъ замѣчательнѣйшихъ государственныхъ людей запада публично называлъ освобожденiе Грецiи «напрасной жертвой, принесенной Европѣ во имя человѣколюбiя и поэзiи. Такъ то отзываются о Грецiи ея западные друзья! Но еще хуже, чѣмъ на словахъ, они поступаютъ на дѣлѣ. У всѣхъ еще, кажется, на памяти — блокада Пирея англичанами по дѣлу Пачифико въ 1850 г. Къ кому тогда обратилась съ просьбою о заступничествѣ Грецiя? — все–таки къ Россiи! Гдѣ было оказано наиболее сочувствiя греческимъ страдальцамъ во время послѣдняго Критскаго возстанiя (866–68)? — все–таки въ Россiи; и безъ сомнѣнiя, — самое это возстанiе имѣло–бы не такой плачевный исходъ, еслибы не вѣроломная, въ высшей степени предательская политика Наполеона III, сперва торжественно обѣщавшаго одно, а потомъ сдѣлавшаго совершенно другое!.. Пусть припомнятъ ратующiе въ журналистикѣ и съ депутатской каѳедры противу Pocciи греки — безчисленные историческiе факты и убѣдятся, кто и гдѣ ихъ истинные друзья; да пусть припомнятъ же, кстати, давно — извѣстную истину, что благодарность есть принадлежность возвышенныхъ и благородныхъ душъ; а неблагодарность не напрасно клеймится у всѣхъ народовъ изстари ей приданнымъ эпитетомъ черной.

Мы имѣемъ полное право предполагать, что благодѣтельное посредничество Россiи, преимущественно передъ прочими державами, не останется безъ послѣдствiй и въ спорномъ дѣлѣ, возникшемъ между Францiею и Италiею съ одной стороны и Грецiею съ другой — по Лаврiонскимъ рудникамъ. Желательно чтобы это дѣло, вошедшее въ этомъ году въ новый, довольно затруднительный фазисъ, — окончилось мирно и скоро, по прекрасному примѣру, поданному Соединенными Штатами и Великобританiей. Справедливо также при этомъ упомянуто, что доселѣ образъ дѣйствiй Италiи, въ отношенiи къ Грецiи и Лаврiонскому вопросу — отличался особенною умѣренностью и благоразумiемъ.

Не съ меньшимъ благоразумiемъ и политическимъ тактомъ вела Италiя и свои отношенiя къ другимъ державамъ, такъ что ея внѣшнiя сношенiя въ этомъ году были вполнѣ удовлетворительны и еще болѣе упрочили то положенiе, которое сразу заняло въ ряду европейскихъ державъ это молодое, новосозданное королевство. Во внутреннихъ дѣлахъ итальянскому правительству приходилось въ этомъ году бороться съ затрудненiями и съ препятствiями многочисленными и многозначительными. Къ прежнимъ тягостямъ истекающимъ изъ финансоваго положенiя, присоединились еще новыя бѣдствiя: физическiя бури, наводненiя и ураганы, по поводу которыхъ правительству пришлось сдѣлать, для помощи народу, новыя чрезвычайныя затраты. Впрочемъ самыя эти физическiя бѣдствiя, при всей своей горечи, имѣли хоть ту отрадную нравственную сторону, что они сильнѣе сплотили между собою населенiя разныхъ городовъ, сближавшiяся въ единомъ общемъ стремленiи: помочь пострадавшимъ. Но самымъ главнымъ и постояннымъ усилiемъ итальянскаго правительства въ этомъ году, какъ и прежде — было: сблизиться съ папой. Къ сожалѣнiю, такое стремленiе нисколько не увѣнчалось успѣхомъ. Всѣ попытки короля Виктора–Эммануила и его министровъ склонить къ миру непреклонную вражду ватиканскаго двора — эти попытки остаются по прежнему безплодны. Папа не принялъ и на этотъ разъ чиновника итальянскаго министерства финансовъ, посланнаго къ нему для врученiя денежнаго документа, и отказался отъ полученiя ассигнованной ему, на основанiи закона о гарантiяхъ, отъ итальянскаго правительства суммы (около трехъ съ половиною миллiоновъ франковъ). Мало того: въ безчисленныхъ рѣчахъ, которыя Пiй IX произноситъ при всякомъ удобномъ случаѣ и которыми онъ въ особенности любитъ привѣтствовать столь часто представляющiяся ему различныя депутацiи, — въ этихъ рѣчахъ глава католической церкви постоянно и притомъ въ самыхъ рѣзкихъ, язвительныхъ выраженiяхъ, не щадитъ главу итальянскаго правительства. Такiя и подобныя рѣчи, въ которыхъ ясно высказываются не духовные взгляды, «а печаль по мiрѣ,” т. е. печаль объ утратѣ свѣтской власти — огорчаютъ и еще болѣе отчуждаютъ отъ папы сердца добрыхъ и искренно набожныхъ католиковъ. Отчужденiе послѣднихъ началось впрочемъ еще съ изданiя знаменитой буллы «Syllabus" (1866) и довершилось при провозглашенiи новаго догмата о папской непогрѣшимости (1870). Тогда то непризнавшiе этого новаго догмата (послѣдствiя котораго не такъ сначала были замѣтны по важности заслонявшихъ его плоды политическихъ обстоятельствъ, — но вполнѣ окажутся въ будущемъ и уже отъ насъ, кажется, весьма недалекомъ), составили изъ себя въ разныхъ мѣстахъ особливыя общества подъ именемъ старо–католиковъ и получили даже во многихъ городахъ, для отправленiя своего богослуженiя, церкви. Старо–католическое движенiе, безъ сомнѣнiя, будетъ все болѣе и болѣе, годъ отъ году, распространяться; сверхъ того оно видимо тянетъ къ православной церкви. Вотъ почему особенно прискорбны случившiеся въ нѣдрахъ этой церкви, на Востокѣ, раздоры тѣмъ, что они произошли именно въ ту эпоху, когда такъ нужно совокупленiе во едино всѣхъ силъ православiя, для провозвѣщенiя святыхъ истинъ и для дружнаго отпора притязанiямъ римской курiи, которыя, конечно, не остановятся и въ тѣхъ предѣлахъ, до какихъ они дошли уже теперь. Самый живой и свѣжiй примѣръ этому представила произнесенная въ собранiи консисторiи въ Ватиканѣ аллокуцiя папы, въ которой досталось, кромѣ Италiи, и многимъ иностраннымъ державамъ, а особливо Германiи, въ такой степени, что германское правительство рѣшилось немедленно отозвать своего дипломатическаго представителя при ватиканскомъ дворѣ. Этотъ разрывъ можетъ привести къ послѣдствiямъ гораздо важнѣйшимъ, чѣмъ, можетъ быть, въ Ватиканѣ ожидаютъ. Князь Бисмаркъ не такой человѣкъ, чтобы остановиться передъ оппозицiей духовенства, на томъ пути, который единожды избранъ былъ имъ, какъ согласный съ его политическими видами и совмѣстный съ пользами его отечества. Онъ доказалъ это еще въ истекшемъ году, разорвавъ связь съ аристократами перами, столько разъ поддерживавшими его, и вступивъ въ союзъ съ либералами, доселѣ въ большинствѣ случаевъ бывшими противъ него. Вообще, переустройство по администрацiи и по самой организацiи коренныхъ установленiй, — переустройство, въ которомъ ясно проглядывали уступки либеральной партiи, — вотъ что характеризовало прусско–германскую политику во внутреннихъ дѣлахъ. Во внѣшнихъ дѣлахъ она стремилась, вмѣстѣ съ другими, болѣе всего къ сохраненiю европейскаго мира.

Но если либеральная партiя въ Пруссiи вела себя въ послѣднее время съ такою умѣренностью и съ политическимъ тактомъ, что заслужила даже до нѣкоторой степени довѣрiе правительства, то никакъ нельзя сказать того же о либеральной партiи во Францiи; точнѣе можно сказать, что тамъ нѣтъ либераловъ — самые чистые республиканцы называютъ тамъ сами себя консерваторами, — а есть, къ несчастiю, и въ великомъ количествѣ, радикалы, съ каждымъ днемъ все болѣе и болѣе затрудняющiе положенiе своего несчастнаго отечества и связывающее дѣйствiя великаго патрiота, бодрствующаго и пекущагося о спасенiи его. Еще ужаснѣе радикализмъ, хотя и прикрывающiй себя именами различныхъ партiй, опустошаетъ сосѣднюю съ Францiей страну — Испанiю. Наконецъ, тотъ же самый радикализмъ, — этотъ бичъ новѣйшей цивилизацiи, отъ котораго она, еслибъ онъ когда нибудь усилился, можетъ ждать своего разрушенiя, — распространяется все болѣе и болѣе по Англiи въ разныхъ проявленiяхъ. Подъ влiянiемъ подобныхъ проявленiй многiя робкiя сердца наполняются страхомъ за будущность человѣчества. Но въ сердцахъ сильныхъ вѣрою нѣтъ и не должно быть мѣста такому страху. Недавно одинъ изъ передовыхъ людей Англiи по своему многостороннему образованiю и первый по своему оффицiальному положенiю — г. Гладстонъ закончилъ одну свою рѣчь такими словами: «Богъ, покровительствующiй нашему времени, покровительствовалъ также и прошедшему"; — прибавимъ нынѣ отъ себя: — будетъ покровительствовать и будущему — и съ этими, исполненными утѣшительной надежды, словами, благословясь, вступимъ въ новый 1873 г.

Только что получено извѣстiе о кончинѣ императора Наполеона III въ Числьгёрстѣ. Объ этомъ событiи и объ отношенiи его къ текущимъ дѣламъ мы поговоримъ въ слѣдующемъ нумерѣ «Гражданина".

С. Н.

_______

О ГОСУДАРСТВЕННОЙ РОСПИСИ.

Государственная роспись на 1873 годъ, по свѣдѣнiямъ «Гражданина", за достовѣрность коихъ онъ можетъ поручиться, сведена, какъ и прошлогодняя, не только безъ дефицита, но даже съ нѣкоторымъ превышенiемъ ожидаемыхъ въ наступившемъ году доходовъ надъ предстоящими въ теченiе того же гoда расходами. Знакъ, что государственное казначейство имѣетъ надежду покрыть всѣ нужды этого года тѣми обыкновенными средствами, которыя дастъ ему страна, не прибѣгая къ убыточной помощи средствъ чрезвычайныхъ, по просту, къ новымъ займамъ. Правда, что это пока одна надежда, — ибо смѣтныя предположенiя, какъ бы внимательно и предусмотрительно исчислены они ни были, еще не составляютъ твердаго ручательства за то, что при дѣйствительномъ исполненiи росписи государство получитъ всѣ нужныя ему средства, на которыя оно разсчитывало при составленiи смѣтъ, и не встрѣтитъ никакихъ новыхъ, не предусмотрѣнныхъ имъ своевременно и съ тѣмъ вмѣстѣ неотложныхъ, расходовъ. Но такъ какъ опытъ послѣднихъ по крайней мѣрѣ лѣтъ свидѣтельствуетъ, что соотношенiе между государственными доходами и расходами въ дѣйствительности оказывалось для государственаго казначейства даже благопрiятнѣе, чѣмъ въ смѣтныхъ предположенiяхъ, то мы не видимъ достаточнаго основанiя не довѣрять осуществленiю этой надежды и, не колеблясь, возвѣщаемъ нашимъ читателямъ о результатѣ разсмотрѣнiя финансовыхъ смѣтъ на 1873 годъ, какъ о событiи сколько важномъ, столько и отрадномъ, съ которымъ, какъ съ новымъ счастьемъ, весьма прилично поздравить наступленiе новаго года.

Съ подобными же надеждами встрѣченъ былъ и 1872 годъ, по росписи коего показано было точно также превышенiе доходовъ надъ расходами тысячъ на четыреста^*); но для надеждъ настоящей минуты есть лишнее противъ прошлаго года и весьма прочное, по нашему мнѣнiю, основанiе, а именно: примѣръ исполненiя государственной росписи 1871 г., по которой уже не въ однихъ предположенiяхъ, а въ несомнѣнной дѣйствительности, оказалось, въ первый разъ въ новѣйшей исторiи нашего бюджета, превышенiе поступившихъ въ казну доходовъ надъ произведенными ею расходами, и превышенiе весьма не маловажное, простирающееся до 8.452.000 р. Такое явленiе, послѣ длиннаго ряда дефицитовъ, изнурявшихъ государственное казначейство и явственнымъ образомъ раскрывавшихъ недостатки нашего финансоваго управленiя передъ глазами всего народа, изъ трудовъ и жертвъ коего извлекаются денежныя средства государства, представляется весьма утѣшительнымъ признакомъ, съ одной стороны, явной побѣды, одержанной правительствомъ надъ унаслѣдованными отъ прежняго времени пороками финансовой системы, съ другой стороны, столь же очевиднаго увеличенiя — не говоримъ народнаго благосостоянiя, но, по крайней мѣрѣ, народныхъ достатковъ.

Чтобы для нашихъ читателей было яснѣе представленiе о значенiи сообщаемыхъ нами результатовъ и о важности тѣхъ финансовыхъ затрудненiй, отъ которыхъ мы только начинаемъ освобождаться, считаемъ достаточнымъ напомнить имъ объ одномъ поразительномъ обстоятельствѣ, — что, шесть лѣтъ тому назадъ, дѣйствительное исполненiе государственной росписи (за 1866 г.) кончилось дефицитомъ, простиравшимся до 60.600,000 р.

Дефицитъ въ 60.600,000 р. и избытокъ доходовъ въ 8.450.000 р. — на разстоянiи шести лѣтъ: это едва вѣроятное, а между тѣмъ совершенно достовѣрное явленiе, въ которомъ заключается одновременно и осужденiе прошлаго, и радость за настоящее, и наставленiе для будущаго.

Условiя народной жизни и производительности не могли за столь короткiй перiодъ времени измѣниться до такой степени, чтобы измѣненiемъ ихъ можно было объяснить ту разительную перемѣну во взаимномъ соотношенiи между государственными доходами и расходами, какая произошла съ 1866 г. по 1871 годъ; ясно, слѣдовательно, что необходимыя для цѣлей правительства средства у страны были и прежде, но ими не умѣли надлежащимъ образомъ распорядиться и потому принуждены были, для покрытiя обыкновенныхъ государственныхъ потребностей, среди глубокаго мира внутри и внѣ, при самыхъ благопрiятныхъ для Россiи обстоятельствахъ, прибѣгать къ ежегоднымъ займамъ, которые, обременяя государственное казначейство, съ тѣмъ вмѣстѣ подрывали довѣрiе къ финансовой состоятельности государства и не мало способствовали пониженiю нашего значенiя между другими болѣе благоустроенными народами Европы. Правда, дефицитъ 1866 г. былъ, по размѣру своему, явленiемъ исключительнымъ, впослѣдствiи ни разу уже не повторившимся; но кто знаетъ, чтò было бы, если бы этотъ ужасающiй размѣръ его не былъ съ неопровержимою очевидностiю опредѣленъ и указанъ не одному обществу, но и самому правительству, въ отчетѣ государственнаго контроля по исполненiю росписи на 1866 годъ? Одно приведенiе въ извѣстность и оглашенiе этой чудовищной цифры составляетъ уже весьма важную услугу; обнаруживъ, грозившую опасность, оно пробудило дремавшую дотолѣ энергiю финансоваго управленiя и, безъ сомнѣнiя, не мало способствовало къ изысканiю и принятiю тѣхъ мѣръ, которыя, мало по малу, вывели наконецъ нашу государственную роспись изъ ея безотраднаго положенiя. Въ послѣдующiе годы дефициты были уже значительно меньше, а именно: въ 1867 г. онъ былъ даже всего съ небольшимъ въ 5.000,000 р., что объясняется особымъ, въ концѣ 1866 г., послѣдовавшимъ Высочайшимъ повелѣнiемъ о всемѣрномъ сокращенiи расходовъ, въ слѣдующемъ же 1868 г. возросъ безъ малаго до 20.000,000, въ 1869 понизился до 11.300,000 р.; наконецъ въ 1870 г. онъ простирался всего до 1.205,000 р., т. е. до такой суммы, недостатокъ которой въ пятисотмиллiонномъ бюджетѣ едва замѣтепъ, а въ 1871 г. уже со всѣмъ исчезъ и уступилъ мѣсто избытку, какъ выше показано, въ 8.452,000 р.

Но этотъ утѣшительный результатъ исполненiя государственной росписи 1871 г. и столь же благопрiятное для нашихъ финансовыхъ дѣлъ двукратное сведенiе росписи (на 1872 и 1873 г.) безъ дефицита не должны однако усыплять нашей заботливости о положенiи нашего государственнаго казначейства, которому, въ весьма близкомъ будущемъ, могутъ представиться новыя и весьма важныя затрудненiя. Не должно ни на одну минуту забывать, что мы достигли изгнанiя изъ нашей росписи дефицита только благодаря чрезвычайному увеличенiю, въ послѣднее время, государственныхъ доходовъ, въ особенности двухъ ихъ отраслей, — питейнаго и таможеннаго сборовъ, что же касается государственныхъ расходовъ, то въ нихъ, за послѣднее время, не только не замѣчается ни малѣйшаго пониженiя, (ужъ не говоримъ — вообще по всей росписи, но даже въ частности, хотя по какимъ нибудь вѣдомствамъ^*), но представляется постоянное и, по размѣрамъ своимъ, весьма тревожное возвышенiе.

Въ отчетѣ государственнаго контроля по исполненiю государственной росписи на 1871 г. приведена слѣдующая таблица, сопоставляющая движенiе государственныхъ доходовъ и расходовъ за послѣднее пятилѣтiе.

Доходовъ противъ

расходовъ.

Произведено Поступило

расходовъ. доходовъ. болѣе менѣе

Въ 1867 г. 424.904,090 419.838,426 5.065,664

» 1868 » 441.282,998 421.560,459 12.722,539

» 1869 » 468.797,909 457.496,341 11.301,568

» 1870 » 485.558,831 480.558,831 4.923,254^*)

» 1871 » 499.734,632 508.187,576 8.452,994

Отсюда видно, что за время съ 1867 г. по 1872 г. расходы увеличились: съ 424.904,090 р. до 499.734,632 руб. на 74.830,542 р. или на 18 проц.; а доходы съ 419.838,426 р. до 508.187,576 р., на 88.342,150 р. или на 21 проц.^**).

Итакъ, вотъ причина, по которой дефицита не оказалось при исполненiи государственной росписи 1871 г. и почему росписи на 1872 и 1873 г. могли быть, безъ опасенiя за неудачный исходъ дѣла въ будущемъ, сведены тоже безъ дефицита: дѣло въ томъ, что въ совмѣстномъ движенiи къ верху какъ государственныхъ расходовъ, такъ и государственныхъ доходовъ, послѣднiе пока обгоняютъ въ общемъ итогѣ на ¹/_6. Но кто же можетъ поручиться, что дѣла этаго любопытнаго ристалища будутъ идти постоянно въ томъ же направленiи и что отстающiй нынѣ изнуритель государства не очутится, года черезъ два, опять, какъ было прежде, впереди своего, на эту минуту торжествующаго соперника. Мы не желаемъ быть зловѣщими прорицателями будущихъ финансовыхъ затрудненiй государства; но не можемъ однако и молчать о томъ, чтó, хотя и касается будущаго, не превышаетъ однако силъ самаго обыкновеннаго (а въ случаяхъ, подобныхъ настоящему, даже и обязательнаго для тѣхъ, кого это ближе другихъ касается) человѣческаго предвидѣнiя.

