48                                            1873                                       26 ноября

 

ГРАЖДАНИНЪ

 

ГАЗЕТАЖУРНАЛЪ ПОЛИТИЧЕСКIЙ И ЛИТЕРАТУРНЫЙ.

 

Журналъ «Гражданинъ” выходитъ по понедѣльникамъ.

Редакцiя (Малая Итальянская, д 21, кв 6) открыта для личныхъ объясненiй отъ 12 доч. дня ежедневно, кромѣ дней праздничныхъ.

Рукописи доставляются исключительно въ редакцiю; непринятыя статьи возвращаются только по личному требованiю и сохраняются три мѣсяца; принятыя, въ случаѣ необходимости, подлежатъ сокращенiю.

Подписка принимается: въ С.–Петербургѣ, въ главной конторѣ «Гражданина” при книжномъ магазинѣ АѲБазунова; въ Москвѣ, въ книжномъ магазинѣ ИГСоловьева; въ Кiевѣ, въ книжномъ магазинѣ Гинтера и Малецкаго; въ Одессѣ у Мосягина и К0. Иногородные адресуютъ: въ Редакцiю «Гражданина”, въ С.–Петербургъ.

Подписная цѣна:

За годъ, безъ доставки ..7 р. съ доставкой и пересылк. 8 р.

« полгода          «          «          ..»             «          «          ....5 »

« треть года.            «          «          ..»             «          «          ....4 »

(Служащiе пользуются разсрочкою чрезъ ггказначеевъ).

ГОДЪ                                                 Редакцiя: С.–Петербургъ, Малая Итальянская, 21.                            ВТОРОЙ

СОДЕРЖАНIЕ: Отъ редакцiи. О подпискѣ на 1874 и 1873 гг. — Императрица Екатерина II. ***. — Хроника за недѣлю. — Иностранныя событiя. ВП.......ча — Петербургское обозрѣнiе. — Изъ Москвы. Москвича. — Иногородные. (Изъ современнаго обозрѣнiя). — Отъ редакцiи газеты «Современность”. — Женщины. Романъ изъ петербургскаго большаго свѣта. I. Семейство Гагариныхъ. II. Всенощная. — Критика и библiографiя. Психологическiе Этюды; ИСѣченова. (Окончанiе). НСтрахова. — Новѣйшее описанiе С.–Петерб. губ. (Памятная Книжка С.–Петербургской губернiи АФЕлачича). НСкроботова. — Михаилъ Алексѣевичъ Макаровъ. (Некрологъ). М. — Студентъ, лицеистъ и правовѣдъ. Правовѣда X**. — Съ натуры. Изъ записной книжки наблюдателя. ИПеченева. — Послѣдняя страничка. Изъ жизни Императрицы Екатерины II. — Объявления.

Открыта подписка

на

ЕЖЕНЕДѢЛЬНЫЙ ЖУРНАЛЪ

«ГРАЖДАНИНЪ”

на 1874 годъ.

______

 

Первые 2000 подписчиковъ на 1874 годъ получатъ въ теченiе января будущаго года оть редакцiи безвозмездно лучшiй изъ снимковъ памятника Екатерины II во время церемонiи освященiя.

_______

 

на 1873 годъ.

Подписка на текущiй 1873 годъ продолжается на слѣдующихъ условiяхъ:

За годъ безъ доставки и пересылкир.           Съ доставкою и пересылкоюр.

« полгода          «          «                      4 »                   «          «                      5 »

« треть года «          «                      3 »                   «          «                      4 »

« 3 мѣсяца           «          «                      2 »                   «          «                      3 »

« 2 мѣсяца           «          «                      1 » 50 к.       «          «                      2 »

« 1 мѣсяцъ           «          «                      1 »                   «          «               1 » 20 к.

 

ИМПЕРАТРИЦА ЕКАТЕРИНА ВЕЛИКАЯ.

 

августа 1767 года, въ пятомъ засѣданiи комиссiи созванной Императрицею Екатериною II, для сочиненiя проекта новаго уложенiя, 457 человѣкъ депутатовъ Русской земли были собраны въ Грановитой палатѣ въ Москвѣ.

Изъявленiе радостнаго восторга послѣ чтенiя Большаго Haказа въ прежнихъ засѣданiяхъ, заставляло ожидать что собравшiеся представители всѣхъ сословiй Русскаго царства употреблять все старанiе показать что признательность ихъ соотвѣтствуетъ оказанному имъ благодѣянiю.

И дѣйствительно, первые ихъ разговоры въ этомъ засѣданiи были: чтó сдѣлать для Государыни, благодѣющей своимъ подданнымъ и служащей примѣромъ всѣмъ монархамъ? Остановились, какъ сказанo въ дневникѣ комиссiи, на мысли поднести безсмертный и дражайшiй титулъ Великой Матери Отечества.

Собранiю затѣмъ предложено было, чтобы означенный титулъ поднести Государынѣ въ слѣдующее воскресенье во время принесенiя Ея Величеству благодарности, что и было принято. Затѣмъ депутатъ Копорской отъ дворянства, графъ Григорiй Орловъ представилъ: что не лучшели приписать Ея Величеству слѣдующiй титулъ: Екатерина Великая, Премудрая Мать Отечества. На это согласилocь все сoбpaнie.

12 августа, въ воскресенье, депутаты собрались во дворецъ въ 11 часу.

По окончанiи божественной литургiи, Государыня, въ предшествiи двухъ маршаловъ съ жезлами и особъ придворнаго штата, и въ сопровожденiи статсъдамъ, вступила въ большую залу, въ которой передъ трономъ депутаты, въ ожиданiи торжественнаго для нихъ часа, стояли въ порядкѣ. Когда Императрица взошла на тронъ, то депутатскiй маршалъ, именемъ всѣхъ депутатовъ, началъ говорить рѣчь.

Въ этой рѣчи между прочимъ было сказано:

«Обозря благодѣющимъ окомъ Твою Имперiю, смотришь во всѣ концы вселенныя, полезныя учрежденiя и нравы собираешь отовсюду, какъ медъ трудолюбивая пчела, и пренося въ Твое наслѣдiе, насаждаешь и ростишь, побѣждая суровость климатовъ. Не нужды токмо и недостатки наши видишь, но проникая въ сокровенныя причины, исправляешь оныя. Не преходящимъ надѣляешь насъ счастьемъ, но посѣваешь сѣмена онаго въ сердцахъ нашихъ. Не страхомъ строгаго правосудiя воздерживаешь пороки, но воспитанiемъ добродѣтели ихъ искореняешь.

«Ласкательно было бы толикихъ благъ и мечтанiе, но здѣсь ощущаемъ самое дѣло. Все велико, все удивляется, и все превосходитъ далеко простое смертныхъ понятiе. Но представляя все то, что уже Тобою для насъ сдѣлано, ясно видимъ, что Ваше Императорское Величество для будущихъ токмо родовъ въ неподвижныя приводите правила, дѣйствительно устраиваемое для блаженства нашего".

Засимъ въ заключенiе сказано:

«Благоволи, Великая Государыня, да украшаемся мы предъ свѣтомъ симъ намъ славнымъ титуломъ, что обладаетъ нами Екатерина Великая, Премудрая Мать Отечества. Соизволи, Всемилостивѣйшая Государыня, принять титло, какъ приношенiе всѣхъ вѣрныхъ твоихъ подданныхъ, и прiемля оное, возвеличь наше названiе".

На эти слова Императрица, пo прочтенiи вицеканцлеромъ княземъ Голицынымъ отвѣтнаго посланiя, сказала:

«О званiяхъ же, кои вы желаете, чтобы я отъ васъ приняла, на сie отвѣтствую: 1) на Великая — о моихъ дѣлахъ оставляю времени и потомству безпристрастно судить. 2) Премудрая — никакъ себя таковою назвать не могу, ибо одинъ Богъ премудръ, и 3) Матери Отечества — любить Богомъ врученныхъ мнѣ подданныхъ я за долгъ званiя моего почитаю, быть любимою отъ нихъ есть мое желанiе».

_____

 

Cегодня, то есть 106 лѣтъ спустя, Россiя, въ лицѣ Государя правнука Екатерины, Александра II, славнаго завоевателя Россiи внутренняго счастья, ставить Екатеринѣ давно желанный русскимъ народомъ памятникъ!

Историческiй промыселъ ничего случайнаго не допускаетъ; памятникъ этотъ онъ предназначаетъ ставить тому, кто далъ русскому народу способность быть тѣмъ, что требовала Екатерина отъ суда потомства — безпристрастнымъ въ оцѣнкѣ ея дѣлъ. Свобода есть главное условiе безпристрастiя, и памятникъ Екатерины ставитъ тотъ pyccкiй Государь, который далъ и обезпечилъ pyсскому народу егo свободу. Безъ этой свободы нельзя было бы себѣ представить присутствiе русскаго народа на торжествѣ открытiя памятника Екатеринѣ II.

Да, сегодня море головъ свободнаго народа зашумитъ кругомъ этого памятника Екатерины; и какъ въ бушующемъ морѣ каждая волна спѣшитъ опередить другую, чтобы, разбиваясь о стоящую посреди нихъ скалу, придти первою, и сказать ей свое приветственное слово, и изъ этого непрерывнаго движенiя волнъ образуется одинъ ревъ, одно шумящее море; такъ точно и въ морѣ головъ у памятника Екатерины, каждый pуccкiй гражданинъ спѣшитъ опередить другаго, чтобы придти первому, съ своею мыслью, со своимъ именемъ для Екатерининскихъ дѣлъ, и всѣ эти тысячи мыслей, тысячи именъ, гдѣ каждая безсильна потому что хочетъ все высказать о Екатеринѣ, сливаясь въ одно привѣтствiе, получаютъ несокрушимую силу такого приговора русскаго народа, которому Екатерина предоставила рѣшить безпристрастно: заслужилали она титулъ Великой или нѣтъ?

Къ кому же обратиться за рѣшенiемъ этого вопроса. Къ исторiи? Но она не даетъ намъ ни одного акта въ которомъ послѣ 1767 года шла бы рѣчь о присвоенiи Екатеринѣ II имени Великой. Къ памятнику освященному сегодня? Но на этомъ памятникѣ надпись, какъ бы вдохновенная духомъ смиренiя отвѣта Екатерины II и царствованiя ея правнука, проста: «Императрицѣ Екатеринѣ II, въ царствованiе Императора Александра II.” Больше ничего въ этой надписи не сказано.

А между тѣмъ съ какимъ образомъ наши прадѣды завѣщевали нашимъ дѣдамъ, наши дѣды нашимъ отцамъ, а отцы наши намъ ихъ дѣтямъ — соединять представленiе о величiи изумляющемъ, какъ говорилъ Карамзинъ въ 1801 году, о величiи, такъ сказать, чисто русскомъ, какъ не именно съ представленiемъ о личности Императрицы? И не смотря на то что ни одинъ государственный актъ не закрѣпилъ за Императрицею Екатериною II это право на величiе и звaнie Великой, какъ закрѣпилъ его за Петромъ, не отъ нашихъ ли прадѣдовъ, преемственно изъ поколѣнiя въ поколѣнiе, прiучились мы всѣ русскiе называть Екатерину не иначе какъ Екатериною Великою, не отъ Суворовскихъ ли храбрецовъ русское войско, подобно поколѣнiямъ, смѣняясь на царской службѣ — приняло и передавало какъ лозунгъ имя Екатерины не иначе какъ въ трехъ словахъ: Великая Матушка Екатерина...

И не на этотъ ли судъ потомства положилась Екатерина, зная что судъ этотъ безпристрастенъ, что сила его несокрушима, и что содержанiе его потому такъ неисчерпаемо велико, что является ничѣмъ инымъ какъ судомъ духа русскаго народа?

Да, можно безошибочно сказать, если что нибудь еще кромѣ дѣлъ и духа этихъ дѣлъ можетъ сдѣлать ее достойною имени Великой, такъ это тотъ историческiй фактъ что историкъ, призванный въ будущемъ писать исторiю Екатерининскаго царствованiя, назоветъ ее Великою въ силу не какого либо указа, но народной воли, не выраженной нигдѣ, но прочувствованной всѣми отъ Государя до крестьянина!

______

 

Мысль вдохновившая фигуру памятника базспорно хороша. Екатерина стоитъ одна на высокомъ пьедесталѣ, уединенно, лишь въ атмосферѣ собственнаго величiя.

Такова была Екатерина II какъ Русскiй монархъ — величественное и изумительное явленiе въ исторiи Россiи, личность которую можно славить, хвалить, судить, но которую постигнуть весьма трудно, если припомнить что она прiехала въ Россiю уже образованною Германскою Принцессою.

Изучить Россiю въ мельчайшихъ подробностяхъ, и не Россiю политическую, но Pocciю какъ народъ, понять и усвоить себѣ духъ Русскаго народа до такой степени и до такихъ оттѣнковъ, чтобы думaть, чувствовать и говорить за одно съ народомъ въ торжественныя и обыденныя минуты жизни, могло бы до царствованiя Екатерины II казаться задачею свыше человѣческихъ силъ.

Генiй Екатерины II эту задачу предпринялъ и съ нею справился.

Усвоивъ себѣ гeнiй русскаго народа, Екатерина II создала то что до нея казалось неосуществимымъ: поколѣнiе цѣльныхъ русскихъ людей, людей своей земли — которыхъ долго пocлѣ Россiя называла Екатерининскими, присвоивая этому названiю какойто особенный блескъ и особенный характеръ — высокаго патрiотизма и безграничнаго отданiя себя на пользу и славу государства.

И эту мысль мы находимъ въ памятникѣ. Екатерина стоитъ надъ ними — какъ бы въ знакъ того что голова — она, а та сила, на которую она опиралась и которую собою одушевляла, были люди ею избранные изъ среды русскаго народа. Въ рисункѣ тѣхъ великихъ людей, которые составляютъ барельефъ ея пьедестала, виденъ какъ будто замыслъ художника именно сдѣлать этихъ людей Екатерининскими: чтото похожее на дружескую семью выражаетъ собою эта барельефная группа сподвижниковъ Екатерины и съ тѣмъ вмѣстѣ вѣетъ отъ нихъ духомъ чегото благороднаго, спокойнаго и свободнаго: полное отсутствiе подобострастной и рабской натянутости въ позахъ этихъ людей — составляетъ одну изъ прекрасныхъ чертъ талантливой работы барельефной группы.

Уже за нѣсколько дней открытiя памятника группы людей останавливались у него, и обмѣнивались вслухъ впечатлѣнiями. И нѣсколько разъ въ день можно было услыхать похвалу Екатеринѣ II за ея умѣнье выбирать людей. Да, это былъ чудный даръ ея генiя, но нѣтъ сомнѣнiя что она прiобрѣла его именно черезъ усвоенiе себѣ духа русской жизни во всѣхъ ея подробностяхъ. Она умѣла понять что не генiевъ ей нужно, а именно умныхъ людей, и что изъ этихъ умныхъ людей можно сдѣлать государственныхъ людей не иначе какъ приближая ихъ къ себѣ во имя государственныхъ нуждъ: приблизивъ ихъ къ себѣ, она ихъ возвышала въ ихъ собственныхъ глазахъ, возбуждая въ нихъ coзнaнie ея государственнаго къ нимъ довѣрiя, и такъ такъ государственные интересы стояли въ атмосферѣ ее окружавшей выше личныхъ интересовъ и придворныхъ интригъ, Екатерининскiе люди были связаны между собою великою идеею солидарности въ дѣлѣ служенiя Государству.

Главная идея Екатерины II, какъ Государыни, заключалась въ томъ, чтобы быть матерью русскаго народа; достичь этихъ отношенiй было какъ бы послѣднимъ словомъ ея долгой приготовительной къ управленiю Россiею задачи! И вотъ въ отношенiяхъ ея людей къ Россiи — своему oтечеству какъ будто чуялось отраженiе этого материнскаго чувства къ Россiи Государыни; Россiя входила въ ихъ семейную жизнь, и что то въ родѣ семейнаго чувства, въ свою очередь, входило въ отношенiя людей Екатерины къ Pocciи. Управлять дѣлами было не обузою и не бременемъ; и наемнаго въ ихъ тpyдѣ не было и оттѣнка: это было удовлетворенiе чисто духовной личной потребности каждаго, и не трудно понять что именно въ этомъ простомъ, правдивомъ и сердечномъ, такъ сказать, отношенiи каждаго изъ Екатерининскихъ людей къ Русскому государству и къ служенiю ему заключалась разгадка того безпримѣрнаго величiя, которымъ вѣетъ всякая страница исторiи Екатерининскаго царствованiя.

Памятникъ этотъ хотя и не во всемъ удался, но онъ удовлетворяетъ русскому чувству тѣмъ что именно этою то мыслью о Екатерининскихъ людяхъ онъ былъ какъ будто вдохновленъ.

24 ноября 1873 года.

***

______

 

ХРОНИКА ЗА НЕДѢЛЮ.

 

Ихъ Императорскiя Величества Государь Императоръ и Государыня Императрица съ Великою Княжною Марiею Александровною прибыли съ южнаго берега Крыма въ С.–Петербургъ 21 ноября въчасовъ вечера.

— Въ «Правит. Вѣстн." напечатано: Глазовское уѣздное, Bятскoй Губернiи, земское собранiе, имѣвшее свое засѣданiе съ 18–го по 21–е сентября, признавъ полезнымъ, въ видахъ уменьшенiя въ народѣ пьянства, устроить чайныя лавочки, поручило уѣздной управѣ прiискать лицъ, желающихъ взять на себя устройство лавочекъ, съ выдачею имъ для этой цѣли заимообразно пособiя. При этомъ собранiе постановило, при выдачѣ денегъ лицамъ, изъявившимъ согласiе принять на себя открытiе чайныхъ лавочекъ, брать съ нихъ обезпеченiе въ формѣ залога или вѣрнаго поручительства, и обязывать чтобы цѣна порцiи чая не превышалакопеекъ, а если это можно на первый paзъ, чтобы опредѣлена была въ три копейки. На выдачу пособiй для открытiя чайныхъ лавочекъ ассигновало 200 руб."

— Тамъ же сообщаютъ что въ Харьковѣ въ скоромъ времени предполагаютъ устроить народныя воскресныя бесѣды, на которыхъ будетъ объясняться евангелiе того воскреснаго дня, въ который будетъ происходить бесѣда.

— »Кiявлянинъ” сообщаетъ что сыскная часть полицiи въ Kiевѣ, учрежденная въ мартѣ настоящаго года, въ теченiе восьми мѣсяцевъ своего существованiя, открыла и задержала въ Kieвѣ 154 подозрительныхъ лицъ промышлявшихъ воровствомъ и мошенничествомъ, а именно: по 20 сентября 87 человѣкъ и въ октябрѣ 67, изъ коихъ 12 были отысканы и арестованы послѣ совершенiя ими преступленiй.

— »Харьк. Губ. Вѣд." сообщаютъ что маскарадъ, бывшiйноября 1873 года въ харьковскомъ коммерческомъ клубѣ въ пользу пострадавшихъ отъ неурожая жителей Самарской губернiи, далъ сбора 1.705 руб. 50 к., которые отосланы по назначенiю; расходы по устройству маскарада клубъ принялъ на собственный счетъ.

— Московская городская дума пожертвовала на вспомоществованiе страдающему отъ неурожая населенiю Самарской губ. 50,000 р.

— 11 ноября въ гХарьковѣ открыто реальное училище; поступило въ него 125 учениковъ.

— Одесскiй Вѣстникъ сообщаетъ что между татарами всего Крыма, а въ особенности Бахчисарая, центра мусульманскаго населенiя и бывшей столицы крымскихъ хановъ, города почти исключительно населеннаго одними татарами, какъ пишутъ въ «Одесскiй Вѣсникъ", замѣчается броженiе по случаю грядущей воинской повинности. Несмотря на то что заграничные паспорты не выдаются, татары ухитряются эмигрировать; говорятъ что они ѣдутъ въ Одессу и тамъ на турецкихъ кочермахъ съ радостью перевозятся въ Typцiю. Изъ Бахчисарая, какъ полагаютъ, ушло человѣкъ 200–300. Въ нѣкоторыхъ медресе взрослыхъ учащихся вовсе нѣтъ, а весной они были.

— »Моск. Вѣд." сообщаютъ что 20–го ноября въ комитетѣ министровъ будетъ происходить обсужденie внесеннаго въ этотъ комитетъ доклада Высочайше учрежденной и состоявшей подъ предсѣдательствомъ статсъсекретаря Валуева коммиссiи для изслѣдованiя нынѣшняго положенiя сельскаго хозяйства и сельской производительности въ Россiи. Обсужденie это будетъ происходить не по существу, а относительно дальнѣйшаго хода, какой имѣетъ быть данъ нѣкоторымъ важнымъ государственнымъ вопросамъ, истекающимъ изъ свѣденiй, собранныхъ этою коммиссiей.

— Тамъ же пишутъ что въ Высочайше учрежденной коммиссiи для устройства тюремной части въ Pocciи рѣшено окончательно передать завѣдыванiе какъ тюрьмами, такъ и пересылкою арестантовъ изъ министерства внутреннихъ дѣлъ въ министерство юстицiи, на что послѣдовало уже coглacie со стороны перваго изъ этихъ вѣдомствъ.

— Вятское уѣздное земское собранiе, въ засѣданiи 6–го октября, постановило предоставить предсѣдателю и членамъ постоянной ревизионной коммиссiи право осмотра всѣхъ предмѣтовъ земскаго хозяйства, и приэтомъ разрѣшило имъ безплатный разъѣздъ по земскимъ станцiямъ.

«Моск. Вѣд." сообщаютъ что въ сельцѣ Полянахъ, Московскаго уѣзда, 11–го ноября, на свадьбѣ крестьянина ИМКадетова, за обѣденнымъ столомъ собрано въ пользу голодающихъ Самарской и Оренбургской губернiи девять рублей 30 копеекъ.

— Въ концѣ ноября должно послѣдовать открытiе реальнаго училища въ Кишиневѣ.

— »Соврѣменн. Медиц." сообщаетъ, «благодаря кратковременному пребыванiю въ этомъ городѣ МѲЗдекаура, въ Томскѣ образуется медицинское общество. Профессоръ Здекауръ, во время бесѣдъ своихъ съ врачами и аптекарями, указывалъ на необходимость образованiя особаго Общества, которое должно принести разностороннюю пользу какъ въ научномъ, такъ и соцiальномъ отношенiи, и на вредъ происходящiй при разъединенности врачей отъ давленiя невѣжества на отдѣльную личность.

— Въ отвѣтъ на обвиненiе самарскаго земства въ бездѣйствiи пo вопросу о неурожаѣ нынѣшняго года, одинъ изъ гласныхъ самарскаго земства пишетъ въ «Русскiй Miръ" нижеслѣдующее: «По случаю полнаго неурожая хлѣба въ прошломъ году, губернская управа  ходатайствовала о созванiи чрезвычайнаго земскаго собранiя; при этомъ управа имѣла въ виду необходимость заблаговременнаго принятiя мѣръ для устраненiя бѣдственныхъ послѣдствiй, которыя должны были явиться естественнымъ результатомъ крайне недостаточнаго сбора въ пострадавшихъ уѣздахъ. Губернская управа не считала возможнымъ откладывать обсужденiе этихъ мѣръ до очереднаго собранiя, руководясь тѣмъ соображенiемъ что если, по ходу дѣлъ, потребуется значительная заготовка хлѣба дли продовольствiя нaceлeнiя и обсѣмененiя полей въ будущемъ году, то, за вѣроятною недостаточностью собственныхъ средствъ земства, необходимо будетъ заранѣе обратиться къ правительству за пособiемъ. Чрезвычайное губернское земское собранiе состоялось 6–го iюля 1872 года. Выслушавъ заявленiе губернатора о необходимости самыхъ точныхъ данныхъ при ходатайствѣ о пособiи, оно избрало коммиссiю и, на основанiи данныхъ, ею выработанныхъ, ходатайствовало о разсрочкѣ крестьянамъ платежа податей и повинностей и о ссудѣ въ 300,000 руб. на продовольствiе, оставивъ вопросъ объ обсѣмененiи полей безъ обсужденiя, до очереднаго собранiя; но ходатайство это осталось безъ движенiя. Открытое 3–го октября очередное губернское земское собранiе, рѣшившись раздать немедленно весь свой продовольственный капиталь на выдачу ссудъ пострадавшимъ отъ неурожая мѣстностямъ, обратилось къ правительству съ тѣмъ же ходатайствомъ, какъ и iюльскoe чрезвычайное собранiе, добавивъ къ нему ходатайство о ссудѣ 2.000,000 рублей, на обсѣмененiе полей. Данныя, которыми руководствовалось собранiе, точно указаны закономъ и имѣлись въ виду у собранiя. На основанiи 59–й ст. врем. правилъ для земскихъ учрежденiй по дѣламъ народнаго продовольствiя, опредѣленiе суммы пособiй основывается на положительныхъ мѣстныхъ свѣденiяхъ и предположенiяхъ губернскихъ и уѣздныхъ управъ о состоянiи продовольствiя въ губернiяхъ и уѣздахъ. Положительныя свѣденiя могли быть собраны только о состоянiи хлѣбныхъ запасовъ, о состоянiи урожая и о торговыхъ цѣнахъ, какъ это и требуется закономъ; опредѣленiе же мѣстностей пострадавшихъ отъ неурожая могло быть сдѣлано только на основанiи заявленiй губернской и уѣздныхъ управъ, члены которыхъ лично ознакомились съ положенiемъ озимыхъ и яровыхъ посѣвовъ въ уѣздахъ. Эти данныя въ глазахъ земскаго собранiя казались вполнѣ достаточными. Тѣмъ не менѣе иные находили что самарское земство преувеличило размѣръ нужды и что оно ходатайствуетъ о ссудѣ, не подкрѣпивъ своего ходатайства точными данными. Послѣдствiя показали что упреки эти не были заслужены самарскою управой. Между тѣмъ, благодаря частнымъ займамъ, продажѣ значительной части скота, уменьшенiю засѣвовъ и запродажѣ своего труда, крестьянское населенiе прокормилось прошлую зиму; но понятно что, при подобныхъ обстоятельствахъ, неурожай нынѣшняго года въ конецъ подорвалъ его благосостоянiе. Передъ громадными размѣрами грозящаго бѣдствiя, при истощенiи всѣхъ своихъ наличныхъ средствъ, самарскому земству оставалось одно: вновь обратиться къ правительству съ ходатайствомъ о ссудѣ. Состоявшееся очередное собранiе — къ которому если и не могли быть составлены подворныя описи, то, по крайней мѣрѣ, количество собраннаго хлѣба могло быть приблизительно извѣстно — констатировало мѣстную народную нужду и обратилось къ правительству за помощью. Еще прежде того, въ концѣ августа настоящаго года, были созваны чрезвычайныя уѣздныя собранiя; слѣдовательно о мѣстномъ бѣдствiи со стороны земства было заявлено, во всякомъ случаѣ, ранѣе конца октября мѣсяца.