Изъ тогоже отчета государственнаго контроля видно^***), что изъ суммы общаго превышенiя государственныхъ доходовъ 1871 г. противъ цифры ихъ поступленiя за 1867 г. (88.349,000)^****) упадаетъ на долю:

Питейнаго сбора . . . 40.760,000 руб.

Таможеннаго . . . . 10.408,000 »

Податей . . . . . 14.538,000 »

Пособiй государственному казначейству изъ постороннихъ источниковъ . . . . . . 5.533,000 »

Оборотныхъ поступленiй . . 6.977,000 »

__________________

78.216,000 руб.,

такъ что на долю этихъ пяти отраслей государственнаго дохода приходится болѣе 88¹/₂ процент. всего пятилѣтняго его увеличенiя.

Между тѣмъ, ни одна изъ этихъ статей, кромѣ таможеннаго сборa, не представляетъ, сколько мы понимаемъ, условiй для такого же усиленнаго развитiя и на будущее время, какое замѣчается въ нихъ за истекшiе пять лѣтъ.

Увеличенiе питейнаго дохода за 1867–71 г. съ 134.000,000 до 174.700,000 р. объясняется болѣе всего возвышенiемъ размѣра акциза на вино въ полтора раза (съ 4 к. на градусъ безводнаго спирта онъ возросъ нынѣ до 6 коп.). Едва ли можно предполагать, чтобы послѣ недавняго и столь значительнаго увеличенiя акциза, министерство финансовъ рѣшилось вскорѣ на дальнѣйшее возвышенiе его размѣра. Патентный сборъ, — другой источникъ питейнаго дохода, — тоже возвышенъ на 30 проц. съ 1871 года, т. е., такъ недавно, что въ скоромъ времени дальнѣйшаго его увеличенiя ожидать тоже нельзя или, по крайней мѣрѣ, не должно: ибо нѣтъ причины сомнѣваться, что размѣръ нынѣ послѣдовавшаго увеличенiя патентнаго сбора установленъ послѣ внимательнаго изслѣдованiя дѣла и что онъ опредѣленъ въ 30 проц. , а не въ 40 проц. или въ 60 проц., по основанiямъ вполнѣ достаточнымъ. Безакцизный переходъ въ пользу заводчика ограниченъ уже до крайней степени; контрольные снаряды введены въ употребленiе въ весьма многихъ заводахъ.

Однимъ словомъ, надежда на дальнѣйшее увеличенiе питейнаго дохода можетъ основываться развѣ только на увеличенiи употребленiя вина, которое можетъ произойти, во 1–хъ, отъ увеличенiя народонаселенiя, во 2–хъ, отъ усиленiя пьянства въ народѣ.

Послѣднее можетъ представляться довольно вѣроятнымъ; ибо народъ, оставленный въ нравственномъ отношенiи самому себѣ, лишенный помощи церковной проповѣди и благоустроенной школы, не имѣющiй никакого приличнаго и безвреднаго для его нравовъ прiюта для праздничнаго отдохновенiя отъ тягостныхъ будничныхъ трудовъ, по неволѣ рвется къ кабаку, не очень смущаясь тѣмъ, что мы, покоющiеся его безпокойствомъ, самодовольно обзываемъ его пьяницей. Но отъ того ли, что дѣло дошло уже до краю и дальше идти ему некуда, или отъ того, что самъ Богъ хранитъ еще часть народа отъ кромѣшнаго растлѣнiя, питейное управленiе разсчитывать на этотъ источникъ прiумноженiя государственныхъ и своихъ прибылей, по нашимъ соображенiямъ, не можетъ.

По свѣдѣнiямъ, хоть нами и не провѣреннымъ, но полученнымъ изъ такого источника, въ довѣрiи къ коему мы до сихъ поръ не имѣли ни малѣйшей причины раскаяваться, не смотря на столь значительное увеличенiе за послѣднiе годы питейнаго дохода, количество употребляемаго народомъ вина не превосходило того, которое было выпито за годы предшествовавшiе.

Увеличенiе народонаселенiя не можетъ, по самой природѣ дѣла, происходить въ такихъ громадныхъ размѣрахъ, чтобы удержать движенiе питейнаго дохода на той же поразительной прогpecciи, какая замѣчается въ немъ за 1867–71 г. (30¹/₂ проц.).

Итакъ на будущность этого источника государственныхъ доходовъ, въ смыслѣ, нами объясненномъ, разсчитывать, по нашему убѣжденiю, нельзя; уже въ 1872 г. питейный доходъ не представляетъ, какъ слышно, не только увеличенiя, но даже не достигаетъ и той цифры, въ которой онъ поступилъ въ 1871 году.

Дальнѣйшее увеличенiе податей въ томъ же размѣрѣ, въ какомъ оно произошло за истекшее пятилѣтiе (съ 80.000,000 до 94.000,000 на 14.500,000 р. или на 18⁰/₀), представляется еще менѣе вѣроятнымъ: такъ какъ объ увеличенiи размѣра нынѣ существующихъ прямыхъ налоговъ нельзя и подумать; естественное же увеличенiе платящаго подати народонаселенiя подняться за пять лѣтъ на 18 проц. очевидно не можетъ^*).

Пособiя государственному казначейству вовсе не такой источникъ, на развитiе котораго можно бы разсчитывать; увеличенiе этой статьи дохода за 1867–71 гг., съ 24.315,000 р. до 29.850,000 р., на 5.533,000 р. или почти на 23 проц., объясняется простою случайностью, именно: перечисленiемъ, по распоряженiю министерства финансовъ, въ государственное казначейство изъ земскихъ сборовъ огромной суммы числившейся за ними недоимки за прежнiе годы (свыше 12.000,000 р.). Правда, и за симъ въ недоимкѣ за земскими сборами остается около 7.000,000 р.; но это только единовременный доходъ, а не постоянный источникъ поступленiй, такъ что, съ пополненiемъ этой недоимки, государственному казначейству нечего ожидать отъ земскихъ сборовъ, кромѣ исправнаго перечисленiя изъ нихъ слѣдующихъ по закону каждый годъ суммъ.

Наконецъ, оборотныя поступленiя не могутъ быть приняты въ настоящемъ случаѣ въ расчетъ, потому что, по самому характеру сихъ доходовъ, имъ соотвѣтствуетъ равная сумма расходовъ; а потому отъ увеличенiя ихъ размѣра казнѣ нѣтъ никакой выгоды, какъ и отъ уменьшенiя не было бы никакого ущерба.

Остается, слѣдовательно, изъ всѣхъ выше поименованныхъ пяти статей государственнаго дохода только одинъ таможенный сборъ, которому можетъ предстоять еще усиленное развитiе, — но, конечно, не такое, чтобы излишки этихъ поступленiй могли возмѣстить собою неизбѣжную, по видимому, прiостановку въ дальнѣйшемъ возвышенiи другихъ выше поименованныхъ статей, преимущественно остановку роста питейнаго дохода.

Конечно, и кромѣ таможеннаго дохода, есть въ государственной росписи многiя другiя статьи, по которымъ нельзя не предвидѣть въ будущемъ возвышенiя; но во 1–хъ, возвышенiе это подвигается слишкомъ медленно, и съ питейнымъ доходомъ ни одна изъ этихъ статей не можетъ итти ни въ какое сравненiе; во 2–хъ, нужно вспомнить и о томъ, что рядомъ съ повышающимися поступленiями неизбѣжно встрѣчаются и будутъ встрѣчаться доходы, склонные къ пониженiю.

А между тѣмъ расходы ростутъ, какъ выше показано, съ ужасающей быстротой и, какъ кажется, ни одинъ изъ такихъ расходовъ, которые имѣютъ замѣтное значенiе для государственной росписи, не оказываетъ ни малѣйшей наклонности къ пониженiю, а всѣ дружно, одинъ передъ другимъ, стремятся къ верху: во 1–хъ, потому, что цѣны на большую часть предметовъ потребленiя, неудержимо и неумѣренно, годъ отъ году, возрастаютъ, во 2–хъ, потому, что есть много такихъ совершенно неизбѣжныхъ расходовъ, которые, за скудостiю средствъ государственнаго казначейства, долгое время отсрочивались и для которыхъ наступила наконецъ пора удовлетворенiя (таковы, на примѣръ, еще весьма многiя потребности министерства народнаго просвѣщенiя), въ 3–хъ, наконецъ, потому, что у многихъ управленiй есть чисто эгоистическiй обычай — знать и помнить только свои нужды и, въ пылу заботы объ ихъ удовлетворенiи, забывать весь остальной мiръ, не говоря уже о бѣдномъ государственномъ казначействѣ, которое, гдѣ хочешь возьми, а имъ вынь да положь, по русской пословицѣ: хоть ялова, да телись.

Первая изъ этихъ трехъ причинъ увеличенiя государственныхъ расходовъ неотвратима: цѣны будутъ возрастать и на будущее время, чтó бы противъ этого ни предпринимали. Конечно, то безумное, чисто грабительское увеличенiе цѣнъ, — которое иногда постигаетъ насъ, — то на одинъ, то на другой предметъ потребленiя, вовсе не такое зло, противъ котораго уже не было бы никакихъ средствъ. Но даже и въ томъ случаѣ, еслибы мы оказались способными къ изысканiю этого рода средствъ и не предавали бы себя и другъ друга въ волю Божiю, когда нужно пошевелить пальцемъ, — все–таки дальнѣйшее возвышенiе цѣнъ, въ общей сложности, есть дѣло неотвратимое.

Противъ второй причины вооружаться очень трудно и, въ концѣ концевъ, весьма вредно во всѣхъ смыслахъ. Какъ, напримѣръ, рѣшиться предложить министерству народнаго просвѣщенiя, чтобы оно повременило принимать мѣры къ устройству первоначальнаго народнаго образованiя, когда и безъ того всѣ сроки уже пропущены и намъ давно бы слѣдовало сгорѣть со стыда, еслибы только мы были немножко постыдливѣе?

Остается, слѣдовательно, третья причина увеличенiя заносимыхъ въ финансовыя смѣты расходовъ, противъ которой и можно, и всемѣрно должно бороться, дабы достигнутое послѣ столь долголѣтнихъ усилiй равновѣсiе между доходами и расходами государства не уступило опять мѣста безобразному дефициту. Чтобы показать, какъ недалеко еще ушла отъ насъ подобная опасность, мы опять сошлемся на полученныя нами изъ выше упомянутаго источника свѣдѣнiя, изъ коихъ видно: 1) что исчисленные первоначально по смѣтамъ всѣхъ управленiй на 1873 г. расходы оказались въ итогѣ болѣе вычисленныхъ по тѣмъ же смѣтамъ доходовъ, круглымъ числомъ, на 14.300,000 руб., а именно: расходовъ заявлено на 521.500,000 р., а доходовъ занесено 507.200,000 р.; и 2) что только напряженными усилiями государственнаго совѣта и другихъ разсматривающихъ финансовыя смѣты учрежденiй^*) государственная роспись на 1873 г. сведена съ незначительнымъ превышенiемъ доходовъ надъ расходами, которое могло бы быть и нѣсколько побольше, если бы изъ оказавшагося, лишь при окончательномъ сведенiи росписи, запаса средствъ не было рѣшено назначить извѣстную сумму на удовлетворенiе неотложныхъ потребностей министерства народнаго просвѣщенiя.

Заключаемъ тѣмъ же, чѣмъ начали: привѣтствiемъ благополучному началу наступившаго года, къ которому присоединяемъ искреннее, изъ глубины души идущее желанiе, чтобы его конецъ оказался не хуже начала; чтобы Божiе благословенiе почило надъ народнымъ трудомъ, питающимъ государство, и умножило его производительность; чтобы потъ, а можетъ быть не рѣдко и слезы, трудящихся и платящихъ постоянно и ясно представлялись воображенiю тѣхъ, кто призванъ распоряжаться плодами трудовъ и жертвъ народа, и воздерживали ихъ не только отъ намѣренной, ни въ какомъ уже случаѣ непростительной небережливости, но и отъ неумышленной неосмотрительности въ расходованiи такимъ путемъ добываемыхъ средствъ; чтобы, наконецъ, не въ этихъ только, хотя въ высшей степени важныхъ, но все же, однако, сравнительно низшаго, вещественнаго порядка дѣлахъ, но и въ высшихъ нравственныхъ проявленiяхъ народной жизни, начинащiй годъ: ознаменовался въ своемъ теченiи какимъ нибудь спасительнымъ поворотомъ къ лучшему и чтобы въ той вѣковѣчной борьбѣ между добромъ и зломъ, на которую осуждена исторiя и въ которой, по нашимъ счетамъ, замѣчается весьма тревожный дефицитъ, также достигнуто было хотя бы успокоительное равновѣсiе, если уже нѣтъ надежды расчитывать на рѣшительный перевѣсъ добра.

________

ДНЕВНИКЪ ПИСАТЕЛЯ,

I.

Вступленiе.

Двадцатаго декабря я узналъ что уже все рѣшено, и что я редакторъ «Гражданина". Это чрезвычайное событiе, т. е., чрезвычайное для меня (я никого не хочу обижать), — произошло однако довольно просто. Двадцатаго декабря я какъ разъ читалъ статью «Московскихъ Вѣдомостей" о бракосочетанiи китайскаго императора; она оставила во мнѣ сильное впечатлѣнiе. Это великолѣпное и повидимому весьма сложное событiе произошло тоже удивительно просто: все оно было предусмотрѣно и опредѣлено еще за тысячу лѣтъ, до послѣдней подробности, почти въ двухстахъ томахъ церемонiй. Сравнивъ громадность китайскаго событiя съ моимъ назначенiемъ въ редакторы, — я вдругъ почувствовалъ неблагодарность къ отечественнымъ установленiямъ, не смотря на то, что меня такъ легко утвердили и подумалъ, что намъ, т. е. мнѣ и князю Мещерскому, въ Китаѣ было бы несомнѣнно выгоднѣе, чѣмъ здѣсь, издавать «Гражданина". Тамъ все такъ ясно... Мы оба предстали бы въ назначенный день въ тамошнее главное управленiе во дѣламъ печати. Стукнувшись лбами объ полъ и полизавъ полъ языкомъ, мы бы встали и подняли наши указательные персты передъ собою, почтительно склонивъ головы. Главноуправляющiй по дѣламъ печати, конечно, сдѣлалъ бы видъ что не обращаетъ на насъ ни малѣйшаго вниманiя, какъ на влетѣвшихъ мухъ. Но всталъ бы третiй помощникъ третьяго его секретаря и держа въ рукахъ дипломъ о моемъ назначенiи въ редакторы, произнесъ бы намъ внушительнымъ, но ласковымъ голосомъ опредѣленное церемонiями наставленiе. Оно было бы такъ ясно и такъ понятно, что обоимъ намъ было бы неимовѣрно прiятно слушать. На случай, еслибъ я въ Китаѣ былъ такъ глупъ и чистъ сердцемъ, что, приступая къ редакторству и сознавая слабость моихъ способностей, ощутилъ бы въ себѣ страхъ и угрызенiя совѣсти, — мнѣ бы тотчасъ же было доказано что я вдвое глупъ питая такiя чувства. Что именно съ этого момента мнѣ вовсе не надо ума, еслибъ даже и былъ; напротивъ того, несравненно благонадежнѣе если его нѣтъ вовсе. И ужь безъ сомнѣнiя это было бы весьма прiятно выслушать. Заключивъ прекрасными словами: «Иди, редакторъ, отнынѣ ты можешь ѣсть рисъ и пить чай съ новымъ спокойствiемъ твоей совѣсти", третiй помощникъ третьяго секретаря вручилъ бы мнѣ красивый дипломъ, напечатанный на красномъ атласѣ золотыми литерами, князь Мещерскiй далъ бы полновѣсную взятку, и оба мы, возвратясь домой, тотчасъ же бы издали великолѣпнѣйшiй № «Гражданина", такой, какого здѣсь никогда не издадимъ. Въ Китаѣ мы бы издавали отлично.

Подозрѣваю однако, что въ Китаѣ князь Мещерскiй непремѣнно бы со мною схитрилъ, пригласивъ меня въ редакторы наиболѣе съ тою цѣлью, чтобъ я замѣнялъ его лицо въ главномъ управленiи по дѣламъ печати каждый разъ, когда бы его приглашали туда получать удары по пятамъ бамбуковыми дощечками. Но я перехитрилъ бы его: я бы тотчасъ пересталъ печатать «Бисмарка", самъ же, напротивъ, сталъ отлично писать статьи, — такъ что къ бамбуку призывали бы меня всего лишь черезъ нумеръ. За то я бы выучился писать.

Въ Китаѣ я бы отлично писалъ; здѣсь это гораздо труднѣе. Тамъ все предусмотрѣно и все разсчитано на тысячу лѣтъ; здѣсь же все вверхъ дномъ на тысячу лѣтъ. Тамъ я даже по неволѣ писалъ бы понятно; такъ что не знаю кто бы меня сталъ и читать. Здѣсь, чтобы заставить себя читать, даже выгоднѣе писать непонятно. Только въ «Московскихъ Вѣдомостяхъ" передовыя статьи пишутся въ полтора столбца и — къ удивленiю — понятно; да и то если принадлежатъ извѣстному перу. Въ «Голосѣ" онѣ пишутся въ восемь, въ десять, въ двѣнадцать и даже въ тринадцать столбцовъ. И такъ вотъ сколько надо здѣсь истратить столбцовъ, чтобы заставить уважать себя.

У насъ говорить съ другими — наука, т. е., съ перваго взгляда, пожалуй также какъ и въ Китаѣ; какъ и тамъ, есть нѣсколько очень упрощенныхъ и чисто научныхъ прiемовъ. Прежде, напримѣръ, слова: «я ничего не понимаю" означали только глупость произносившаго ихъ; теперь же приносятъ великую честь. Стоитъ лишь произнести съ открытымъ видомъ и съ гордостью: «Я не понимаю религiи, я ничего не понимаю въ Россiи, я ровно ничего не понимаю въ искусствѣ" — и вы тотчасъ же ставите себя на отмѣнную высоту. И это особенно выгодно, если вы въ самомъ дѣлѣ ничего не понимаете.

Но этотъ упрощенный прiемъ ничего не доказываетъ. Въ сущности у насъ каждый подозрѣваетъ другаго въ глупости, безо всякой задумчивости и безо всякаго обратнаго вопроса на себя: «да ужъ не я ли это глупъ въ самомъ дѣлѣ?" Положенiе вседовольное, и однако же никто не доволенъ имъ, а всѣ сердятся. Да и задумчивость въ наше время почти невозможна: дорого стоитъ. Правда, покупаютъ готовыя идеи. Онѣ продаются вездѣ, даже даромъ; но даромъ то еще дороже обходятся, и это уже начинаютъ предчувствовать. Въ результатѣ никакой выгоды и по прежнему безпорядокъ.

Пожалуй, мы тотъ же Китай, но только безъ его порядка. Мы едва лишь начинаемъ тó, чтó въ Китаѣ уже оканчивается. Несомнѣнно придемъ къ тому же концу, но когда? Чтобы принять тысячу томовъ «Церемонiй" съ тѣмъ, чтобы уже окончательно выиграть право ни о чемъ не задумываться, — намъ надо прожить по крайней мѣрѣ еще тысячелѣтiе задумчивости. И что же — никто не хочетъ ускорить срокъ, потому что никто не хочетъ задумываться.

Правда и то: если никто не хочетъ задумываться, то, казалось бы, тѣмъ легче русскому литератору. Да, легче дѣйствительно; и горе тому литератору и издателю, который въ наше время задумывается. Еще горше тому кто самъ захотѣлъ бы учиться и понимать; но еще горше тому, который объявитъ объ этомъ искренно; а если заявитъ что уже капельку понялъ и желаетъ высказать свою мысль, то немедленно всѣми оставляется. Ему остается лишь подыскать какого нибудь одного подходящаго человѣчка, или даже нанять его, и только съ нимъ однимъ и разговаривать; можетъ быть для него одного и журналъ издавать. Положенiе омерзительное, ибо это все равно что говорить самому съ собой и издавать журналъ для собственнаго удовольствiя. Я сильно подозрѣваю, что «Гражданину" еще долго придется говорить самому съ собой для собственнаго удовольствiя. Взять уже тó, что по медицинѣ разговоръ съ собой обозначаетъ предрасположенiе къ помѣшательству. «Гражданинъ" долженъ непремѣнно говорить съ гражданами и вотъ въ томъ вся бѣда его!

И такъ вотъ къ какому изданiю я прiобщилъ себя. Положенiе мое въ высшей степени неопредѣленное. Но буду и я говорить самъ съ собой и для собственнаго удовольствiя, въ формѣ этого дневника, а тамъ что–бы ни вышло. Объ чемъ говорить? Обо всемъ что поразитъ меня или заставитъ задуматься. Если же найду читателя и, Боже сохрани, оппонента, то понимаю что надо умѣть разговаривать и знать съ кѣмъ и какъ говорить. Этому постараюсь выучиться, потому что у насъ это всего труднѣе, т. е. въ литературѣ. Къ тому же и оппоненты бываютъ различные; не со всякимъ можно начать разговоръ. Разскажу одну басню, которую слышалъ на дняхъ. Говорятъ что басня древняя, чуть не индiйскаго происхожденiя, что весьма утѣшительно.

Однажды свинья поспорила со львомъ и вызвала его на дуэль. Воротясь домой, одумалась и струсила. Собралось все стадо, подумали и рѣшили такъ:

— Видишь, свинья, тутъ у насъ по близости есть одна яма; поди, вываляйся въ ней хорошенько и явись такъ на мѣсто. Увидишь.

Свинья такъ и сдѣлала. Левъ пришелъ, понюхалъ, поморщился и пошелъ прочь. Долго еще потомъ свинья хвалилась что левъ струсилъ и убѣжалъ съ поля битвы.

Вотъ басня. Конечно, львовъ у насъ нѣтъ, — не по климату, да и слишкомъ величественно. Но поставьте вмѣсто льва порядочнаго человѣка, какимъ каждый обязанъ быть, и нравоученiе выйдетъ тоже самое.

Кстати разскажу еще присказку:

Однажды, разговаривая съ покойнымъ Герценомъ, я очень хвалилъ ему одно его сочиненiе, — «Съ того берега". Объ этой книгѣ, къ величайшему моему удовольствiю, съ похвалой отнесся и Михаилъ Петровичъ Погодинъ въ своей превосходной и любопытнѣйшей статьѣ о свиданiи его за границей съ Герценомъ. Эта книга написана въ формѣ разговора двухъ лицъ, Герцена и его оппонента.

— И мнѣ особенно нравится, замѣтилъ я между прочимъ, что вашъ оппонентъ то же очень уменъ. Согласитесь что онъ васъ во многихъ случаяхъ ставитъ къ стѣнѣ.

— Да вѣдь въ томъ–то и вся штука, засмѣялся Герценъ. Я вамъ разскажу анекдотъ. Разъ, когда я былъ въ Петербургѣ, затащилъ меня къ себѣ Бѣлинскiй и усадилъ слушать свою статью, которую горячо писалъ: «Разговоръ между господиномъ А. и господиномъ Б." (Вошла въ собранiе его сочиненiй). Въ этой статьѣ господинъ А., т. е., разумѣется, самъ Бѣлинскiй, — выставленъ очень умнымъ, а господинъ Б., его оппонентъ, поплоше. Когда онъ кончилъ, то съ лихорадочнымъ ожиданiемъ спросилъ меня:

— Ну что, какъ ты думаешь?

— Да хорошо то хорошо и видно что ты очень уменъ, но только охота тебѣ была съ такимъ дуралеемъ свое время терять.

Бѣлинскiй бросился на диванъ, лицомъ въ подушку, и закричалъ, смѣясь что есть мочи:

— Зарѣзалъ! Зарѣзалъ!

_____

II.

Старые люди.

Этотъ анекдотъ о Бѣлинскомъ напомнилъ мнѣ теперь мое первое вступленiе на литературное поприще, Богъ знаетъ сколько лѣтъ тому назадъ; грустное, роковое для меня время. Мнѣ именно припомнился самъ Бѣлинскiй, какимъ я его тогда встрѣтилъ и какъ онъ меня тогда встрѣтилъ. Мнѣ часто припоминаются теперь старые люди, конечно потому что встрѣчаюсь съ новыми. Это была самая восторженная личность изо всѣхъ мнѣ встрѣчавшихся въ жизни. Герценъ былъ совсѣмъ другое: то былъ продуктъ нашего барства, gentilhomme russe et citoyen du monde прежде всего, — типъ явившiйся только въ Россiи и который нигдѣ кромѣ Россiи не могъ явиться. Герценъ не эмигрировалъ, не полагалъ начало русской эмиграцiи; — нѣтъ, онъ такъ ужъ и родился эмигрантомъ. Они всѣ, ему подобные, такъ прямо и рождались у насъ эмигрантами, хотя большинство ихъ и не выѣзжало изъ Россiи. Въ полтораста лѣтъ предыдущей жизни русскаго барства, за весьма малыми исключенiями, истлѣли послѣднiе корни, расшатались послѣднiя связи его съ русской почвой и съ русской правдой. Герцену какъ будто сама исторiя предназначила выразить собою въ самомъ яркомъ типѣ этотъ разрывъ съ народомъ огромнаго большинства образованнаго нашего сословiя. Въ этомъ смыслѣ это типъ историческiй. Отдѣлясь отъ народа, они естественно потеряли и Бога. Безпокойные изъ нихъ стали атеистами; вялые и спокойные—индиферентными. Къ русскому народу они питали лишь одно презрѣнiе, воображая и вѣруя въ то же время что любятъ его и желаютъ ему всего лучшаго. Но они любили его отрицательно, воображая вмѣсто него какой–то идеальный народъ, — какимъ–бы долженъ быть по ихъ понятiямъ русскiй народъ. Этотъ идеальный народъ невольно воплощался тогда у иныхъ передовыхъ представителей большинства въ парижскую чернь девяносто третьяго года. Тогда это былъ самый плѣнительный идеалъ народа. Разумѣется, Герценъ долженъ былъ стать соцiалистомъ и именно какъ русскiй баричъ, то есть безо всякой нужды и цѣли, а изъ одного только «логическаго теченiя идей" и отъ сердечной пустоты на родинѣ. Онъ отрекся отъ основъ прежняго общества; отрицалъ семейство и былъ, кажется, хорошимъ отцомъ и мужемъ. Отрицалъ собственность, а въ ожиданiи успѣлъ устроить дѣла свои, и съ удовольствiемъ ощущалъ за границей свою обезпеченность. Онъ заводилъ революцiи и подстрекалъ къ нимъ другихъ и въ тоже время любилъ комфортъ и семейный покой. Это былъ художникъ, мыслитель, блестящiй писатель, чрезвычайно начитанный человѣкъ, остроумецъ, удивительный собесѣдникъ (говорилъ онъ даже лучше, чѣмъ писалъ) и великолѣпный рефлектёръ. Рефлексiя, способность сдѣлать изъ самаго глубокаго своего чувства объектъ, поставить его передъ собою, поклониться ему и сейчасъ же, пожалуй, и насмѣяться надъ нимъ, — была въ немъ развита въ высшей степени. Безъ сомнѣнiя, это былъ человѣкъ необыкновенный; но чѣмъ бы онъ ни былъ, — писалъ–ли свои записки, издавалъ–ли журналъ съ Прудономъ, выходилъ–ли въ Парижѣ на баррикады, (чтò такъ комически описалъ въ своихъ запискахъ); страдалъ–ли, радовался–ли, сомнѣвался–ли; посылалъ–ли въ Россiю, въ шестьдесятъ третьемъ году, въ угоду полякамъ свое воззванiе къ русскимъ революцiонерамъ, въ тоже время не вѣря полякамъ и зная, что они его обманули, зная, что своимъ воззванiемъ онъ губитъ сотни этихъ несчастныхъ молодыхъ людей; съ наивностью ли неслыханною признавался въ этомъ самъ въ одной изъ позднѣйшихъ статей своихъ, даже и не подозрѣвая, въ какомъ свѣтѣ самъ себя выставляетъ такимъ признанiемъ — всегда, вездѣ и во всю свою жизнь онъ, прежде всего, былъ gentilhomme russe et citoyen du monde, по просту продуктъ прежняго крѣпостничества, которое онъ ненавидѣлъ и изъ котораго произошелъ, не по отцу только, а именно чрезъ разрывъ съ родной землей и съ ея идеалами. Бѣлинскiй напротивъ, Бѣлинскiй былъ вовсе не gentilhomme, — о, нѣтъ. (Онъ Богъ знаетъ отъ кого происходилъ. Отецъ его былъ, кажется, военнымъ лекаремъ).

Бѣлинскiй былъ по преимуществу не рефлективная личность, а именно беззавѣтно восторженная, всегда и во всю его жизнь. Первая повѣсть моя «Бѣдные Люди" восхитила его (потомъ, почти годъ спустя, мы разошлись — отъ разнообразныхъ причинъ, весьма впрочемъ неважныхъ во всѣхъ отношенiяхъ); но тогда, въ первые дни знакомства, привязавшись ко мнѣ всѣмъ сердцемъ, онъ тотчасъ же бросился, съ самою простодушною торопливостью, обращать меня въ свою вѣру. Я нисколько не преувеличиваю его горячаго влеченiя ко мнѣ, по крайней–мѣрѣ въ первые мѣсяцы знакомства. Я засталъ его страстнымъ соцiалистомъ и онъ прямо началъ со мной съ атеизма. Въ этомъ много для меня знаменательнаго, — именно удивительное чутье его и необыкновенная способность глубочайшимъ образомъ проникаться идеей. Интернацiоналка въ одномъ изъ своихъ воззванiй, года два тому назадъ, начала прямо съ знаменательнаго заявленiя: «мы прежде всего общество атеистическое", т. е., начала съ самой сути дѣла; тѣмъ же началъ и Бѣлинскiй. Выше всего цѣня разумъ, науку и реализмъ, онъ въ тоже время понималъ глубже всѣхъ, что одни: разумъ, наука и реализмъ могутъ создать лишь муравейникъ, а не соцiальную «гармонiю", въ которой бы можно было ужиться человѣку. Онъ зналъ, что основа всему — начала нравственныя. Въ новыя нравственныя основы соцiализма (который однако не указалъ до сихъ поръ ни единой, кромѣ гнусныхъ извращенiй природы и здраваго смысла) онъ вѣрилъ до безумiя и безо всякой рефлексiи; тутъ былъ одинъ лишь восторгъ. Но какъ соцiалисту, ему прежде всего слѣдовало низложить христiанство; онъ зналъ, что революцiя непремѣнно должна начинать съ атеизма. Ему надо было низложить ту религiю, изъ которой вышли нравственныя основанiя отрицаемаго имъ общества. Семейство, собственность, нравственную отвѣтственность личности — онъ отрицалъ радикально. (Замѣчу, что онъ былъ тоже хорошимъ мужемъ и отцомъ какъ и Герценъ). Безъ сомнѣнiя онъ понималъ, что отрицая нравственную отвѣтственность личности онъ тѣмъ самымъ отрицаетъ и свободу ея; но онъ вѣрилъ всѣмъ существомъ своимъ (гораздо слѣпѣе Герцена, который, кажется, подконецъ усумнился), что соцiализмъ не только не разрушаетъ свободу личности, а напротивъ возстановляетъ ее въ неслыханномъ величiи, но на новыхъ и уже адамантовыхъ основанiяхъ.

Тутъ оставалась однако сiяющая личность самого Христа, съ которою всего труднѣе было бороться. Ученiе Христово онъ, какъ соцiалистъ, необходимо долженъ былъ разрушать, называть его ложнымъ и невѣжественнымъ человѣколюбiемъ, осужденнымъ современною наукой и экономическими началами; но все–таки оставался пресвѣтлый ликъ Богочеловѣка, его нравственная недостижимость, его чудесная и чудотворная красота. Но въ безпрерывномъ, неугасимомъ восторгѣ своемъ Бѣлинскiй не остановился даже и предъ этимъ неодолимымъ препятствiемъ какъ остановился Ренанъ, провозгласившiй въ своей полной безвѣрiя книгѣ Vie de Jesus, что Христосъ все таки есть идеалъ красоты человѣческой, типъ недостижимый, которому нельзя уже болѣе повториться даже и въ будущемъ.

— Да знаете–ли вы, взвизгивалъ онъ разъ вечеромъ (онъ иногда какъ–то взвизгивалъ, если очень горячился), обращаясь ко мнѣ, знаете–ли вы, что нельзя насчитывать грѣхи человѣку и обременять его долгами и подставными ланитами, когда общество такъ подло устроено, что человѣку невозможно не дѣлать злодѣйствъ, когда онъ экономически приведенъ къ злодѣйству и что нелѣпо и жестоко требовать съ человѣка того, чего уже по законамъ природы не можетъ онъ выполнить, еслибъ даже хотѣлъ...

Въ этотъ вечеръ мы были не одни; присутствовалъ одинъ изъ друзей Бѣлинскаго, котораго онъ весьма уважалъ и во многомъ слушался; былъ тоже одинъ молоденькiй, начинающiй литераторъ, заслужившiй потомъ извѣстность въ литературѣ.

— Мнѣ даже умилительно смотрѣть на него, прервалъ вдругъ свои яростныя восклицанiя Бѣлинскiй, обращаясь къ своему другу и указывая на меня: каждый–то разъ, когда я вотъ такъ помяну Христа, у него все лицо измѣняется, точно заплакать хочетъ... Да, повѣрьте же, наивный вы человѣкъ, набросился онъ опять на меня, повѣрьте же, что вашъ Христосъ, если бы родился въ наше время, былъ бы самымъ незамѣтнымъ и обыкновеннымъ человѣкомъ; такъ и стушевался бы при нынѣшней наукѣ и при нынѣшнихъ двигателяхъ человѣчества.

— Ну, нѣ–ѣ–ѣтъ! подхватилъ другъ Бѣлинскаго. (Я помню, мы сидѣли, а онъ расхаживалъ взадъ и впередъ по комнатѣ) — ну, нѣтъ: если бы теперь появился Христосъ, Онъ бы примкнулъ къ движенiю и сталъ во главѣ его...

— Ну да, ну да, вдругъ и съ удивительною поспѣшностью согласился Бѣлинскiй. Онъ бы именно примкнулъ къ соцiалистамъ и пошелъ за ними.

Эти двигатели человѣчества, къ которымъ предназначалось примкнуть Христу, были тогда все французы: прежде всѣхъ Жоржъ–Зандъ, теперь совершенно забытый Кабетъ, Пьеръ Леру и Прудонъ, тогда еще только начинавшiй свою дѣятельность. Этихъ четырехъ, сколько припомню, всего болѣе уважалъ тогда Бѣлинскiй. Фурье уже далеко не такъ уважался. Объ нихъ толковалось у него по цѣлымъ вечерамъ. Былъ тоже одинъ нѣмецъ, передъ которымъ тогда онъ очень склонялся — Фейербахъ. (Бѣлинскiй, не могшiй во всю жизнь научиться ни одному иностранному языку, произносилъ: Фiербахъ). О Штраусѣ говорилось съ благоговѣнiемъ.

При такой теплой вѣрѣ въ свою идею, это былъ, разумѣется, самый счастливѣйшiй изъ людей. О, напрасно писали потомъ, что Бѣлинскiй, еслибъ прожилъ дольше, примкнулъ бы къ славянофильству. Никогда бы не кончилъ онъ славянофильствомъ. Бѣлинскiй можетъ быть кончилъ бы эмиграцiей, если бы прожилъ дольше и еслибы удалось ему эмигрировать, и скитался бы теперь, маленькимъ и восторженнымъ старичкомъ, съ прежнею теплой вѣрой, не допускающей ни малѣйшихъ сомнѣнiй, гдѣ нибудь по конгрессамъ Германiи и Швейцарiи, или примкнулъ бы адъютантомъ къ какой нибудь нѣмецкой M–me Гёггъ, на побѣгушкахъ по какому нибудь женскому вопросу.

Этотъ всеблаженный человѣкъ, обладавшiй такимъ удивительнымъ спокойствiемъ совѣсти, иногда впрочемъ очень грустилъ; но грусть эта была особаго рода, — не отъ сомнѣнiй, не отъ разочарованiй, о, нѣтъ, — а вотъ почему не сегодня, почему не завтра? Это былъ самый торопившiйся человѣкъ въ цѣлой Россiи. Разъ я встрѣтилъ его утромъ, часа въ три по полудни, у Знаменской церкви. Онъ сказалъ мнѣ, что выходилъ гулять и идетъ домой.

— Я сюда часто захожу взглянуть какъ идетъ постройка (вокзала Николаевской желѣзной дороги, тогда еще строившейся). Хоть тѣмъ сердце отведу, что постою и посмотрю на работу: наконецъ–то и у насъ будетъ хоть одна желѣзная дорога. Вы не повѣрите, какъ эта мысль облегчаетъ мнѣ иногда сердце.

Это было горячо и хорошо сказано; Бѣлинскiй никогда не рисовался. Мы пошли вмѣстѣ. Онъ, помню, сказалъ мнѣ дорогою:

— А вотъ какъ зароютъ въ могилу (онъ зналъ, что у него чахотка), тогда только спохватятся и узнаютъ кого потеряли.

Въ послѣднiй годъ его жизни я уже не ходилъ къ нему. Онъ меня не взлюбилъ, но я страстно принялъ тогда все ученiе его. Еще годъ спустя, въ Тобольскѣ, когда мы, въ ожиданiи дальнѣйшей участи, сидѣли въ острогѣ на пересыльномъ дворѣ, жены декабристовъ умолили смотрителя острога и устроили въ квартирѣ его тайное свиданiе съ нами. Мы увидѣли этихъ великихъ страдалицъ, добровольно послѣдовавшихъ за своими мужьями въ Сибирь. Онѣ бросили все, знатность, богатство, связи и родныхъ, всѣмъ пожертвовали для высочайшаго нравственнаго долга, самаго свободнаго долга, какой только можетъ быть. Ни въ чемъ неповинныя, онѣ въ долгiя двадцать пять лѣтъ перенесли все, что перенесли ихъ осужденные мужья. Свиданiе продолжалось часъ. Онѣ благословили насъ въ новый путь, перекрестили и каждаго одѣлили евангелiемъ — единственная книга, позволенная въ острогѣ. Четыре года пролежала она подъ моей подушкой въ каторгѣ. Я читалъ ее иногда и читалъ другимъ. По ней выучилъ читать одного каторжнаго. Кругомъ меня были именно тѣ люди, которые, по вѣрѣ Бѣлинскаго, не могли не сдѣлать своихъ преступленiй, а стало быть были правы и только несчастнѣе, чѣмъ другiе. Я зналъ, что весь русскiй народъ называетъ насъ тоже «несчастными" и слышалъ это названiе множество разъ и изъ множества устъ. Но тутъ было что–то другое, совсѣмъ не то, о чемъ говорилъ Бѣлинскiй и чтó слышится, напримѣръ теперь въ иныхъ приговорахъ нашихъ присяжныхъ. Въ этомъ словѣ «несчастные", въ этомъ приговорѣ народа, звучала другая мысль. Четыре года каторги была длинная школа; я имѣлъ время убѣдиться... Теперь именно объ этомъ хотѣлось бы поговорить.

Ѳ. Достоевскiй.