— »Pусcкiя Вѣд." сообщаютъ что московское дворянство постановило дать балъ съ аллегри въ залѣ собранiя, въ пользу голодающихъ въ Самарской губ.

— Заимствуемъ изъ газеты «Современность" свѣденiя о годичномъ собранiи въ Казани братства святителя Гурiя. «Во вторник, 30 октября, въ залѣ дома городскаго общества, было годичное собранiе братства свГурiя. Къчасамъ вечера сюда собрались: предсѣдатель братства, преосвященный Викторинъ, викарiй казанскiй, члены совѣта братства, гпопечитель учебнаго округа и мѣстный губернаторъ Братчиковъ, сестеръ и постороннихъ посѣтителей было весьма незначительное число. Въ концѣ залы собранiя заблаговременно пoставленa была xopугвь братства, на одной сторонѣ которой изображенъ святитель Гурiй, а на другой — благовѣщенiе пресвятой Богородицы.

По прибытiи въ залъ высокопреосвященнаго Антонiя и послѣ пѣнiя стихиры: «Днесь благодать святаго Духа насъ собра".., воспитанники крещенотатарской школы стройно и гармонично пропѣли на татарскомъ языкѣ тропарь свГурiю. Высокопреосвященный открылъ собранiе теплымъ, задушевнымъ словомъ, въ которомъ высказалъ что братство святителя Гурiя прожило шесть лѣтъ и нынѣ вступаетъ въ седьмой годъ — годъ, называвшiйся у евревъ субботнимъ. Возблагодаривъ Бога, который помогъ братству вступить въ новое лѣто жизни, онъ съ прискорбiемъ замѣтилъ объ охлажденiи нѣкоторыхъ братчиковъ къ принятому на себя святому дѣлу. Пoпpoсивъ молитвенно содѣйствiя братству у его покровителя  — святителя Гурiя, преосвященный Антоний принесъ въ даръ икону первыхъ просвѣтителей казанскихъ — Гурiя, Варсонофiя и Германа.

По занятiи мѣстъ членами совѣта братства и прочими братчиками, пpеoсвященный Викторинъ, какъ предсѣдатель, началъ свою pѣчь въ которой ясно, отчетливо и обстоятельно указалъ на многочисленность инородцевъ Казанской губepнiи, — единственной въ этомъ отношенiи на всемъ обширномъ пpостранствѣ Имперiи. Изъ 1.670,000 казанскаго нaceленiя, 451,000 до сихъ поръ держатся мохамеданства и язычества. Въ этомъ, почти полмиллiонномъ инородческомъ населенiи только до 40,000 обратившихся  къ православной вѣрѣ, a 6,000 коснѣютъ въ язычествѣ и доселѣ. По мiровоззрѣнiю своему, казанскiе язычники могутъ быть причислены къ персидской религiи Зороастра, допускающей два начала, съ примѣсью тенденцiй и взглядовъ, заимствованныхъ отъ татаръ мохамеданъ. Изъ просвѣщенныхъ свкрещенiемъ инородцевъ казанскихъ многiе, по различнымь причинамъ, не утверждены еще вполнѣ въ вѣрѣ и въ нравственности христiанской, заражены языческими суевѣрiями и обычаями и, болѣе или менѣе, всегда склонны къ отпаденiю отъ православiя. Недавнiе примѣры уклоненiя нѣсколькихь (всегo до 12,000) тысячъ крещеныхъ татаръ въ мохамедантство огласились по всей Pocciи. И это, продолжалъ преосвященный, не за Байкаломъ, а въ центрѣ образованiя и умственной жизни, въ городѣ, гдѣ университетъ и духовная академiя. Далѣе онъ указалъ на причины отпаденiя татаръ, которыя заключаются, главнымъ образомъ, во внѣшнемъ принятiи послѣдними христiанства. Инородцыправославные, хотя и рѣдко, но ходятъ въ христiанскую церковь, носятъ крестъ и поясъ, не брѣютъ головъ, но, вмѣстѣ съ симъ, они, живя въ сосѣдяхъ съ своими прежними единовѣрцами, легко придерживаются ихъ нравовъ и обычаевъ. Такъ, совершая погребенiе на христiанскихъ кладбищахъ, они здѣсь же отправляютъ и языческую тризну. Пропаганда христiанскихъ миссiонеровъ бессильна предъ этимъ систематическимь и правильно организованнымъ обществомъ, въ главѣ котораго стоитъ муфтiй. Татарскiй мулла имѣетъ въ своей паствѣ не болѣе 200 душъ. При мечетяхъ, которыя есть почти въ каждомъ селенiи, находятся школы. Здѣсь жена муллы является ревностною помощницею своего мужа. Отъ этого религиозное образованiе и воспитанiе въ татарскихъ селенiяхъ стоитъ выше русскихъ — православныхъ, и татаринь сознательнѣе относится къ своей вѣрѣ. Вмѣстѣ съ фанатизмомъ у татаръ соединена особенная благотворительность, выражающаяся въ завѣденiи прiютовъ, печатанiи книгъ религiознаго содержанiя и даровой раздачѣ, что еще болѣе приковываетъ ихъ къ своей вѣрѣ. Малоуспѣшность православныхъ священниковъ въ Дѣлѣ миссiи происходитъ, главнымъ образомь, отъ того, что они, не будучи однородцами съ татарами, не знаютъ ихъ языка и не имѣютъ книгъ на родномъ татарскомъ языкѣ. При томь, вь православныхъ приходахъ у каждаго священника не менѣе 1000 душъ, за которыми трудно имѣть пастырскiй надзоръ. Въ заключенiе, преосвященный Bысказалъ благодарность за сочувствiе дѣлу миссiонерства братчикамъ — высокопреосвященному Антонiю, усердно заботящемуся о братствѣ, и др. — администраторамь и ученымъ, военнымъ и купцамъ.

— »C.–Петерб. Вѣд”. сообщаютъ что будто нѣкоторые изъ влiятельныхъ членовъ шуйскаго общества, недовольные печатающимися въ названной газетѣ корреспонденцiями из Шуи, и подозрѣвая что корреспондентъ — одинъ изъ учителей женской прогимназiи, рѣшили: изгнать изъ гШуи всѣхъ учителей женской прогимназiи. Съ этою цѣлью они будто бы написали коллективное прошенiе попечителю московскаго учебнаго округа, въ которомь, заявляя о своемъ недовольствѣ нынѣшнимъ составомъ учителей женской прогимназiи, просятъ назначить новыхъ учителей.

— Корреспондентъ «Волжск.–Камск. Газеты" изъ Тамбова сообщаетъ слухъ что будто предсѣдатель тамбовскаго губернскаго земскаго собранiя имѣетъ въ виду при открытiи декабрьской сессiи собранiя предложить удѣлить изъ тамбовскаго земскаго продовольственнаго капитала половину, то есть 450 т. p. на помощь самарскому земству.

______

 

ВЫСОЧАЙШIЯ ПОВЕЛѢНIЯ.

 

Для увѣковѣченiя въ средѣ учащагося въ горномъ институтѣ юношества благодарной памяти о державной основательницѣ институтa, блаженныя памяти Императрицѣ Екатеринѣ II, Государь Императоръ, 24 ноября, Высочайше повелѣть соизволилъ: учредить въ институтѣ десять стипендiй, по 300 рублей каждая, для выдачи оныхъ лучшимъ по наукамъ и поведенiю недостаточнымь студентамъ института, по опредѣленiю совѣта онаго, съ присвоенiемъ симъ стипендiямъ наименованiя «Екатерининскихъ” и съ отпускомъ потребныхъ для производства оныхъ трехъ тысячъ рублей ежегодно изъ государственнаго казначейства.

______

 

ИНОСТРАННЫЯ СОБЫТIЯ.

 

Нѣсколько недѣль назадъ испанскiя власти на островѣ Кубѣ захватили въ кубанскихъ водахъ пароходъ «Виргинiй" съ нѣсколькими десятками сѣвероамериканскихъ и англiйскихъ подданныхъ, нарядили нà–скоро нѣчто въ родѣ военноморскаго судна въ СантъЯго и разстрѣляли многихъ плѣнниковъ, уличенныхъ будто бы въ противозаконныхъ сношенiяхъ съ мятежною партiею на самомъ островѣ Кубѣ, добивающеюся присоединенiя острова къ СѣвероАмериканскимъ Соединеннымъ Штатамъ.

По поводу такого насилiя и неуваженiя къ основнымъ началамъ международнаго права со стороны испанскокубанскихъ властей*), въ послѣднее время, не переставали раздаваться самые единодушные и сильные порывы негодованiя какъ въ Американскихъ Соединенныхъ Штатахъ, считающихъ пароходъ «Виргинiй" своимъ нацiональнымъ, такъ и въ Европѣ, особенно въ Англiи. Повсюду высказывались протесты противъ насилiя и безчеловѣчiя испанскокубанскихъ властей, умертвившихъ съ парохода весьма значительную кучку сѣвероамериканскихъ и нѣсколько англiйскихъ подданныхъ и выражалась увѣренность, что вашингтонское правительство, воспользовавшись подходящимъ случаемъ, положитъ конецъ постояннымъ смутамъ на островѣ Кубѣ и присоединитъ этотъ островъ къ своимъ штатамъ, какъ издавна добивается того сильная партiя на островѣ. И въ самомъ дѣлѣ, этотъ островъ представляетъ мipу еще одну печальную картину той необыкновенной безурядицы и разнузданности нравовъ населенiя, какая (картина) вазможна лишь тамъ, гдѣ народъ не имѣетъ никакой органической связи съ правительствомъ случайнымъ и держащимся лишь посредствомъ насилiя... Въ виду этого, кажется, мысль о близкомъ присоединенiи острова къ могущественной сѣверной республикѣ вездѣ встрѣчала сочувствiе, — даже въ Англiи, столь мало оказывающей расположенiя къ этой республикѣ.

Вашингтонское правительство тогда же рѣшилось на самую энергическую политику. Броненосная эскадра еще въ первыхъ числахъ этого мѣсяца была уже снаряжена и какъбы выжидала лишь перваго приказанiя, чтобы двинуться и занять Кубу. А испанскому правительству предложенъ былъ ультиматумъ съ требованiемъ: отмѣны невольничества на островѣ, выдать пароходъ «Виргинiй", съ оставшимися въ живыхъ плѣнниками — пассажирами, выдать лицъ, на которыхъ падаетъ отвѣтственность за казни, и заплатить вознагражденiе.

Нельзя было сомнѣваться относительно того что само испанское правительство (правительство Кастелляра) постарается сдѣлать все для предотвращенiя возникшей надъ Испанiей грозы. Помимо того что едвали солидарно сколько нибудь само это правительство съ испанскокубанскими властями, дѣйствовавшими по дѣлу «Виргинiя", это правительство до послѣднихъ дней (черезъ нѣсколько недѣль срокъ полномочiй диктатуры Кастелляра истекаетъ) не могло справиться со своими внутренними ближайшими врагами: хотя энергическое бомбардированiе Картагены началось и продолжается съ удвоенной силою (и, конечно, предвѣщаетъ близкiй конецъ), но и инсургенты также обнаруживаютъ необыкновенно отчаянное сопротивленiе и обезсиливаютъ страну... и, вопреки всѣмъ надеждамъ на могущество диктактуры, не только не истребило карлистовъ, но какъбы дало возможность усилиться.

Эти послѣднiе хотя распространяли по обыкновенiю ложные слухи о неслыханной побѣдѣ надъ законнымъ испанскимъ правительствомъ, но обнаруживаютъ силу. Преслѣдованiя противъ нихъ, будтобы по причинѣ выпавшихъ большихъ снѣговъ, почти совсѣмъ прекратились: а ДонъКарлосъ старается устроить займы у европейскихъ капиталистовъ въ счетъ будущаго его королевства, тогда какъ предводители его скопищъ публикуютъ правительственнымъ офицерамъ заманчивыя обѣщанiя въ случаѣ перехода ихъ на сторону ДонъКарлоса...

И дѣйствительно, еще 17 (29) ноября телеграфъ принесъ извѣстiе изъ Вашингтона, что испанское правительство согласилось на всѣ требованiя правительства Соединенныхъ Штатовъ, а также и на почетный салютъ сѣвероамериканскому флагу въ СантъЯго. Но, не смотря на это, правительство Соединенныхъ Штатовъ взяло нѣкоторую благоразумную предосторожность: снаряженiе флота продолжалось на тотъ случай, если испанское правительство не въ силахъ былобы заставить привести въ исполненie на Кубѣ данныя имъ обязательства.

Позднѣйшiя извѣстiя показываютъ что предусмотрительность эта оказывается нелишнею. Не смотря на то что изъ Вашингтона телеграфируютъ отъ 19 ноября (1 декабря), что министръ иностранныхъ дѣлъ Фишъ и тамошнiй испанскiй посланникъ подписалъ протоколъ касательно окончательнаго соглашенiя по дѣлу «Виргинiя", и не смотря на то что президентъ Грантъ въ своемъ посланiи, прочитанномъ на другой день послѣ открытiя конгресса 20 ноября (2 дек.), говоритъ, между прочимъ, что «дѣло о пароходѣ «Виргинiя" находится на пути къ миролюбивому соглашенiю”, — положенiе дѣла, однако, нѣсколько измѣняется, судя по болѣе позднимъ извѣстiямъ. 22 ноября (4 дек.) телеграфъ принесъ слѣдующiя новости. Губернаторъ Кубы, Хонеларъ, телеграфировалъ испанскому правительству что въ виду настроенiя кубанскаго населенiя, выдача «Виргинiя" Соединеннымъ Штатамъ становится невозможною (вслѣдствiе чего онъ, губернаторъ, и подалъ въ отставку). А телеграммою отъ 23 ноября (5 декабря) изъ Нью–Iорка) извѣщаютъ что въ Гаваннѣ большинство народа рѣшилось недопускать выдачи «Виргинiя" непосредственно Соединеннымъ Штатамъ.

Такимъ образомъ, вмѣсто недавняго вопроса о войнѣ Сѣверной Америки съ испанскою республикою, теперь само собою возникаетъ вопросъ: не наступаетъли пора исполненiя опасенiй вашингтонскаго правительства относительно безсилiя Испанiи — въ буквальномъ смыслѣ слова раздираемой партiями?...

Въ то самое время какъ Испанiя истекаетъ кровью и повидимому не далека отъ территорiальныхъ потерь, другая романская нацiя, все еще извѣстная въ политическомъ мiрѣ подъ именемъ «Великой нацiи", не смотря на недавнiя страшныя пораженiя и террiторiальныя потери, — Францiя — тоже не представляетъ утѣшительнаго зрѣлища: и здѣсь мы видимъ тоже разложенiе, туже борьбу партiй, натянутую до невозможности. Разница лишь та что здѣсь пока все дѣло заключается въ разложенiи и борьбѣ парламентскихъ партiй. Но ненадобно забывать что во Францiи подобное пониженiе дѣлъ почти всегда имѣло результатомъ небумажную и несловесную борьбу...

Едва образовался, или, проще, преобразовался кабинетъ, такъ какъ глава кабинета, герцогъ Брольи, хотя и сдѣлался министромъ внутреннихъ вмѣсто иностранныхъ дѣлъ, но попрежнему будетъ заправлять кабинетомъ, въ который вошло лишь четыре новыхъ члена и едва лишь этотъ новый кабинетъ «рѣшился энергически заставить всѣ партiи уважать власть", какъ уже обнаружилось что крайняя правая сторона первая стала неблагосклонно относиться къ новому кабинету за непровозглашенiе монархiи.

Легитимистскiе органы, чувствуя себя раздраженными, и открыто становясь въ непрiязненныя отношенiя къ кабинету, заявляютъ что хотя маршалъ МакъМагонъ въ ихъ глазахъ всетаки остается тѣмъ же самымъ «честнымъ солдатомъ”, они не намѣрены оказывать поддержку политикѣ его кабинета, такъ какъ политика его не имѣетъ принциповъ... те. (прибавимъ отъ себя) не провозглашаетъ ни монархiи, ни республики, и поддерживаетъ до крайности натянутое временное положенiе дѣлъ... Между тѣмъ орлеанистскiе органы по видимому совсѣмъ покидаютъ мысль о монархiи, возлагая всю надежду «на исцѣленiе Францiи" пocpедствомъ семилѣтняго правленiя «честнаго coлдата", а бонапартисты протестуютъ противъ недавняго (секретнаго) посѣщенiя Францiи графомъ Шамборскимъ.

Рядомъ съ такимъ положенiемъ общихъ дѣлъ въ крайне неопредѣленномъ положенiи находится и процессъ Базена. Не взирая на то что противъ этого маршала въ послѣднiе дни обнаружились до крайности сильныя и компрометирующiя улики и что на дняхъ должны начаться пренiя, предвѣщающiя близкiй конецъ процесса, съ наибольшею достовѣрностью можно сказать что Базенъ не будетъ обвиненъ, а ужь во всякомъ случаѣ не будетъ казненъ. «Честный солдатъ" — маршалъ до этого не допуститъ, ибо это значило бы потерять популярность у однихъ и не прiобрѣсти сочувствiя у другихъ, такъ какъ страна едвали считаетъ самого «честнаго солдата" вполнѣ «непорочнымъ агнцемъ" во всей этой исторiи интригъ и измѣнъ послѣ Верта и Седана.

Есть еще одно важное событiе, имѣвшее мѣсто на дняхъ, на которомъ мы не можемъ не остановить вниманiя читателей. Это ходъ борьбы государственной власти съ церковью въ Германiи. На дняхъ эта борьба разразилась поистинѣ печальнымъ образомъ.

Въ серединѣ ноября стараго стиля apxieпископъ познанскiй графъ Ледоховскiй получилъ письменное приглашенie, отъ оберъпрезидента здѣшней провинцiи, въ теченiе недѣли сложить съ себя санъ apxiепископа, и въ случаѣ неисполненiя этого требованiя явиться въ церковный судъ. Но прелатъ продолжаетъ оказывать сопротивленiе и объявилъ что уступитъ лишь физической силѣ. А по позднѣйшимъ извѣстiямъ тотъ же Ледоховскiй приговоренъ судомъ къ штрафу въ 7,000 талеровъ за новое противозаконное назначенiе одного духовнаго лица, въ случаѣ же неуплаты — къ пятилѣтнему тюремному заключенiю.

ВПчъ.

_____

 

ПЕТЕРБУРГСКОЕ ОБОЗРѢНIЕ.

 

Вчера Петербургъ надѣлъ на себя праздничный видъ. Наканунѣ гадали о томъ сколько будетъ градусовъ и какая будетъ погода: если до 5° мороза, всѣмъ на открытiи памятника Императрицы Екатерины надлежало бы быть въ полной парадной формѣ безъ верхней одежды; если свыше 5°, то войска и всѣ чины имѣющiе присутствовать на церемонiи должны надѣть шинели и пальто. Полагать надо что въ эту ночь многiе молились судьбѣ о ниспосланiи одного градуса лишняго, ибо къ утру 24 ноября проснувшаяся столица узнала что 51/2°. Въ девять часовъ утра полки стали проходить по улицамъ, и проѣздъ по Невскому Проспекту отъ Литейной до Адмиралтейства загородился. Къ 10 часамъ кругомъ памятника начали толпиться войска. Памятникъ уже былъ открытъ; видимо онъ произвелъ хорошее впечатлѣнiе на массы: схвачены въ немъ двѣ главныя черты: духъ величiя и историческая вѣрность характеровъ въ позированiи барельефной группы великихъ людей, сподвижниковъ Екатерины. Самая работа поражаетъ своимъ великолѣпiемъ, изяществомъ и совершенствомъ отдѣлки.

Онъ посреди вновь насаженной дубовой рощи, на площади, ограниченной Аничковымъ дворцомъ, публичной библiотекой, Александринскимъ театромъ и Невскимъ Проспектомъ. Монументъ изображаетъ Екатерину II въ императорскомъ облаченiи, со скипетромъ, въ полукоронѣ и порфирѣ; вокругъ пьедестала группируются представители военныхъ, морскихъ и сухопутныхъ силъ, государственной, общественной и литературной дѣятельности славнаго вѣка Екатерины: Румянцевъ, Потемкинъ, Суворовъ, Безбородко, Бецкiй, Орловъ, Чичаговъ, Державинъ и Дашкова. Надпись на монументѣ: Императрицѣ Екатеринѣ II въ царствованiе Императора Александра II, 1873 года.

Какъ описываетъ «Русскiй Инвалидъ", высота памятника 211/2 аршинъ, высота статуи Екатерины — 6 аршинъ, каждой изъ прочихъ фигуръ — отъ 3–хъ аршинъ 7–ми вершковъ до 4–хъ аршинъ 12–ти вершковъ. Стоимость монумента доходитъ до 500,000 руб. Работы по сооруженiю памятника, возведеннаго по проекту академика МОМикѣшина, продолжались одиннадцать лѣтъ (съ 1862 по 1873 годъ) — столько же времени, сколько и при сооруженiи монумента Петру Великому.

Бутъ подъ памятникомъ — пять аршинъ глубины; онъ помѣщается на четырехсаженныхъ сваяхъ, вколоченныхъ въ грунтъ; между ними плотно набитъ путиловскiй плитнякъ. Весь пьедесталъ памятника состоитъ изъ трехъ рядовъ сердобольскаго финляндскаго гранита: темнокраснаго, свѣтлосѣраго и темносѣраго. Высота пьедестала надъ бутомъ пять саженъ; весь памятникъ — семь саженъ; дiаметръ пьедестала внизу девять саженъ, окружность — двадцать семь саженъ. Въ составъ пьедестала вошло 567 кусковъ гранита, общiй вѣсъ которыхъ послѣ грубой обдѣлки равнялся 22,500 пудовъ, а послѣ окончательной отдѣлки 15,500 пудовъ. Вѣсъ наибольшихъ кусковъ камня въ отдѣльности доходилъ въ выломкѣ до 4,000 пудовъ, а по отдѣлкѣ — 3,000 пудовъ въ каждомъ.

Говоря о сооруженiи памятника, необходимо отмѣтить одну особенность, состоящую въ томъ что при соединенiи всѣхъ частей памятника и пьедестала вовсе нѣтъ гвоздей, винтовъ, желѣзныхъ полосъ: все соединяется посредствомъ соотвѣтственныхъ выступовъ и гнѣздъ въ частяхъ гранита; главная статуя памятника съ ея бронзовымъ подножiемъ надѣта на подымающiйся куполъ гранита. Побныя соединенiя вызваны тѣмъ что желѣзо въ нашемъ климатѣ портится въ камнѣ. Необходимо также имѣть въ виду что вся гранитная часть памятника сплочена изъ одной массы, а не покрыта облицовкой.

Бронзы пошло на сооруженiе 3,100 пудовъ, считая въ томъ числѣ и канделябры, рисунокъ и размѣщенiе которыхъ принадлежитъ гГримму. Ему же принадлежитъ рисунокъ цѣпи вокругъ подножiя пьедестала; цѣпь имѣетъ видъ развернутаго лавроваго вѣнка.

Надъ доскою съ надписью соединены атрибуты наукъ, художествъ, земледѣлiя (колосья), военнаго, сухопутнаго и морскаго дѣла; на книгѣ, стоящей среди этихъ атрибутовъ, написано «законъ”.