_____

ОДИНЪ ИЗЪ НАШИХЪ БИСМАРКОВЪ.

Часть третья и послѣдняя.

ГЛАВА I.

ГРАФЪ ОБЕЗЬЯНИНОВЪ НА ДУХУ.

Прошло два года съ тѣхъ поръ, какъ графъ Обезьяниновъ былъ назначенъ градоначальникомъ Камарина.

Въ Камаринѣ наступила весна. Была страстная недѣля. Графъ Обезьяниновъ говѣлъ, и вмѣстѣ съ нимъ говѣла вся камаринская знать, за три года до этого говѣвшая всегда на четвертой недѣлѣ, по той простой причинѣ, что четвертая недѣля была крестопоклонная, и что эту крестопоклонную недѣлю прежнiй градоначальникъ очень любилъ и посвящалъ всегда на говѣнiе.

Во вторникъ вечеромъ, послѣ всенощной, выслушанной въ соборѣ, графъ, по обычаю, велѣлъ кучеру ѣхать къ Вѣрѣ Осиповнѣ.

Что же случилось съ нею въ эти два года? Неужели ей не удалось сдѣлаться графинею? Нѣтъ, не удалось, и опять–же по весьма простой причинѣ. Въ ту пору, когда, годъ назадъ, графъ Обезьяниновъ не на шутку задумалъ на ней жениться, ибо родился у Вѣры Осиповны сынъ, а сына этого въ клубѣ самъ мужъ Вѣры Осиповны назвалъ произведенiемъ графа, въ ту именно пору графъ получилъ изъ Петербурга письмо отъ дяди, въ которомъ по французски было написано, между прочимъ, слѣдующее: «я слышалъ, что ты собираешься жениться на какой то замужней женщинѣ, провинцiалкѣ: Боже тебя упаси отъ такой глупости. Уже въ высшихъ сферахъ объ этомъ ходятъ слухи, и твоя карьера весьма легко отъ такой глупости можетъ быть навсегда испорчена. Живи съ этою женщиною сколько хочешь, приживай дѣтей хоть дюжину, но о бракѣ съ нею не помышляй, ибо придетъ время, когда ты самъ почувствуешь, что твоя Вѣра Осиповна не можетъ быть графинею Обезьяниновою. Кромѣ того, знай, что если ты женишься, я тебя лишаю наслѣдства, а наслѣдство послѣ меня не бездѣлица: только шестьдесятъ тысячъ дохода: хватить на чтó обезпечить твоихъ мармузе — если таковые окажутся вслѣдствiе твоей нынѣшней связи".

Послѣднiй аргументъ — угроза лишенiя наслѣдства былъ такъ убѣдителенъ, что графъ не только самъ убѣдился въ его практической непреложности, но отчасти успѣлъ убѣдить и Вѣру Осиповну, доказавъ ей, что онъ наслѣдствомъ дяди обезпечиваетъ участь родившагося и имѣющихъ родиться дѣтей, а въ вящшее убѣжденiе подписалъ на имя Вѣры Осиповны долговую росписку въ пятьдесятъ тысячъ рублей. Мужъ же Вѣры Осиповны, получивъ разводную окончательно, какъ уличенный при свидѣтеляхъ въ развратной жизни, въ тоже время получилъ мѣсто окружнаго надзирателя въ хорошемъ уѣздѣ, и почелъ себя счастливѣйшимъ изъ смертныхъ.

Слѣдующаго года, на 4–й недѣлѣ поста, родился второй сынъ у Вѣры Осиповны, котораго графъ Обезьяниновъ, изъ особенной любви къ святому Пимену назвалъ Пименомъ, вслѣдствiе чего въ метрическихъ книгахъ города Камарина, въ промежутокъ времени между 4–ю и 7–ю недѣлями поста оказалось записанными цѣлыхъ три вновь родившихся Пимена: одинъ у Вѣры Осиповны, другой у предсѣдателя казенной палаты и третiй у частнаго пристава.

Имя Пимена сдѣлалось à la mode.

И такъ графъ Обезьяниновъ поѣхалъ во вторникъ на страстной недѣлѣ, вечеромъ, къ Вѣрѣ Осиповнѣ, чай кушать, кое о чемъ потолковать и позаняться тамъ кое–какими государственными дѣлами.

Прiѣхавъ къ Вѣрѣ Осиповнѣ, графъ засталъ тамъ помощника почтмейстера въ передней, и получилъ отъ него конвертъ, на которомъ написано было: «весьма нужное” и «въ собственныя руки”. Письмо это было отъ дяди.

Графъ взялъ конвертъ, отпустилъ помощника почтмейстера, велѣлъ послать сказать, чтобы правитель канцелярiи явился съ нужными бумагами, и затѣмъ вошелъ къ Вѣрѣ Осиповнѣ въ великолепно убранный будуаръ; поцаловавъ ее въ лобъ, по обычаю, графъ сѣлъ въ кресло возлѣ нея и распечаталъ конвертъ. По мѣрѣ чтенiя, лицо его какъ будто слегка принимало прiятно улыбающееся выраженiе.

— Что это, спросила Вѣра Осиповна, ужъ не невѣсту ли тебѣ нашли?

— Какое невѣста, сказалъ графъ: на, читай, и протянувъ письмо Вѣрѣ Осиповнѣ, самъ началъ вытягиваться на креслѣ, и затѣмъ закурилъ сигару.

Письмо это было не длинно, а потому мы приведемъ его цѣликомъ.

«Христосъ воскресъ, мой дорогой градоначальникъ. Сейчасъ я видѣлъ М.; онъ сказалъ мнѣ, что ты награжденъ къ пасхѣ такъ, какъ ты ожидать не можешь: это сюрпризъ и для тебя и для меня. Вообще, могу тебѣ сказать на ухо: о тебѣ говорятъ, — это очень хорошiй знакъ, твой послѣднiй отчетъ замѣчателенъ, и если все такъ пойдетъ, какъ идетъ, то я не отчаяваюсь тебя, въ тридцать–два года, увидѣть во главѣ чего нибудь по серьезнѣе твоего Камарина, тѣмъ болѣе что, какъ нарочно, у насъ ходятъ слухи о большихъ перемѣнахъ въ высшихъ сферахъ, и Д. не совсѣмъ непрiятно улыбается, когда я ему говорю: mon cher, il est temps de penser á mon neveu, vous le faites pourir dans son Камарино.

Обнимаю тебя. Вмѣсто краснаго яйца получишь отъ меня двадцать тысячъ рублей, на крестины твоего второго батара... Monsieur le Gradanatchalnik nе perd pas son temps".

— Какая же это награда, — спросила Вѣра Осиповна, — неужели лента?

— Не знаю, душа моя; я къ наградамъ равнодушенъ.

— Ну ужъ, будто?

— Право, развѣ что нибудь особенное, напримѣръ Георгiя получить или тамъ Владимiра, но эти Станиславы...

— А тебѣ что теперь слѣдуетъ?

— Мнъ? не помню, — кажется Станислава, но хотѣлось бы черезъ него перепрыгнуть. — И графъ пустилъ по воздуху обильный клубокъ дыма.

— Ну, а скажи, если правда тебя назначатъ куда нибудь повыше, ты...

— Знаю, знаю, что ты хочешь спросить... Сдѣлай милость, не безпокойся; ты видишь, что я тебѣ вѣренъ, и что я къ тебѣ привыкъ; всѣ тебя здѣсь уважаютъ; значитъ, ты можешь быть совершенно спокойна...

— Да, все это здѣсь, въ Камаринѣ, а. въ Петербургѣ...

— Въ Петербургѣ тоже самое, и въ Москвѣ, и въ Кiевѣ, и въ Вильнѣ... Произнося эти имена городовъ, графъ какъ будто прислушивался къ какому–то внутреннему чувству.

— А знаешь что, Вѣра? продолжалъ графъ, вытягивая ноги, и качаясь на креслѣ, со взоромъ поднятымъ къ потолку.

— Нѣтъ, не знаю.

— Я вѣдь здѣсь уже два года!

— Ну, такъ что же?

— Шутка сказать, два года въ Камаринѣ!

— Какъ любезно!

— Да, два года, продолжалъ графъ, не слыхавъ замѣчанiя Вѣры Осиповны, и въ эти два года, я доказать съумѣлъ, кажется, что я не изъ глупыхъ администраторовъ; сапристи, нѣтъ, не изъ глупыхъ; и вѣдь въ сущности, знаешь, я пришелъ къ убѣжденiю, что быть умнымъ администраторомъ совсѣмъ не такъ трудно, а между тѣмъ, сколько у насъ глупыхъ администраторовъ; впрочемъ, они вездѣ есть, даже въ Германiи. При словѣ «Германiи", графъ замолчалъ: прервалась, какъ будто, нить его мыслей; начиналась новая.

— Какъ странно, продолжалъ графъ, вчера я былъ не въ духѣ, сегодня я чувствую себя особенно какъ то въ духѣ — и невольно, при этихъ словахъ, взглядъ графа упалъ на лежавшее на столѣ дядино письмо — я не знаю, чтó бы я былъ способенъ сдѣлать — графъ всталъ и началъ ходить по комнатѣ — я собою какъ то особенно доволенъ, я чувствую себя какъ Бисмаркъ послѣ Седана!...

— Правителъ канцелярiи пришелъ, сказалъ вошедшiй лакей.

— Зови, отвѣтилъ графъ.

Вошелъ нашъ знакомый Маклаковъ.

— Что, есть у васъ что нибудь нужнаго?

— Особеннаго ничего нѣтъ, а только, вотъ, ваше сiятельство, пришелъ спросить, какъ намъ отвѣчать на министерскую бумагу, насчетъ ходатайства земства?

— А, знаю, помню: отвѣчать, какъ мы отвѣчали прежде, что по мѣстнымъ политическимъ соображенiямъ, я признаю неудобнымъ согласиться съ ходатайствомъ земства, вотъ и все...

— Не будетъ ли это немного строго, отвѣчалъ Маклаковъ, такъ какъ, въ сущности, ходатайство земства, по этому предмету, не противорѣчитъ никакому закону...

— Будетъ или не будетъ — мнѣ все равно, отвѣчалъ графъ, вы знаете очень хорошо мой принципъ коренной: на всякое ходатайство земства, пока предсѣдателем будетъ Калугинъ, протестъ съ моей стороны; коротко и ясно.

— Слушаю–съ, но если они подадутъ въ сенатъ и сенатъ признаетъ ихъ жалобу основательною...

— Это мы еще увидимъ; а пока написать такъ, какъ я велю: журналы и бумаги къ подписанiю пошлите ко мнѣ. Я буду дома сегодня около 11 часовъ. У васъ ничего особеннаго нѣтъ?

— Нѣтъ...

— Просителей изволите завтра принимать?

— Завтра? Что у насъ — среда? Да! Приму, только, пожалуйста, чтобы ихъ было по меньше! Да, вотъ еще — я сегодня буду писать къ министру, — вы ничего не имѣете такого?..

— Нѣтъ, особеннаго ничего.

— Такъ до свиданiя.

Маклаковъ вышелъ.

Подали чай.

— Какъ жаль, что у этого земства такъ мало правъ, а то бы я имъ показалъ чтó значитъ борьба со мною, какъ съ администраторомъ, сапристи... сказалъ графъ, садясь на диванъ и принимаясь за свою чашку чая, а то такъ скучно: побѣда слишкомъ легко достается.

— Подожди, подожди, письмо это не даромъ пришло, сказала Вѣра Осиповна, откусывая сухарикъ миленькими зубками.

— Теперь–то мнѣ и нужно такое мѣсто, гдѣ бы я могъ проводить цѣлую систему администрацiи, а не то что съ какимъ нибудь паршивымъ Камаринымъ возиться..

На этихъ словахъ опять прервалась нить мыслей графа, ибо, отъ неловкаго глотка чаю, онъ закашлялъ очень сильно и чуть было не задавился...

— Ты вѣришь въ силу человѣческой воли? спросилъ графъ Обезьяниновъ, немного оправившись отъ кашля.

— Вѣрю, еще бы! отвѣтила Bѣpa Осиповна, при чемъ она мысленно примѣнила этотъ вопросъ къ себѣ.

— Удивительная это вѣщь — воля, продолжалъ графъ: вотъ Бисмаркъ, напримѣръ, онъ вѣдь чѣмъ взялъ? только одною силою воли; надо умѣть сказать «хочу" и затѣмъ какiя бы тамъ ни были препятствiя, соображенiя, все хотѣть и хотѣть, и больше ровно ничего... Я, напримѣръ, когда мнѣ предложили градоначальничество, — я что сдѣлалъ? Неужели ты думаешь, меня могло бы прельстить это мизерное званiе? совсѣмъ нѣтъ; я захотѣлъ быть администраторомъ въ полномъ смыслѣ слова.

— Ну да, министромъ, говори ужъ прямо.

— Министромъ или нѣтъ, не въ томъ дѣло, а главное, я захотѣлъ быть администраторомъ; захотѣлъ и сдѣлался — а теперь, черезъ какихъ нибудь два года, да я не знаю къ какой должности я не способенъ?! Я все вижу насквозь, и ужъ знаю людей да эту глупую матушку Pocссiю получше всякаго министра, ручаюсь...

И опять взглядъ графа упалъ на открытое дядино письмо, лежавшее на столѣ.

_____

Черезъ два часа послѣ этого графъ Обезьяниновъ сидѣлъ въ своемъ кабинетѣ и принимался за письмо къ министру.

Но странная вещь, онъ никакъ не могъ начать письма, та есть, опредѣленно и точно начать съ какого нибудь предмета.

Почему же онъ не могъ?

Причина была очень проста. Графъ Обезьяниновъ чувствовалъ себя способнымъ высказать въ одно и тоже время не одну, а тысячу мыслей разомъ: на одной же онъ никакъ не могъ остановиться отчетливо, ибо всѣ казались ему одинаково важны; собственно поводомъ къ письму было встрѣтившееся недоразумѣнiе между нимъ и жандармскимъ штабъ–офицеромъ, вслѣдствiе котораго графъ Обезьяниновъ намѣревался писать цѣлый трактатъ о несовмѣстности власти градоначальника съ втастью этого штабъ–офицера; но едва мысль о томъ мелькнула въ головѣ графа, какъ явилась другая мысль и прогнала первую съ быстротою молнiи: «а что, если я буду начальникомъ этого штабъ–офицера?.. подумалъ графъ, и затѣмъ давай соображать, какъ и что будетъ, если онъ въ самомъ дѣлѣ имъ будетъ?" «Нѣтъ, не лучше ли быть генералъ–губернаторомъ... а потомъ ужь министромъ?.. Тогда у меня будетъ знанiе Россiи... только тогда можно будетъ приняться за реформы болѣе или менѣе важныя... Что же, мнѣ можетъ быть тогда тридцать пять лѣтъ... разумѣется, враги будутъ, но вѣдь Пиль былъ первымъ министромъ Англiи гораздо моложе, и у него были враги, а какъ онъ, не смотря на то, входилъ въ парламентъ, всегда съ головою поднятою кверху... такъ и я буду входить въ государственный совѣтъ... По всякому вопросу у меня будетъ мое мнѣнiе, короткое, но ясное, а главное рѣшительное; а въ совѣтѣ министровъ... сапристи, какъ я буду говорить... не хуже Бисмарка, — ужъ за это ручаюсь, потому воля... все воля, вездѣ воля, хочу!.. Въ сущности, какъ это хорошо имѣть волю... знаешь, чтó хочешь... А у кого, у насъ, есть воля? ни у кого... Оттого я и достигаю своихъ цѣлей такъ скоро... Что же мнѣ могутъ дать?.. анненскую ленту, а можетъ быть прямо Владимiра звѣзду?.. вѣдь такой отчетъ, какъ мой, не могъ не произвести сильнаго дѣйствiя... Кто знаетъ... можетъ быть меня произведутъ въ генералъ—а... Ну, а если награда эта — назначенiе какое нибудь... но куда?.. Впрочемъ и анненская лента ничего... будутъ говорить: вѣдь не всѣ получаютъ прямо, да нѣтъ... никто почти не получаетъ прямо... мимо Станислава... Впрочемъ, не въ орденахъ дѣло... я служу безкорыстно, для блага моего государства.

Часы пробили полночь...

Сапристи, пора и писать, а я еще ничего не написалъ: какъ летитъ время!..

_______

На другой день, въ девять часовъ вечера, графъ отправился исповѣдываться въ соборъ.

У двери стояли полицiймейстеръ, частный приставъ и двое полицейскихъ.

— Нельзя, говорятъ вамъ, нельзя! фу, какой народъ!..

— Да только отысповѣдываться, батюшка мой, ну на минуточку, одну только минуточку; вѣдь самъ знаешь, долго насъ не исповѣдуютъ, а отъ лавки отлучиться въ иное время нельзя, говорилъ какой–то купчикъ полицейскому.

— Нельзя, сказалъ, что нельзя! сказалъ рѣшительно частный приставъ...

Въ эту минуту подъѣхала графская коляска.

Какъ нарочно, въ тотъ же мигъ, какая то дама подъ вуалью, въ великолѣпномъ собольемъ воротникѣ, вышла изъ церкви, и сдѣлала видъ, что не замѣчаетъ, кто идетъ ей на встрѣчу... но полицiймейстеръ очень хорошо зналъ кто эта дама, и проводивъ графа до входныхъ дверей въ соборъ, бросился опрометью назадъ, и крикнулъ во все горло: Яковъ!

Коляска подкатила къ собору.

Подсаживаемая полицiмейстеромъ и частнымъ приставомъ, дама подъ вуалью сѣла въ коляску, и тонкiй голосъ ея сказалъ: «домой!"

— Домой! прокричалъ толстый голосъ полицiмейстера, и коляска умчалась.

— Вотъ у насъ графъ какой, сказалъ полицiймейстеръ купчику, сами изволятъ въ соборъ ѣздить исповѣдываться.

— А госпожа то это какая?

— Помѣщица богатая, отвѣтилъ частный приставъ, не безъ лукавствiя въ тонѣ.

— Никакъ долго исповѣдывалась? спросилъ купецъ.

— Завсегда ужъ долго, сказалъ полицейскiй, помѣщицы всегда ужъ долго исповѣдываются, потому благочестiе имѣютъ...

— Вотъ и графъ нашъ — чтò за грѣхи, никакихъ и нѣтъ, а ужъ все же минутъ пять непременно происповѣдуются, сказалъ частный приставъ: и принялъ почтительную физiономию при мысли о безгрѣшности его сiятельства.

— Кто разберетъ, у кого есть, или у кого нѣтъ грѣховъ, Господь одинъ знаетъ, отвѣчалъ купчикъ, и не у такихъ господъ бывали грѣхи, да почище нашихъ...

— Да не у графа только, почтеннѣйшiй: ужъ добрго человѣка и во всемъ Камаринѣ не сыщешь, отвѣчалъ полицiймейстеръ тономъ твердо убѣжденнаго человѣка...

Въ это время въ церкви никого не было. Графъ стоялъ одинъ за ширмою и исповѣдывался; стоялъ онъ молодцомъ, правая рука была въ заднемъ карманѣ, лѣвая у пуговицъ сюртука.

— Не пренебрегали ли вашими обязанностями? спрашввалъ священникъ.

— Грѣшенъ, отвѣчалъ графъ и закрутилъ усы, чтобы дать себѣ, какъ говорятъ французы, une contenance.

— Не принимали ли вы на себя обязательствъ, которыхъ не исполняли?..

— Нѣтъ, особенныхъ не принималъ...

— Нe мечтали ли вы слишкомъ много о себѣ?..

— Грѣшенъ.

— Не увлекались ли честолюбiемъ или, изъ самолюбiя, не дѣлали ли зла другимъ?..