Кругомъ памятника была поставлена та часть войскъ гвардiи, которая при Екатеринѣ раздѣляла ея военную славу, и военноучебныя заведенiя. Почетный караулъ у самаго памятника содержалъ отрядъ Кавалергардскаго полка, учрежденнаго Императрицею. На большой, обитой краснымъ сукномъ эстрадѣ, передъ памятникомъ, начали собираться приглашенные по повѣсткѣ сановники, а именно: члены государственнаго совѣта, министры, сенаторы, представители петербургскаго, московскаго и екатеринославскаго дворянства въ лицѣ ихъ губернскихъ предводителей, городской думы, и затѣмъ придворные чины. Первымъ объѣхалъ войска, и привѣтствовалъ ихъ Великiй Князь Николай Николаевичъ, какъ командующiй войсками петербургскаго округа. Потомъ все сдѣлалось тихо минутъ на 20. Около одиннадцати долетѣлъ издалека первый звукъ того чуднаго войсковаго гула, который возвѣщаетъ что ѣдетъ Царь; раздались команды «смирно", на «караулъ", и вслѣдъ за тѣмъ, по всѣмъ линiямъ поднялись знамена, заиграла музыка, и вскорѣ Государь на бѣломъ конѣ, съ огромною свитою показался передъ фронтомъ стоявшихъ войскъ; и чудный переходъ отъ музыки игравшей салютъ къ полному созвучьями народному гимну, сливаясь съ тысячами криковъ народнаго «ура" и привѣтствiемъ войскъ, придали картинѣ появленiе Государя передъ памятникомъ Екатерины удивительную торжественность. Объѣхавъ всѣ войска Государь вернулся въ Зимнiй Дворецъ. Опять войска стали «вольно", и опять водворилась тишина. Черезъ четверть часа все загремѣло снова. Показался Царскiй поѣздъ. Въ золотой зеркальной каретѣ съ 6–ю лошадьми, приближались Ея Величество Государыня Императрица съ Государынею Цесаревною и Великою Княжною Марiею Александровною; впереди ѣхалъ конвой Его Величества; возлѣ кареты самъ Государь, поодаль оберъшталмейстеръ Князь Барятинскiй, а за Его Величествомъ военный министръ, министръ двора, дежурные при Его Величествѣ, и затѣмъ вся свита. Во второй каретѣ Великiя Княгини Александра Iосифовна и Александра Петровна, и за ними статсъдамы и камеръфрейлины. Поѣздъ этотъ остановился на площади монумента, у дверей публичной библiотеки.

Когда Ея Величество и Ихъ Высочества вошли въ библiотеку, Государь вернулся къ войскамъ. Въ это же время митрополитъ вышелъ изъ библiотеки и отправился въ эстраду, въ полномъ облаченiи, а по Невскому показалась процессiя духовенства съ крестами, хоругвями, иконами, предшествуемая ротою дворцовыхъ гренадеръ, съ ея великолѣпными знаменами. Въ церковной процессiи шли сперва пѣвчiе, потомъ хоругви и кресты, затѣмъ столичное духовенство, за которымъ два архимандрита несли икону Казанской Божiей Матери. За нею слѣдовали викарные архiереи и члены Святѣйшаго Синода. Когда духовенство взошло на эстраду, Государь громкимъ голосомъ скомандовалъ: «на молитву" потомъ: «въ ноги"; всѣ сняли шапки, затѣмъ Его Величество и вся свита сошли съ лошадей, и Государь взошелъ на эстраду, гдѣ начался благодарственный молебенъ. Среди молебна была торжественная минута. Когда дiаконъ провозгласилъ: «преклоньше колѣна Господу помолимся", Государь скомандовалъ войскамъ «на колѣна", и вся эта безконечная, далеко уходившая цѣпь войскъ въ одинъ мигъ преклонила колѣна; водворилась тишина, раздались звуки молитвы, и невольно глядя въ эту минуту на стоявшую во всемъ величiи своего памятника Екатерину съ своими сподвижниками, и потомъ перенося глаза на зрѣлище кругомъ нее, на этого Государя столь полюбившаго Россiю, на это храброе войско, все той же крови потомство воиновъ Екатерины, Потемкина и Суворова, на этотъ народъ всегда вѣрный, всегда безконечно преданный своему Царю, и все это передъ Богомъ колѣнопреклоненное въ память Екатерины, глядя на все это, чувствовалось чтото особенное на душѣ, и не одинъ изъ стоявшихъ въ эту минуту у памятника прочувствовалъ глубоко всю внутреннюю красоту и величественную поэзiю этой минуты: чтото говорило сердцу и сердце хотѣло этому говору внимать и вѣрить, что Екатерина съ своего пьедестала и ея люди, эти такъ просто глядѣвшiе великiе люди, сливались въ одну семью со всею ее окружавшею картиною, и если Матери своего народа чествовали здѣсь памятникъ, Отецъ своего народа былъ здѣсь передъ нею, во славѣ молящихся; таже семья, таже армiя, тотъ же народъ, тѣже взаимныя чувства, таже сила, таже теплота, таже правда, таже простота этихъ чувствъ, таже несокрушимая вѣра въ эти чувства, тоже присутствiе Царя въ морѣ любви, гдѣ каждое бiенiе сердца, каждое дыханiе груди есть Его святая охрана, — да все это чувствовалось въ эти минуты всеобщаго, такъ сказать, колѣнопреклоненiя Россiи у памятника Екатерины II. Чудная была эта минута, и счастливъ тотъ кто ее видѣлъ и прочувствовалъ, ибо она не улетучивается, она входитъ въ душу какъ новая подкрѣпляющая сила, какъ дѣйствiе благодати отъ той живой проповѣди любви, которая озаряетъ вашу душу внезапнымъ неожиданнымъ свѣтомъ.

Послѣ многолѣтiя Царю и Царствующему Дому, Государь надѣлъ каску, вынулъ саблю, сошелъ съ эстрады, сѣлъ на лошадь, — настало мгновенiе молчанья, и въ тотъ мигъ, когда услышался первый звукъ провозглашенiя вѣчной памяти Императрицѣ Екатеринѣ II, Государь громко скомандовалъ: «на караулъ", команду повторилъ Великiй Князь, и затѣмъ она повторилась тысячу разъ, музыка заиграла, знамена развѣялись, раздался звонъ церквей, и по данному сигналу, съ невскихъ береговъ раздалась пальба изо всѣхъ орудiй, минута великолѣпная по своей торжественности. Да, и въ эту то минуту сердце какъ будто поняло почему никто другой, а именно Императоръ Александръ II стоялъ передъ памятникомъ Екатерины II во главѣ своего народа и войска, и первый отдавалъ ему честь какъ создавшiй и открывшiй его!

Но вотъ кончилось звучное пѣнiе вѣчной памяти, замолчала военная музыка, только пушки продолжаютъ свою канонаду; памятникъ точно еще рельефнѣе выдался на воздухѣ; тогда Государь принялъ поднесенную ему министромъ путей сообщенiя золотую медаль, отлитую въ честь торжества, благодарилъ его за успѣшное окончанiе дѣла, затѣмъ подъѣхалъ къ архитектору Микѣшину и къ группѣ трудившихся для этого памятника, и сказалъ имъ Свое Царское спасибо, а потомъ проѣхавъ кругомъ памятника одинъ, вернулся къ подъѣзду публичной библiотеки...

Потомъ войска начали проходить церемонiальнымъ маршемъ.

Когда парадъ кончился и Царскiе гости удалились отъ праздника, тогда море народа наполнило мѣсто кругомъ памятника, и до поздней ночи не отходило отъ него, постоянно смѣняясь новыми волнами. Вечеромъ Невскiй проспектъ былъ залитъ огнемъ. Четыре сильныхъ тока свѣта у памятника, направленные на него, придавали ему волшебное освѣщенiе, и выступавшая на темномъ небѣ величественная фигура Екатерины II съ подвижниками, казалась покрытою серебристымъ инеемъ, сiявшимъ мирiадами алмазныхъ блестокъ.

Такъ кончилось 24 ноября 1873 года, призванное жить въ памяти русскаго народа.

Сегодня будетъ въ Историческомъ Обществѣ, названномъ вчера Государемъ въ рескриптѣ на имя предсѣдателя Его Наслѣдника Цесаревича Императорскимъ особое торжественное засѣданiе, посвященное памяти Великой Императрицы. На немъ, какъ мы слышали, академикъ ЯГротъ прочтетъ очеркъ личности Императрицы, составленный на основанiи всего что Ею Самою было написано. Къ этому дню Императорское Русское Историческое Общество издало еще томъ своего Сборника, въ коемъ помѣщены любопытные документы иностранныхъ дипломатовъ при дворѣ Екатерины, рисующiе ея дѣятелей.

Читатели поймутъ почему мы на этомъ кончаемъ свое обозрѣнiе, и не потребуютъ отъ насъ свѣденiй къ другимъ вопросамъ относящихся.

______

 

ИЗЪ МОСКВЫ.

 

Пожертвованiе городской думы. — Прiюты для дѣтей преступниковъ. — Общество для поощренiя трудолюбiя. — Заботы объ устройствѣ библiотекъ при больницахъ. — О покупкѣ, продажѣ и мѣнѣ учебныхъ книгъ. — На память о скончавшемся ИДБѣляевѣ.

 

Однимъ изъ главныхъ предметовъ разговора въ Москвѣ въ настоящее время это — самарскiй голодъ; между тѣмъ вообще болѣе достаточные обитатели и обитательницы древней столицы еще слабо выражають дѣломъ свое сочувствiе погибающему отъ голода краю. Немного можно указать щедрыхъ частныхъ пожертвованiй, пока завершающихся въ высшей степени отраднымъ постановленiемъ московской думы — отослать отъ города Москвы 50,000 p. въ пользу голодающихъ; и такъ дума жертвуетъ за все московское населенiе почти по 10 к. отъ человѣка; говорятъ что кнВАЧеркасскiй и ДѲСамаринъ настаивали на большей суммѣ пожертвованiя: оказалось что эта большая сумма не по средствамъ городскому управленiю; но что не по средствамъ послѣднему, то должно быть совершенно доступно многимъ лицамъ, будь только у нихъ меньше словъ, больше дѣла! Или русскiй человѣкъ никогда не спѣшитъ, благодаря... Впрочемъ, оставимъ разсужденiя о причинахъ; отмѣтимъ лишь тотъ несомнѣнный фактъ: частныхъ пожертвованiй въ помощь голодающимъ самарамъ пока немного въ Москвѣ. Другое хорошее постановленiе московской думы — учрежденiе десяти стипендiй при московскихъ женскихъ гимназiяхъ въ память дня открытiя памятника Императрицѣ Екатеринѣ; самый день этотъ (24 ноября) pѣшено отпраздновать торжественною панихидой; залъ думскихъ засѣданiй будетъ украшенъ портретомъ Великой Государыни.

Нынѣшнюю корреспонденцiю мнѣ придется посвятить разсказамъ преимущественно о дѣлахъ общественной благотворительности въ Москвѣ. Недѣлю назадъ происходило близь Прѣсни освященiе новыхъ зданiй прiюта для дѣтей лицъ сосланныхъ судебнымъ приговоромъ въ Сибирь. Прiютъ устроенъ обществомъ, основавшимся для попеченiя о такихъ дѣтяхъ и существующимъ всего годъ. Но въ теченiе этого года у общества образовалось всего капитала, въ деньгахъ и недвижимомъ имуществѣ, до 110,000 р. Число членовъ до 300 лиць. Въ настоящую пору воспитывается 13 мальчиковъ идѣвочекъ. Въ мужскомъ и женскомъ отдѣленiяхъ собственно поотдѣленiя — младшее и старшее; кромѣ того имѣется малолѣтнее отдѣленiе, въ которое принимаются дѣти обоего пола долѣтняго возраста. Судя по блистательному началу дѣятельности этого общества можно ожидать отъ него успѣховъ и въ будущемъ. Обстановку прiюта, обученiе и воспитанiе дѣтей въ немъ можно лишь одобрить и искренно поблагодарить общество за всѣ добрыя заботы о дѣтяхъ. — Здѣсь кстати вспомню о другомъ подобномъ прiютѣ для дѣтей преступниковъ, устроенномъ, кажется года четыре назадъ, при московскомъ острогѣ; этотъ прiютъ содержится почти исключительно на средства КТСолдатенкова (содержанiе стоитъ до 20,000 р. въ годъ); здѣсь также есть школа; и вообще содержанiе и воспитанiе дѣтей заслуживаетъ всякаго сочувствiя; родители заключенные въ острогѣ имѣютъ право видаться по временамъ съ своими дѣтьми. Желательно, чтобы современемъ и изъ этого прiюта иныя дѣти могли быть освобождаемы отъ иныхъ родителей на всегда — ради религiознонравственныхъ цѣлей и въ интересахъ общественнаго блага.

На дняхъ праздновался юбилей десятилѣтняго существованiя московскихъ обществъ для поощренiя трудолюбiя. Общество основано по иницiативѣ АНСтрекаловой, которая и получила на юбилеѣ альбомъ съ фотографическими портретами всѣхъ лицъ, раздѣлявшихъ ея труды по дѣламъ общества. Я въ началѣ нынѣшняго года нѣсколько познакомилъ своихъ читателей съ однимъ изъ учрежденiй общества. Теперь въ самыхъ общихъ чертахъ укажу, чтó сдѣлало общество въ теченiе десяти лѣтъ: для продажи рукодѣльныхъ произведенiй (они выходили изъ рукъ бѣдныхъ семейныхъ женщинъ, не имѣвшихъ возможности для заработки отлучаться изъ дому; имъ то общество и доставляло работы шитья, вязанья и тд.) были открыты три депо обществомъ; затѣмъ три мастерскихъ (со школами) для портнихъ. Въ настоящее время, какъ мы узнали, заказовъ въ этихъ мастерскихъ весьма достаточно, и продажа издѣлiй идетъ хорошо. Наконецъ, обществомъ устроено: школа для кухарокъ, дешевые обѣды для недостаточныхъ студентовъ, народныя кухни съ чайной и Троицкая больница для неизлѣчимыхъ женщинъ; послѣдняя обязана своимъ существованiемъ преимущественно АНСтрекаловой, пожертвовавшей на ея основанiе 30,000 р. Здѣсь не мѣсто описывать эту образцовую больницу, о которой въ свое время самые сочувственные отзывы были сдѣланы въ петербургскихъ газетахъ. Какъ нибудь при случаѣ я познакомлю своихъ читателей съ ея устройствомъ.

Общество распространенiя полезныхъ книгъ взяло на себя заботы объ устройствѣ библiотекъ при больницахъ. Оно такимъ образомъ разъясняетъ необходимость этихъ работъ: кому случалось бывать въ больницахъ, чтобы навѣстить страждущихъ, тому приходилось въ иной больницѣ слыхать жалобы больныхъ на скуку отъ неимѣнiя чего либо почитать, на недостатокъ въ книгахъ. Несомнѣнно, что книга для многихъ больныхъ можетъ быть лучшимъ, если не единственнымъ развлеченiемъ, что она поможетъ иному забыть на время свои страданiя. При нѣкоторыхъ московскихъ больницахъ существуютъ библiотеки, но онѣ такъ незначительны по количеству книгъ, и кромѣ того, въ иной, книги такъ мало доступны для больныхъ, что библiотеки эти не достигаютъ своей цѣли. Между тѣмъ пополненiе ихъ потребовало бы значительныхъ денежныхъ расходовъ; а производить послѣднiе для прiобрѣтенiя книгъ — у больницъ нѣтъ средствъ. Потому Общество распространенiя полезныхъ книгъ обращается ко всѣмъ лицамъ, сочувствующимъ мысли объ устройствѣ библiотекъ при больницахъ съ усердною просьбой о пожертвованiи книгъ для этой цѣли. Сколько напр. хранится старыхъ книгъ въ шкафахъ и ящикахъ, амбарахъ и кладовыхъ при помѣщичьихъ домахъ! Пожертвованiе этихъ книгъ не могло бы быть нисколько тяжелымъ для тѣхъ, кто рѣшился бы на него, такъ какъ книги эти лежащiя безъ всякаго употребленiя часто даже служатъ стѣсненiемъ, попусту занимая мѣсто; затѣмъ онѣ расхищаются и уничтожаются совершенно безплодно. Какъ часто слышатся жалобы на то, что при покупкѣ имѣнiя отъ прежнихъ помѣщиковъ затрудняются тѣмъ, чтò дѣлать съ книжнымъ хламомъ, находящимся въ этихъ имѣнiяхъ! Жертвуя этотъ хламъ (въ которомъ всегда найдутся и хорошiя книги) въ пользу помянутыхъ библiотекъ, благотворители жертвовали бы только хлопоты и деньги, необходимыя на пересылку книгъ въ Москву. Потомъ, сколько найдется лицъ, у которыхъ всегда лежитъ безъ всякой пользы нѣсколько книгъ (напр. старые журналы), которыя они могли бы пожертвовать въ пользу указанныхъ библiотекъ безъ ущерба для себя. Наконецъ, могутъ явиться жертвователи деньгами и новыми книгами; издатели и авторы, вѣроятно, не поскупятся удѣлить хотя по одному экземпляру своихъ изданiй и сочиненiй... Пожертвованiя принимаются въ московскомъ книжномъ магазинѣ Общества, на Моховой, въ домѣ Торлецкаго. Пожертвованныя книги Общество разбираетъ, назначая однѣ книги прямо въ больничныя библiотеки, другiя для промѣна на новыя книги, либо для продажи ради тоже покупки другихъ годныхъ книгъ. На этихъ дняхъ будутъ окончательно обсужены и утверждены Обществомъ правила лучшаго устройства больничныхъ библiотекъ. Мы твердо вѣримъ что заботы Общества увѣнчаются успѣхомъ, ибо противъ благой цѣли, ради которой эти заботы совершаются и будутъ совершаться, никто ничего сказать не можетъ; такъ она истинна и благотворна! Пожелаемъ же чтобы и мѣры къ ея достиженiю были разумны. Впрочемъ, читатели мои о нихъ узнають.

Другая забота, которую готово принять на себя то же Общество по предложенiю ѲСХанова, это — болѣе дешевое прiобрѣтенiе учебныхъ книгъ учениками и ученицами всякихъ московскихъ школъ. Большинство учебниковъ въ настоящее время въ Москвѣ прiобрѣтается на Никольской, гдѣ ихъ можно купить и новые и подержанные. Учащiеся въ большинствѣ продаютъ свои старые, уже ненужные учебники и прiобрѣтаютъ другiе, въ коихъ настоитъ необходимость, подержанные, такъ какъ послѣднiе дешевле продаются. И вотъ въ этомъ случаѣ беззастѣнчивые никольскiе книгопродавцы даютъ себѣ полный просторъ пользоваться неопытностью молодаго поколѣнiя или его крайнею нуждою въ деньгахъ. Напр., экземпляръ всеобщей исторiи Иловайскаго, который стоитъ новый въ магазинѣ 85 кс., подержанный не можетъ быть купленъ на Никольской дешевле какъ за 60 или 70 к. Всякiй же ученикъ, продавая свой подержанный экземпляръ этой книги, получаетъ за него въ тѣхъ же Никольскихъ лавкахъ не болѣе 15 или 20 к. Считая при этомъ что переплетъ книги стоитъ книгопродавцу копеекъ 10, выйдетъ что вся книга стоитъ ему 25 или 30 к., а продается она за 60 и 70; съ продажи каждаго такого учебника болѣе 100% идутъ въ пользу книгопродавца, добываемую на счетъ неопытности и чаще бѣдности учащейся молодежи. Сколько намъ извѣстно, Общество сочувственно отнеслось къ предложенiю гХанова устроить при своемъ магазинѣ прiемъ подержанныхъ учебниковъ, мѣну ихъ, покупку и продажу на условiяхъ возможно болѣe выгодныхъ для помянутой молодежи. Весьма важно бѣдному ученику выгодать 30 и 40 к. на покупкѣ учебника, по вышепредставленному расчету; а при обмѣнѣ учебниковъ дороже чѣмъ въ 70 к., разница выгоды для ученика можетъ быть еще чувствительнѣе. На первый разъ Обществу предлагается обмѣнъ и прiемъ на коммиссiю для продажи и покупки всякаго рода учебниковъ для воспитанниковъ мужскихъ и женскихъ гимназiй, какъ казенныхъ такъ и частныхъ, уѣздныхъ училищъ и приходскихъ школъ. Въ послѣдствiи же, еслибъ опытъ доказалъ пользу такой дѣятельности общественнаго магазина, то Обществу можно было бы распространить свою дѣятельность и для другихъ учебныхъ заведенiй Москвы, какъ то военныхъ гимназiй, межеваго училища, техническаго училища и даже университета; для студентовъ, имѣющихъ надобность сбывать и прiобрѣтать книги и атласы, стоющiе иногда 3 ирс. и дороже, указанная услуга Общества была бы драгоцѣнна. Безъ сомнѣнiя, начальство учебное дозволитъ вывѣшивать въ учебныхъ заведенiяхъ объявленiя отъ Общества къ учащимся объ условiяхъ передачи на коммиссiю, продажи и покупки подержанныхъ учебныхъ книгъ. Думаемъ что вскорѣ магазинъ Общества распространенiя полезныхъ книгь начнетъ дѣятeльнocть, указанную гХановымъ.

Кончаю свои замѣтки печальнымъ извѣстiемъ о смерти профессора московскаго университета, юридическаго факультета, Ивана Дмитрiевича Бѣляева, послѣдовавшей 19 ноября, въ три часа по полудни. Въ теченiи своей тридцатилѣтней профессорской дѣятельности онъ исключительно занимался изученiемъ исторiи русскаго быта въ обширномъ смыслѣ этого опредѣленiя и составилъ себѣ почетное имя въ лѣтописяхъ русской исторической науки. Любовь къ изученiю русской старины воспиталъ въ немъ его учитель и потомъ другъ, МППогодинъ. С особеннымъ сочувствiемъ вспоминалъ ИД. о своихъ дружескихъ отношенiяхъ къ покойному Валуеву, племяннику Хомякова, такъ рано похищенному смертью, такъ много трудившемуся, такъ умѣвшему возбудить близкихъ ему людей на изученiе Pocciи и славянскаго мipa. По своимъ научнымъ и жизненнымъ убѣжденiямъ Бѣляевъ принадлежалъ къ кружку московскихъ славянофиловъ, бывъ въ самыхъ искреннихъ отношенiяхъ къ Хомякову, Аксаковымъ, Кирѣевскимъ. При глубокой религiозности онъ всей душой вѣрилъ въ русскiй народъ, въ его самобытныя духовныя начала, въ его великое историческое призванiе; строгое, неустанное изученiе русской старины лишь питало и оживляло въ немъ эту горячую, неподкупную вѣру. Начитанность его въ памятникахъ древнерусской письменности была изумительна. Много разныхъ сочиненiй изъ русской исторiи онъ напечаталъ; ни одинъ серьозный изслѣдователь ея не обойдется безъ помощи ихъ; много найдетъ онъ въ нихъ разныхъ меткихъ указанiй и разъясненiй. Послѣднiй трудъ, который было предпринялъ Бѣляевъ, это разсказы изъ русской исторiи, которыхъ вышло четыре книги. Для русской литературы большая потеря что трудъ этотъ неоконченъ; послѣднiй выпускъ посвященъ исторiи Западной Руси; эту исторiю Бѣляевъ желалъ изобразить возможно обстоятельнѣе, и для того послѣднее время изучалъ исторiю польскую. Православie и самобытныя духовныя силы русскаго народа — вотъ вся сущность историческихъ убѣжденiй покойнаго, убѣжденiй которыми онъ руководился въ своихъ ученыхъ изысканiяхъ. Его сочиненiя, равно какъ и лекцiи, не блестятъ внѣшними достоинствами, но ихъ значенiе внутреннее цѣнно въ высокой степени; исторiя русскаго земства ему была подробно и въ тонкости знакома, какъ знакома каждому своя родная семья, своя среда, гдѣ приходится проводить большую часть жизни. Для студентовъ онъ былъ самый доступный, добрый профессоръ; и въ комъ изъ молодыхъ людей загаралась искра сочувствiя къ родной старинѣ да приходилось ему попасть подъ руководство Бѣляева, тотъ навсегда прiобрѣталъ себѣ истинно живую любовь къ русскому народу и благодарную память о профессорѣ, беззавѣтно трудившемся многiе годы надъ разъясненiемъ характера и судебъ этого могучаго народа.

Москвичъ.

_______

 

ИНОГОРОДНЫЕ.

 

(Изъ областнаго обозрѣнiя).

 

Пословицы: «славны бубны за горами" и «тамъ хорошо, гдѣ насъ нѣтъ" — находятъ себѣ оправданiе во многихъ и очень разнообразныхъ случаяхъ. Житель сголицы ужь на что, кажется, снабженъ всякими матерiальными и нравственными удобствами, а и онъ, взявшись наприм. за роль публициста, способень впасть въ такое жалобное раздумье:  «Что мудренаго, что замѣчаютъ во мнѣ сухость, безцвѣтность, избитость! вѣдь вкругъ меня все давнымъ давно выровнено и выглажено, обсуждено и переговорено, — чтó я еще скажу тутъ новаго, оригинальнаго? Толи дѣло, еслибы я былъ на мѣстѣ обитателя какогонибудь темнаго угла или отдаленной окраины: дѣвственная природа, дѣвственные нравы и жизнь — сколько дали бы они пищи моему наблюдательному уму, моему тонкому и меткому пepy! Я отнессябы къ нимъ со всею силою моей пытливости; я изобразилъбы ихъ во всей полнотѣ, во всей ихъ рельефной своеобразности. Я не ограничилсябы какимънибудь перечнемъ административныхъ распоряженiй, извлеченiями изъ отчетовъ, да отрывочными фактами случайныхъ происшествiй, какъ это дѣлають наши губернскiе листки, которыхъ нужно перебрать иногда цѣлую кучу, чтобы изъ этого мусора извлечь малую питательную крупицу. Нѣтъ, у меня ожилъбы цѣлый край; я обобщилъбы вcѣ его крупныя и мелкiя черты, далъбы цѣльную осмысленную и любопытнейшую характеристику; создалъбы мѣстпый органъ, полный поглощающаго интереса” и пр. Иногородный житель можетъ, съ своей стороны, разсуждать такъ: «хорошо этимъ господамъ столичнымъ; живутъ они при полномъ освѣщенiи, все вкругь нихъ кипить, — все имъ доступно, и языки у нихъ развязаны, — можно, съ извѣстнымъ умѣньемъ и тактомъ, говорить все и обо всемъ; а попробовалибы быть на моемъ мѣстѣ: вокругъ — пустота, а попадешь на что нибудь вызывающее на размышленiе, то говори да оглядывайся, чтобы не задѣть когонибудь или чегонибудь; а чуть задѣлъ — урѣжутъ, да мало того что урѣжутъ, самого сократятъ или отринутъ. Задумалъ бы что нибудь посерьезнѣе, покапитальнѣе — способовъ нѣтъ: нужно предварительное чтенiе, нужны источники для справокъ, — а гдѣ ихъ взять?...