— Грѣшенъ...

— Не пользовались ли вы вашею властью въ обиду слабымъ?

— Нѣтъ!

Такъ исповѣдывался графъ Обезьяниновъ.

И въ церкви пустой какое то таинственное и глухое эхо все повторяло вслѣдъ за исповѣдникомъ то «нѣтъ", то «грѣшенъ".

Полицiймейстеръ ошибся только на одну минуту.

Черезъ 4 минуты послѣ начала исповѣди, графъ также легко и беззаботно выходилъ изъ собора, какъ входилъ въ него, имѣя передъ глазами не столько картину своей грѣховности, сколько панораму разныхъ, освѣщенныхъ a jiorno звѣздъ, золотыхъ эполетъ, эксельбантовъ, лентъ и тону подобное.

И лики святыхъ на иконахъ, когда графъ входилъ и выходилъ, освященные лампадами, казались ему такими скучными, безжизненными, возлѣ великолѣпной картины блеска и почестей, которая носилась въ его душѣ и перѣдъ его глазами...

— Съ освобожденiемъ отъ грѣховъ имѣю честь поздравить! сказалъ, сладко улыбаясь, полицiймейстеръ, подсаживая графа въ коляску.

— Домой! сказалъ графъ.

______

Вернувшись домой, графъ велѣлъ позвать Маклакова.

Пришелъ Маклаковъ.

— Послушайте, вотъ что: я, вѣроятно, завтра или послѣ завтра поѣду въ Петербургъ.

— А вы изволили получить что нибудь экстерное?

— Нѣтъ, я такъ, сообразилъ сейчасъ, ѣдучи домой, что мнѣ здѣсь на Пасхѣ нечего дѣлать; вѣроятно, я получу на Пасхѣ награду, такъ лучше ужъ за одно... Да, такъ вотъ, если у васъ есть какiя нибудь экстерныя бумаги къ министру, я ихъ съ собою возьму...

— Ваше сiятельство, ужъ и меня не забудьте, если поѣдете...

— Васъ — да я вѣдь васъ представилъ.

— Нѣтъ — насчетъ того, если послѣдуетъ какое назначенiе вашего сiятельства, — ужъ сердце чуетъ, что вы не даромъ ѣдете въ Петербургъ.

Графъ усмѣхнулся, но не непрiятно.

— Вездѣ, гдѣ я буду, моя канцелярiя будетъ въ вашихъ рукахъ, — довольны?

— Какъ не быть довольнымъ, графъ, очень даже доволенъ.

— Никакихъ нѣтъ бумагъ особенныхъ?

— Указъ только сената съ выговоромъ вашему сiятельству...

— Съ выговоромъ — мнѣ?

— Да–съ, по дѣлу Лапиныхъ, пустое–съ.

— Ну, чортъ ихъ побери! пускай себѣ даютъ выговоры! А больше ничего?..

— Ничего такого...

Пришли доложить: почтмейстеръ.

Графъ взглянулъ на часы: было десять, въ тотъ же мигъ часы начали бить десять разъ. Съ аккуратностью этихъ часовъ почтмейстеръ стоялъ въ эту минуту у двери кабинета съ пакетомъ, по средамъ и субботамъ.

— Зови, сказалъ графъ, отпуская въ тоже время правителя канцелярiи.

Почтмейстеръ вошелъ, сдѣлалъ три шага впередъ, поклонился и вручилъ графу пакетъ.

— Ничего особеннаго? спросилъ графъ.

— Ничего–съ, ваше сiятельство, письмо контролера немного рѣзко...

— Насчетъ меня?

— Не совсѣмъ–съ, а такъ вообще насчетъ администрацiи камаринской. Да еще снизу замѣточка на счетъ меня, полагать надо, не совсѣмъ любезная...

— Хорошо, оставьте.

— А по большей части я все однѣ любовныя отобралъ–съ.

Почтмейстеръ удалился.

Графъ сѣлъ за столъ.

— Что, бишь я хотѣлъ такое вспомнить, началъ онъ говорить самъ себѣ, что–то припоминая: а, да, помню. — Графъ позвонилъ.

Вошелъ лакей.

— Послать въ соборъ узнать, — въ которомъ часу завтра будутъ читать правила? Лакей ушелъ.

Графъ остался одинъ передъ письмами. Онъ взялъ машинально первое письмо.

— Впрочемъ, я сейчасъ исповѣдовался, хорошо–ли это? спросилъ себя графъ. Да, но письмо контролера, кто знаетъ, можетъ быть мнѣ это нужно для соображенiя... И онъ затѣмъ отыскалъ письмо контролера по списку, и началъ его читать. Прочитавъ, сказалъ:— новаго ничего нѣтъ; кромѣ вздора, у этихъ господъ ничего нѣтъ въ головѣ. И затѣмъ отложивъ письмо, рѣшилъ, что остальныя письма сегодня читать неприлично, ибо почтмейстеръ сказалъ, что все любовныя.

Пакетъ съ письмами отосланъ былъ почтмейстеру назадъ, съ надписью на конвертѣ: въ «собственныя руки” и «секретное”.

Затѣмъ графъ принялся обдумывать всѣ предположенiя насчетъ поѣздки въ Петербургъ.

Потомъ, все переобдумавъ, графъ легъ спать, и улегшись въ постель, вспомнилъ, что завтра причащается. Вспомнивъ объ этомъ, онъ закрылъ глаза, перешелъ мыслiю на небо, кого и что тамъ отыскалъ — неизвѣстно, но перенесшись на небо, встрѣтилъ тамъ какого то генерала, и затѣмъ сдѣлалъ рукою какое то движенiе, означавшее крестное знаменiе, и въ заключеше спросилъ себя: «что мнѣ сказать?" рѣшилъ, что достаточно сказать «Господи, помилуй", и перевернувшись къ стѣнѣ носомъ, началъ засыпать, пока въ головѣ не то ходило какое то поле съ шевелящимися колосьями, не то волновалось море, не то небо какое то двигалось съ разными фигурами, изъ которыхъ, всетаки, генеральская фигура и анненская лента проносились всего яснѣе и чаще.

_______

Утромъ графъ всталъ особенно въ духѣ.

— Нельзя–съ, говорилъ на подъѣадѣ полицейскiи, сегодня графъ изволятъ причащаться, прiема не будетъ.

— Какъ не будетъ! — помилуй, любезный, мнѣ очень нужно графа видѣть.

Въ это время раздался сверху внизъ электрическiи звонокъ.

— Вотъ–съ сами графъ идутъ, отойдите сдѣлайте милость! Эй, подавай! засуетился полицейскiй. Графъ вышелъ.

— Что вамъ угодно? спросилъ графъ очень любезно.

— Я по дѣлу, ваше сiятельство, къ вамъ, очень нужно.

— Зайдите черезъ два часа!

И графъ укатилъ въ соборъ.

Въ соборѣ графъ отслушалъ правила, и за обѣднею причастился.

Послѣ обѣдни графъ вернулся къ себѣ, но не смотря на усталость, былъ въ духѣ, а потому разрѣшилъ прiемъ просителей.

Утреннiй проситель подъѣзда былъ первый принятъ и, какъ помѣщикъ, былъ принять въ кабинетѣ.

Выслушавъ просителя, по дѣлу о переводѣ двухъ крестьянскихъ усадебъ и жалобу на губернское приприсутствiе, графъ сказалъ просителю:

— Знаете что я вамъ скажу, почтеннѣйшiй господинь Жукановъ, я пришелъ къ убѣжденiю, что есть дѣла, въ которыя градоначальники совсѣмъ и не должны входить; къ числу этихъ дѣлъ принадлежать всѣ крестьянскiя дѣла по введенiю положенiя 19 февраля; ну, скажите, какое мнѣ дѣло, что у васъ былъ данъ такой надѣлъ, а теперь другой... все это важно было прежде, а теперь не угодно ли внѣдаться съ губернсимъ присутствiемъ.

— Да помилуйте, ваше сiятельство, съ кѣмъ же мнѣ вѣдаться! вѣдь вы изволите быть предсѣдателемъ губернскаго по крестьянскимъ дѣламъ присутствiя, вѣдь мое дѣло — это вопiющее дѣло, меня просто хочетъ ограбить мировой съѣздъ...

— Я предсѣдатель по закону, но на дѣлѣ я предоставилъ полную независимость губернскому присутствiю — и знать не хочу всѣхъ этихъ мелочей.

— Какъ мелочей, помилуйте, ваше сiятельство!..

— Послушайте, согласитесь, что я хозяинъ у меня въ градоначальствѣ, такъ позвольте мнѣ знать, чтó мелочь и чтó не есть мелочь; а учить меня никому не приходится. Очень можетъ быть, что ваше дѣло справедливо, жалуйтесь въ губернское присутствiе — вотъ вамъ и все.

И съ этими словами графъ вышелъ изъ кабинета въ прiемную...

Въ великiй четвергъ графъ къ Вѣрѣ Осиповнѣ не поѣхалъ.

За то графъ слушалъ 12 евангелiй.

Во время прокименъ: «князи людстiи собрашася вкупѣ", графъ подумалъ, неизвѣстно почему, о томъ, какъ онъ будетъ коротко и отчетливо высказывать свое мнѣнiе въ государственномъ совѣтѣ.

При чтенiи евангелiя, кода читалось о томъ, какъ Христа одѣвали въ багряницу, графъ, тоже неизвѣстно почему, думалъ о томъ, какъ онъ надѣнетъ на себя анненскую ленту; когда прочитаны были слова: «се человѣкъ", графъ подумалъ, что людей въ Россiи много, но великихъ, въ строгомъ смыслѣ слова, не много; а когда услыхалъ слова: «чтó есть истина?” графъ подумалъ: «какой странный вопросъ — въ сущности, какое кому дѣло до того, чтó есть истина?”

Другихъ впечатлѣнiй не послѣдовало.

Въ великую пятницу графъ зашелъ до церковной службы къ Вѣрѣ Осиповнѣ, и она его отговорила ѣхать въ Петербургъ на Пасху, представивъ весьма основательно, что здѣсь, въ Камаринѣ, эффектъ отъ его награды будетъ сто разъ значительнѣе, чѣмъ въ Петербургѣ.

______

Въ субботу, въ одиннадцать часовъ вечера графъ приготовлялся къ заутрени.

Приготовлялся онъ не безъ волненiй, ибо приближался часъ, въ который, по его разсчету, должна быть получена депеша о наградѣ.

Въ одиннадцать съ половиною графъ былъ одѣтъ и готовъ; всего болѣе готовымъ къ празднику было лицо его сiятельства, сiявшее особеннымъ свѣтомъ.

Полицiймейстеръ освѣтилъ подъѣздъ графа двумя десятками плошекъ и суетился у этого подъѣзда такъ, какъ никогда еще не суетился: благодаря ему, всѣ лавочники уже знали, что графа ждетъ награда необычайная, такъ что лавочникъ торговавшiй керосиномъ говорилъ булочнику, въ девять часовъ вечера, что графа производятъ въ фельдмаршалы; булочникъ отнесся къ этому извѣстiю съ равнодушiемъ.

— Чтó—депеша? крикнулъ полицiймейстеръ, увидавшiй что то похожее на тѣнь телеграфиста.

— Депеша графу.

— Давай! Съ этими словами полицiймейстеръ выхватилъ депешу изъ рукъ телеграфиста, бросился въ сѣни, изъ сѣней по лѣстницѣ, и почти безъ дыханiя, да и безъ доклада, долетѣлъ, на крыльяхъ вѣрнопреданнѣйшей радости, до самого графа и, долетѣвъ, подалъ его сiятельству, докуривавшему сигару, депешу, — съ словами:

— Депеша вашему сiятельству изъ Петербурга, и затѣмъ обратилъ всю свою личность въ почтительное Z.

Графъ распечаталъ депешу, пока на ципочкахъ удалялся за дверь полицiймейстеръ.

— Подлость какая! вырвалось у графа, и онъ швырнулъ депешу.

Въ ней было сказано: «Представленiе не удалось, не унывай.

«Христосъ Воскресе".

Графъ въ одинъ мигъ рѣшилъ, что ѣдетъ въ Петербургъ въ три часа ночи, съ ночнымъ поѣздомъ, подаетъ въ отставку, и дѣлается врагомъ этой страны, гдѣ не умѣютъ цѣнить такихъ людей, какъ онъ.

— Коляска готова–съ, пришелъ сказать камердинеръ.

— Не поѣду. Иванъ, черезъ три часа я ѣду въ Петербургъ: все уложить.

Лакей началъ объяснять графу, что это невозможно.. что нынче всѣ въ церковь идутъ, разгавливанiе приготовили на 100 персонъ...

— Что мнѣ за дѣло до вашихъ «Христосъ восресе”, пробормоталъ гнѣвно графъ, и если бы въ эту минуту Россiя была кусокъ бумаги, онъ ее разодралъ бы на клочки и швырнулъ въ огонь....

— Такъ какъ–же прикажете? спросилъ Иванъ.

— Завтра поѣду.

— А откладывать прикажете?..

— Не надо. И графъ вышелъ изъ кабинета, чтобы отправиться въ соборъ.

Полицiймейстеръ понялъ въ чемъ дѣло и исчезъ, потому что въ такую минуту на глаза не слѣдуетъ попадаться тому, кто, какъ онъ, дерзнулъ отчасти быть виновникомъ непрiятности — принесши депешу. Полицiймейстеръ вошелъ въ церковь, и сталъ молиться: «Господи, пошли графу награду” — въ ту самую минуту, когда пѣвчiе запѣли «Воскресенiя день”.

Графъ не слышалъ ни одного звука воскресной заутрени.

Онъ былъ въ Петербургѣ, въ тысячи мѣстахъ разомъ, и вездѣ спрашивалъ: что это значитъ ? какъ, почему? немилость ли это или случайность? чтò ему дѣлать: выйти въ отставка или подождать? и всѣ эти вопросы кипѣли въ немъ точно вода въ самоварѣ, а служба, возгласы, все это казалось ему нестерпимою мукою.

Заутреня начала подходить къ концу. Движенiе въ толпѣ.

Пропихивается полицiймейстеръ. Графу отдаетъ кто то (полицiймейстеръ дошелъ до предпослѣднаго ряда и дальше идти не посмѣлъ — не дай Богъ, что еще хуже) депешу. Графъ ее прочитываетъ.

«Всѣ награды отложены".

На графа точно нашло наитiе свыше, онъ улыбнулся надеждою.

Въ этотъ мигъ въ первый разъ до него долетѣли звуки: «Пасха, двери райскiй намъ отверзающая". Графъ ихъ услыхалъ, ему показалось, что двери райскiя передъ нимъ отверзлись, и онъ перекрестился. Полицiймейстеръ тоже увидѣлъ свѣтъ и перекрестился, сказавъ: «услышалъ, видно, Богъ мою молитву". — «Христосъ Воскресе", сказалъ въ послѣднiй обходъ заутрени архiерей.

– Воистинно воскресъ, отвѣтилъ въ первый разъ графъ, до этого четыре раза даже не слыхавшiй этого возгласа....

Черезъ день графъ уѣхалъ въ Петербургъ.

Кн. В. Мещерскiй.

_______

НОЧЬ ВЪ МОНПЛЕЗИРѢ.

На берегъ сходитъ ночь беззвучна и тепла,

Не видно кораблей изъ–за туманнойдали,

И словно очи безъ числа

Надъ моремъ звѣзды замигали.

Ни шелеста въ деревьяхъ вѣковыхъ,

Ни звука голоса людского....

И кажется, что все навѣкъ уснуть готово

Въ объятiяхъ ночныхъ.

Но морю не до сна. Какимъ–то гнѣвомъ полны,

Надменныя, нахмуренныя волны

О берегъ бьются и стучатъ.

Чего–то требуетъ ихъ ропотъ непонятный,

Въ ихъ шумѣ съ ночью благодатной

Какой–то слышится разладъ.

Съ какимъ же ты гигантомъ въ спорѣ?

Чего же хочешь ты, бунтующее море,

Отъ бѣдныхъ жителей земныхъ?

Кому ты шлешь свои велѣнья,

И въ этотъ часъ, когда весь мiръ затихъ,

Кто выдвинулъ мятежное волненье

Изъ нѣдръ невѣдомыхъ твоихъ?

Отвѣта нѣтъ... Громадою нестройной

Кипитъ и пѣнится вода...

Не такъ ли въ сердцѣ иногда,

Когда кругомъ все тихо и спокойно,

И ровно дышетъ грудь, и ясно блещетъ взоръ,

И весело звучитъ знакомый разговоръ,

Вдругъ поднимается нежданное волненье?

Зачѣмъ весь этотъ блескъ? Откуда этотъ шумъ?

Что значитъ этихъ бурныхъ думъ

Неодолимое стремленье?

Не вспыхнулъ ли любви завѣтный огонекъ?

Предвѣстье–ль это близкаго ненастья,

Воспоминанье–ли утраченнаго счастья,

Иль въ сонной совѣсти проснувшiйся упрекъ, —

Кто можетъ это знать?... Но разумъ понимаетъ,

Что въ сердцѣ есть у насъ такая глубина,

Куда и мысль не проникаетъ,

Откуда, какъ съ морскаго дна,

Могучимъ трепетомъ полна

Невѣдомая сила вылетаетъ,

И что–то смутно повторяетъ,

Какъ набѣжавшая волна.

18 iюля.

Б..

_________

БИБЛIОГРАФIЯ.

Алексѣй Слободинъ. Семейная исторiя. «Вѣстникъ Европы». 1872. Октябрь, ноябрь и декабрь.

Типовъ, давайте намъ типовъ, въ литературѣ нашей нѣтъ типовъ, — вотъ слова, которыя чуть ли не каждый день приходится говорить, приходится и выслушивать всякiй разъ, что рѣчь заходитъ о нашей современной беллетристикѣ.

И дѣйствительно, отсутствiе типовъ въ литературѣ есть одна изъ многихъ болѣзней нашей эпохи. Всѣ наши журналы изобилуютъ романами, повѣстями, разсказами; но за исключенiемъ такихъ капитальныхъ произведенiй, какъ романъ гр. Толстаго, «Бѣсы”, Достоевскаго, «Соборянѣ”, Лѣскова–Стебницкаго, много ли въ нихъ типовъ?

Все это статуи, изваянныя въ самыхъ замысловатыхъ позахъ, гдѣ недостаетъ одного: главной живой мысли, проникающей все произведенiе и объединяющей всѣ его составныя части.

Наши нынѣшнiе авторы какъ будто не понимаютъ, что для созданiя типа не надо, чтобы обстоятельства жизни ихъ героевъ и героинь были необыкновенныя, и что чѣмъ обыкновеннѣе жизнь, тѣмъ нагляднѣе и рельефнѣе могутъ выходить типы.

Въ чемъ заключается таинственная прелесть романовъ напримѣръ Диккенса? Не въ томъ ли, что каждый типъ, начиная отъ дѣтей и кончая стариками и старушками, какъ будто жилъ, живетъ и будетъ жить съ нами въ обстановкѣ каждаго дня? Почему романъ «Война и миръ” такъ глубоко впечатлитъ и такъ богатъ типами? потому что каждое изъ лицъ этого романа, хотя и 12–го года, намъ сродни по душевной человѣческой жизни; событiя, кругомъ которыхъ группируются эти личности, имѣютъ безспорно свой историческiй интересъ, но не въ нихъ сила; сила сосредоточивается въ будничной, такъ сказать, жизни каждаго лица, и мы чувствуемъ, что не будь ни бородинскаго боя, ни 12–го года, не только князь Андрей, но самъ Кутузовъ сохранили бы для насъ ту же незъяснимую прелесть живѣйшаго интереса. Свѣжо еще въ насъ воспоминанiе объ отцѣ Савелiѣ «Соборянъ». Эта убогая, по своему общественному значенiю, но коллосальная по своему богатству внутренняго содержанiя, личность священника, не приковываетъ ли она къ себѣ, не очаровываетъ ли она собою, именно потому, что типъ Туберозова — это жизнь, и опять–таки будничная жизнь, гдѣ извѣстныя необыкновенныя обстоятельства, проходящiя чрезъ эту будничную жизнь, чуть–чуть только усиливаютъ колоритъ и освѣщенiе, но не создаютъ ничего новаго и не могутъ создать, ибо чтобы типъ былъ удаченъ, онъ долженъ слагаться изъ пережитаго всякимъ, авторомъ и читателями — будничнаго, такъ сказать, духовнаго матерiала.