Такое двухстороннее подтвержденiе пословицы: «тамъ хорошо, гдѣ насъ нѣтъ” существуетъ давно; но мы становимся на сторону иногородныхъ, вмѣстѣ съ авторомъ книги «Десять лѣтъ реформъ", вь которой такъ обстоятельно говорится о невыгодномъ положенiи иногородной печати, сравнительно со столичной. Иногородной печати, вмѣсто зависти или нареканiй, надлежитъ сочувствовать, потому что въ ней, не смотря на невыгодность ея положенiя, замѣтно движенiе впередъ. Многiя частныя перiодическiя изданiя, образовавшiяся съ не очень давняго времени въ разныхъ пунктахъ русской области, живутъ и развиваются, и все чаще слышатся въ нихъ живые голоса, а еще живѣе и сердечнѣе становятся эти голоса въ такую пору общественнаго возбужденiя, какую мы переживаемъ теперь. Нужно цѣнить эти голоса, нужно желать, чтобъ они не замирали въ пространствѣ. Въ настоящую минуту все настроено въ одномъ и томъже грустномъ тонѣ, какъ будто всѣ мысли и чувства устремлены въ одну и туже сторону — къ широкимъ заволжскимъ полямъ, гдѣ расположены лишившiяся дневнаго пропитанiя самарскiя селенiя. И нѣтъ такого иногороднаго изданiя гдѣбы вы не встрѣтили почти въ каждомъ нумерѣ чегонибудь относящагося къ этому овладѣвшему всѣми предмету — то воззванiе о помощи, то предложенiе различныхъ способовъ спасенiя, то наконецъ описанiе настоящаго положенiя бѣдствующихъ, изыскание коренныхъ причинъ бѣдствiя и соображенiя о будущихъ путяхъ выхода изъ него. Ктото Свъ помѣстилъ вь «КамскоВолжской газетѣ" статью подъ заглавiемъ: «Бытъ самарскаго крестьянина". Грустная статья! «По пригорку, говорится въ ней между прочимъ, въ лирическомъ безпорядкѣ, раскинулось село, низменное и сѣренькое, точно скопленiе кучъ навоза, — только церковь, бѣлая и стоящая на видномь мѣстѣ, вселяетъ въ душу чтото отрадное. Действительно, деревня, не имѣющая церкви, вслѣдствiе своего однообразiя и сѣроватаго колорита, наводитъ значительно болеѣ грусти, чѣмъ село, отличающееся отъ первой только тѣмъ что посреди его возвышается Божiй храмъ”. «Подъѣзжаете къ селу. Прежде всего встрѣчаютъ васъ навозныя кучи. Берега подпруженной внизу села рѣки также украшены ими" «Улица представляетъ то рядъ лужъ и непроходимую грязь, то рядъ сорныхъ кучъ и слой тонкой навозной пыли. Печально, съ поникшей головой, бредутъ на водопой низкорослыя, шершавыя и щедушныя крестьянскiя лошади. Онѣ веселы, игривы и относительно красивы только до 2—3 летѣ, пока не запрягутъ ихъ въ работу; работающая крестьянская лошадь всегда какъто сурова, пожалуй апатична и — то до безконечности покорна, то невыносимо упряма. Ея настроенность идетъ въ рядъ съ настроенностью ея хозяина; онъ весело рѣзвится въ дѣтствѣ, игривъ обыкновенно въ юности, — но съ нравами взрослаго получаетъ и угрюмость, и постоянно какъ будто задумчивый видъ... ему уже не играется" и пр. Все это не новое, нo насъ увлекаетъ навѣянный минутой тонь, которымъ очевидецъ рисуетъ картину степной русской деревни. Самое трогательное въ статейкѣ – разсказъ дѣдушки, содержащiй исторiю ихъ селенiя. Когда, видители, дѣдушка былъ еще мальчишкой, и отецъ его съ нѣсколькими земляками, пришли селиться на это мѣсто, — тогда кругомъ были еще лѣca, и рѣчка текла не широкая, но глубокая; вода въ ней была такая свѣжая и чистая, рыбы въ ней было невѣсть чтó, и бобры водились, — потому она и названа Бобровкой. Сначало было всего дворовъ 5–6, а потомъ пришли другiе, селенье стало большое, и тутъ — лѣсъ сталъ рѣдѣть, рѣдѣть, да и весъ пропалъ, потому что рубили зря; рѣчка завалилась навозомъ, обмелѣла — пришлось подпруду сдѣлать, и вода стала въ ней мутная да вонючая. Потомъ пошли невзгоды. «Туть это французъ нашелъ; до насъто не дошелъ, да нашихъ много ему навстрѣчу ушло". Пpoшло нѣсколько лѣтъ — деревня выгорѣла; долго не могли справиться. Только что стали отдыхать  — нагрянула холера. «И того всего работниковъто было немного, а послѣ нея стало еще меньше. Собрали послѣ того коекакъ на храмъ Божiй, — построили, да знать мало туда ходили да плохо молились: Господь и не давалъ годка дватри хлѣбца. Совсѣмъ плохо было!” Село сильно побѣднѣло, однако все коекакъ тянулись. Прошло еще лѣтъ десятокъ — опять холера! И пошло все врозь. Тутъ и старуха у дѣдушки умерла; сына работящаго Богъ прибралъ, и невѣстка скоро за ними пошла. Внука подростка дѣдушка въ работники отдаль, а самъ... «въ другой paзъ и Христовымъ именемъ поживешь. А отецъ былъ первый мужикъ на деревнѣ, одинъ изъ первыхъ садчиковъ, домъ полная чаша, и денегъ въ горшкахъ было много”. А теперь? «Много бѣдъ и напастей видѣли мы, а самая горечь впереди... Будетъ, кормилецъ, заключаетъ дѣдушка, — не въ моготу ужъ и говоритьто мнѣ".

Этотъ безхитростный разсказъ обыкновенной исторiи естественно указалъ слушателю на четыре «гигантаврага" благополучiя крестьянина: неурожаи, cкотcкiе падежи, пожары и эпидемiи, которые «составляютъ едвали не 99% неблагопрiятствующихъ ему влiянiй” и противъ которыхъ видитъ онъ одно дѣйствительное opyжie — науку: орошенiе, удобренiе, надлежащее расположенiе поселенiй и домовъ въ нихъ, наблюденiе за чистотой, за доброкачественностью  почвы, воздуха, воды и пищи и пр. — все это мѣры, которыми располагаетъ наука.

Все это умныя и теплыя рѣчи, но гСвъ, говоря о «гигантахъврагахъ" крестьянскаго благополучiя, прибавилъ еще слегка нѣсколько словъ о «крестьянской лѣни”, замѣтилъ что «лѣнь есть общее свойство всѣхъ людей, представляющихъ извѣстную комбинацiю инертной матерiи”, Этого было довольно, чтобы вызвать энергическое возраженiе со стороны другаго публициста, подписавшагося именемъ Robert. Посмѣявшисъ надъ теорiею лѣни, какъ общаго свойства вcѣxъ людей, и доказавъ ея ошибочность, онъ заключаетъ свое возраженiе такъ: «Что касается въ частности до лѣни русскаго мужика, о которой такъ много накричали, то она достаточно объясняется уже тѣмъ однимъ что русскiй мужикъ убйственно плохо ѣстъ... Въ самомъ дѣлѣ, посмотрите на мужика зажиточнаго — отличаетсяли онъ лѣнью? Посмотрите, напримѣръ, на лоцмановъ, управляющихъ нашими пароходами и получающихъ от 300 до 600 руб. въ лѣто, чтото не слышно, чтобы пароходовладѣльцы жаловались на ихъ лѣность. Посмотрите на нашихъ лавочниковъ, лабазниковъ, калачниковъ и тп. — вѣчно занятый, вѣчно подвижный и суетящiйся народъ, не хуже любаго американца; но попробуйте кормить ихъ однимъ чернымъ хлѣбомъ, пустыми щами, кашей безъ масла и тпод.,  — и увидите что они изъ бойкихъ, подвижныхъ и говорливыхъ превратятся въ вялыхъ, неповоротливыхъ, угрюмыхъ и молчаливыхъ; а между тѣмъ ихъ работа въ десять разъ легче работы земледѣльца. Но ко всему этому считаю долгомъ прибавить что если я употребляю здѣсь слово лѣнь, то вовсе не потому чтобы я самъ находилъ его умѣстнымъ. Напротивъ, я глубоко убѣжденъ что трудолюбiемъ русскiй мужикъ не уступаетъ ни на iоту ни нѣмцу, ни французу, ни англичанину, ни американцу, и трудится несравненно больше ихъ. Тó что называютъ его лѣнью — это не лѣнь, а истощенiе; это признаки убитой силы и убитой энергiи. Поставьте себя на его мѣсто и потомъ говорите о лѣни!

Не можетъ быть, чтобы кто нибудь посѣтовалъ на насъ за выписку этой тирады, хотя бы даже тотъ, кому она гдѣ нибудь уже попадалась. Мы изображаемъ одушевленное настроенiе иногородныхъ, вызванное народнымъ бѣдствiемъ, и любуемся рѣчью, такъ горячо и твердо направленною въ защиту нашего труженика, бьющагося и «убивающаго силу" надъ своимъ «экстензивнымъ” хозяйствомъ. (Извините за это языколомное для русскаго человѣка французское словечко: намъ оно очень понравилось у нѣкоторыхъ петербургскихъ публицистовъ, которые иногда съ наслажденiемъ усыпаютъ имъ, въ перемѣсъ съ «интензивнымъ”, свой прекрасный слогь). Да! надо послушать очевидцевъ объ этихъ истощающихъ свои силы труженикахъ. Слышали мы, напримѣръ, какь изъ Бѣлозерскаго и прилегающихъ къ нему уѣздовъ ходятъ крестьяне въ Бѣлозерскъ наниматься вести суда. Идутъ они изъ дома безъ гроша денегъ; берутъ только хлѣба на дорогу и съѣдаютъ его весь до Бѣлозерска, въ надеждѣ что тамъ тотчасъже будетъ ряда, и начиная ряду, ставятъ первымъ условieмъ — немедленно обѣдъ; но наниматели жмутъ ихъ, предлагая безобразно дешевую цѣну, и ряда длится двое и трое сутокъ. Наконецъ — порѣшили, и готовится обѣдъ, состоящiй изъ однаго блюда — пшенной каши. Свидѣтельочевидецъ разсказывалъ, какъ на его глазахъ одинъ порядившiйся мужичокъ подсѣлъ къ котелку съ кашей, поѣлъ вдоволь, да ужь и не всталъ отъ котелка: тутъже Богу душу отдалъ. Полицiя исполнила свой долгъ — распорядилась вскрытiемъ тѣла. Не нашли ничего, кромѣ большаго количества каши въ желудкѣ: покойный приступилъ къ ней послѣ трехдневнаго голоданья.

Возвратимся къ мыслямъ иногородныхъ о великомъ самарскомъ голодѣ. Въ виду извѣстiй что для полнаго возстановленiя благосостоянiя бѣдствующихъ крестьянъ нужна огромная сумма, обременительная даже для правительства, предлагаются разные источники для покрытiя этого тяжелаго расхода. Одно изъ такихъ предложенiй особенно поражаетъ обѣщаемой суммой. ГДмитрiй Халтуринъ придумалъ такой планъ… Пусть, говоритъ онъ, правительство ссудитъ самарское земство такимъ количествоиъ рублей, которое бы сразу заглушило стоны и вопли голодающаго населенiя и сразубы поставило его на ноги, и пусть за тѣмъ предложитъ компанiямъ желѣзныхъ дорогъ увеличить плату за проѣздъ пассажировъ и за перевозку груза по всѣмъ линiямъ въ такомъ безобидномъ для публики размѣрѣ: на каждый пассажирскiй билетъ отъ 5 до 20 коп., смотря по разстоянiю, и на каждый пудъ груза по одной только копейкѣ. Отъ этого налога произошлобы слѣдующее. Въ 1871 году по всѣмъ линiямъ желѣзныхъ дорогъ проѣхало (по календарю гСуворина) 18 миллiоновъ пассажировъ и перевезено 882 миллiона пудовъ груза. Не принимая въ расчетъ 1872 и 1873 гг., въ теченiе которыхъ сѣть желѣзныхъ дорогъ увеличилась, а беря цифры 1871 года, мы, если предположимъ что каждый пассажиръ заплатитъ въ 1874 году на свой билетъ лишнiя 10 коп., а на пудъ груза лишнюю копейку, — получимъ сумму въ 10,620,000 рублей! Эта сумма, собранная въ пользу голодающихъ съ проѣзжающей публики, можетъ поступить въ уплату правительству за его единовременную ссуду. Многимъ, можетъ быть, покажется что цифра 10 миллiоновъ даже черезъ чуръ велика и что достаточно будетъ половины, — но остатки этой суммы могутъ быть положены въ основанiе постояннаго фонда для помощи голодающимъ”.

Прежде всего — всякая придумка, исходящая изъ добраго желанiя, почтенна, а потомъ — пусть разбираютъ ее тѣ, вниманiю которыхъ она предлагается. Конечно, 882 миллiона пудовъ груза, на которые падаетъ самая большая часть предполагаемаго сбора (8,820,000), не входитъ въ составъ «проѣзжающей публики", но это бы еще ничего, а главное пудыто эти, по перевозной платѣ, зависящей отъ качества груза и разстоянiя перевозки, очень разнообразны, чутьли даже не разнообразнѣе проѣзжающей публики, такъ что класть на всѣ ихъ ровно по копейкѣ — ужъ не знаю будетъли удобно. А всетаки — 10 миллiоновъ рублей, хотьбы даже уменьшенные на половину, — если гХалтуринъ согласится на эту уступку, — такъ привлекательны и сулятъ такое благополучiе для несчастныхъ самарцевъ что мы будемъ мечтать о нихъ, пока ктонибудь не докажетъ неудобоисполнимости предлагаемой мѣры.

Финляндцы, заявившiе, какъ извѣстно, живое сочувствie знакомому имъ бѣдствiю, собрали поноября въ пользу самарцевъ 44.800 марокъ, те. 11.200 руб., но сборы и въ ноябрѣ еще продолжаются по всей Финляндiи. Собранныя деньги отсылаются въ канцелярiю мѣстнаго генералъгубернатора и изъ нея, чрезъ министерство внутреннихь дѣлъ, доставляются по назначенiю. Московская дума, послѣ прочтеннаго въ ея засѣданiи 9–го ноября письма предсѣдателя бузулукской земской управы — Демьянова, на имя московскаго городскаго головы, о положенiи мѣстнаго населенiя, ассигновала въ помощь ему 50.000 руб., которые, какъ сообщаютъ «Голосу”, «будутъ переведены немедленно". Наконецъ — Рига… ХХ «Рижскiй Вѣстникъ" 24 октября открылъ подписку (и собралъ по 15–е ноября 1.312 р.); 7 ноября онъ заявилъ мысль что полезно «организовать дѣло общественной благотворительности", именно — составить комитетъ пособiя самарцамъ; 9–го редакцiя упомянула и объ обращенныхъ къ ней вопросахъ: «неужели бѣдствiе такъ велико? Да сколькоже именно нужно, чтобы помочь нуждающимся? (Какъ характерны эти вопросы!) 13–го таже редакцiя объявила что «комитетъ пособiя самарскимъ крестьянамъ” утвержденъ лифляндскимъ губернаторомъ, а на другой день изложили исторiю комитета, немножко похожую на тѣ исторiи, о которыхъ у Гоголя прiятная дама говоритъ: «сканапель истоаръ”. Видители: «Rigasche Zeittung” сначала сказала что «о нацiональностяхъ никогда не было и помину въ Ригѣ въ дѣлахъ благотворительности", а потомъ, 12 ноября, помѣстила воззванiе, подписанное генералъсуперинтендентомъ, резидирующимъ ландратомъ и ратсгерами, и приглашающеe согражданъ собраться 15 ноября въ зданiи музея, чтобы «избрать" комитетъ пособiя самарцамъ, въ то время, когда такойже комитетъ, только по почину «Рижскаго Вѣстника”, те. русскому, уже былъ утвержденъ и собирался на совѣщанiе. Такимъ образомъ, не смотря на отсутствiе, «помина о нацiональностяхъ”, случилось нѣчто всетаки довольно харектерное: дѣло благотворительности вышло двухъголовымъ — одна голова русская, другая нѣмецкая. Чтожь? можетъ быть возникнетъ между сими двумя головами взаимное соревнованiе, отъ котораго нельзя ждать худаго; тѣмъ теплѣе самарцы помолятся за соревнующихъ.

А въ разрѣшенiе рижскаго вопроса: «неужели такъ велико бѣдствiе?” Хорошобы прочесть вопрошающимъ слѣдующiя строки, присланныя въ «Современныя Известiя” изъ Саратова: «Вы изъ газетъ представить не можете ни зiяющихъ ужасовъ этой кары Божiей, ни угрожающихъ ея размѣровъ. Пожертвованiя нашей губернiи, ближайшей къ пострадавшей, ничтожны, и вообще спѣшной помощи въ сколько нибудь соотвѣтствующемъ бѣдствiю размѣрѣ ни откуда не приходитъ. Народъ гложетъ землю, бросается на то, отъ чего отворачиваются собаки, и въ концѣ концовъ — мретъ съ голоду”.

Если сказать правду — рижскiй вопросъ: «неужели такъ велико бѣдствiе?” страннохарактеренъ только потому, что задается теперь, въ текущемъ ноябрѣ; а пораньше, можетъ быть, многiе долго задавались такимъже вопросомъ, и — не оттоголи до сихъ поръ не приходитъ «спѣшная помощь въ скольконибудь соотвѣтствующемъ бѣдствiю размѣрѣ”? Вскорѣ послѣ появленiя извѣстнаго письма графа ЛНТолстого къ издателямъ «Московскихъ Вѣдомостей”, намъ самимъ случалось не разъ слышать изъ устъ петербуржцевъ слова: «да правдали? не слишкомъли все это преувеличено?" Страшно вспомнить про это скептическиспокойное правдали? теперь, когда читаешь о такихъ «зiяющихъ ужасахъ!

При этомъ надрывающемъ душу несчастiи остается одно, вдали мерцающее утѣшенiе: не потрясетъли оно, это несчастiе, весь нашъ организмъ на столько, чтобы вызвать наконецъ дремлющiя въ немъ силы на рѣшительную и дружную борьбу съ нашей такъ часто смѣющейся надъ нами, но въ сущности доброй физической природой? Вѣдь урокъ очень сильный!

______

 

ОТЪ РЕДАКЦIИ ГАЗЕТЫ «СОВРЕМЕННОСТЬ”.

 

Въ 47  «Гражданина", на стр. 1264, въ подстрочномъ примѣчанiи редакцiи говорится будто «статья учителя сельской школы МОрлова, подъ заглавiемъ «Кабацкое дѣло", напечатанная въ нынѣшнемъ году въ 23  «Гражданина", вся цѣликомъ (?!) перепечатана (?!) недавно въ газетѣ «Современность",  67, безъ обозначенiя откуда она взята".

По этому поводу редакцiя «Современности" считаетъ долгомъ объяснить что помѣщенная въ 87 (а не 67) № ея изданiя статья гОрлова «Кабацкое дѣло" не перепечатана изъ «Гражданина", а набрана прямо съ рукописи автора, присланной на имя редакцiи «Современности” (вмѣстѣ съ тремя статьями отъ другаго корреспондента), при особомъ письмѣ нашего корреспондента. Такъ какъ означенная статья написана въ интересахъ церкви и православнаго духовенства, служенiе которымъ составляетъ главную задачу нашей газеты: то редакцiя «Современности", не имѣвъ причинъ задаваться вопросомъ и — тѣмъ болѣе — наводить справки о томъ, была ли гдѣ нибудь напечатана эта статья или нѣтъ, по исправленiи ея помѣстила ее въ 87 № своей газеты, выставивъ подъ нею полную фамилiю и даже полный адресъ автора ея, и тѣмъ самымъ указавъ на источникъ откуда она взята. О напечатанiи же этой статьи въ «Гражданинѣ" и о присылкѣ другаго экземпляра рукописнаго оригинала ея къ намъ, редакцiя «Современности", къ сожалѣнiю, узнала въ первый разъ только изъ 47  «Гражданина".

______

 

ЖЕНЩИНЫ.

 

Романъ изъ петербургскаго большаго свѣта.

 

I.

 

СЕМЕЙСТВО ГАГАРИНЫХЪ.

 

Въ 1869 году на святкахъ зима уже стояла въ Орловской губернiи. Въ двадцати пяти верстахъ отъ харьковскаго шоссе, въ имѣнiи своемъ, въ Симаковѣ, жило семейство Гагариныхъ состоявшее изъ Анны Александровны — вдовы уѣзднаго предводителя дворянства, двухъ дочерей Ольги и Елизаветы Николаевны, изъ которыхъ Ольгѣ было 18, а Лизѣ 19 лѣтъ, и сына Володи, 17 лѣтъ, приготовлявшагося въ ту пору поступить въ гвардейскiе юнкера въ Петербургѣ.

Семья эта имѣла средней руки состоянiе: восемь мѣсяцевъ проживала въ деревнѣ, а четыре въ Москвѣ. Но въ эту зиму шла рѣчь о переѣздѣ въ январѣ на зимнiй сезонъ въ Петербургъ, для опредѣленiя Володи въ полкъ, а также для того чтобы дочерямъ показать Петербургъ и всѣ его прелести.

Аннѣ Александровнѣ было немного болѣе сорока лѣтъ. Она была средняго роста, хорошо сложена, хранила на себѣ слѣды недавно еще блиставшей красоты; глаза были очень живые, голубаго цвѣта, носъ чутьчуть сгорбленный, ротъ былъ очень маленькiй, и подбородокъ на столько выдавался что въ ея лицѣ можно было признать женщину съ характеромъ. Въ глазахъ и улыбкѣ было много симпатическаго, и вообще, по наружности, Анна Александровна принадлежала къ тѣмъ женщинамъ, съ которыми всегда хочется знакомиться, потому что знаешь что онѣ заговорятъ съ участiемъ о васъ, о вашей семьѣ, о деревнѣ, о Пушкинѣ и о поэзiи, о добромъ житьѣбытьѣ въ прошедшемъ, словомъ обо всемъ заговорятъ естественно и при томъ симпатически, и вы знаете навѣрно что фальши отъ нихъ въ разговорѣ никогда не услышите. Любимое выраженiе ея было: «нѣтъ, можетъ ли это быть"? и говорила она эти слова такъ оживленно и съ такимъ искреннимъ участiемъ, что всякiй, кому она это говорила, какъ будто оживлялся отъ этихъ словъ, и даже когда былъ отъ природы скученъ, дѣлался точно живѣе.

Елизавета Николаевна была въ полномъ смыслѣ слова красавица и въ добавокъ очаровательно мила. Темнорусые волосы ея недавно, увы, по случаю болѣзни обстриженные, успѣли на столько вырости, что падали на плечи; брови были темныя, чутьчуть дугообразныя, подъ ними, изъза большихъ рѣсницъ, глядѣли удивительно бойко и въ тоже время кротко, глубоко и очень неглупо, голубые глаза, въ которыхъ сказывалось что ей на этомъ свѣтѣ много разрѣшать загадокъ впереди, что жизнь она усложнять не будетъ ни за что, но что сама будетъ жертвою этихъ усложненiй, и что къ тому же если всѣ и полюбятъ ее, куда бы она ни попала, но за то не всѣ ее поймутъ. Носъ у нея былъ небольшой и прямой; верхняя губа чутьчуть была приподнята, а подбородокъ былъ какъ у матери. Росту также была она, какъ мать, средняго, и также какъ она удивительно грацiозно и стройно сложена. Любимымъ ея словомъ было «развѣ?" которымъ, сама не вѣдая почему, она замѣняла слово «будто?"; любимое ея движенiе было внезапно поднимать голову, какъ будто мигомъ взглянуть въ самую глубину взгляда ея собесѣдника, и затѣмъ опустить голову внизъ, какъ будто притаившись въ свой милый внутреннiй мiрокъ.

Ольга, какъ это часто бываетъ въ семьяхъ, была полный контрастъ съ своею сестрою. Въ ней все было правильно, красиво и свѣже, но все у нея было снаружи, и хорошее и дурное; такъ и казалось что ни одна мысль и ни одно чувство ни за что не хотѣли оставаться взаперти ни на одну секунду, и что сущность ея души заключалась въ томъ чтобы непремѣнно высказываться. При этомъ Ольга была славная русская дѣвочка, сердилась точно злѣе ее не было никого на свѣтѣ, а глядь черезъ пять минутъ, смотря на нее и слушая ее, можно было поклясться, что добрѣе ее тоже никого не могло быть на свѣтѣ. Любимое выраженiе ея было: «нѣтъ, это ужасно!" или «ужасно хорошо!", или: «ужасно дурно!