Намъ говорятъ въ отвѣтъ: правда, типовъ нѣтъ, но знаете ли, почему ихъ нѣтъ? — потому что ихъ нѣтъ въ нашей современной жизни.

Трудно съ этимъ безусловно согласиться всякому, кто мало–мальски углублялся въ нѣдра нашей нынѣшней русской жизни.

Туберозовъ «Соборянъ”, не есть ли это современный типъ съ значенiемъ высоко–художественнаго произведенiя? Если это типъ, то одинъ уже этотъ фактъ доказываетъ, что въ нынѣшней нашей жизни типы есть.

Но здѣсь намъ хочется сказать другое еще по поводу вопроса о типахъ, и хочется въ особенности послѣ того, что прочитали первыя части романа «Алексѣй Слободинъ” въ послѣднихъ 3–хъ книжкахъ «Вѣстника Европы”.

Намъ кажется, что если въ нынѣшней литературѣ у насъ такъ много романовъ безъ типовъ, то главная причина тому заключается въ сознательномъ или безсознательномъ примѣненiи къ литературному творчеству предвзятыхъ идей или такъ называемыхъ общественныхъ темъ къ разрѣшенiю.

Прежде романъ былъ цѣлью созданiя художника: теперь романъ сталъ средствомъ къ достиженiю цѣли; а цѣль эта — проведенiе какой либо идеи или, всего чаще, какихъ либо идей. Отсюда необходимость создавать идеи изъ сопоставленiя разныхъ такихъ обстоятельствъ, гдѣ герои могли бы говорить тó чтò думаетъ авторъ и чтò онъ хочетъ навязать своимъ читателямъ. Все дѣлается искусственнымъ, ходульнымъ, натянутымъ, невѣроятнымъ, фальшивымъ, и читатель чувствуетъ, что въ такомъ романѣ все есть, кромѣ правды, изящества и типовъ.

«Алексѣй Слободинъ”, судя по первымъ его тремъ частямъ, есть нѣчто въ родѣ неудавшагося «Эмиля”.

Съ точностью опредѣлить главную мысль автора, руководившую его при созданiи этой личности, очень трудно; но вѣроятно мы не ошибемся, если скажемъ, что авторъ имѣлъ въ виду изобразить внутреннiй разладъ личности, взятой изъ жизни, съ этою жизнью, во всѣхъ ея проявленiяхъ.

Но если такова была мысль автора, то надо признаться, что главная его ошибка заключается въ томъ, въ чемъ, напримѣръ, жестоко согрѣшилъ господинъ Пыпинъ, въ свой роли судьи умственнаго движенiя Россiи въ началѣ столѣтiя, подходя къ личностямъ того времени и къ ихъ мыслямъ съ точки зрѣнiя мыслителя того же столѣтiя, но только нашего времени. Пыпинъ ставитъ въ упрекъ Карамзину то, что онъ не судилъ о французской революцiи 1793 года такъ какъ онъ, Пыпинъ и ему подобные, ее судятъ въ 1869–мъ. Авторъ же «Алексѣя Слободина” производитъ на свѣтъ своего героя въ двадцатыхъ годахъ, и слагаетъ его личность изъ такихъ нравственныхъ впечатлѣнiй и перипетiй, которыя могутъ принадлежать только нашему времени: такъ что если бы въ первыхъ строкахъ романа не было сказано, что Алексѣй Слободинъ родился въ двадцатыхъ годахъ, вы могли бы его вообразить себѣ живущимъ въ нашъ вѣкъ отрицательнаго позитивизма и ни на чемъ не основанныхъ отрицанiй.

Авторъ, очевидно, не знаетъ глубины той жизни, изъ которой беретъ своего героя пятьдесятъ лѣтъ назадъ.

За незнанiемъ этой глубины, онъ остается на поверхности ея, и складываетъ ея обстановку изъ календарныхъ данныхъ. Въ то время было крѣпостное состоянiе, было тѣлесное наказанiе розгами, была казнь плетью, были опредѣленнаго рода взяточники: на этихъ наружныхъ событiяхъ, далеко не оригинальныхъ и не богатыхъ содержанiемъ, авторъ строитъ эпоху въ глуши Россiи, 50 лѣтъ назадъ, въ мiрѣ чиновника, гдѣ родился Алексѣй Слободинъ и откуда, родившись, Алексѣй Слободинъ долженъ выйти, вѣроятно чтобы проходить черезъ все пятидесятилѣтiе носителемъ своего типа, своихъ идеаловъ, своего разлада съ жизнью и своихъ элементовъ борьбы.

Какъ пронесетъ онъ все это бремя, наложенное и имѣющее быть наложеннымъ на него авторомъ — неизвѣстно, ибо въ концѣ третьей части мы застаемъ героя всего только двадцати лѣтъ отъ роду.

Но пока мы знаемъ о немъ вотъ что: Алексѣй Слободинъ родился въ глуши провинцiальной жизни, въ смѣси атмосферы уѣзднаго города и деревни, — отъ учителя и его любовницы — крестьянки, впослѣдствiи сдѣлавшейся законною его матерью.

Какъ изъ такой среды въ то время выдвинуть и сдѣлать рельефнымъ типъ?

Вопросъ этотъ авторъ разрѣшаетъ очень просто.

Онъ думаетъ, что для этого одно только средство: взять своего Алешу Слободина и чуть ли не съ материнской груди ставить его ребромъ къ жизни. «C'est vieux, c'est usé, mais c'est toujours neuf”, какъ говорятъ французы, но изъ этого вовсе не слѣдуетъ, чтобы это средство было дѣйствительно единственное, и въ особенности достойное художника.

Четыре момента его детства образовываютъ самобытную личность Алеши какъ дитяти и подготовляютъ изъ него юношу: первый моментъ — зрѣлище какъ сѣкутъ дѣтей въ училищѣ, второе — какъ плетью сѣкутъ женщину на площади; третье — воровство яблоковъ въ компанiи съ крестьянскимъ мальчикомъ, послѣ котораго крестьянскаго мальчика сѣкутъ, ибо онъ изъ мужиковъ, а его, Алешу, не сѣкутъ, ибо онъ изъ дворянъ, и четвертый моментъ — разсказъ дьячка семинариста о томъ, какъ его попъ за волосы дергаетъ.

Таковы главные моменты дѣтства Алеши Слободина. Сознайтесь, что въ нихъ можно узнать романиста 1873 года, но никакъ не историка 1830–го. И вотъ про это то дѣтство авторъ говоритъ, кончая свою первую часть: «а всеже оно (дѣтство) легло устойчивымъ балластомъ въ основу его характера и мiровоззрѣнiя, сдѣлало его сыномъ родной земли, глубоко способнымъ радоваться ея радостями, болѣть ея страданiями и чутко понимать ея кровныя нужды”.

Но затѣмъ далѣе идетъ апоѳеозъ.

«Но людямъ, прошедшимъ такую школу (хороша школа: отецъ — подъячiй, мать безграмотная, но добрая крестьянка; учитель — дьячекъ семинаристъ, товарищъ — мужичекъ воришка, и кромѣ этого — никого и ничего), рѣдко удается возвратить милой родинѣ хоть зерно изъ той жатвы, которую она же въ нихъ посѣяла. Бросаютъ зерна въ благодатную, всепринимающую русскую почву совсѣмъ другiе люди, выходящiе изъ совсѣмъ другой школы (и слава Богу), а эти — голытьба худородная — всегда почти кончаютъ скверно; (среда заѣдаетъ, надламываетъ и т. д. большинство ихъ тонетъ, захлебываясь мутными волнами мелкой повседневной жизни; порой нѣкоторые изъ нихъ этими же волнами выбрасываются на поверхность, но и тутъ они являются, какъ нарывъ, указывающiй только на больное мѣсто общественнаго организма... Въ житейской толчеѣ они пропадаютъ безполезно, безслѣдно, а часто и безславно... Правда изъ нихъ же (только не изъ Алексѣевъ Слободиныхъ) выходятъ подъ часъ и Ломоносовы, и Сперанскiе”...

Сколько десятковъ разъ вы читали и слышали въ эти десять лѣтъ точь въ точь тѣже фразы по поводу всего на свѣтѣ: эти крики кликушъ прогреса, кликушъ сыновъ вѣка, но никакъ не стиль художника–романиста.

Во второй части Алеша Слободинъ переѣзжаетъ съ папашею и мамашею въ губернскiй городъ, гдѣ происходитъ отрочество этого «захлебывающагося мутными волнами мелкой повседневной жизни” дѣятеля–бойца.

Здѣсь яляются два момента продолжающiе развитiе его самобытности. Первый, — знакомство съ пьяницею семинаристомъ Сiонскимъ, который живетъ въ банѣ, съ запахомъ мыла и вѣниковъ, пьетъ водку, читаетъ книги философiи и дiалектики, въ разладѣ со всѣмъ внѣшнимъ мiромъ, и въ совокупности этой обстановки съ личными своими качествами является тѣмъ нравственнымъ существомъ, которое получаетъ огромное, глубокое и неотразимое влiянiе на Алексѣя Слободина. Онъ является его душѣ чѣмъ–то въ родѣ нравственнаго идеала, до того сильнаго, что второй моментъ его отроческой жизни — танцклассы у губернатора, куда Алеша попадаетъ какъ сынъ своего отца, уже сдѣлавшагося совѣтникомъ, и гдѣ онъ, Алеша, встрѣчается и съ учителемъ танцевъ — французомъ, и съ князьками, и съ разными аристократами губернiи, только что успѣваетъ на него подѣйствовать силою любви (Алеша влюбляется въ одну изъ аристократокъ), какъ вдругъ является передъ нимъ чудотворный образъ Сiонскаго, къ концу второй части умирающаго отъ запоя и чахотки, и онъ весь пропитывается омерзѣнiемъ къ аристократiи. Любовь къ дѣвушкѣ — Агатѣ ограничивается лишь тѣмъ, что Алеша, во время молебна въ семьѣ этой дѣвушки, уходитъ въ другую комнату, куда приходитъ и возлюбленная его случайно, прижимаетъ ее къ себѣ, нѣжно цалуетъ и затѣмъ убѣгаетъ изъ дому — отряхая прахъ этого дома отъ ногъ своихъ. Былъ–ли этотъ эпизодъ побѣдою Эмиля надъ предразсудками свѣта, или торжествомъ духа ученика Сiонскаго надъ плотью —читатель догадаться не можетъ, ибо все, что онъ прочиталъ, произвело въ немъ какое–то странное впечатлѣнiе: онъ не знаетъ, долженъ–ли онъ любить Алешу, или жалѣть его, или смѣяться надъ нимъ?

Третья часть переноситъ насъ въ Петербургъ.

Отецъ его, долго искавшiй мѣста, умираетъ отъ бремени разныхъ разочарованiй; тотъ мужичекъ, съ которымъ росъ Алеша оказывается воромъ, потомъ поступаетъ въ солдаты по найму, потомъ является симпатическимъ представителемъ великодушiя и благодушiя русскаго человѣка; Алеша облекается въ казенную форму домашняго учителя, а что дальше — неизвѣстно...

А пока — повторимъ только тò, чѣмъ начали: типовъ нѣтъ, давайте намъ типовъ!

_______

Исторiя русской и всеобщей словесности. Библiографическiе матерiалы. Составилъ В. И. Межовъ.

Имя В. И. Межова съ каждымъ годомъ все болѣе и болѣе прiобрѣтаетъ себѣ правъ на общественное уваженiе и общественную благодарность за тѣ замѣчательные труды по библiографiи, которыми такъ настойчиво, такъ добросовѣстно онъ обогащаетъ нашу скудную, въ этомъ отношенiи, литературу.

Въ 1872 году, мѣсяца 3 назадъ, онъ подарилъ ей еще одно крупное произведенiе своей библiографической работы, въ видѣ большой книги въ 700 страницъ, гдѣ въ систематическомъ порядкѣ расположены всѣ библiографическiе матерiалы, касающiеся литературы русской и словенской, западно–европейской, сѣверо–американской, классической и восточной, и появившiеся на русскомъ языкѣ за послѣднiе 16 лѣтъ, съ 1855–1870 годъ.

Книга эта — цѣлый почтенный трудъ, и по полнотѣ собранныхъ въ ней свѣдѣнiй, собранныхъ не только изъ книгъ, но изъ всѣхъ перiодическихъ русскихъ изданiй — заслуживаетъ вниманiя, уваженiя и сочувствiя всякаго, кто относится къ литературѣ съ мало–мальски серьезнымъ взглядомъ.

_______

Публичныя чтенiя о Петрѣ Великомъ, С. М. Соловьева, изданныя по распоряженiю юбилейной коммиссiи московской политехнической выставки и пр. Москва. 1872. II+134.4°

Двѣнадцать чтенiй на 118 страницахъ въ четвертку и на остальныхъ университетская юбилейная рѣчь о Петрѣ Великомъ извѣстнаго нашего историка, С. М. Соловьева. Лучшая до сихъ поръ книга для общаго ознакомленiя съ характеромъ лица и дѣятельности величайшаго русскаго человѣка. Этотъ цѣнный вкладъ въ наше общественное сознанье вызванъ ближайшимъ образомъ недавнимъ двухсотлѣтнимъ юбилеемъ Великаго Петра.

_______

Азбука графа Л. Н. Толстаго. С.–Петербургъ. 1872. 4 книги. 8о. 1. (2+IV+186=) 192. 2. (2+IV+158+2=) 166. 3. (2+IV+186=) 192. 4. (2+IV+228=) 234. Цѣна каждой книги — 50 к. с., вмѣстѣ всѣ 4 книги — 2 руб. сер.

Извѣстный нашъ писатель, самъ нѣсколько лѣтъ тому назадъ устроившiй начальную школу и издававшiй при ней педагогическiй листокъ «Ясную Поляну”, составилъ теперь несомнѣнно–полезную книгу, строго–обдуманную и представляющую, говоря вообще, прекрасный выборъ для первоначальнаго чтенiя и упражненiй. Вопросъ о степени практической пригодности такихъ книгъ, конечно, всегда рѣшается самою практикою, самымъ фактомъ распространенiя учебнаго пособiя. Мы съ своей стороны желали бы книгѣ всевозможнаго распространенiя и живаго пользованiя ею со стороны лицъ, которыя введутъ ее въ свой воспитательскiй обиходъ. Выгодное отличiе этой книги отъ другихъ ей подобныхъ мы находимъ болѣе во внутреннихъ ея качествахъ, чѣмъ во внѣшней методикѣ, безспорно всегда имѣющей очень большое значенiе въ учебникѣ. Рѣшительныя достоинства книги мы полагаемъ: 1) въ общемъ ея характерѣ, держащемъ съ большимъ тактомъ счастливую середину между двумя крайностями, въ которыя легко впадаетъ составитель учебника: между методичностью преувеличенною, переходящею въ этомъ случаѣ въ безжизненный формализмъ, никому непригодный, и совершеннымъ пренебреженiемъ методики; 2) въ прекрасномъ вообще выборѣ текста для чтенiя, въ чемъ оказалась рука художника — обстоятельство неоцѣненное во всякомъ обученiи, тѣмъ болѣе въ первоначальномъ; и 3) во введенiи въ корпусъ книги выборки изъ древней нашей словесности, съ переводомъ на нынѣшнiй языкъ и необходимымъ поясненiемъ вымершихъ уже въ тепершнемъ языкѣ формъ, въ чемъ опять соблюдена надлежащая мѣра; добавка эта, при разумномъ употребленiи книги, можетъ оказаться весьма нелишнею. — Составъ учебника таковъ: каждая изъ 4–хъ книгъ заключаетъ въ себѣ по три части: 1) выборъ для чтенiя, 2) выборъ древнихъ и библейскихъ текстовъ и 3) счетъ, т. е. ариѳметическую часть (въ 1 книгѣ впрочемъ четыре части, такъ какъ въ ней къ тремъ общимъ присоединена еще, въ видѣ первой части, элементарная азбучная); каждая книга заканчивается очень нелишними совѣтами «для учителя”, распредѣленными по частямъ каждой книги, а къ первой книгѣ присоединены еще «общiя замѣчанiя для учителя”; на послѣдней страницѣ каждой книги помѣчены опечатки, что очень важно для каждаго учебника. Количественное отношенiе частей во всѣхъ 4 книгахъ таково:

1 кн. азб. ч. 59 стр. II ч. — 44 стр. III ч. — 36 стр. IV ч. — 24 стр.

2 » » I ч. — 80 » II ч. — 52 » III ч. — 20 »

3 » » I ч. — 86 » II ч. — 53 » III ч. — 38 »

4 » » I ч. — 96 » II ч. — 77 » III ч. — 46 »

Въ виду будущихъ изданiй книги, которыя, по нашему мнѣнiю, по всѣмъ вѣроятiямъ понадобятся, считаемъ необходимыми слѣдующiя улучшенiя въ ней: 1) дополненiе выбора чтенiя выдержками изъ классическихъ нашихъ писателей, начиная съ Пушкина (не знаемъ, почему составитель совершенно обошелъ этотъ превосходный матерiалъ); 2) библейскiе отрывки поставить, въ видахъ учебной постепенности, прежде отрывковъ изъ лѣтописи и четiй–миней, такъ какъ каждый знатокъ нашего древняго языка можетъ увѣрить составителя, что библейскiй языкъ перевода (хотя бы и второй руки) съ семитическаго, безконечно проще живаго подлиннаго древне–русскаго языка, одного изъ высшей семьи арiйскихъ; да это, и безъ такого противоположенiя, всякiй внимательный человѣкъ можетъ замѣтить; 3) въ корректурѣ, по возможности, уничтожить опечатки; 4) въ видахъ распространенiя самой книги возможно удешевить ее (нынѣшняя цѣна, повидимому, очень высока), тѣмъ болѣе, что въ настоящемъ видѣ всѣ 4 книги значительно связаны между собою, такъ что приходится покупать если не всѣ 4, то ужъ непремѣнно хоть двѣ первыя; и наконецъ 5) пополнить и отдѣлить въ особую книжку замѣчанiя для учителя (при каждой ли книгѣ или для всѣхъ вмѣстѣ). Выскажемъ еще нѣсколько соображенiй, не въ видѣ требованiй, а въ видѣ нашихъ собственныхъ недоумѣнiй или вопросовъ. Изъ всего видно, что составитель пособiя провелъ по всѣмъ 4 книгамъ начало постепенности. Такъ, въ виду самаго этого начала не слѣдовало ли бы древнiе отрывки перенести изъ первыхъ книгъ, если не исключительно въ послѣднюю книгу, то хотя въ двѣ послѣднiя, пополнивъ оставшееся тамъ мѣсто чтенiями нынѣшней живой русской рѣчи? Намъ кажется, это измѣненiе во всѣхъ отношенiяхъ улучшило бы только книгу. Затѣмъ въ сомнѣнiе вводитъ насъ существованiе въ 1 книгѣ и притомъ въ элементарномъ, начальномъ отдѣлѣ фонетическихъ упражненiй въ переходахъ звуковъ (стр. 31–59)! Какое напр. можетъ имѣть значенiе для начальнаго обученiя грамоты такiя упражненiя: «Воронѣ соколомъ не быть (стр. 31); Мужъ глава, жена душа”, и т. д.! Смѣемъ увѣрить почтеннаго составителя, что это дѣло совершенно не грамотности, а высшаго, филологическаго изложенiя грамматики, и въ начальномъ обученiи лишь обременитъ и собьетъ съ толку ученика! Да, это — рѣшительный грѣхъ противъ принципа, въ самой же книгѣ провозглашеннаго и вполнѣ намъ сочувственнаго: ничего лишняго! все лишнее — прямой вредъ! Итакъ, напротивъ, заставляйте ученика произносить всѣ звуки совершенно отчетливо, хотя бы даже преувеличенно! Обыденный говоръ его сведетъ дѣло на надлежащую мѣру. Наконецъ, при новомъ пересмотрѣ книги, слѣдуетъ подвергнуть тщательнѣйшей ревизiи отдѣлъ древняго языка, хотя вообще онъ очень удовлетворителенъ. Всевозможное улучшенiе однакожъ этого самаго труднаго отдѣла весьма желательно, какъ въ редакцiи текста и поясненiй, такъ и въ переводѣ. Изъ рѣшительныхъ ошибокъ въ немъ мы отыскали лишь одну: И избраша ея три братья съ роды своими — вовсе не значитъ, какъ стоитъ въ переводѣ (кн. 1, стр. 117): И выбрались три брата съ родными своими, а, какъ переведетъ каждый филологъ: И выбрались три семьи и т. д. Скажутъ, эта разница важна для историка и филолога; мы скажемъ: всякая ошибка — ошибка! и стоять ей, значитъ, не слѣдъ! — Довольно однакожъ замѣчанiй о мелочахъ! Въ трудѣ гр. Толстаго мы можемъ привѣтствовать одно изъ самыхъ цѣнныхъ явленiй въ нашей учебной литературѣ!