Володя былъ полузадумчивый, полуудалой, полулѣнивый и очень умный красавецъ. Волосы его были бѣлокурые съ темнымъ отливомъ, причесаны небрежно; большiе синiе глаза съ чудными бровями выражали, какъ глаза сестры его Лизы, много душевной жизни, и тоже что то ребяческидобродушное. Когда Володя кого нибудь видѣлъ въ первый разъ, глаза у него точно дѣлались больше, и точно потому дѣлались больше, что глаза его должны были отвѣтить ему на вопросъ души: что это за человѣкъ? Цвѣтъ его лица былъ скорѣе блѣдный чѣмъ розовый; чутьчуть надъ губами проглядывалъ бѣлокурый усъ; въ профиль онъ былъ даже поразительно хорошъ; сложенъ великолѣпно; много грацiознаго, небрежнаго и аристократическаго во всей фигурѣ; чисто русскiй типъ, коего главная прелесть заключалась въ томъ что видно было что онъ никогда еще надъ своими внѣшними преимуществами не задумывался, и можетъ быть не зналъ даже о нихъ; натура на распашку и широкая, но внутренняя жизнь — нини — наружу не выглядывала.

Но къ семьѣ еще принадлежало другихъ два члена: Ѳiона Трофимовна, старая нянюшка дѣтей, и другъ семьи — сосѣдъ помѣщикъ, отставной гусаръ, полковникъ Ѳедоръ Филимоновичъ Cyxотинъ. Оба эти члена семьи Гагариныхъ были своеобразные типы, но, увы, не нынѣшняго, а того времени. Ѳioнa Трофимовна была родомъ изъ дворовыхъ Гагариныхъ, неграмотна, но въ теченiи 20 лѣтъ пребыванiя въ домѣ прiобрѣла, непонятно какъ, аристократическiя по тонкости чувства, которыя по видимому только могутъ быть доступны душѣ самой образованной; любить она умѣла болѣе чѣмъ крѣпко семью своих питомцевъ; это не было слѣпое обожанiе; это была всевидящая, всечующая любовь и сердца и ума, отъ которой тягости никому не было, но всѣмъ было и тепло и прiятно, и отъ которой въ тоже время ни одно миганье глазъ, ни одно самое незамѣтное движенiе на лицѣ членовъ семьи Гагариныхъ не ускользало; все она понимала; когда спрашивали — говорила, когда не спрашивали — носила въ себѣ до перваго спроса. Анна Александровна съ нею обращалась какъ съ подругою, а дѣти какъ съ доброю тетушкою; Ѳiона Трофимовна принимала это обращенiе, какъ должное ей, безъ удивленiя, но въ тоже время безъ малѣйшаго даже намека на то что дескать она сознаетъ что вышла изъ дворовыхъ, а попала Богъ вѣсть какъ высоко! Врожденный тактъ былъ ея отличительною чертою. Ѳедоръ Филимоновичъ Сухотинъ былъ красивый молодой гусаръ лѣтъ 46. Это былъ человѣкъ холостой, который, протянувъ не особенно счастливо гусарскую карьеру, разлюбилъ шампанское, лафитъ, лошадей, фронтъ, «Русскiй Инвалидъ", кадрили и пикники съ дамами, и взамѣнъ всего этого страстно полюбилъ семейство Гагариныхъ, въ которыхъ нашелъ все для себя, и счастье, и полный миръ съ жизнью, и даже любовь. Онъ былъ влюбленъ въ Анну Александровну и въ тоже время въ ея дочь Ольгу; но самъ не зналъ въ точности: въ кого больше и сильнѣe. «Анну Александровну я люблю давно, это правда", говорилъ себѣ Сухотинъ, «Ольга была еще ребенкомъ, когда я любилъ Анну Александровну, но за то Ольга куда какъ свѣжѣе матери, розанчикъ, просто розанчикъ, и вѣдь какъ грацiозна! Нѣтъ я рѣшительно влюбленъ въ Ольгу!" И только что онъ это договаривалъ, ходя по гостинной въ домѣ Гагариныхъ, какъ входила Анна Александровна: отъ одного шелеста ея шелковаго платья забивалось у Сухотина сердечко; онъ останавливался какъ будто предъ торжественнымъ шествованiемъ богини, и начиналъ смотрѣть на каждое движенiе Анны Александровны, и каждое изъ этихъ движенiй напоминало бѣдному Сухотину его rycapскie годы, и многое многое чтò ему было мило, и напоръ воспоминанiй былъ такъ силенъ, и такъ очаровывалъ его чувства къ Аннѣ Александровнѣ, что Сухотинъ говорилъ себѣ: «нѣтъ, хоть убейте, а я просто влюбленъ въ Анну Александровну!" А когда раздавался звукъ ея какъ будто влажнаго, мягкаго и въ тоже время восхитительно звучнаго контръальта, Сухотинъ сердиться начиналъ на самого себя что онъ могъ влюбиться въ Ольгу: «вѣдь она въ сущности дѣвчонка, чтó въ ней такого особеннаго? ровно ничего; ну розанчикъ, ну положимъ, ну такъ чтоже изъ этого?" и Сухотинъ уходилъ въ свою комнату или, лѣтомъ, въ садъ, и тамъ принимался сочинять стихи, начинающiеся всегда такъ: «О ты прелестнѣйшая Анна" и никогда не уходившiе дальше, потому что Сухотинъ не находилъ риѳмы на «Анна" и потому еще что непремѣнно онъ, въ эти минуты вдохновенiя, ухитрялся попадать подъ глаза Ольги, и та свѣжимъ и могучимъ голосомъ кричала ему: «Ѳедоръ Филимоновичъ, здравствуйте! какъ поживаете?" И кричала это сто разъ въ день, и всякiй разъ какъ она договаривала «поживаете" — въ этомъ звукѣ и въ ударенiи «аете" столько было пикантнаго, оригинальнаго и восхитительнаго, что Сухотинъ какъ растерянный говорилъ: «хорошо, слава Богу" и затѣмъ хмурилъ свои брови, глаза разбѣгались, точно имъ въ головѣ было мало мѣста, и крутя усы какъ то нервно, Сухотинъ начиналъ ходить взадъ и впередъ, и говорилъ себѣ, скрестивши руки на груди: «однако, чортъ возьми, да чтоже это наконецъ, я или дуракъ, или сумасшедшiй: да въ кого же я наконецъ влюбленъ, въ ту или въ эту?” Сухотинъ никакъ не могъ допустить чтобы безъ этого вопроса онъ могъ прожить хоть минуту; а когда онъ уже самъ изнемогалъ отъ всѣхъ этихъ вопросовъ, повторявшихся аккуратно сто разъ въ день, въ изнеможенiи этомъ онъ бралъ свой любимый журналъ «Дѣло" и начиналъ читать политическiя и критическiя статьи, въ полной увѣренности что теперь онъ позабылъ и Анну Александровну, и Ольгу и Володю, и все Симаково, а сидитъ себѣ посреди какойто волнующейся гигантскими волнами разныхъ общественныхъ вопросовъ Европы, и что все это море бушуетъ, и что пѣна этихъ волнъ пахнетъ прогрессомъ, гуманностью и великодушiемъ либерализма! Онъ самъ, мы забыли это сказать, былъ удивительно и симпатично великодушенъ, и потому любилъ «Дѣло" что воображалъ себѣ всякую строку этого журнала пропитанною именно его собственнымъ великодушiемъ!

Такова была семья Гагариныхъ.

Но въ этой семьѣ мы сейчасъ застанемъ еще одного господина, а именно князя Всеволода Сергѣевича Мытищева.

Князю было 26 лѣтъ. Онъ годъ назадъ вышелъ въ отставку, бывши ротмистромъ кавалергардскаго полка, во первыхъ потому что ему военная гвардейская служба показалась слишкомъ однообразною и безсодержательною, а во вторыхъ потому что послѣ смерти отца, онъ, единственный наслѣдникъ очень большаго, но довольно разстроеннаго состоянiя, долженъ былъ заняться имѣнiями и дѣлами. Князь Всеволодъ былъ весьма недуренъ собою; въ лицѣ его было чтото особенно честное и доброе; глаза его нѣжно какъто смотрѣли на того, кто повидимому высказывалъ ему въ разговорѣ участiе; но при всей его прiятной физiономiи, при достаточномъ запасѣ ума и здраваго смысла, при большомъ и стройномъ ростѣ, при порядочности всей его внѣшней фигуры, исключительная черта его натуры выражалась довольно наглядно въ его лицѣ, въ его неопредѣленныхъ и недостаточно рѣзкихъ движенiяхъ, въ манерѣ говорить какъ будто вопросительно; какая это была черта — мы увидимъ! Съ семьею Гагариныхъ онъ познакомился по сосѣдству въ этомъ году, и ѣздилъ къ нимъ чуть ли не каждый день.

На этомъ мы кончаемъ нашу фотографическую работу.

 

II.

 

ВСЕНОЩНАЯ.

 

24–го декабря 1869 года вечеромъ, въ деревенскомъ домѣ Гагариныхъ мы застаемъ слѣдующую картину:

Вся семья собрана въ гостиной въ ожиданiи всенощной. Въ углу комнаты къ востоку стоитъ столъ покрытый бѣлою скатертью; на столѣ образъ Рождества Христова и два подсвѣчника съ восковыми свѣчами. Поодаль другой маленькiй столикъ для дьячка. На лицахъ всѣхъ членовъ семьи сiяло чтото праздничное; Анна Александровна была въ сѣромъ шелковомъ платьѣ, на головѣ чепчикъ съ голубыми лентами; дочери были въ бѣлыхъ платьяхъ, съ широкими голубыми лентами въ видѣ пояса; у нянюшки Ѳiоны Трофимовны хоть и были очки на носу, но нарядный чепецъ и тоже шелковое платье съ пелериною на плечахъ свидѣтельствовали объ ея праздничномъ нарядѣ. Всѣ четыре дамы сидѣли кругомъ стола, и перебрасывались между собою словами, а кавалеры, то есть нашъ знакомый Сухотинъ и князь Всеволодъ, ходили по комнатѣ и толковали о пьянствѣ въ народѣ, при чемъ Сухотинъ очень оживленно доказывалъ что въ сущности никакого особеннaro пьянства нѣтъ, а это «такъ себѣ, препровожденie времени неразвитаго народа"; — у обоихъ было фрачное одѣянiе и бѣлые галстухи на шеѣ. Сухотинъ глядѣлъ то на Анну Александровну, то на Ольгу; князь Всеволодъ глядѣлъ въ лицо Сухотину, какъ будто внимательно слушая, но на самомъ дѣлѣ онъ ничего не слушалъ изъ великолѣпныхъ фразъ Сухотина, думалъ о другомъ, прислушивался къ прiятному голосу Елизаветы Николаевны, и очень часто съ быстротою молнiи взглядывалъ на ея оживленное лицо.

Если бы мы подъѣзжали къ дому съ большой дороги, мы бы увидѣли что домикъ весь былъ освѣщенъ a jiorno; подъѣхавши ближе, и въѣхавъ на дворъ, мы бы застали большую толпу народа, глазѣющую на окна; у подъѣзда мы бы нашли группу крестьянскихъ дѣтей, съ шумомъ одинъ за однимъ входящихъ въ помѣщичiй домъ, подъ наблюденiемъ Василiя Егорова, буфетчика и дворецкаго дома Гагариныхъ.

— Ногито, ноги пообтирайте хорошенько! кричалъ преважно Василiй Егоровъ.

Дѣтскiе голоса смѣялись, болтали, перекрикивались, и точно пчелы влетали въ улей.

— Ну что, всѣ пришли? раздался въ эту минуту голосъ Фiоны Трофимовны.

— Всѣ! крикнули дѣти въ одинъ дружный хоръ.

— Ну раздѣвайтесь и идите сюда! сказала нянюшка, указывая дѣтямъ на дверь въ гостиной.

Потомъ пришла Елизавета Николаевна.

— Здравствуйте, здравствуйтe, Елизавета Николаевна! раздалось залпомъ изъ дѣтскихъ грудей; у всѣхъ лица смѣялись.

— Здравствуйте дѣти! отвѣчала улыбаясь Елизавета Николаевна.

— Это ваши дѣти? раздался чейто голосъ сзади.

Лиза обернулась; за нею стоялъ князь Мытищевъ.

— Да, мои; а вамъ не стыдно, князь...

— Что такое? проговорилъ князь, весь какъ будто залитый взглядомъ, которымъ взглянула на него Елизавета Николаевна.

— Вы въ школѣ моей были?

— Не былъ, но вы развѣ меня звали? возразилъ князь, очень довольный что нашелъ чѣмъ отразить упрекъ.

— Какъ, вы ждали приглашенiя, чтобы поинтересоваться школою! — При этихъ словахъ Лиза погладила нѣсколько дѣтей по головкѣ, двухътрехъ поцаловала въ лобъ; — они у меня вcѣ умницы, — всѣ? спросила Лиза.

— Всѣ! въ одинъ голосъ закричали дѣти...

Въ ту же минуту послышался кашель священника. Всѣ оглянулись. Поправляя на груди свой наперсный крестъ, вошелъ изъ передней въ залъ пожилыхъ лѣтъ священникъ, съ обыкновенною, но доброю физiономiею, на которой сверхъ того сiяло тоже чтото праздничное, гармонировавшее съ синимъ атласомъ его рясы; за священникомъ, приправляя гребешкомъ свои длинные волосы, входилъ молодой дiаконъ, а за дiакономъ два причетника, одинъ изъ молодыхъ, другой изъ старенькихъ, съ косичкою. По всему дому заслышалась какая то всеобщая, необыкновенная суета.

Анна Александровна вышла на встрѣчу священнику, подошла къ его благословенiю, и затѣмъ крепко пожала ему руку; тоже сдѣлали дочери, а за ними князь Всеволодъ и Сухотинъ; только Сухотинъ сдѣлалъ этотъ обрядъ съ выраженiемъ что дескать собственно для меня священникъ — ровно ничего не значитъ, а я это дѣлаю такъ, изъ преданности семейству Гагариныхъ. Потомъ подошла къ священнику нянюшка, а за нею стали подбѣгать къ благословленiю батюшки крестьянскiя дѣти.

— А гдѣжъ мой другъ? спросилъ оглядываясь княэь.

— Онъ вѣрно хозяйничаетъ, отвѣтила Анна Александровна, да вотъ онъ! Ну, Володя, пора, тебя ждутъ, сказала она, глядя нѣжными глазами на Володю, который входилъ въ залъ изъ одной изъ ея дверей и небрежно, чуть чуть перекачиваясь, подходилъ къ священнику.

— Я, мама, ходилъ навѣдать конюха Ефима, ему сегодня Витязь ногу отшибъ, сказалъ Володя.

— Бѣдный! сказала Елизавета Николаевна, надо ему дать арники; и очень расшибла?

— Дали, не безпокойся, отвѣтилъ Володя; пока Володя въ домѣ, о людяхъ не хлопочи, все съумѣемъ сдѣлать и безъ вашихъ хлопотъ, вотъ чтосъ, моя Лизочка! И подойдя къ ней ближе взялъ ея лицо въ свои руки и крѣпко поцаловалъ ее въ лобъ.

— Филантропъ! сказалъ смѣясь священникъ.

— Нѣтъ, батюшка, просто себѣ русскiй паренекъ, отвѣтилъ улыбаясь Володя.

Въ это время часы пробили семь.

— Пора и начинать, сказала Анна Александровна.

Затѣмъ ровно въчасовъ и одна минута вся семья вошла въ гостиную; толпа дѣтей, шумя сапогами, вбѣжала тоже; вошла вся мужская и женская прислуга, священникъ и дiаконъ облачились въ бѣлыя праздничныя ризы; дiаконъ громкимъ басомъ прозгласилъ: «благослови, владыко”; священникъ немного пѣвучимъ голосомъ возгласилъ: во славу святѣй и тд" и всенощная началась. Володя присоединился къ двумъ причетникамъ и запѣлъ баритономъ.

Во время всенощной всѣхъ болѣе молилась Елизавета Николаевна, но молилась тихо, незамѣтно, какъ будто одними взглядами; Ольга молилась тоже, но съ шумомъ падая на колѣна. О чемъ могла такъ усердно молиться такая беззаботная птичка какъ Лиза, когда ей такъ было тепло и уютно въ родномъ гнѣздышкѣ, мы не беремся на это отвѣтить, но при внимательномъ наблюденiи ея выраженiя, можно было замѣтить что лицо ея принимало особенное выраженiе молитвы когда дiаконъ, напримѣръ, въ эктенiѣ говорилъ: «о плавающихъ, путешествующихъ, недугующихъ, и о спасенiи ихъ Господу помолимся", и затѣмъ не спуская глазъ съ лица молящейся, можно было бы увидѣть какъ совершенно противъ ея воли, взглядъ ея сверкавшiй самымъ чистымъ огнемъ вѣры въ Бога, къ Которому она обращалась, украдкою, на одно только мгновенье, тогда когда произносилось слово «путешествующихъ”, устремлялся на князя Всеволода, и, какъ почти всегда это случается, устремлялся въ тотъ именно мигъ, когда въ свою очередь взглядъ князя Всеволода направлялся къ тому мѣсту гдѣ она стояла, вслѣдствiе чего оба взгляда встрѣчались на дорогѣ на одной точкѣ, и немедленно вслѣдъ за тѣмъ расходились.

И въ тѣ минуты когда Лиза становилась на колѣна, всѣ крестьянскiя дѣти бухались въ землю, и этотъ общiй дѣтскiй поклонъ долженъ былъ обозначать не столько религiозное настроенiе дѣтей, сколько безпредѣльное ихъ почтенiе къ Елизаветѣ Николаевнѣ, которая была ихъ главною наставницею въ школѣ ею же основанной. У Ольги во время всенощной щеки были красны: видно было что она чѣмъто волновалась; это чтото было нетерпѣливое желанiе поскорѣе дожить до елки, и узнать и увидѣть чтó на этой елкѣ будетъ ей поднесено въ подарокъ.

Бѣдный князь Всеволодъ казалось менѣе всѣхъ присутствовавшихъ имѣлъ на своемъ лицѣ праздничное выраженiе.

 И странная вещь, кто бы этому повѣрилъ, онъ, религiозный человѣкъ, не только не молился, но сочинялъ стихи! Да, онъ сочинялъ стихи, и притомъ грустные стихи. Но отчего же грустные, когда все кругомъ такъ казалось весело? А оттого сочинялъ онъ грустные стихи что все настроенiе души его было въ эту минуту грустное. Впрочемъ пускай намъ скажутъ объ этомъ его стихи; вотъ что уже онъ успѣлъ сочинить:

Прощай блаженство Симакова,

Въ погоню счастiя другова

Летѣть я долженъ въ дальнiй путь.

Куда, зачѣмъ крадется въ грудь,

Въ отвѣтъ, тоска непониманья?

Зачѣмъ, коль здѣсь такъ хорошо,

Мѣнять счастливое житье

На муку бурнаго скитанья,

Въ какомъ то свѣтѣ мнѣ чужомъ,

Гдѣ нѣтъ любви и вдохновенья, —

Любви въ прелестнѣйшемъ значеньи,

Простомъ, правдивомъ и живомъ?

Въ это время запѣли «Слава въ Вышнихъ Богу”.

Князь Всеволодъ прiостановился; онъ увидѣлъ какъ тихо склонилась на колѣни Лиза, и вѣроятно порывъ въ ней къ молитвѣ высказался такъ сильно, что князь Всеволодъ позабылъ и свою грусть и свои стихи, и весь отдавшись слушанiю словъ пѣсни, которую довольно стройно пѣли три мужскихъ голоса, сталъ тоже самъ будто молиться; но за кого и объ чемъ онъ молился, онъ самъ отчетливо не зналъ: то онъ, по сохраненной отъ дѣтства привычкѣ, начиналъ со словъ: «Господи помилуй мама и па...." тутъ онъ вспоминалъ что отца уже нѣтъ; онъ npoговаривалъ молитву объ успокоенiи его души, потомъ, думая о матери, онъ сейчасъ же представлялъ себѣ Петербургъ, гдѣ жила его мать, и гдѣ она его ждетъ, и куда она ему велѣла прiѣхать какъ можно скорѣе; потомъ онъ возвращался въ ту комнату гдѣ стоялъ, и гдѣ ему было такъ хорошо, и онъ невольно принимался молиться за Лизу, сперва за Лизу, потомъ за ея мать, ея сестру, ея брата, и потомъ опять становилось грустно отъ мысли что ему это надо покинуть, и тутъ опять начинали складываться стихи, и вотъ что онъ опять сочинилъ:

Увы, послѣднiй вечеръ съ вами:

Пока свѣтло, но ночъ идетъ,

И съ первыми утра лучами,

Холодный въ душу мракъ войдетъ.

Едва онъ сказалъ послѣднiй стихъ, какъ кончилась всенощная. Князь быстро пошелъ въ Володину комнату, и тамъ наскоро написалъ эти стихи на бумагу, и сверху приписалъ: «посвящается Елизаветѣ Николаевнѣ Гагариной”! Написавъ стихи, онъ сказалъ себѣ: «поднесу ихъ на елкѣ и вложу въ мой альбомъ!” Потомъ съ сiяющимъ лицомъ, точно сдѣлалъ великое дѣло, вернулся князь въ гостиную, гдѣ священникъ доказывалъ Сухотину что всенощная по уставу должна быть гораздо длиннѣе, а Сухотинъ доказывалъ священнику что всенощная должна быть гораздо короче чѣмъ та, которая сейчасъ была отслужена.

— Вообще, говорилъ Сухотинъ, я понимаю въ прежнее время, когда подчасъ дѣйствительно другаго и дѣлать было нечего, какъ молиться, ну можно было еще долго служить; а теперь помилуйте, когда ужь именно можно сказать время — деньги...

— А чтожь, прервалъ его священникъ съ полулукавою улыбкою, и молитва денежку дастъ, коль хорошо помолиться; вѣдь мы просимъ же у Бога изобилiя плодовъ земныхъ: а деньги вѣдь земной плодъ...

Князю очевидно было не до разговора о деньгахъ, онъ окинулъ взглядомъ комнату: никого въ ней не было.

— Гдѣже всѣ? спросилъ князь.

— А хозяйничать пошли, отвѣтилъ Сухотинъ. Въ эту минуту вбѣжала вся уже запыхавшись, и уже не красная, а просто горящая пламенемъ Ольга.

— Пожалуйте, господа, мама зоветъ на елку!

Всѣ двинулись въ путь, и вошли въ столовую. Одна изъ дверей была заперта; у этой двери стояли Анна Александровна съ дочерьми и Володей, а за ними вся ватага ребятишекъ и дѣвочекъ, у которыхъ сердечки бились точно вырваться хотѣли.

— Батюшка, пожалуйте! сказала Анна Александровна своимъ звучнымъ голосомъ, вамъ надо первому войти...

Священникъ выступилъ скоро впередъ, всталъ у двери, и сказавъ: — Ну Господь да благословитъ эту елку всѣмъ на радость! отворилъ дверь, и изъ всѣхъ дѣтскихъ грудей въ одинъ мигъ вырвалось громкое, какъ будто долго, долго сдерживаемое ,,ахъ''! Они увидѣли сверкавшую множествомъ огней елку.

(До слѣдующаго нумера).

_____

 

КРИТИКА И БИБЛIОГРАФIЯ.

 

Психологическiе Этюды. ИСѣченова. С.–Петербургъ 1873.

 

(Окончанiе).

 

Выберемъ какойнибудь пунктъ, который былъбы пояснѣе и пooпpeдѣленнѣе.

Вотъ одно мѣсто, которое мы находимъ у гСѣченова въ разборѣ «Задачъ Психологiи":

«Упомянувъ о главнѣйшихъ признакахъ галлюцинацiй (отсутствiе внѣшнихъ влiянiй и извращенiе впечатлѣнiй, доходящее до фантастичности), гКавелинъ приходитъ къ слѣдующему общему соображенiю: «всѣ данныя галлiюцинацiй указываютъ въ человѣкѣ на два стремленiя или тока, идущихъ въ противоположномъ направленiи, на встрѣчу другь другу: одинь несетъ въ душу извнѣ дѣйствiя и влiянiя матерiальнаго мiра, другой какъбы выноситъ изъ души эти дѣйствiя и влiянiя во внѣшнюю дѣйствительность, иногда въ переработанномъ видѣ. Еслибъ не было другихъ данныхъ, то одного этого былобы уже совершенно достаточно, чтобы доказать существованie особаго психическаго центра, какъ источника явленiй особаго порядка, хотя очень возможно, и даже очень вѣроятно, что галлюцинацiи происходятъ вслѣдствiе известныхъ ненормальныхъ состоянiй физическаго организма".

«Галлюцинацiи (отвѣчаетъ гСѣченовъ) всегда производятся болѣзненнымъ состоянiемъ мозга: зрительныя — ненормальнымъ возбужденiемъ зрительныхъ центровъ, слуховыя — слуховыхъ и пр. То же обстоятельство, что человѣкъ выноситъ возбужденiя зрительныхъ центровъ наружу, не представляетъ нетолько ничего страннаго, а наоборотъ норму, потому что и при обыкновенномъ видѣнiи происходитъ тоже самое. Стало быть галлюцинацiи не доказываютъ того, чтò думаетъ гКавелинъ". (Псих. Эт. стр. 136).

Въ этомъ случаѣ мы должны вполнѣ стать на сторону гСѣченова. Знакомый съ постановкою вопроса въ физiологiи, онъ правильно отнесъ къ одному разряду тѣ явленiя, между которыми гКавелинъ видитъ важное различiе, такъ что этого различiя по его мнѣнiю былобы достаточно, чтобы доказать существованiе особаго психическаго центра, какъ источника особыхъ явленiй.

Галлюцинацiи суть воспрiятiя, которыя происходятъ безъ воспринимаемыхъ предметовъ. Человѣкъ иногда видитъ предметы, которыхъ нѣтъ передъ его глазами, слышитъ звуки, которые вовсе не происходятъ въ воздухѣ, и тд. Словомъ, это — сновидѣнiя на яву. По мнѣнiю гКавелина, подобныя явленiя доказываютъ существованiе особой, нефизической дѣятельности, такъ какъ предметъ бываетъ видимъ, а между тѣмъ физически онъ не существуетъ. Слѣдовательно важность здѣсь приписывается физическому присутствiю или отсутствiю предмета. Когда онъ присутствуетъ, то мы какъбудто принуждены его считать источникомъ вocпpiятiя, и потому будтобы можемъ признать самое воспрiятiе за физическiй процессъ; когда же его нѣтъ, то вocпpiятie происходитъ будтобы безъ физической опоры, и можетъ быть признано поэтому за особое нефизическое явлeнie.

Такое разсужденiе въ глазахъ гСѣченова могло тонко подорвать кредитъ психологiи. Физики и физiологи уже давно не считаютъ физическихъ предметовъ за источникъ или за причину воспрiятiй. Предметы составляютъ только источникъ впечатлѣнiй, то есть тѣхъ чисто физическихъ дѣйствiй, которыя производятся ими на органы чувствъ и вообще на нервы. Когда вслѣдствiе впечатлѣнiй въ нервахъ произойдутъ какiято не вполне извѣстныя намъ перемѣны — то являются ощущенiя, которыя должно строго отличать отъ впечатлѣнiй и которыя все еще не суть воспрiятiя.

Ощущенiя должны подвергнуться нѣкоторому не вполнѣ ясному для насъ и очень важному процессу, и тогда только изъ нихъ выходятъ наконецъ воспрiятiя, то есть опредѣленные образы, соотвѣтствующiе предметамъ, напримѣръ опредѣленная форма, опредѣленный звукъ и тд.

И такъ воспрiятiе никогда не находится въ прямой, непосредственной зависимости отъ внѣшнихъ предметовъ. Если существуютъ его ближайшiя условiя, то оно можетъ совершиться и при полномъ отсутствiи предметовъ. Такъ, если предметовъ нѣтъ, но на наши органы производятся впечатлѣнiя подобныя тѣмъ, какiя производятся предметами, то происходитъ воспрiятiе. Этоть случай представляютъ такъ называемые обманы, оптическiе, акустическiе, и такъ далѣе. Точно такъ, если нѣтъ ни предметовъ, ни впечатлѣнiй, но по какимънибудь внутреннимъ причинамъ являются ощущенiя подобная тѣмъ, какiя производятся впѣчатленiями, то также происходитъ совершенно отчетливое воспрiятiе. Taкie случаи называются галлюцинацiями. И въ обманахъ, и въ галлюцинацiяхъ, и въ обыкновенныхъ воспрiятiяхъ процессъ и сущность воспрiятiя бываютъ совершенно одинаковы. Поэтому Тэнъ весьма остроумно называетъ всѣ наши воспрiятiя галлюцинацiями, прибавляя только что если нѣтъ предметовъ, соотвѣтствующихъ нашимъ воспрiятiямъ, то это будутъ ложныя галлюцинацiи, а если предметы есть, то  это будутъ истинныя галлюцинацiи. (См. De l'intelligence 1870. Пo русски переведено подъ заглавiемъ: Объ умѣ и познанiи).

Если же такъ, то необходимо принять одно изъ двухъ: если особая природа вашихъ психическихъ явленiй доказывается галлюцинацiями, то она точно также и въ той же мѣрѣ доказывается и нашими обыкновенными воспрiятiями; если же обыкновенныя воспрiятiя не доказываютъ этой особой природы, то ея не докажутъ и галлюцинацiи.

Понятно теперь, почему гСѣченовъ такъ легко опровергъ гКавелина; такъ какъ г. Кавелинъ уступилъ своему противнику обыкновенныя воспрiятiя, то гСѣченовъ имѣлъ полное право отнять у психолога и галлюцинацiи (справедливо замѣчая, что при галлюцинацiи происходитъ тоже самое, что и при обыкновенномъ виденiи), и такимъ образомъ лишить его всякой опоры.

Между тѣмъ малѣйшее и простѣйшее воспрiятiе есть уже несомнѣнный психическiй актъ, и если мы не будемъ умѣть видѣть его психическую природу, то мы вообще не будемъ понимать природы психическихъ явленiй и никакъ не съумѣемъ разграничить ихъ отъ физическихъ.

Малѣйшее воспрiятiе есть уже познанiе, а познанie не имѣетъ въ себѣ ничего сроднаго или даже подобнаго физическимъ явленiямъ. Когда мы въ физическомъ мiрѣ соединяемъ двѣ вещи въ одну, то послѣ соединенiя уже не существуетъ отдѣльныхъ двухъ вещей; и тогда мы одну вещь раздѣлимъ на двѣ, то послѣ раздѣленiя уже нѣтъ той одной вещи, которую мы дѣлили. Но въ познанiи, и слѣдовательно въ каждомъ малѣйшемъ воспрiятiи, происходитъ нѣчто прямо противоположное этимъ столь очевиднымъ положенiямъ. Тутъ мы соединяемъ вещи ни мало не нарушая ихъ отдѣльности, и дѣлимъ вещи на части ни мало не нарушая ихъ цѣлости. Всякiй образъ (те. все опредѣленно видимое, слышимое, осязаемое) есть ничего иное какъ совокупность множества такихъ вещей, именно частныхъ ощущенiй, — соединенныхъ, но не слитыхъ, отдѣльныхъ, но составляющихъ неразрывное цѣлое. Чтобы достроить самый простой образъ изъ самыхъ простыхъ ощущенiй, мы должны эти ощущенiя сравнивать и различать, те. производить психическую дѣятельность, неимѣющую никакого подобiя съ чѣмълибо физическимъ, такъ что и этимъ словамъ — сравнивать, различать, — невозможно придать никакого физического значенiя.

Но если такъ, то очевидно самый матерiалъ, надъ которымъ мы здѣсь дѣйствуемъ, изъ котораго, напримѣръ, строимъ воспрiятiя, не можетъ имѣть физической природы. Дѣйствительно, образы воспрiятiя строятся не изъ какихъ нибудь частичекъ или движенiй, а изъ ощущенiй, то есть изъ элементовъ чисто психическихъ. Что ощущенiе имѣетъ чистопсихическую природу, и слѣдовательно не имѣетъ ничего общаго съ мiромъ физическимъ, — есть основное положенiе психологiи. Ощущенiе является на самой границѣ нашего соприкосновенiя съ внѣшнимъ мiромъ; обыкновенное условiе, при которомъ оно происходитъ, есть впечатлѣнiе, то есть физическое дѣйствiе внѣшняго мipa на наши физическiе органы. Но такъ какъ при этомъ дѣйствiи возникаетъ нѣчто вовсе не похожее на физическiя явленiя, то мы имѣемъ право смотрѣть на впечатлѣнiе только какъ на условiе ощущенiя, а не какъ на его причину.

Ощущенiе по самой своей сущности субъективно. Физическiя явленiя могутъ происходить такъ, что никто не знаетъ объ нихъ; между тѣмъ непремѣнное условiе ощущенiя то, что объ немъ знаютъ, что его чувствуютъ. Всякое физическое явленiе существуетъ не для одного зрителя, а для всѣхъ; но мое ощущенiе существуетъ только для меня и ни для кого другаго не можетъ существовать. Если на моей рукѣ рана, то ея физическiя свойства и перемѣны всякiй можетъ видѣть точно также хорошо, какъ и я вижу; но боль этой раны знаю я одинъ. Если мы узнаéмъ какойнибудь внѣшнiй предметъ, то мы сами не дѣлаемся этимъ предметомъ, не превращаемся въ него; между тѣмъ узнать какоенибудь ощущенiе значитъ обратиться въ человѣка, который чувствуетъ это ощущенiе. Притомъ внѣшнiй предметъ изучается нами только постепенно и никогда не узнается во всей его полнотѣ и сущности; если же кто испыталъ извѣстное ощущенiе, тотъ его знаетъ вполнѣ, знаетъ самое его существо. Сахаръ сладокъ одинаково для величайшаго ученаго и для совершеннаго невѣжды, и сущность этого ощущенiя вполнѣ дана и тому и другому.

И такъ психическая природа ощущенiя есть нѣчто очень рѣзкое и ясное; если мы съумѣемъ ее видѣть, то для насъ не будетъ никакого сомнѣнiя въ существенномъ различiи психической жизни отъ физическихъ явленiй. Между тѣмъ вопроса объ ощущенiи мы не находимъ у гСѣченова, и въ самомъ спорѣ его съ гКавелинымъ мы не видимъ чтобы разбирался этотъ существеннѣйшiй пунктъ всего дѣла. Вотъ, напримѣръ, мѣсто, гдѣ оба ученые подходятъ всего ближе къ этому предмету, но очевидно проходятъ мимо его:

«Главнѣйшихъ поводовъ", говоритъ гСѣченовъ, «къ отличенiю въ человѣкѣ двухъ началъ у гКавелина три: 1) различiе для сознанiя между чисто психическими актами, какъ мысль, и впечатлѣнiями отъ своего тѣла, подобными впечатлѣнiямъ отъ внѣшняго мiра; 2) сознанiе человѣкомъ духовной свободы по отношенiю къ мыслямъ, чувствамъ и 3) къ поступкамъ" (стр. 110).

На первый пунктъ гСѣченовъ возражаетъ такъ:

«ГКавелинъ конечно согласится, что если имѣть въ виду только сознаваемыя человѣкомъ отличiя между чисто психическими фактами и такъ называемыми впечатлѣнiями отъ внѣшняго мipa, то отличiя эти во всякомъ случаѣ будутъ продуктами одного только собственнаго самосознанiя. Что же касается до увѣренности въ томъ, что всякiй человѣкъ сознаетъ эти различiя одинаковымъ образомъ, то она основывается на двухъ фактахъ: ана словесныхъ показанiяхъ людей, что реально видимое, слышимое, осязаемое и проч. выражается болѣе рѣзкими признаками въ сознанiи, чѣмъ представленiя, въ формѣ мысли, о тѣхъ же видѣнныхъ и слышанныхъ предметахъ; бна томъ, что люди вообще розно реагируютъ на реальныя впечатлѣнiя и на воспроизведенiя ихъ въ формѣ мысли. Человѣкъ, видя на землѣ камень, который ему нравится, поднимаетъ его съ земли, а вспоминая объ этомъ самомъ камнѣ, онъ не сдѣлаетъ никакого движенiя. Есть, правда, еще и третiй критерiй, которымъ человѣкъ пользуется для отличенiя мысли отъ реальнаго впечатлѣнiя — это сравненiе условiй происхожденiя того и другаго акта, приводящее къ заключенiю, что реальное впечатлѣнiе всегда предполагаетъ реальный объектъ, какъ производящую причину, а дума о видѣнной вещи возможна и безъ того, чтобы послѣдняя была передъ глазами. Но если вдуматься хоть немного въ дѣло, то легко убѣдиться, что этотъ критерiй не усиливаетъ, а ослабляетъ различiе, давая сознанiю возможность какънибудь объяснить его" (стр. 110, 111).

И здѣсь, какъ въ предъидущемъ случаѣ, гКавелинъ утверждаетъ, что есть коренное различiе между нѣкоторыми двумя родами явленiй, а гСѣченовъ отрицаетъ такое различiе. И здѣсь, по нашему мнѣнiю, гСѣченовъ совершенно правъ, а г. Кавелинъ ошибается.

О какихъ явленiяхъ рѣчь? Съ одной стороны берутся впечатленiя отъ внѣшняго мiра, реальныя впечатленiя, впечатленiя предполагающiя реальный объектъ; съ другой стороны чистопсихическiе акты, мысли, представленiя, воспроизведенiя впечатленiй въ формѣ мысли.

Первый рядъ явленiй очевидно только по неточности въ терминологiи названъ впечатлѣнiями. Тутъ не разумѣются просто впечатлѣнiя, то есть физическiя перемѣны, происходящiя въ нашихъ органахъ, а прямо разумѣются воспрiятiя, чувственные образы, то, чтó Тэнъ называетъ истинными галлюцинацiями. По мнѣнiю гКавелина различiе между этими явленiями и чистопсихическими актами, — мыслью, представленiемъ, — такъ велико, что даетъ намъ право отличать физическiй мiръ отъ мiра психическаго, наше тѣло отъ нашей души. Выходитъ, слѣдовательно, что чувственные образы по самому существу своему въ чемъто отличаются отъ психическихъ явленiй. Очевидно, ощущенiе, которое происходитъ при образахъ, гКавелинъ принимаетъ за нѣчто физическое. Съ этимъ охотно соглашается и гСѣченовъ, и затѣмъ, имѣя такую точку опоры, совершенно основательно возражаетъ:

«Въ дѣлѣ ярости, единственномъ сознаваемомъ отличiи между реальнымъ впечатлѣнiемъ и его воспроизведенiемъ, существуютъ крайнiя градацiи, отъ случая тупаго воображенiя до болѣзненныхъ галлюцинацiй. Гдѣ же та пропасть, которая отдѣляетъ, по мнѣнiю гКавелина, физическiя ощущенiя отъ воспроизведенiй ихъ въ формѣ мысли?" (стр. 111).

Произошла, слѣдовательно, таже игра, какъ и прежде. ГКавелинъ уступилъ своему противнику физическiя ощущенiя (терминъ невозможный, заключающiй внутреннее противорѣчiе); а тотъ, пользуясь этой уступкой, отнялъ у гКавелина и его чистопсихическiе акты, и такимъ образомъ вовсе его обезоружилъ.

Изъ всего предъидущаго мы видимъ, въ чемъ заключается главная сущность спора. Со временемъ Декарта психологiя успѣла вполнѣ опредѣлить свою область, захватила въ нее всѣ предметы, дѣйствительно лежащiе въ границахъ психическаго. Область оказалась шире, чѣмъ ее обыкновенно представляютъ, а граница ея оказалась непроходимою чертою, безъ всякихъ общихъ владѣнiй и сливающихся полосъ. Неразрывность этой области извѣстна гСѣченову, но онъ не признаетъ ея границы. Поэтому, какъ только г. Кавелинъ принимается проводить границу не тамъ, гдѣ она есть, а внутри самой психической области, гСѣченовъ доказываетъ, что граница гКавелина не существуетъ, а слѣдовательно будтобы и вовсе нѣтъ никакой границы между психическимъ и физическимъ.

Этото положенiе и есть главная мысль Психологическихъ Этюдовъ; она выражена въ нихъ слѣдующимъ опредѣленнымъ образомъ:

«Ясной границы между завѣдомосоматическими, те. тѣлесными, нервными актами, и явленiями, которыя всѣми признаются уже психическими, не существуютъ ни въ одномъ мыслимомъ oтнoшeнiи". (стр. 151, 152).

Тѣлесныя явленiя, съ которыми авторъ сравниваетъ и наконецъ отожествляетъ психическiя явленiя, суть именно рефлексы. Физiологи нашли, что въ нѣкоторыхъ случаяхъ за впечатлѣнiемъ, произведеннымъ на извѣстные нервы, неизбѣжно слѣдуетъ возбужденiе извѣстныхъ другихъ, двигательныхъ нервовъ, и потому дѣйствiе мускуловъ, управляемыхъ этими двигательными нервами. Такъ впечатлѣнiе предмета быстро приближающагося къ глазу заставляетъ насъ закрывать глаза. Для краткости физiологи стали говорить, что возбужденiе одного нерва отражается (рефлектируется) на другой нервъ. Этото отраженiе и есть рефлексъ.

Что же дѣлаетъ гСѣченовъ? Онъ старается доказать, что между этими физическими явленiями, рефлексами, и между различными формами психической дѣятельности нѣтъ рѣзкой границы, нѣтъ существенной разницы.

«Беру въ примѣръ", говорить онъ въ одномъ мѣстѣ, «случай, когда человѣкъ бѣжитъ съ испуга, завидѣвъ какойнибудь страшный для него образъ, или заслышавъ угрожающiй ему звукъ. Если разобрать весь актъ, то въ немъ оказывается: зрительное или слуховое представленiе, затѣмъ сознанiе опасности, и наконецъ — целесообразное дѣйствiе: всѣ элементы разсужденiя, умозаключенiя и разумнаго поступка. А между тѣмъ это очевидно психическiй актъ низшаго разряда, имѣющiй вполнѣ характеръ рефлекса" (стр. 154).

Такими и подобными соображенiями авторъ собственно доказываетъ, что психическiя явленiя обыкновенно образуютъ послѣдовательный рядъ, члены котораго во всемъ соотвѣтствуютъ ряду физическихъ явленiй составляющихъ рефлексъ.

Въ рефлексѣ различаются три части: впечатлѣнiе, отраженiе и движенiе. Въ психической области имъ соотвѣтствуютъ: 1) ощущенiе или воспрiятiе, 2) чувство или мысль; 3) желанiе или дѣйствiе. Во множествѣ случаевъ эта послѣдовательность душевныхъ явленiй также точна и неизмѣнна, какъ послѣдовательность трехъ членовъ рефлекса. Тѣже случаи, когда душевныя явленiя не соблюдаютъ этой связи, очевидно соотвѣтствуютъ случаямъ задержанiя рефлексовъ. Это задержанiе происходитъ, напримѣръ, когда дѣйствуетъ большой мозгъ; такъ точно и въ психической области сильная мысль или сильное чувство можетъ остановить дѣйствiе ощущенiй и образовъ, дать имъ переходить въ желанiя.

Всѣ эти и многiя другiя сопоставленiя и замѣчанiя гСеченова, конечно, очень любопытны и очень важны. Они способствуютъ точному дознанiю того параллелизма, который существуетъ между тѣлесною и душевною дѣятельностiю. Но они не доказываютъ главной мысли автора. Безъ всякой физiиологiи мы знаемъ, что наша душа растетъ, болѣетъ, крѣпнетъ, спитъ и бодрствуетъ вмѣстѣ съ нашимь тѣломъ; мы не имѣемъ даже права предполагать, чтобы въ насъ совершалось какое нибудь психическое явленiе безъ нѣкоторой соотвѣтствующей перемѣны въ тѣлѣ. Но условiе не есть причина и зависимость не есть то тожество. Мы признаемъ тѣснѣйшую зависимость между мiромъ психическимъ и мiромъ физическимъ, и однако же видимъ между ними постоянное и существенное различiе.

Нельзя потому согласиться съ слѣдующимъ заключенiемъ автора:

«Всѣ психическiе акты", говорить онъ, «совершающiеся по типу рефлексовъ, должны всецѣло подлежать физiологическому изслѣдованiю, потому что въ область этой науки относится непосредственно начало ихъ — чувственное возбужденiе извнѣ, и конецъ — движенiе; но ей же должна подлежать и середина — психическiй элементъ въ тѣсномъ смыслѣ слова, потому что послѣднiй оказывается очень часто, а может быть и всегда, не самостоятельнымъ явленiемъ, но интегральною частью процесса" (стр. 163).

Здѣсь авторъ смѣшиваетъ вещи, которыя необходимо строго различить. Возбужденiе извнѣ, то есть впечатлѣнiе, никогда нельзя считать началомъ психическаго акта; психическое начинается съ ощущенiя, которое, какъ мы видѣли, отдѣлено непроходимою чертою отъ впечатлѣнiя. Точно такъ движенiе не есть конецъ какогонибудь психическаго акта; психическое оканчивается въ этомъ направленiи желанiемъ, нѣкоторымъ дѣйствiемъ воли; оно не можетъ выступить за эту границу во внѣшнiй мiръ. Если же такъ, то и заключенiе автора, что середина процесса должна лежать въ физическомъ мiрѣ, гдѣ будтобы лежитъ его начало и конецъ, не имѣетъ силы.

Да и въ какомъ смыслѣ движенiе можетъ быть концомъ, то есть результатомъ, завершенiемъ психической дѣятельности? Когда дѣйствуютъ физическiя силы, то, конечно, результатъ ихъ дѣйствiя только одинъ — перемѣщенiе какихънибудь массъ; но результатъ психической жизни есть мысль, познанiе, чувство, радость, горе, то есть нѣчто, имѣющее столь же мало общаго съ движенiемъ, какъ смыслъ словъ съ фигурою черныхъ черточекъ, которыми они изображаются.

21 ноября

НСтраховъ.

______

 

Новѣйшее описанiе С.–Петербургской губернiи*).

 

Памятная Книжка С.–Петребургской губернiи, составленная секретаремъ статистическаго комитета, АФЕлачичемъ и изданная по распоряженiю комитета. С.–Петербургъ. 1873 г.

«Не все то золото, что блеститъ».

Народ. пословица.

 

Наша литература бѣдна изслѣдованiями своей родины. Эта истина достаточна извѣстна, поэтому доказывать ее нѣтъ необходимости. Но если сравнить губернiи и области Европейской Россiи, то по количеству изслѣдованiй, сдѣланныхъ нашими учеными, и по собранному разными лицами матерiалу для будущихъ изслѣдованiй, Петербургская губернiя должна быть отнесена къ одной изъ счастливыхъ мѣстностей Россiи.

Въ самомъ дѣлѣ, для изслѣдованiя Петербургской губернiи существуетъ богатая литература: нуженъ только трудъ съ нѣмецкимъ терпѣнiемъ, умѣнье взяться за дѣло, время — чтобы отдаться всецѣло дѣлу, — и роскошное всестороннее описанiе Петербургской губернiи будетъ создано. Кромѣ многихъ журнальныхъ и газетныхъ статей, брощюръ и замѣтокъ путешественниковъ, земскихъ отчетовъ и докладовъ, мы имѣемъ: по этнографiи — труды ПКепнена, по топографiи — изданiе центральнаго статистическаго комитета (списки населенныхъ мѣстъ Петербургской губернiи), по гидрографiи — труды ИШтукенберга, по исторiи церкви въ губернiи — труды свящМ. Архангельскаго (въ I и II вып. Историкостатистическ. свѣденiя о с.–петербург. епархiи), по исторiи учебныхъ заведенiй — труды Воронова и Корнилова, по геологiи — труды ОКуторги и ГГельмерсена, о климатѣ въ губернiи — труды Веселовскаго, въ естественноисторическомъ отношенiи — труды Петербургскаго Общества естествоиспытателей, по исторiи городовъ въ губернiи — изданiе министерства внутреннихъ дѣлъ (седьмой томъ Городск. Поселенiя), труды ггГанзена (исторiя Нарвы), Гейрота (о Петергофѣ), Яковкина (о Царскомъ Селѣ) и тд. Кромѣ всего этого мы имѣемъ подробное и обстоятельное (конечно, сообразно времени) обозрѣнiе всей Петербургской губернiи — Жуковскаго. Не споримъ что существующiя изслѣдованiя и собранные матерiалы для изученiя Петербургской губернiи грѣшатъ противъ многаго, что они не полны, а многiе изъ нихъ уже устарѣли для настоящаго времени; но тѣмъ не менѣе для современнаго изслѣдователя Петербургской губернiи — проложена уже дорога и блуждать ему по тропинкамъ нѣтъ никакой надобности. Между тѣмъ на дѣлѣ мы видимъ совершенно иное. Современные изслѣдователи Петербургской губернiи, какъ бы на перекоръ всѣмъ предшествующимъ трудамъ, блуждаютъ по тропинкамъ и не выходятъ на дорогу.

Извѣстно что въ Петербургѣ существуетъ два комитета, а именно: губернскiй статистическiй комитетъ и епархiальный историкостатистический комитеть. Въ продолженiе послѣднихъ десяти лѣтъ губернскiй статистическiй комитетъ издалъ: Списки земельныхъ владѣнiй уѣздовъ Петербургскаго, Петергофскаго, Ямбургскаго и Новоладожскаго и четыре памятныя книжки на 1866, 1868, 1872 и 1873 г.

Петербургскiй епархiальный историкостатистическiй комитетъ въ послѣднiе три года преподнесъ своимъ епархiальнымъ читателямъ два выпуска историкостатистическихъ свѣденiй о с.–петербургской епархiи. Но о трудахъ этого епархiальнаго комитета мы постараемся сказать свое слово, когда выйдетъ третiй томъ издаваемыхъ имъ «Свѣденiй". Въ настоящее время для насъ важны труды петербургскаго губернскаго статистическаго комитета. Труды сего послѣдняго комитета оригинальны и своеобразны до нельзя. Доказательство на лицо: изданная комитетомъ «Памятная Книжка" на нынѣшнiй годъ. Правда, съ внѣшней стороны Памятная Книжка Петербургской губернiи на 1873 г. — превосходитъ многiя провинцiальныя изданiя; но не все то золото, что блеститъ. Суть дѣла заключается въ содержанiи и въ томъ умственномъ трудѣ, который принялъ на себя статистическiй комитетъ и преподнесъ читателямъ. Мы нисколько не ошибемся, если скажемъ что Памятная Книжка Петербургск. губ. на 1873 г. есть одно изъ тѣхъ оригинальныхъ явленiй въ русской оффицiальной литературѣ, котораго у насъ еще не было и котораго не желательно имѣть никогда, такъ какъ земскiя деньги, на которыя издана упомянутая Книжка, по нашему мнѣнiю должны идти на изданiя, болѣе или менѣе самостоятельныя и имѣющiя смыслъ и значенiе.