_______

Десять лѣтъ реформъ 1861–1871 г. А. А. Головачева. С.–Петербургъ 1872 г.

Книга подъ выписаннымъ заглавiемъ представляетъ, за весьма незначительными измѣненiями или добавленiями, буквальную перепечатку статей, печатавшихся въ «Вѣстникѣ Европы” съ февраля 1871 г. Въ этой книгѣ авторъ критически относится къ всѣмъ болѣе замѣчательнымъ, по его мнѣнiю, реформамъ послѣдняго десятилѣтiя (съ 1861 по 1871 г.). Приэтомъ авторъ смѣло отрицаетъ то значенiе, которое у насъ обыкновенно придавали, до сихъ поръ, этимъ реформамъ. Онъ говоритъ, что всѣ эти реформы не только не измѣнили нашего общества, не породили новыхъ началъ и потребностей въ нашей общественной жизни, «но какъ–то мало трогали наши крѣпостныя замашки, которыя остаются въ жизни попрежнему, и поражаютъ наблюдателя,” и что «сравнивая 1860 и 1870 годы” относительно нашей повальной общественной апатiи, «приходится убѣдиться, что общество наше не только не подвинулось впередъ, но сдѣлало нѣсколько шаговъ назадъ”... Затѣмъ авторъ, по всей своей книгѣ, на 398 страницахъ убористаго шрифта, расматривая реформы сами по себѣ, старается доказать, что всѣ реформы послѣдняго десятилѣтiя, за исключенiемъ одной или двухъ, страдаютъ отсутствiемъ единства, недостаткомъ общихъ руководящихъ началъ, часто совершенно несогласны одна съ другою не только по духу и основнымъ своимъ началамъ, но иногда и противорѣчатъ одна другой въ частностяхъ и по буквальному смыслу отдѣльныхъ постановленiй. Вслѣдствiе чего происходитъ то, что иногда одна реформа парализуетъ дѣйствiе другой въ практическомъ ихъ примѣненiи и, что еще хуже — нерѣдко на практикѣ достигаются результаты прямо противоположные тѣмъ, которые имѣлись въ виду законодательною властью, т. е., вмѣсто ожидаемой пользы, нѣкоторыя реформы приносили лишь вредъ. Наконецъ, авторъ доказываетъ что даже тѣ реформы, которыя составляютъ исключенiе изъ общаго правила, имъ выведеннаго, и которыя, повидимому, должны были бы внести въ русскую жизнь новыя высокiя начала (какъ, напримѣръ, судебная реформа), какъ–то замедляются относительно повсемѣстнаго введенiя ихъ и значительно искажаются тѣми властями, отъ которыхъ зависитъ практическое примѣненiе ихъ, — что порождаетъ въ лучшей части нашего общества всевозможныя опасенiя за цѣлость положенныхъ въ основанiе этихъ реформъ принциповъ...

Чрезвычайная важность какъ предмета разсматриваемаго нами сочиненiя, такъ и самаго этого замѣчательнаго, во всякомъ случаѣ, труда г. Головачева заставляетъ насъ войти въ болѣе подробное разсмотрѣнiе «Десяти лѣтъ реформъ”, въ ближайшихъ нумерахъ «Гражданина”.

______

Религiи древняго мiра въ ихъ отношенiи къ христiанству. Историческое изслѣдованiе. Томъ первый. (Религiи Востока). Архим. Хрисанѳа, ректора с.–петерб. дух. семинарiи. СПб. 1873.

Господствующая черта въ жизни современнаго русскаго общества — это отсутствiе идеальнаго элемента и исключительное преобладанiе узкихъ практическихъ интересовъ. При такомъ настроенiи нашего общества, послѣднее нуждается въ сильномъ моральномъ воздѣйствiи, которое пробуждало бы въ немъ стремленiя идеальныя, духовныя. Казалось бы роль подобнаго возбудителя въ средѣ нравственно усыпленнаго общества всего естественнѣе взять на себя нашей духовной литературѣ, которая, по самой идеѣ своей, должна быть проводникомъ религiозно–нравственныхъ истинъ въ общественное сознанiе. Къ сожалѣнiю, издаваемые у насъ журналы и книги духовно–нравственнаго содержанiя мало отвѣчаютъ этому важному назначенiю. Въ большинствѣ случаевъ, эти изданiя преслѣдуютъ однѣ лишь спецiально–богословскiя цѣли, не соображаясь съ потребностями читателей, которые, не будучи богословами, тѣмъ не менѣе желали бы имѣть твердыя убѣжденiя въ томъ или другомъ вопросѣ изъ сферы богословiя. Притомъ, во всѣхъ этихъ изданiяхъ преобладаетъ сухое, догматическое направленiе, превращающее богословскую науку въ сложную и сухую систему знанiя, — что, при нынѣшнемъ повсемѣстномъ отвращенiи къ дiалектикѣ, дѣлаетъ наши богословскiя книги для мыслящихъ людей чѣмъ то неудобочтимымъ...

Книга, заглавiе которой мы выписали, знаменуетъ собою весьма благопрiятный поворотъ въ направленiи нашей богословской литературы... Нашъ историкъ религiй не слѣдуетъ примѣру прежнихъ писателей о языческихъ религiяхъ, которые занимались не изслѣдованiемъ религiозно–историческаго матерiала, а обличенiемъ «ложныхъ” религiй, преслѣдуя исключительно полемическiя цѣли и, въ этихъ видахъ, стараясь пригонять факты къ заранѣе составленной теорiи. Почтенный архим. Хрисанѳъ стоитъ на высотѣ требованiй современной истор. науки; для него важно не обличенiе языческихъ религiй, — для него существенное значенiе имѣетъ глубокiй психологическiй интересъ, лежащiй въ основѣ религiозныхъ вѣрованiй древности; это историкъ–мыслитель, для котораго самое главное — уразумѣнiе смысла религiозныхъ явленiй. Ненормальныя проявленiя религiознаго сознанiя, на его взглядъ, представляютъ предметъ интересный, прежде всего, въ психологическомъ отношенiи, какъ для физiолога патологическiя измѣненiя въ организмѣ... Авторъ всячески избѣгаетъ крайностей полемики, хотя и не упускаетъ изъ виду цѣлей полемическихъ, особенно въ виду попытокъ со стороны новѣйшихъ представителей пантеизма и матерiализма (каковы напр. Ренанъ и Фейербахъ), направленныхъ къ сопоставленiю древнихъ языческихъ вѣрованiй съ христiанскими взглядами. Но онъ считаетъ не нужнымъ какiя бы то ни было искусственныя подпорки для поддержанiя христiанства, какъ несовмѣстныя съ достоинствомъ послѣдняго. Чтобы опровергнуть то или другое рацiоналистическое сужденiе, авторъ дѣйствуетъ чисто научнымъ орудiемъ — анализомъ. Такимъ образомъ, на попытку, напр., Ренана привести въ родственную связь мораль христiанскую съ буддiйскою — авторъ отвѣчаетъ подробнымъ анализомъ нравственныхъ принциповъ буддизма, — въ результатѣ котораго (анализа) оказывается радикальная противоположность между христiанствомъ и буддизмомъ, между Христомъ и Шакiя–Муни... Къ этой общей характеристикѣ разсматриваемаго сочиненiя слѣдуетъ прибавить еще одну черту: это художественность изложенiя. Благодаря этой особенности талантливаго автора, религiи Востока представляютъ рядъ психологическихъ характеристикъ, малѣйшiя подробности которыхъ запечатлѣваются въ умѣ читателя. Складъ рѣчи у автора аналитическiй (какъ и складъ мышленiя) даетъ автору возможность выражать тончайшiе оттѣнки мысли; изложенiе проникнуто энергiею и глубиною чувства... по мѣстамъ чувствуется даже присутствiе драматическаго элемента — плодъ глубокаго знанiя человѣческой природы...

Мы увѣрены, что книга автора будетъ прочитана съ удовольствiемъ всѣми мыслящими людьми, въ которыхъ грубый утилитаризмъ не подавилъ интереса къ высочайшимъ проблемамъ человѣческаго ума.

Считаемъ долгомъ познакомить читателей, хотя въ сжатомъ видѣ, съ самымъ содержанiемъ этой замѣчательной книги.

Послѣ небольшаго вступленiя, въ которомъ показано значенiе вопроса о древнихъ языческихъ религiяхъ въ исторической и богословской наукѣ и положенiе этого вопроса на Западѣ Европы и у насъ, — авторъ изслѣдуетъ, въ видѣ отдѣльныхъ трактатовъ, слѣдующiе вопросы: 1) Общiй характеръ язычества и его виды, гдѣ, послѣ общей характеристики язычества, представленъ точный анализъ всѣхъ ступеней религiозныхъ воззрѣнiй, пройденныхъ древнимъ человѣчествомъ. 2) Первоначальный видъ религiи. Здѣсь авторъ подвергаетъ разсмотрѣнiю весьма трудный и сложный (съ исторической и психологической точки зрѣнiя) вопросъ о происхожденiи языческаго политеизма, совмѣстно съ вопросомъ о происхожденiи религiи вообще, — въ виду сужденiй, высказываемыхъ мыслителями пантеистическаго и натуралистическаго направленiя. 3) Частнѣйшее разсмотрѣнiе религiозныхъ системъ язычества. Планъ и порядокъ изслѣдованiя. Въ этомъ отдѣлѣ указываются недостатки существующихъ основанiй для классификацiи религiозныхъ системъ язычества и приводится основанiе, которому слѣдуетъ авторъ, т. е. классификацiя религiй на основанiи ихъ содержанiя. Затѣмъ 4) слѣдуетъ самое изложенiе религiй древняго Востока въ послѣдовательности, соотвѣтствующей достоинству ихъ содержанiя, — именно въ слѣдующемъ порядкѣ: 1) религiя Китая (самая безсодержательная изъ языческихъ религiй); 2) секты въ Китаѣ и религiя Японiи; 3) религiя Индiи; 4) буддизмъ, и 5) религiя Ирана или Зороастрова.

________

Мiръ какъ цѣлое. Черты изъ науки о природѣ. Сочиненiе Н. Страхова. СПБ. 1872. XXVI+505. 8°.

Нѣмцы назвали бы эту книгу das Wissenswürdigste aus der Naturwissenschaft; мы опредѣлили бы содержанiе книги названiемъ: Мысли о главнѣйшихъ вопросахъ теорiи мiра въ связи со всѣми вопросами знанiя и жизни. Книга дѣлится на двѣ части: въ первой содержится обозрѣнiе проблемъ, представляемыхъ мысли органическимъ веществомъ; въ послѣдней — неорганическимъ, чтó авторъ совершенно справедливо считаетъ труднѣйшею для мысли частью. Отмѣтимъ главные отдѣлы сочиненiя съ краткою помѣткой любопытнѣйшихъ вопросовъ и положенiй. «Часть первая. Органическая природа. Взглядъ на мiръ, какъ на стройное цѣлое” (314 страницъ, слѣдовательно большая изъ двухъ частей! на послѣднюю приходится 190 страницъ). Первый отдѣлъ. «Письма объ органической жизни” (IX писемъ). «Высшая животность, какъ условiе духовности” (письмо I). «Современное господство матерiализма” (п. IV). «Развитiе, какъ совершенствованiе” (п. V). «Независимость свойствъ людей отъ внѣшнихъ влiянiй” (п. VI). «Выводъ смерти изъ совершенствованiя. — Быстрота смерти, какъ указанiе на ея смыслъ” (п. VII). «Неопредѣленность природы человѣка. — Онъ весь въ возможности. — Жизнь, какъ самонедовольство” (п. IX). Второй отдѣлъ. «Жители планетъ”. (VII главъ; исторiя и смыслъ вопроса). «Жизнь другихъ людей и новый духъ наступающей эпохи должны утолять жажду иной жизни.” (п. VII). Третiй отдѣлъ. «Птицы” (V главъ). «О пониманiи природы. — Три кита и система Коперника. — Невозможность популяризацiи” (гл. I). Четвертый отдѣлъ. «Чѣмъ отличается человѣкъ отъ животныхъ?” (II главы). «Часть вторая. Неорганическая природа. Критика механическаго взгляда. I. Объ атомистической теорiи вещества (критика теорiи атомовъ)” (V главъ). «Атомы недостаточны — нужны еще силы” (гл. III). «II. Вещество по ученiю матерiалистовъ (критика теорiи силъ)”. (VII главъ). «Мы должны сами построить систему матерiализма” (гл. I). «Самодовольство ума. — Математика — лучшiй примѣръ одностороннихъ ученыхъ” (гл. II). «Особенность вопроса о пространствѣ и времени” (гл. IV). «Динамическая теорiя вещества” (гл. VI). «Понятiе о Богѣ — понятiе по преимуществу”. (гл. VII). «III. О простыхъ тѣлахъ (критика теорiи элементовъ). Отдѣлъ первый. Исторiя ученiя о простыхъ тѣлахъ”. (VI главъ). «Отдѣлъ второй. Химiя, освобождающаяся отъ метафизики”. (V главъ).

Замѣчательнѣйшiй вкладъ въ интеллигентную или теоретическую сторону нашей русской образованности. Возможно полная оцѣнка этой книги, какъ по ея содержанiю, такъ и по отношенiю ея къ нашей современной образованности предполагаетъ въ оцѣнивающемъ высокое европейское образованiе и есть дѣло глубокой и обстоятельной критики. Библiографiя же, имѣя существенною задачею занесенiе въ большей или меньшей полнотѣ выходящихъ книгъ и краткое указанiе на ихъ цѣнность, можетъ отмѣтить на своихъ столбцахъ лишь главныя свойства названной книги. Авторъ ея стоитъ въ высотахъ и въ глубинахъ европейской мысли, слѣдовательно неизмѣримо высоко надъ современнымъ состоянiемъ нашей интеллигенцiи. Любая изъ европейскихъ образованностей привѣтствовала бы книгу г. Страхова какъ одно изъ благороднѣйшихъ явленiй мысли. Пишущiй эти строки, имѣя уже за собою девять лѣтъ самаго неуклоннаго слѣдованiя за движенiемъ европейской и русской образованностей, не можетъ назвать ни одной европейской книги, которая, въ общедоступной мыслящимъ людямъ формѣ, превосходила бы по высотѣ кругозора книгу г. Страхова; пишущiй, не переставая и теперь учиться изъ этой книги и поддерживаться ею въ своихъ собственныхъ теоретическихъ выводахъ, почелъ бы себя счастливымъ, если бы, по окончанiи своего университетскаго курса, въ своихъ долгихъ поискахъ могъ онъ встрѣтиться съ подобною книгой, и поэтому обращаетъ на нее особенное вниманiе молодыхъ людей, находящихся въ концѣ высшаго учебнаго курса или уже кончившихъ его и чувствующихъ въ себѣ сильное влеченiе къ свободной, изслѣдующей и испытующей, т. е., научной мысли. Необыкновенная же простота и скромность изложенiя, соединенная съ полною высотою и независимостью мысли и, какъ всегда, такъ и здѣсь, выходящая именно изъ этихъ свойствъ, дѣлаютъ это сочиненiе открытымъ и для всякаго частнаго человѣка, получившаго общее образованiе и интересующагося высочайшими предметами мысли и жизни. Кто близко знакомъ съ новою европейскою интеллигенцiей и наукой XIX вѣка, кто слѣдитъ и по отдѣльнымъ направленiямъ за глубочайшими ихъ теченiями, хотя бы, напр., въ философiи Лотце, въ гумбольдтовскомъ или теоретическомъ направленiи языкознанiя, въ новой психологiи и генетической эстетикѣ, наконецъ въ судьбахъ естествовѣдныхъ теорiй, тотъ безъ сомнѣнiя обѣими руками подпишется подъ вышесказаннымъ и согласится съ нашимъ заключенiемъ, что книга «Мiръ, какъ цѣлое” стоитъ во всѣхъ отношенiяхъ на высотѣ общеевропейской мысли XIX вѣка, и есть ея необходимое и законное дитя. Для насъ притомъ, для русскихъ, эта книга представляетъ еще и ту неоцѣненную выгоду, что она есть русская книга, написанная русскимъ человѣкомъ, другими словами, что она, будучи созданiемъ русскаго, по самой силѣ вещей, волей–неволей, съ вѣдома или безъ вѣдома автора, необходимо предполагаетъ и русскую публику, т. е., именно насъ, современныхъ русскихъ. Если обратимъ еще вниманiе на то, что книга писалась постепенно, печаталась отдѣльными опытами въ перiодическихъ изданiяхъ въ продолженiе восьми лѣтъ и теперь, вновь тщательно пересмотрѣнная, издана вновь въ своемъ цѣломъ и стройномъ видѣ, то передъ нами опять фактъ, имѣющiй всегда величайшее значенiе для ясности всякаго сознанiя, а научнаго въ особенности: у писателя была, значитъ, полная возможность не разъ провѣрить какъ смыслъ, такъ въ особенности и достаточность, мѣткость выраженiя. Говоримъ: въ особенности форму выраженiя, потому что, кому извѣстно, съ какою неотразимою, органическою необходимостiю развивается въ изложенiи мысль, дошедшая до состоянiя научности, тотъ согласится съ нами, что сама научная мысль весьма мало можетъ видоизмѣниться у мыслителя, тогда какъ выраженiе ея, и особенно общедоступное, допускаетъ множество возможностей. Le style, c'est l'homme! говаривалъ Бюффонъ, и передъ нами теперь одна изъ рѣдкихъ европейскихъ книгъ, къ которымъ во всей полнотѣ можетъ быть приложено это мѣткое и глубокое слово натуралиста! Въ самомъ дѣлѣ, высоко–образованный человѣкъ не можетъ быть непораженъ глубокою этическою основой въ книгѣ г. Страхова, отражающейся и въ языкѣ его полнымъ спокойствiемъ силы и благородною простотой, за тридевять земель далекими отъ всякой тѣни забѣганiя передъ кѣмъ или чѣмъ бы то ни было! Это равновѣсiе духа и высокое достоинство всегда составляетъ завидный удѣлъ истинныхъ мыслителей — и какая это рѣдкость у насъ, особенно теперь. Тѣмъ, кому судьба дала дышать въ этой чистой и возвышенной сферѣ полнаго характера, мы рекомендуемъ, какъ высокое наслажденiе, чтенiе всего небольшаго предисловiя, составляющаго лучшую характеристику самаго сочиненiя, и въ особенности (если еще можно отыскивать и «особенности” въ этомъ маленькомъ образцѣ краснорѣчiя мысли!) со страницы IX.

Мы уже рискуемъ выйдти совершенно изъ предѣловъ библiографической характеристики, но не можемъ кончить, не указавъ на главный и для многихъ и многихъ невидный смыслъ книги! Этотъ смыслъ есть глубочайшее и послѣднее слово нашей многовѣковой европейской образованности, слово, ставшее особенно яснымъ со временъ Канта, слово, произнесенное еще за 18 вѣковъ до насъ и съ тѣхъ поръ подтвержденное жизнью и доказанное въ наши времена научнымъ сознаньемъ. Наше познанiе, говоритъ это слово, вѣчно ограничено, а потому не воображайте, что вы въ состоянiи измѣрить всю полноту существованiя и жизни вашимъ познанiемъ! никогда не совпадутъ онѣ! Только въ навѣки для васъ поставленномъ тройственномъ союзѣ вашей мысли, чувства и воли можете вы надѣяться стать въ истинное положенiе относительно вѣчной глубины существованiя или, по крайней мѣрѣ, жизни! Не ново! а изъ–за этого вѣчно бьется человѣчество! Далѣе, слѣдствiе изъ этой основной истины: предметомъ самыхъ гордыхъ надеждъ нашего знанiя всегда остается лишь внѣшнiй мiръ, тогда какъ внутреннiй мiръ, т. е. мы сами, вѣчно остается предметомъ нашей жизни, непосредственной для насъ очевидности и единственнымъ предметомъ всѣхъ нашихъ стремленiй, возможное познанiе котораго есть самая высокая цѣль для нашей мысли, чувства и воли! Отсюда наконецъ: Не постиженiе внѣшняго мiра, а именно постиженiе внутренняго, насъ самихъ, есть высочайшая цѣль какъ науки, такъ и всей образованности! не естествознанiе, а наука, о духѣ (исторiя)! Вотъ оно — это величайшее слово высшей до сихъ поръ образованности, это поворотное слово, эта заря новаго перiода мировой культуры, которой мы уже не увидимъ, но увидятъ потомки наши! И это великое слово о наукѣ будущаго, ясно уже нарисовавшейся своею программой въ высотахъ европейской образованности произноситъ среди насъ, среди нашего полнѣйшаго шатанья и растлѣнiя, ученый, который по видимому особенно былъ бы расположенъ къ дѣтски–сангвиническимъ бреднямъ матерiализма! Да, великое слово о томъ, что естествовѣдѣнiе есть только переходъ къ наукѣ о духѣ, а не есть ’’исполненiе вѣковъ’’, это слово говоритъ намъ русскiй математикъ и натуралистъ, магистръ зоологiи, мыслитель и публицистъ, русскiй публицистъ, ex–ученый, миновавшiй нашу мундирную ученость — и подъ словомъ его подпишутся величайшiе умы современной европейской образованности. Будущiй историкъ русской образованности не пропуститъ имени Страхова.

_____

ПОЛОЖЕНIЕ ПЕНСIОННАГО ДѢЛА ЗА ГРАНИЦЕЮ И У НАСЪ И ПРЕДПОЛОЖЕНIЯ ОБЕЗПЕЧЕНIЯ ПЕНСIЯМИ НА НАЧАЛАХЪ ВЗАИМНО–ПОЖИЗНЕННАГО СТРАХОВАНIЯ.

Необходимость обезпеченiя пенсiями дальнѣйшей судьбы лицъ оставляющихъ государственную службу, признается всѣми правительствами иностранныхъ государствъ и расходъ на этотъ предметъ считается общимъ государственнымъ расходомъ (исключая Швецiи и Швейцарiи, гдѣ расходы на этотъ предметъ падаютъ на особую кассу, получающую однако–же правительственное вспомоществованiе^*).

Но признавая эту потребность, правительства сознаютъ, что такимъ обезпеченiемъ могутъ воспользоваться только служащiе, удовлетворявшiе извѣстнымъ требованiямъ или увольняемые безъ ихъ вины, по особеннымъ соображенiямъ правительства. По этому покидающiе службу по собственному желанiю, по судебному приговору или неудовлетворившiе требованiямъ закона, права на пенсiю не имѣютъ.

Пенсiи опредѣляются вездѣ закономъ, устанавливающимъ условiя, необходимыя для прiобрѣтенiя правъ на оныя; но въ нѣкоторыхъ государствахъ допускаются, кромѣ законныхъ установленныхъ пенсiй, еще пенсiи, зависящiя отъ милости и благоусмотрѣнiя верховной власти, которыя также впрочемъ во многихъ случаяхъ обусловливаются закономъ, какъ относительно общей суммы, такъ и размѣра отдѣльной пенсiи.

Условiя, опредѣляющiя права на пенсiи и размѣры оныхъ въ иностранныхъ государствахъ, завися отъ общихъ правъ государственной службы, весьма различны; ихъ можно раздѣлить на слѣдующiя 7 категорiй:

1–ю категорiю составляетъ родъ службы и въ этой категорiи всѣ законодательства согласны между собою въ томъ, что только занятiе штатной должности, оплачиваемой государственной казной, даетъ право на пенсiю; далѣе самая служба раздѣляется на гражданскую и военную съ подраздѣленiемъ должностей на высшiя и низшiя. Нѣкоторыя же законодательства отличаютъ въ первой еще дипломатическую и, такъ сказать, не канцелярскую службу (service actif, напр. въ Англiи и Францiи).

2) Занимаемая должность имѣъетъ влiянiе на размѣръ пенсiи въ нѣкоторыхъ государствахъ, и то только относительно военной службы, когда размѣръ пенсiи опредѣляется не получаемымъ содержанiемъ, а чиномъ. Также и занятiе высшихъ государственныхъ должностей имѣетъ влiянiе на пенсiю, но совершенно противуположное, смотря по государствамъ и общему ихъ государственному строю. Такъ двухлѣтнее занятiе министерской должности въ Великобританiи даетъ право на пожизненную пенсiю въ 2,000 ф. стерлинговъ; а занятiе таковой же должности во Францiи не даетъ права даже на общую гражданской службѣ пенсiю.

3) Причины побуждающiя служащаго покинуть службу имѣютъ во всѣхъ законодательствахъ главнѣйшее влiянiе на пенсiю. Выше мы сказали, что оставленiе службы по собственному желанiю или по суду лишаютъ отставнаго всѣхъ правъ на пенсiю. Остальныя причины могутъ быть раздѣлены на обыкновенныя и необыкновенныя; къ первымъ принадлежитъ достиженiе извѣстнаго возраста и прослуженiе извѣстнаго числа лѣтъ, ко вторымъ — болѣзни, увѣчья и раны, на службѣ или войнѣ полученныя.

4 и 5) Основнымъ началомъ, принимаемымъ всѣми законодательствами для опредѣленiя пенсiи, есть число лѣтъ службы; но согласныя въ общемъ иностранныя законодательства расходятся въ примѣненiи этихъ началъ на практикѣ. Такъ напримѣръ: одни признаютъ условiемъ для полученiя правъ на службу одно число лѣтъ общей службы, другiя, кромѣ того, достиженiе извѣстнаго возраста. Самое число требуемыхъ законодательствами служебныхъ лѣтъ весьма различно, простираясь отъ 2 до 50 лѣтъ, причемъ еще нѣкоторыя правительства раздѣляютъ служебные годы для полученiя пенсiи на извѣстные перiоды, другiя же каждому служебному году предоставляютъ особыя права на пенсiю. Также различно опредѣленiе извѣстнаго возраста, дающаго право на пенсiю и простирающееся отъ 55 до 70 лѣтъ.

6) Кромѣ вышеизложенныхъ причинъ, влiяющихъ на размѣръ пенсiи, многiя законодательства опредѣляютъ еще высшiй и низшiй ихъ размѣры.

и 7) Въ основанiе для опредѣленiя размѣра пенсiй, кромѣ случаевъ указанныхъ выше, когда по военной службѣ пенсiя назначается по чину, всѣ правительства принимаютъ получаемое на службѣ послѣднее содержанiе съ нѣкоторымъ различiемъ въ основномъ началѣ, т. е. одни принимаютъ только содержанiе послѣдняго года, другiе среднее содержанiе за извѣстный перiодъ времени.

Пенсiи семействамъ служащихъ, не во всѣхъ государствахъ выплачиваются правительствами, а предоставляется это разнымъ кассамъ, основаннымъ на началахъ пожизненнаго страхованiя.

Вездѣ расходы на выплачиваемыя правительствомъ пенсiи служащихъ пополняются до нѣкоторой степени вычетами изъ содержанiя служащихъ: или единовременно при полученiи перваго содержанiя и при увеличенiи онаго, или постоянно въ опредѣленномъ процентѣ съ содержанiя, или въ размѣрѣ постепенно увеличивающемся, сообразно съ повышенiемъ содержанiя.

Вотъ тѣ основныя начала, на которыхъ построены иностранныя законоположенiя по обезпеченiю пенсiями лицъ оставляющихъ государственную службу.

При этомъ государственные расходы на пенсiи по отношенiю къ общимъ своимъ государственнымъ доходамъ чрезвычайно разнообразны. Вотъ какой процентъ своихъ доходовъ расходуетъ каждое изъ нижепоименованныхъ государствъ.

Италiя 9,20 проц.

Данiя 9,15

Баварiя 9,09

Гессель–Дармштатъ 6,67

Испанiя 5,72

Гановеръ 5,60

Баденъ 5,50

Пруссiя 5,44

Саксенъ–Веймаръ 5,04

Вюртембергъ 4,57

Францiя 4,30

Великобританiя 4,22

Саксонiя 4,06

Бельгiя 2,60

Австрiя 2,42

Щвецарiя 0,80

С. Ам. Штаты 0,49

Нидерланды 0,04

Швецiя 0,00

Расходъ же нашего государственнаго казначейства на пенсiи къ 1 iюля 1868 г. равнялся 17.370,300 р., что составляетъ 3,94 проц. государственнаго дохода, исчисленнаго по смѣтѣ 1867 г.

И такъ расходы на пенсiи въ большей части Европейскихъ государствъ значительнѣе чѣмъ въ Россiи, а между тѣмъ крайне быстрое и неправильное увеличенiе и этихъ расходовъ и незначительность самыхъ пенсiй сравнительно съ окладами содержанiя служащихъ, ясно показываютъ недостатокъ нынѣ дѣйствующаго пенсiоннаго устава. Такъ, напримѣръ, расходъ правительства на пенсiи въ 1828 г. былъ въ 2.895,536 руб. а къ 1–му iюля 1868 года возросъ до 17.370,300 р.

Самыя пенсiи до того незначительны, что составляютъ только ¹/₆ часть всего содержанiя, тогда какъ въ большей части европейскихъ государствъ пенсiя за гражданскую службу гораздо значительнѣе: въ Австрiи за 40 лѣтнюю службу обращается въ пенсiю полное содержанiе, а за 30–35 лѣтнюю ³/₄ содержанiя. Въ Прусiи, наивысшая пенсiя (за 50 лѣтъ службы) равняется ³/₄ содержанiя, а за 20–35 лѣтнюю службу составляетъ ¹/₂ содержанiя.

Такое недостаточное обезпеченiе лицъ посвящающихъ свои силы государственной службѣ, сравнительно съ обезпеченiемъ пенсiями въ иностранныхъ государствахъ, зависитъ главнѣйшимъ образомъ отъ системы, на которой построенъ нашъ нынѣ дѣйствующiй уставъ. Чтобы ознакомить нашихъ читателей съ радикальными реформами по обезпеченiю служащихъ пенсiями предполагаемыми коммиссiей, учрежденной по Высочайшему повѣленiю изъ депутатовъ разныхъ вѣдомствъ, бросимъ краткiй взглядъ на исторiю нашихъ законодательныхъ постановленiй по сему предмету.

Русское правительство издавна озабочивалось обезпеченiемъ судьбы людей служившихъ ему безпорочно и оставлявшихъ службу по преклоннымъ лѣтамъ, болѣзнямъ или увѣчьямъ, и распространила эту заботу по смерти ихъ на оставшееся послѣ нихъ семейство.

Когда содержанiе оставлявшаго службу опредѣлялось владѣнiемъ поземельнаго помѣстья, то часть его или, въ нѣкоторыхъ случаяхъ, все передалось во временное или вѣчное владѣнiе семейства, оставшагося по смерти заслуженнаго служилаго человѣка.

Общихъ правилъ или положенiй на такое обезпеченiе не существовало, все зависѣло отъ милости царской; но изъ дошедшихъ до насъ случаевъ видно, что обыкновенно принимались при этомъ въ соображенiе слѣдующiя условiя:

а) Особыя заслуги служившаго.

б) Недостаточность оставленныхъ имъ семейству средствъ существованiя.

Первое законоположенiе для подобнаго обезпеченiя было издано въ царствованiи Императора Петра 1–го и помѣщенное въ морскомъ уставѣ относилось преимущественно до однихъ морскихъ чиновъ.

Законодательство это важно въ томъ отношенiи, что оно въ главныхъ началахъ было примѣнено къ прочимъ отраслямъ государственной службы и съ незначительнымъ измѣненiемъ существовало до изданiя пенсiоннаго устава 1827 года.

Разсмотримъ же его.

(Продолженiе будетъ).

__________

ЖЕЛАНIЕ.

Въ нашей перiодической печати давно, и очень давно ощущается весьма важный пробѣлъ, отражающiйся пробѣломъ и въ нашей общественной жизни.

Мы слишкомъ хорошо знаемъ все то, чтó у насъ есть дурнаго, мы слишкомъ хорошо умѣемъ смѣяться надъ всякимъ общественнымъ дѣятелемъ; мы слишкомъ строго умѣемъ быть судьями и обличителями всякаго кто намъ не по нраву.

Чуть ли не всѣ города нашего обширнаго отечества перебывали на страницахъ нашихъ газетныхъ лѣтописей скандала, и чуть ли не со всѣми этими городами мы только этими путями и роднимся. За то, увы, мы слишкомъ мало знаемъ о томъ что у насъ есть на Руси хорошаго, и слишкомъ мало выказываемъ сочувствiя и поощренiя всякому честному труженику.

Сколько разъ мы проходимъ мимо такихъ честныхъ бойцовъ, даже не замѣчая ихъ; сколько прекрасныхъ гражданскою доблестью и общественною пользою богатыхъ жизней уноситъ могила безслѣдно, безъ привѣта отъ этого общества, которому эти жизни были всецѣло и безкорыстно посвящены!

А между тѣмъ не сто ли разъ больше пользы можетъ принести обществу примѣръ доблести и прекрасной жизни, чѣмъ повѣсть о скандалахъ и безобразiяхъ, которыя мы такъ любимъ и которыми, въ угоду нашему вкусу, такъ богаты наши газеты?

Разсказъ о прекрасной жизни, о доблестномъ подвигѣ — не есть ли, въ наше время сомнѣнiй и отрицанiй, лучшее оружiе противъ всѣхъ нашихъ общественныхъ недуговъ? Если наши нигилисты, — мы разумѣемъ это слово въ широкомъ его значенiи, — такъ сильны, то не заключается ли ихъ сила между прочимъ въ томъ, что они имѣютъ право, указывая на изобилiе общественныхъ золъ и скандаловъ, печатаемыхъ въ нашей журналистикѣ, и на отсутствiе въ ней всякихъ примѣровъ хорошаго и прекраснаго, сказать: какъ же намъ не быть нигилистами, когда все у насъ хорошее такъ дурно, а все дурное такъ нравится?!

Исходя изъ мысли, что обнародованiе возможно большаго числа явленiй изъ русской жизни, достойныхъ общественной симпатiи, и повѣстей о жизни такихъ людей, которые въ темныхъ углахъ Россiи посвящали себя служенiю общества доблестно, но тайно, и со смертью коихъ въ памяти нѣсколькихъ людей остались воспоминанiя объ этой доблести, — можетъ приносить пользу нашему обществу, мы искренно желали бы служить этой цѣли, и рады будемъ дать мѣсто всякому сообщенiю, ей удовлетворяющему.

____

Премiя будетъ выслана съ № 3.

_____

Типографiя А. Траншеля, Невскiй пр. д. № 45. Редакторъ–Издатель Ѳ. М. Достоевскiй.

---

^*) См. объ этомъ предметѣ полныя интересными подробностями статьи Т. И. Филиппова.

^*) Роспись 1872 г. могла бы быть сведена еще благопрiятнѣе для государственнаго казначейства, еслибы военное министерство не воспользовалось предвидимыми избытками доходовъ для того, чтобы испросить себѣ, совершенно новымъ по смѣтѣ 1872 г. расходомъ, 3.500.000 р. на увеличенiе содержанiя офицерамъ армiи.

^*) Уменьшенiе по смѣтѣ министерства иностранныхъ дѣлъ, по высшимъ государственнымъ учрежденiямъ и еще по нѣсколькимъ вѣдомствамъ такъ ничтожно, что о немъ не стоитъ и говорить, и при томъ же оно относится только къ послѣднимъ двумъ годамъ и потому можетъ быть явленiемъ случайнымъ и на будущiй же годъ перейти въ увелеченiе. По министерству путей сообщенiя расходъ 1871 г. оказался меньше расхода за 1870 г. на 4.682,000 р., вслѣдствiе передачи въ частное общество казенныхъ желѣзныхъ дорогъ.

^*) Если же изъ этой суммы исключить 3.718,138 р. расходовъ, падающихъ на желѣзнодорожный фондъ, то превышенiе обыкновенныхъ расходовъ надъ доходами будетъ 1.205,116 р.

^**) Стр. 83—84.

^***) Стр. 10—17.

^****) Приводя цифры отчета, мы позволяемъ себѣ допускать нѣкоторое ихъ округленiе.

^*) Мы не отрицаемъ, конечно, того, что, съ измѣненiемъ системы прямыхъ налоговъ могутъ открыться новыя блестящiя надежды на приращенiе средствъ государственнаго казначейства, но это уже иное дѣло, о которомъ теперь нечего и говорить.

^*) Для читателей, незнакомыхъ съ порядкомъ разсмотрѣнiя финасовыхъ смѣтъ, считаемъ нужнымъ замѣтить, что, по составленiи каждымъ управленiемъ его финансовой смѣты, она отсылается въ департаментъ государственной экономiи, въ государственный контроль и въ министерство финансовъ. Затѣмъ въ этихъ двухъ послѣднихъ вѣдомствахъ происходитъ предварительное разсмотрѣнiе всѣхъ смѣтъ (само собою впрочемъ разумѣется, что министерство финансовъ своихъ смѣтъ критически не разсматриваетъ), по окончанiи коего соображенiя государственнаго контроля и министерства финансовъ, вмѣстѣ съ возраженiями на нихъ соотвѣтственныхъ управленiй, представляются на окончательное разсмотрѣнiе департамента государственной экономiи.

^*) Обозрѣнiе 15 иностранныхъ законодательствъ о пенсiяхъ (труды Васочайше утвержденной при министерствѣ финансовъ коммисiи).