Памятная Книжка на 1873 г. состоитъ изъ трехъ частей: I) адресъкалендарь (36 стр.); II) статистическое описанiе С.–Петербургской губернiи (87 стр.) и III) приложенiе: таблицы о крестьянскомъ хозяйствѣ губернiи по волостямъ (16 стр.). Но такъ какъ адресъкадендарь, кромѣ именъ и фамилiй оффицiальныхъ лицъ губернiи, ничего не говоритъ, то эта часть Памят. Книжки не входитъ въ нашъ разборъ. Таблицы же занимаютъ весьма ограниченное количество страницъ, и притомъ какъ приложенiя къ труду. Мы приступимъ прямо къ труду гЕлачича, те. къ статистическому описанiю С.–Петербургской губернiи.

На чемъ остановился гЕлачичъ въ своемъ описанiи губернiи? — Онъ остановился на многихъ предметахъ, скажетъ намъ какойнибудь членъ петербургскаго статистическаго комитета, ибо программа его разсматривалась членами комитета въ особомъ засѣданiи и ими была утверждена, и самое изданiе Памятной Книжки сдѣлано по распоряженiю комитета; а петербургскiй статистическiй комитетъ, состоящiй почти изъ семидесяти членовъ, можетъ быть компетентнымъ судьей въ этомъ дѣлѣ. Слѣдовательно, все написанное гЕлачичемъ существенно необходимо, а все оставленное имъ можетъ быть и совсѣмъ не нужно... Но мы не принадлежимъ къ числу слишкомъ слѣпо вѣрующихъ въ авторитеты да и другимъ не совѣтуемъ вѣровать.

Въ статистическомъ описанiи гЕлачичъ сообщаетъ намъ слѣдующее: Краткiя историческiя свѣденiя о С.–Петербургской губернiи. Географическое описанiе: аположенiе губернiи, бпространство, вадминистративное дѣленiе, гпочва, дгеогностическое описанiе, егидрографическое описанiе. Пути сообщенiя: Ажелѣзныя дороги, Бшоссейныя, Вкаменныя и Ггрунтовыя. Большiя проселочныя дороги. Климатъ. Народонаселенiе. Распрѣделенiе населенiя по сословiямъ и вѣроисповѣданiямъ. Движенiе народонаселенiя: Абраки, Брожденiя, Всмертность. Средняя продолжительность жизни. Промышленность: общiй взглядъ на промышленность губернiи. Землѣделiе. Скотоводство. Рыбныя ловли. Плитныя ломки. Фабрики и заводы. Ремесла. Торговля.

Вотъ и всѣ предметы, о которыхъ говорится въ статистическомъ описанiи гЕлачича. Такимъ образомъ, въ означенномъ описанiи гЕлачичъ трактуетъ о всѣхъ тѣхъ предметахъ, о которыхъ сообщалось въ статистическихъ описанiяхъ губернiй и мѣстностей лѣтъ тому сорокъ назадъ, если не болѣе, и ничего не говоритъ о томъ, что составляетъ главный предметъ заботъ и недоумѣнiй правительства и общества за послѣднiя двѣнадцать лѣтъ. Въ статистическомъ описанiи гЕлачича мы не находимъ никакихъ свѣденiй о положенiи выкупной операцiи въ губернiи. Земскiя учрежденiя также забыты составителемъ Памятной Книжки. Вслѣдствiе этого жители губернiи, не имѣя возможности ознакомиться съ земскимъ дѣломъ по отчетамъ, которыя печатаются въ весьма ограниченномъ количествѣ, лишены и статистическимъ комитетомъ способовъ узнать земскую дѣятельность въ губернiй. И вотъ, остаются жителямъ Петербургской губернiи извѣстными только открытые листы, по которымъ они должны уплачивать ежегодно земскiе сборы... Кстати о сборахъ и налогахъ. Въ описанiи гЕлачича нѣтъ никакихъ данныхъ о налогахъ въ губернiи. А сколько у насъ существуетъ налоговъ? Не говоря объ общихъ сборахъ (государственно земскiй сборъ, земскiй налогъ и тп.), въ каждой губернiи существуютъ слѣдующiе сборы: съ дворянъ (этотъ сборъ съ каждымъ годомъ увеличивается) на канцелярiю дворянскаго собранiя, съ крестьянъ на волостные расходы, съ духовенства на содержанiе духовнаго училища, съ городовъ на удовлетворенiе городскихъ расходовъ, 21% сборъ съ доходовъ церквей тд. О всѣхъ этихъ сборахъ и налогахъ, о всѣхъ недоимкахъ по этимъ сборамъ гЕлачичъ забылъ. Объ учебныхъ заведенiяхъ въ губернiи вообще и о народныхъ школахъ въ частности въ описанiи также нѣтъ ни единаго  слова. Другой читатель (особенно иностранецъ изъ нѣмцевъ) пожалуй подумаетъ что въ Петербургской губернiи нѣтъ совершенно учебныхъ заведенiй ибо гЕлачичъ въ статистическомъ описанiи губернiи, изданномъ по распоряженiю комитета, ничего объ этомъ не говоритъ. Въ описанiи комитетскаго составителя нѣтъ также никакихъ свѣденiй о врачебномъ дѣлѣ и санитарномъ положенiи губернiи. Судебная реформа тоже осталась неизвѣстною составителю статистическаго описанiя. О кредитныхъ учрежденiяхъ, о которыхъ нынѣ много говорится въ печати, а еще болѣе толкуется въ деревенской глуши, — въ описанiи нѣтъ ни единаго слова. О движенiи корреспонденцiи въ предѣлахъ губернiи по правительственной и земской почтѣ и на телеграфныхъ станцiяхъ также забыто гЕлачичемъ. Наконецъ, въ статистическомъ описанiи Петербургской губернiи, изданномъ по распоряженiю комитета, нѣтъ статистическихъ данныхъ о рекрутской повинности и ея недоимкахъ, о приходѣ и расходѣ приходскихъ попечительствъ и другихъ благотворительныхъ заведенiй въ губернiи, о судоходствѣ какъ заграничномъ, такъ и каботажномъ въ предѣлахъ губернiи, о движенiи грузовъ и пассажировъ по желѣзнымъ дорогамъ и пароходамъ, о дѣятельности спасительныхъ станцiй, находящихся въ губернiи, о кабакахъ, ярмаркахъ и ихъ оборотахъ, о вскрытiи и замерзанiи рѣкъ и тп. Можетъ быть намъ скажутъ что свѣденiй по указаннымъ предметамъ нельзя достать. Напрасно. Если для частнаго лица (говоримъ по собственному опыту, въ случаѣ сомнѣнiя — готовы доказать) есть возможность собрать статистическiя данныя по вышеупомянутымъ нами предметами; то для статистическаго комитета, какъ для учрежденiя оффицiальнаго, тѣмъ болѣе возможно. Правда, для этого дѣла требуется много труда, но безъ труда немыслимо никакое дѣло, а тѣмъ болѣе порядочное.

И такъ, гЕлачичемъ опущены въ статистическомъ описанiи С.–Петербургской губернiи очень мноrie предметы. Это, конечно, не придаеть ему большой цѣны какъ автору, который принялъ на себя трудъ составить описанiе губернiи, а забылъ о многомъ. Но вѣдь малъ золотникъ — да дорогъ, говорить русская пословица. Можетъ быть гЕлачичъ въ своемь жиденькомъ описанiи, по количеству предметовъ, подарилъ русской литературѣ — образцовое по обработкѣ произведенiе. Но чтобы сказать свое слово о трудѣ гЕлачича, — нужно сперва разсмотрѣть его.

Прежде всего мы должны замѣтить что статистическое описанiе Петербургской губернiи, составленное гЕлачичемъ, не имѣетъ никакого предисловiя кромѣ того что оно, какъ главная часть Памятной Книжки, издано по распоряженiю комитета. Такими образомъ читатель остается въ недоумѣнiи относительно источниковъ, изъ которыхъ авторъ извлекъ данныя для своего статистическаго описанiя. Подобное пренебреженiе къ указанiю источниковъ не встрѣчается ни въ одномъ дѣльномъ трудѣ, ибо по источникамъ весьма часто определяется достовѣрность сообщаемаго факта. Правда, въ самомъ описанiи гЕлачича мы встрѣчаемъ указанiя на источники но эти указанiя касаются слѣдующихъ предметовъ: объ измѣренiи площади губернiи (полк. ИСтрѣльбицкiй) стр. 41, о климатѣ (Веселовскiй) стр. 70, о числѣ жителей (свѣденiя столичнаго и губернскаго статистич. комитета) стр. 76, о смѣшанныхъ бракахъ (вѣдомости священниковъ) стр. 94, и о промыслахъ и занятiяхъ въ губернiи (свѣденiя волостныхъ правленiй) стр. 118. Вотъ и всѣ указанiя на источники. Само собою разумѣется что эти указанiя на источники — составляютъ ничтожное число, если принять во вниманiе что гЕлачичъ касается въ своемъ описанiи не пяти фактовъ, а трактуетъ о весьма многихъ предметахъ.

Но постараемся прослѣдить все описанiе Петербургской губернiи. Занимаясь въ послѣднiе три года изученiемъ Петербургской губернiи какъ въ историческомъ, такъ и въ экономическомъ отношенiи, мы побывали въ разныхъ концахъ и окраинахъ этой губернiи и прочли много разнаго книжнаго хлама, и потому для насъ какъ сама Петербургская губернiя, такъ и литература по описанiю ея, отчасти извѣстны. Можетъ быть намъ и удастся сорвать мрачную завѣсу, опущенную гЕлачичемъ на глаза читателей при описанiи имъ губернiи; а опредѣливши источники его описанiя, мы оцѣнимъ уже по достоинству и трудъ гЕлачича, «какъ автораописателя”. И такъ къ дѣлу.

1) Краткiя историческiя свѣденiя о С.–Петербургской губернiи. Политическiй очеркъ (стр. 39 и 40) составленъ по статьѣ «Общiя свѣденiя о губернiи", помѣщенной въ началѣ книги, «Списки населенныхъ мѣстъ Россiйской Имперiи", т. XXXVII. С.–Петербургская губернiя. С.–П.–б. 1864 г. Что дѣйствительно наши слова справедливы, то это видно изъ того что г. Елачичъ беретъ изъ статьи «Общ. св. о губ." не только факты, но цѣлыя фразы и тирады безъ измѣненiя. (См. Общ. св. о губ. стр. 27–31 и 37). Самостоятельный трудъ гЕлачича въ этомъ очеркѣ состоитъ въ сокращенiи и въ невѣрной перепечаткѣ печатнаго текста. Вслѣдствiе этого у гЕлачича въ описанiи губернiи оказывается что «Чудь жила около Чудскаго озера и по Нарвѣ” (нужно: по Наровѣ), «Вадь (нужно: Водь) къ востоку", «на берегу Наровы есть погостъ Ольги, ея крестъ" (нужно Ольгинъ крестъ), «князь Наршмундъ" (нужно Наримундъ), «Iоаннъ III для противодѣйствiя Ливонцамъ основаль крѣпостъ Нарву, названную Иванъгородъ" (нужно: Для противодѣйствiя ливонцамъ, владѣвшимъ укрѣпленнымъ городомъ Нарвою, Iоаннъ III приказалъ въ 1422 г. заложить на правомъ берегу Наровы, противъ Нарвы, крѣпость, названную его имененъ — Иванъгородъ стр. 30) и тп. Очеркъ объ административномъ прошломъ положенiи губернiи (стр. 40 и 41) гЕлачичъ заимствуеть сь сокращенiями изъ книги полков. Жуковскаго: «Военностатистическое обозрѣнiе С.–Петербургской губернiи". CПб. 1851 г. стр. 9–10.

2) Географическое описанiе губернiи. О сѣверной широтѣ и восточной долготѣ, о положенiи губернiи и ея границахъ (стр. 41) съ весьма незначительными сокращенiями въ нѣкоторыхъ словахъ, перепечатано гЕлачичемъ изъ статьи «Общ. свѣд. о губ.", стр. 5. О пространствѣ губернiи, по собственному заявленiю, гЕлачичъ взялъ у Стрѣльбицкаго. Административное дѣленiе, какъ дѣленiе современное, гЕлачичъ составилъ самъ; но въ этомъ самостоятельномъ трудѣ, перечисляя города губернiи, онъ пропустилъ городъ Нарву. Свѣденiя о почвѣ гЕлачичъ перепечаталъ съ сокращенiемъ нѣкоторыхъ точекъ изъ статьи «Общ. свѣд. о губ." (см. стр. 9). Геогностическое и топографическое описанiе гЕлачичъ также перепечаталъ съ сокращенiемъ точекъ изъ «Пам. Кн. Петербургской губернiи на 1872 г." (см. стр. 91–96), а авторъ статьи этой книжки заимствуетъ много точекъ изъ статьи «Общ. свѣд. о губ." (см. стр. 8–9). Перепечатывая чужiе труды, гЕлачичъ, какъ человѣкъ незнающiй Петербургской губернiи, забылъ пороги, существующiе въ губернiи, и напечаталъ что «Ямбургскiе пороги — на Волховѣ", а о Волховскихъ порогахъ и не упомянулъ (см. Пам. Кн. стр. 46). Въ гидрографическомъ описанiи гЕлачичъ нѣсколько искуснѣе замаскировываетъ свои перепечатки и сокращенiя готовыхъ фактовъ. Во первыхъ, онъ беретъ одно описанiе изъ статьи «Общ. свѣд. о губ.", а другое — у Жуковскаго; во вторыхъ, онъ ни у кого не заимствуетъ порядка описанiя водъ въ губернiи, а изобрѣтаетъ свой спутанный порядокъ; въ третьихъ, онъ упоминаетъ о каналѣ Императора Александра II (но вѣдь объ этомъ каналѣ въ его оригиналахъ ничего не могло быть сообщено, такъ какъ каналъ былъ открытъ послѣ ихъ напечатанiя), и въ четвертыхъ, онъ сообщаетъ цифры о длинѣ, широтѣ и глубинѣ — не всегда согласныя съ своими оригиналами. Вслѣдствiе этого, въ общемъ, у гЕлачича выходить нѣчто свое, «собственное издѣлiе". (Срав. Пам. Кн. стр. 46–51 съ статьею «Общ. свѣд. о губ." стр. 10 и 11; Жуков. стр. 55–56; «Общ. св. о губ." стр. 12—13, 18–20, 14; Жуков. стр. 65 и 71; «Общ. св. о губ." стр. 15–17, 21).

3) Пути сообщенiя. Свѣденiя о желѣзныхъ дорогахъ, шоссе почтовомъ и непочтовомъ, военныхъ и скотопрогонныхъ трактахъ г. Елачичъ перепечатываетъ, безъ всякихъ измѣненiи, изъ прошлогодней Памятной Книжки. (Срав. Пам. Кн. на 1873 г. стр. 52–58 съ Пам. Кн. на 1872 г. стр. 37–47). Чтобы составить понятiе съ одной стороны насколько оффицiальный ученый пристрастился къ перепечаткамъ готовыхъ трудовъ, а съ другой — на сколько онъ незнакомъ съ Петербургскою губернiею, мы укажемъ на слѣдующiе факты: 1) Открытiе Преображенской полустанцiи для загороднаго кладбища на Николаевской дорогѣ и соединенiе Краснаго Села съ Гатчиною на Балтийской дорогѣ произошло, какъ извѣстно, въ концѣ прошлаго года. И такъ какъ объ этомъ не могло быть занесено въ «Пам. Книжку на 1872 годъ", то гЕлачичъ, перепечатывая одиннадцать страницъ изъ вышеупомянутой книжки безъ всякаго измѣненiя, ничего не говоритъ въ своемъ описанiи, помѣщенномъ въ «Пам. Кн." на 1873 годъ о полустанцiи Преображенской и о желѣзной линiи между Краснымъ Селомъ и Гатчиной. 2) Въ «Пам. Книжкѣ" на 1872 годъ было напечатано: «Нарвское (шоссе) начинается у трiумфальныхъ воротъ и идетъ (не прямо) между Петергофскою желѣзною дорогою и Финскимъ заливомъ" (см. стр. 42). Очевидно что тутъ была допущена опечатка, и вместо словъ: Петергофскою желѣзною дорогою нужно читать «Балтiйскою желѣзною дорогою"; а гЕлачичъ, не зная желѣзныхъ дорогъ въ Петербургской губернiи, и опечатку перепечаталъ (см. стр. 55). 3) Во время прошлогодней чумной эпизоотiи петербургская земская губернская управа достаточно точно опредѣлила въ своихъ объявленiяхъ, напечатанныхъ въ разныхъ газетахъ, какъ названiя всѣхъ шести скотопрогонныхъ трактовъ въ губернiи, такъ и ихъ начало и конечные пункты въ губернiи; между тѣмъ гЕлачичъ, исправляя общую сумму станцiй, перепетатываетъ изъ «Пам. Книжки" на 1872 г. (стр. 47) слово въ слово непонятныя строки о скотопрогонныхъ трактахъ (см. «Пам. Кн." на 1873 г. стр. 58).

Свѣденiя о большихъ проселочныхъ дорогахъ и зимнихъ путяхъ гЕлачичъ цѣликомъ перепечатываетъ изъ обозрѣнiя губернiи Жуковскаго. (Срав. «Пам. Кн." 1873 г. стр. 58–70 съ обозр. Жуков. стр. 172–186 и 187–190). Весь самостоятельный трудъ гЕлачича въ означенной перепечаткѣ 18 страницъ, принадлежащихъ гЖуковскому, состоитъ въ слѣдующемъ: 1) онъ сокращаетъ нѣсколько точекъ, въ которыхъ говорится объ исправности или неисправности дорогъ въ концѣ сороковыхъ годовъ, те. когда обозрѣнiе губернiи Жуковскимъ было составлено; но эти сокращенiя, впрочемъ, незначительны: они составляютъ всего 58 строчекъ; 2) онъ замѣняетъ нѣкоторыя малоупотребительныя въ настоящее время слова — болѣе употребительными; такъ вместо «ибо" онъ ставить «такъ какъ", «кои" — «которые", «въ оную” — въ эту", «кружный" — «дальнiй", «содѣлываетъ" — «дѣлаетъ", «по часту” — «довольно часто", «иные" — «нѣкоторые", выѣзды” — «проезды" и т. д.; (всѣхъ такихъ измѣненiй сдѣлано имъ по счету 30) и въ 3) перепечатывая готовый печатный оригиналъ, гЕлачичъ сдѣлалъ нѣсколько грубыхъ ошибокь, тогорыхъ въ оригиналѣ не было; такъ вмѣсто словъ деревня «Перелѣстье" онъ печатаетъ — «дПеремѣсье", «чрезъ Рую" — «чрезъ Русо", «до сЛопецъ" — «до сЛонецъ", «сОславье" — «сОлавы", «Онстопель" — «Онтопель", на Самольу" — «на Сомальу", «Люболяды" — «Любояды", «протокъ" — «притокъ" и тд.; всѣхъ ошибокъ гЕлачичемъ сдѣлано по счету 22. Если кто не вѣритъ нашимъ словамъ относительно искуства гЕлачича въ перепечаткѣ чужихъ трудовъ, то тому предлагаемъ провѣрить наши слова: страницы книгъ нами обозначены выше. Дѣлать же выписки мы считаемъ невозможнымъ, такъ какъ намъ пришлось бы выписать почти все описанiе гЕлачича и его несчастные оригиналы.

4) О климатѣ. Въ этой главѣ гЕлачичъ самъ сознается что свѣденiя о климатѣ въ губернiи имъ взяты изъ книги Веселовскаго. Слѣдовательно, намъ и доказывать нечего.

5) Народанаселенiе. О племенномъ раздѣленiи населенiя въ губернiи и о русскихъ жителяхъПК." стр. 74) гЕлачичъ цѣликомъ перепечатываетъ изъ статьи «Общ. св. о губ." (см. стр. 39), о води онъ передаетъ сокращенно слова тойже статьи (см. стр. 42), объ ижорахъ, евремейзетахъ, савакотахъ, корелахъ и эстахъ онъ также сообщаетъ сокращенно по словамъ автора статьи «Общ. св. о губ." (см. стр. 42, 43, 39–40, 43 и 44).

Далѣе у гЕлачича идутъ таблицы о числѣ городскаго и уѣзднаго населенiя и о числѣ дворовъ. Образецъ таблицъ заимствованъ имъ изъ статьи «Общ. св. о губ." (см. стр. 45 и 46); но только съ тѣмъ различiемъ что у гЕлачича гНарва названъ заштатнымъ городомъ, когда въ первой части «Пам. Книжки" сообщается читателю весь остзейскiй штатъ нарвскаго суда и управленiя (см. стр. 31 и 33). Таблица о плотности населенiя составлена гЕлачичемъ также по образцу статьи «Общ. свѣд. о губ." (см. стр. 46), въ тоже время выводъ взятъ имъ съ нѣкоторымъ сокращенiемъ и измѣненiемь во фразахъ изъ той же статьи «Общ. свѣд. о губ.". Чтобы составить понятiе о трудахъ гЕлачича въ сокращенiи и въ измѣненiи въ выраженiяхъ готовыхъ выводовъ, сдѣланныхъ еще въ началѣ шестидесятыхъ годовъ, мы сопоставимъ выводъ о плотности населенiя гЕлачича и выводъ автора статьи «Общ. свѣден. о губ."

ГЕлачичъ пишетъ: (стр. 78).

Такимъ образомь по плотности первое мѣсто занимаетъ С.–Петербургск. уѣздъ и затѣмъ Царскосельскiй и Петергофскiй, какъ соединенные съ столицей наиболѣе удобными путями сообщенiя и расположенные въ болѣе сухой мѣстности на сѣверномъ плоскогорiи губернiи, дающемъ возможность сплошнаго населенiя въ другихъ уѣздахъ этому препятствуютъ пространства, занимаемыя болотами и мхами.

Далѣе слѣдуетъ Гдовскiй уѣздъ, который хотя и болѣе другихъ отдаленъ отъ С.–Петербурга, но всеже сравнительно съ другими представляется болѣе сухимъ и возвышеннымъ, въ особенности въ южной его части. За Гдовскимъ уѣздомъ слѣдуетъ Ямбургскiй, въ которомъ сравнительно большую плотность обусловливаетъ присутствiе портоваго города Нарвы. Въ остальныхъ же трехъ уѣздахъ населенiе группируется около возвышенныхъ береговъ рѣкъ и рѣчекъ и гористыхъ мѣстностяхъ.

 

Авторъ ст. «Общ. свѣд. о губ.” пишеть (стр. 47).

Такимъ образомъ, наибольшая плотность характеризуетъ уѣзды: С.–Петербургскiй, Царскосельскiй и Петергофскiй — ближайшiе къ столицѣ, соединенные съ нею удобными путями сообщенiя и при томъ находящiеся на сѣверномъ сухомъ плоскогорiи губернiи, дающемъ возможность сплошнаго заселенiя, тогда какъ въ другихъ уѣздахъ, мѣста сухiя и удобныя для населенiя раздѣлены огромными пространствами болотъ и топкихъ мховъ. За ними слѣдуетъ уѣздъ Ямбургскiй, принадлежащiй къ району портоваго гНарвы. Изъ остальныхъ уѣздовъ, Гдовскiй, хотя наиболѣе отдаленный отъ столицы, занимаетъ первое мѣсто по плотности потому, что въ немъ сравнительно больше сухихъ мѣстъ, особенно въ южной, гористой, его части; при томъ еще близость Пскова и судоходныхъ озеръ, можно думать, также способствуетъ развитiю его населенности. Вообще говоря, на пространствѣ болотистой и лѣсной полосы губернiи, населенiе размѣщается крайне неравномѣрно; такъ напр., въ Новоладожскомъ уѣздѣ, среди совершенно безлюдныхъ огромныхъ пространствъ его, по возвышеннмъ берегамъ рѣкъ и рѣчекъ встрѣчается густое и промышленное населенiе, составляющее почти все населенiе уѣзда; точно также и въ Шлиссельбургскомъ уѣздѣ все населенiе образуетъ нѣсколько группъ — въ южной части по теченiю рѣкъ, въ сѣвернойже — въ гористой мѣстности, прилежащей къ С.–Петербургскому уѣзду.

 

Таблица о населенiи въ губернiи по сословiямъ въ описанiи гЕлачича, сравнительно съ прежними таблицами прошлыхъ «Пам. Книжекъ", имѣетъ то различiе что она разбита имъ на нѣсколько таблицъ, сообщающихъ данныя о каждомъ сословiи въ отдѣльности; при томъ за каждой таблицей слѣдуетъ выводъ, что такогото сословiя въ такомъто уѣздѣ живетъ болѣе, а другаго менѣе, илиже такоето сословiе составляетъ такойто процентъ уѣзднаго или городскаго населенiя, а другое сословiе иной процентъ. Въ предшествующихъ «Пам. Книж." Пет. губ. — подобныхъ выводовъ не было сдѣлано; слѣдовательно, всѣ эти выводы нужно считать самостоятельнымъ трудомъ гЕлачича. Затѣмъ, слѣдуютъ таблицы о населенiи въ губернiи по вѣроисповѣданiямъ и общая таблица о населенiи въ городахъ и уѣздахъ за пять лѣтъ (съ 1867–1871 г.) Послѣдняя таблица является въ первый разъ.

(Окончанiе будетъ).

НСкроботовъ.

______

 

МИХАИЛЪ АЛЕКСѢЕВИЧЪ МАКАРОВЪ.

 

(НЕКРОЛОГЪ).

 

Увы! не впервые приходится заносить въ лѣтописи умирающихъ слишкомъ рано русскихъ дѣятелей — крупную по таланту личность, прощающуюся съ жизнью въ ту минуту, когда талантъ созрѣлъ, когда впереди много еще оставалось кажется времени для труда въ полномъ блескѣ развитiя таланта, много надеждъ этимъ трудомъ обезпечить семью... Но одинъ мигъ, и все разрушается. Неумолимый къ русскимъ талантамъ рокъ какъ будто выжидаетъ именно этой минуты апогея ихъ развитiя, чтобы насладиться преждевременною ихъ кончиною.

Профессоръ архитектуры, Михаилъ Алексѣевичъ Макаровъ въ послѣднiе годы сталъ на ряду первыхъ архитекторовъхудожниковъ въ Россiи, и заслужилъ себѣ извѣстность самъ, безъ протекцiй, безъ счастливыхъ случайностей, однимъ только неутомимымъ трудомъ и работою, въ которыхъ съ каждымъ годомъ его талантъ проявлялъ все большее развитiе, бòльшую силу. Это былъ художникъ въ самомъ привлекательномъ значенiи этого слова; въ своемъ трудѣ и въ своихъ задачахъ онъ проявлялъ любовь къ искуству, любовь къ поэзiи своего творенiя, и начиналъ и кончалъ его подъ впечатлѣнiемъ самаго искренняго вдохновенiя. Можно безъ преувеличенiя сказать что тамъ, гдѣ работалъ МАМакаровъ, тамъ работа кипѣла, и всѣ отъ поденьщика и плотника до подрядчика, наполнялись, подъ его руководствомъ, тою энергiей, съ которою онъ самъ приходилъ на работу и уходилъ съ работы. Петербургъ за послѣднiеe годы обязанъ МАМакарову нѣкоторыми изъ лучшихъ домовъ своихъ: когда ѣдешь по Невскому и видишь домъ съ фасадомъ выходящимъ изъ ряда «казенныхъ", съ фасадомъ, гдѣ въ общей картинѣ и въ каждой подробности проглядываетъ мысль, воображенiю и вдохновенiе художника, можно безошибочно сказать: фасадъ этотъ Макарова. Къ числу таковыхъ зданiй должно отнести одинъ изъ красивѣйшихъ домовъ въ Петербургѣ, домъ Лопатина, домъ Липгарта, затѣмъ на Литейной домъ Антонова, домъ Троицкаго Подворья, близь Невскаго Проспекта, и два года назадъ оконченный фасадъ коммерческаго училища близъ Чернышева моста. Послѣднимъ крупнымъ произведенiемъ его таланта былъ рисунокъ фасада и внутренности церкви ремесленнаго училища Цесаревича Николая, въ 1–й ротѣ Измайловскаго полка, гдѣ онъ работалъ безвозмездно, изъ сочувствiя къ идеѣ учрежденiя, вмѣстѣ съ строителемъ зданiя профессоромъ Гребенкою и архитекторамитоварищами ггГенрихсеномъ и Штромомъ.

Но называя МАМакарова однимъ изъ лучшихъ архитекторовъ нынѣшняго времени въ Россiи, — мы далеко не все сказали о немъ. Личность эта почтенна была какъ личность человѣка. Въ день его похоронъ не было ни обрядной роскоши, ни условнаго блеска; собрались друзья и чтители покойнаго, и здѣсьто можно было увидѣть любовь къ нему, какъ къ человѣку, въ тѣхъ простыхъ и теплыхъ словахъ, которыми ученики его, работавшее подъ его руководствомъ, поминали его память и въ тѣхъ подрядчикахъ и мастерахъ, которые, заливаясь слезами, несли его гробъ изъ дому до АлександроНевскаго кладбища; тутъ ужь обманывать было некого и не для чего. Отъ этихъто лицъ можно было узнать что это быль за человѣкъ, ихъ Михаилъ Алексѣевичъ: добрый, ласковый ко всякому; внимательный столько же къ каждому деталю работы сколько къ каждой малѣйшей нуждѣ рабочаго; всякаго онъ зналъ кто у него работалъ, всякаго ободрялъ, требовалъ чтó долженъ былъ требовать, но гдѣ была невозможность требовать, онъ первый входилъ въ эту невозможность сердцемъ, и никогда ни одинъ изъ работавшихъ у него не зналъ что значитъ налегать на рабочаго, быть къ нему неумолимымъ; и оттого было любо смотрѣть какъ шла работа y Макарова. Никто не побуждалъ, ни десяцкiе, ни подрядчики; побуждала къ работѣ одна только мысль: сейчасъ придетъ Михаилъ Алексѣевичъ, обижать его не надо; мысль эта была на сердцѣ у каждаго рабочаго, и съ этой мыслью Макаровъ производилъ то, къ чему другiе подчасъ стремятся грознымъ обращенiемъ, бранью, штрафами и тому подобными мѣрами. Оттого какъ только Макаровъ брался за какую нибудь работу, отъ охотниковъ работать у него, бывало, не было отбоя, и всякiй поставлялъ себѣ за честь, какъ бы грубъ онъ наружностью ни казался, работать добросовѣстно и быть деликатнымъ въ отношенiяхъ къ МАМакарову.

Но была въ немъ и другая сторона человѣка — замѣчательная и глубоко симпатическая. Макаровъ былъ честенъ и безкорыстенъ въ самомъ строгомъ смыслѣ этого слова. Въ работахъ онъ зналъ только свое искуство, свой трудъ и свои обязанности; а затѣмъ, былъли заказывающiй ему работу — миллiонеръ или не былъ, онъ этого будто не зналъ; за трудъ онъ получалъ свое вознагражденiе и въ отношенiяхъ по денежнымъ дѣламъ былъ, такъ сказать, дѣтски чистъ, честенъ и довѣрчивъ.

Смерть застигла его въ самой беспощадной обстановкѣ. Случился пожаръ въ домѣ Антонова гдѣ онъ жилъ. Разбуженный въ пятомъ часу дня, Мих. Алекс. Макаровъ, страдавшiй уже приливами крови къ головѣ, испыталъ внезапный испугъ отъ мысли объ опасности для семьи, состоявшей изъ жены, трехъ маленькихъ дѣтей и одного груднаго ребенка; три минуты спустя послѣ пробужденiя, держа дитя свое въ рукахъ при переѣздѣ въ домъ Лопатина, онъ почувствовалъ себя дурно, и сказалъ мамкѣ ребенка: «держи меня, я умираю". Черезъ пять минутъ онъ былъ мертвъ отъ нервнаго удара, успѣвъ только благословить дѣтей и вознести короткую молитву къ Богу!

Но чистая душа его въ долгой молитвѣ и не нуждалась!

Смиренно и бѣдно схороненъ прахъ этого талантливаго художника и отличнаго человѣка въ землѣ АлександраНевскаго кладбища.

Но подобаетъ ли всѣмъ знавшимъ покойнаго мириться съ мыслью что проводивъ его прахъ до могилы все сдѣлали чтó должно?

Намъ кажется что нѣтъ! На этой смиренной могилѣ хотѣлось бы увидѣть памятникъ въ доказательство того что всѣ имѣвшiя съ нимъ дѣло цѣнили его талантъ и его душевныя качества; и первое то рѣдко, а второе еще рѣже, и почему не допустить мысль, что тѣ, которымъ Макаровъ строилъ дома, не соединятся съ тѣми, которые у него строили, и соединившись въ одну семью съ его учениками, не поставятъ на могилѣ покойнаго памятникъ достойный его имени.

М.

______

 

СТУДЕНТЪ, ЛИЦЕИСТЪ И ПРАВОВѢДЪ.

 

Къ числу любопытнѣйшихъ явленiй нашего времени принадлежатъ безспорно тѣ привиллегiи чиновъ, которыя соотвѣтствуютъ оконченному курсу въ paзныхъ учебныхъ заведенiяхъ.

Студентъкандидатъ получаетъ десятый классъ.

Лицеистъ, то есть воспитанникъ Александровскаго лицея въ С.—Петербургѣ, получившй 101/2 среднихъ баловъ, при высшемъ балѣ 12 получаетъ девятый классъ.

Правовѣдъ, то есть воспитанникъ Императорскаго училища правовѣдѣнiя, получаеть девятый классъ если среднiй его баллъ загода оказывается 11.

Привиллегiи этихъ двухъ заведенiй — вещь старинная, дарованная каждому изъ нихъ его уставомъ. Находили привиллегiи эти не совсѣмъ справедливыми сравнительно съ университетомъ, но тѣмъ не менѣе онѣ существовали, и съ ними волею или неволею мирились, ибо въ сущности различiе въ классѣ не играло особенной роли въ жизни этихъ выпускаемыхъ воспитанниковъ.

Но въ настоящее время, кажется намъ, вопросъ о привиллегiяхъ этихъ двухъ заведенiй получаетъ другое значенiе, въ виду совершившейся учебнои реформы въ учебномъ мiрѣ министерства народнаго просвѣщенiя, и въ виду того что всѣ учебныя заведенiя, не исключая и военныхъ, измѣнили свои программы учебныхъ курсовъ, въ смыслѣ усиленiя въ нихъ ааучныхъ требованiй.

До двухъ только учебныхъ заведенiй реформа учебной программы не коснулась: до училища правовѣдѣнiя и Александровскаго лицея.

По учебной реформѣ гимназическiй курсъ проходящаго при университетѣ молодаго человѣка продолжается всего 12 лѣтъ, считаялѣтъ гимназiи игода университета, и то въ томъ случаѣ если бывши гимназистомъ молодой человѣкъ не остался ни разу лишнiй годъ въ классѣ, и выдержалъ свой экзаменъ зрѣлости. Такимъ образомъ, среднимъ числомъ надо положить что студента оканчиваетъ свой университетскiй курсъ въ возрастѣ около 22—23 лѣтъ.

Теперь же посмотримъ на правовѣдовъ и лицеистовъ.

Правовѣдскiй… курсъ продолжается со всѣмъ гимназическимъ курсомъ семь лѣтъ: мальчикъ, поступивъ въ него 11 лѣтъ, можетъ выйти окончивши курсъ 18–ти лѣтъ, чтò не разъ и случалось. Были примѣры что выходили и 17 лѣтъ.

Въ лицеѣ курсъ спецiальный и гимназическiи продолжается всеголѣть, такъ что и здѣсь лицеистъ можетъ окончить весь курсъ наукъ 18–ти лѣтъ, и съ 9–ымъ классомъ поступить на службу.

Спрашивается: уже въ этомъ одномъ различiе между университетомъ и сими двумя заведенiями не является ли черезъ чуръ огромнымъ, ибо, какъ мы видѣли, курсъ университета и гимназiи почти вдвое длиннѣе курса училища правовѣденiя и Александровскаго лицея.

Но различiе это окажется еще поразительнѣе, если мы примемъ въ соображенiе что весь гимназическiй курсъ въ училищѣ правовѣденiя продолжаетсягода, а въ лицеѣгода, тогда какъ въ классическихъ гимназiяхъ, исключительно допускающихся въ университетъ, курсъ продолжаетсялѣтъ.

Затѣмъ спецiальный юридическiй курсъ въ училищѣ правовѣдѣнiя продолжаетсягода, въ лицеѣ тожегода, а въ университетѣгода.

Въ прежнее время, когда эти привиллегiи объяснялись тѣмъ, чѣмъ объяснялась цѣль учрежденiя этихъ двухъ училищъ — необходимостью выпускать ежегодно извѣстный контингентъ юристовъпрактиковъ и образованныхъ для государственной службы молодыхъ добросовѣстныхъ людей — такое различiе истекало изъ самаго смысла, такъ сказать, учрежденiя и училища правовѣдѣнiя и Александровскаго лицея. Къ тому же программы этихъ заведенiй не слишкомъ отличались отъ совокупности программъ гимназiи и университета, и хотя и тогда были значительно легче, но при мысли что эти два спецiальныя заведенiя выпускали безусловно честныхъ, хотя и поверхностно образованныхъ юридически молодыхъ людей, можно было надъ преимуществами этихъ заведенiй передъ всѣми учебными заведенiями въ Россiи и не задумываться.

Но въ настоящее время вопросъ не въ привиллегiяхъ, а въ учебныхъ программахъ, то есть въ сравненiи степени развитiя и образованiя, которыя дають эти два заведенiя и университеты, съ подготовкою къ нимъ въ классическихъ гимназiяхъ. Здѣсь, кажется намъ, справедливость съ одной стороны, а съ другой, самая цѣль этихъ двухъ учебныхъ заведенiй поставлять государству молодыхъ людей отлично образованныхъ требуютъ измѣненiя ихъ программъ сообразно съ требованiями развитiя для университетовъ, ибо всякому понятно что если училище правовѣдѣнiя и Александровскiй лицей хотятъ сохранить за собою и понынѣ привиллегiю быть высшими образовательными юридическими заведенiями, то при нынѣшняхъ условiяхъ они никакъ не могутъ удовлетворять своему назначенiю, ибо кончившiе курсъ въ университетѣ становятся по развитiю и по пройденному ими курсу несравненно выше воспитаниковъ училища правовѣдѣнiя и Александровскаго лицея; такъ какъ первые приготовлялись къ юридическому курсулѣтъ, а послѣднiе 3 игода, не говоря уже о томъ что программы гимназическихъ курсовъ составленныя для сихъ двухъ заведенiй, — для одного въ 1835 году, для другаго въ первыхъ годахъ столѣтiя, — за долго еще до введенiя новаго гимназическаго устава, оказывались черезъчуръ несовременными.

И дѣйствительно нѣтъ правовѣда и нѣтъ лицеистa, которые бы сами не сознавались въ томъ что пройти курсъ въ этихъ двухъ училищахъ даже блистательно чрезвычайно легко, и которые, года два послѣ выпуска, не чувствовали на себѣ самихъ трехъ существенныхъ недостатковъ ихъ образованiя: первый — въ поверхностности прiобрѣтенныхъ имъ познанiй; второй въ недостаточности умственнаго развитiя и общаго образованiя, и третiй — въ быстромъ улетучиваньи всѣхъ юридическихъ познанiй, вслѣдствiе того что въгода приходится проходить до 20 юридическихъ и не юридическихъ предметовъ.

При такихъ положительныхъ недостаткахъ учебнаго курса въ этихъ двухъ учебныхъ заведенiяхъ, поставленныхъ выше всѣхъ въ Россiи по привиллегiямъ сопряженнымъ съ дипломами оконченнаго курса, трудно допустить чтобы оба эти училища удовлетворяли своему назначенiю, и дѣйствительно снабжали общество отлично образованными молодыми людьми, и нѣтъ ни малѣйшаго сомненiя что въ настоящее время оба эти заведенiя, стоя выше университета по преимуществамъ для выпускаемыхъ воспитанниковъ, стоятъ гораздо ниже его по степени зрѣлости и оконченности образованiя тѣхъ же воспитанниковъ.

Отсюда само собою истекаетъ вопросъ: нельзяли училищу правовѣдѣнiя и Александровскому лицею, изъ уваженiя и ревности къ своимъ задачамъ, — самимъ обратиться къ своимъ программамъ, разсмотрѣть ихъ, и затѣмъ сравнивъ ихъ съ программами гимназiй и университета, предпринять трудъ кореннаго измѣненiя?

Вѣдь измѣнилъже Александровскiй лицей свою плату за пенсiонеровъ, принимая въ соображенiя нынешнiя потребности времени!

Намъ кажется что духовныя потребности нынѣшняго времени важны не менѣе денежныхь и матерiальныхь, и если изъ за послѣднихъ онъ призналъ нужнымъ возвысить плату за воспитанiе, то изъ за первыхъ стоитъ возвысить уровень образованiя, и сдѣлать невозможнымъ чтобы 18–ти лѣтнiе мальчики выходили въ общество съ бóльшими правами на службѣ, только потому что они лицеисты или правовѣды, чѣмъ 22–хъ лѣтнiе студенты.

Уже этигода различiя въ этомъ возрастѣ образуютъ бездну раздѣляющую развитiе первыхъ отъ развитiя вторыхъ.

Правовѣдъ X.**

______

 

СЪ НАТУРЫ.

 

(Изъ записной книжки наблюдателя).

 

I.

 

Обстановка народной школы въ ожиданiи ревизiи значительнаго лица. Ученики съ жирносмазанными и гладкопричесанными волосами, въ сравнительно чистыхъ костюмахъ, смирно сидять вдоль партъ. Полъ комнаты и классная доска тщательно вымыты. На стѣнахъ и потолкѣ ни малѣйшаго признака пыли.

У окна, возлѣ учительскаго столика, стоятъ «батюшка" и наставникъ, вполголоса перешептываясь и ежеминутно посматривая въ окно.

Раздается звукъ подъѣхавшаго экипажа.

Ученики встаютъ, ради вящаго усердiя вытягиваются, такъ что едва одними носками касаются проножекъ партъ; наставникъ быстро застегиваетъ сюртукъ и вытираетъ рукою совершенно чистую, лишенную даже растительности — нижнюю часть лица. Батюшка, однимъ взмахомъ рукъ оправивши назадъ волосы и пригладивши бороду, беретъ со столика камертонъ, подымаетъ правую руку выше головы, и замираетъ въ этомъ положенiи.

Входить особа.

«Кольслааавенъ нашъ..." и такъ далѣе, — громко огласило комнату.

Батюшка мѣрно дирижируетъ хоромъ, высоко поднимая правую руку, вооруженную камертономъ, и въ тоже время низко опуская — простертую длань лѣвой, какъ бы стараясь удержать рвенiе не въ мѣру усердныхъ.

Особа благоговѣйно дослушиваетъ гимнъ до конца

— Садитесь, дѣти! Особа здоровается съ преподавателями. Наставникъ почтительно подаетъ имянной списокъ учениковъ. Начинается экзаменъ.

— Петръ Зяблинъ! — отчетливо провозглашаетъ экзаменаторъ, усаживаясь на стулъ.

Одинъ изъ учениковъ быстро вытягивается, замѣчаетъ дѣлаемые наставникомъ знаки выдти на средину комнаты, суется направо и налѣво, наконецъ опускается внизъ, и вылѣзши изъ подъ лавки, — становится передъ ревизоромъ.

— Скажи мнѣ, мой другъ, съ разстановкой начинаетъ особа, — что ожидаетъ насъ въ загробной жизни?

Ученикъ молчитъ.

— То есть скажи: что будетъ съ нами послѣ смерти, на томъ свѣтѣ?

Ученикъ продолжаетъ упорно молчать.

— У тебя живъ отецъ? — снова начинаетъ особа.

— Нѣтъ, — утопъ  — лѣтось...

Особа съ минуту размышляетъ.

— Ну все равно — воля Божiя. Что же съ нимъ будетъ на томъ свѣтѣ?

«Воскреснетъ" — искусно подсказываетъ батюшка.

— Воскреснетъ! повторяетъ ученикъ.

— Такъ, хорошо, — воскреснетъ! Ну, а потомъ что съ нимъ будетъ? — допытывается ревизоръ.

Ученикъ снова молчитъ.

— Ты не бойся, мой другъ, — подумай хорошенько: ну что станется съ твоимъ отцемъ когда онъ воскреснетъ?

— Да чего станется, опять покабакамъ пойдетъ... совершенно увѣренно отвѣчаетъ ребенокъ.

Батюшка умаляется, экзаменаторъ конфузится, вызываетъ къ доскѣ другаго ученика и начинаетъ: «летѣло стадо гусей; имъ на встрѣчу гусь. — Здравствуйте сто гусей..." и тд.

 

II.

 

На одной изъ промежуточныхъ станцiй, во время остановки поѣзда, въ вагонъ третьяго клacca входятъ нѣсколько новыхъ пассажировъ. Начинаются препирательства изъза мѣстъ. Старые пассажиры прибѣгаютъ ко всевозможнымъ уловкамъ чтобы удержать за собою кромѣ своего мѣста еще и сосѣднее. Новые пассажиры протестуютъ. Коекакъ все улаживается.

Къ группѣ, состоящей изъ отставнаго «унтера" и двухъ сибирокъ, подсаживается одна изъ тѣхъ фигуръ, которыхъ принято называть общимъ именемъ «крайне подозрительныхъ личностей". Полусолдатское, полуарестантское рваное пальто, небритая, и въ тоже время еще не обросшая борода, цвѣтной, невыносимо грязный платокъ, повязанный вокругъ голой шеи, — словомъ, все общее впечатленiе новаго пассажира вовсе не располагаетъ въ его пользу.

Одна изь сибирокъ переглянулась съ сосѣдями, выразительно кашлянула и переложила узлы и сакъвояжъ въ одно мѣсто. Сосѣди сдѣлали тоже самое.

Новый пассажиръ, пригнувшись и какъ бы боясь обезпокоить, бокомъ усѣлся на самый кончикъ лавки.

Возобновляется прерванный разговоръ.

— А еще вотъ довелось мнѣ бесѣдовать съ графомъ ПаскевичемъЭриванскимъ... Однѣхъ звѣздъ можетъ двадцать штукъ надѣто! — начинаетъ военный.

— Да, это лестно... А когда я еще въ мальчишкахъ былъ, такъ къ намъ въ магазинъ разъ зашелъ князь Алексѣй Ѳедоровичъ, — и я удостоился разговаривать.. Вѣрители? Три дня потомь снилось! — въ свою очередь повѣствуетъ сибирка.

— Чтожь, — это натурально!

— Къ намъ и теперь генералы ходятъ — зачастую бесѣдуемъ... Конечно больше штацкiе... вставилъ третiй собесѣдникъ.

— Ну штацкiй ужь не тò — далеко не родня!

— Одначежъ, позвольте, и имъ тоже — звѣзды и все прочее положенiе идетъ...

— Нѣтъ, штацкому гдѣ! Штацкiй совсѣмъ не то! — отстаивалъ унтеръ.

— Конечно видимости той нѣтъ... Ну, а все прочее...

Нѣсколько минутъ длилось молчанiе.

— А я тоже съ однимъ генераломъ разговаривалъ! — совершенно неожиданно заивилъ подозрительный пассажиръ.

— Ты?!.. Сибирка презрительно улыбается, а военный даже входитъ въ амбицiю.

— Можетъ онъ тебѣ «дурака" сказалъ — а ты за разговоръ и почелъ? Станетъли съ тобою какой генералъ разговаривать?

— Анъже вотъ и разговаривалъ!

— Тото, полагать надо — обругалъ?

— Нѣтъ не обругалъ, а все на политикѣ — можетъ часа три разговаривалъ! Сейчасъ издохнуть коли не правда...

Сибирки поворачиваютъ къ нему недовѣрчивыя лица.

— А нутка, разскажи, какъ это ты съ генераломъ три часа разговаривалъ? — подперши бокъ бокъ рукою, наклонившись въ одну сторону и уставляя на собесѣдника строгiй взглядъ, — проговорилъ унтеръ.

Подозрительная личность откашлянулась.

— Вотъ какъ они, теперича, пришли и сѣли... и я тутъ...

— Кто они?

— Да генералъ, — ну и другiе. Пришли и сѣли... Сейчасъ это генералъ взялъ бумагу и повернулся ко мнѣ... «Объявите", говоритъ, «суду ваше имя и званiе"...

Дружный хохотъ прерываетъ разскащика.

 

III.

 

Въ квартирѣ одного молодаго чиновника, всего только одинъ годъ женатаго и надняхъ обрадованнаго рожденiемъ первенца сына, собрался семейный совѣтъ для выбора имени новорожденнаго. На совѣтѣ присутствуютъ родные и мужа и жены. Отецъ непремѣнно желаетъ назвать своего первенца Петромъ — въ честь приглашеннаго въ кумовья директора, въ чемъ его и поддерживаютъ всѣ родные; мать не хочетъ и слышать объ этомъ, на томъ основанiи что у ея отца былъ одинъ Петръ — лакеемъ, и требуетъ для своего сына имя Анатолiя.

Домашняя сцена длится цѣлый вечеръ. Каждая сторона настаиваетъ на своемъ и никто не хочетъ сдѣлать уступки. Родные тщетно стараются примирить супруговъ на какомъ нибудь третьемъ имени: супругъ крупными шагами расхаживаетъ по комнатѣ и клянется возненавидѣть сына если онъ будетъ Анатолiемъ; супруга, сидя на диванѣ, истерически рыдаетъ и пресерьозно увѣряетъ что она и въ мысляхъ не имѣла родить «какогонибудь Петра"!

Первой семейной размолвкѣ не предвидѣлось конца.

Положенiе родственниковъ было неловкое и натянутое.

— Знаетели что я предложу съ своей стороны? — заговорила сестра хозяйки — большой руки фаталистка. — Какъ видно миролюбиваго соглашенiя не послѣдуетъ; можно бы разумѣется сдѣлать билетики и бросить жребiй, но и тогда сторона потерпѣвшая неудачу будетъ считать себя обиженной и имя сына постоянно будеть поводомъ къ семейнымъ раздорамъ. Надо совершенно предоставить дѣло судьбѣ. Если вы будете согласны, то можно позвать моего маленькаго Колю, и пусть судьба, — его непорочными устами, извѣститъ насъ какъ долженъ называться вашъ первенецъ!

Идея предоставить выборъ имени пятилѣтнему ребенку — всѣмъ понравилась.

— Я согласна, — проговорила родительница.

— Коли такъ, то и я тоже.

— Только въ такомъ случаѣ вы оба должны дать слово, даже клятву, что уже послѣ этого никакихъ споровъ не будетъ, и что вы непремѣнно дадите вашему сыну то имя которое назначитъ Коля.

— Я даю слово, — клянусь!

— Я тоже...

Между тѣмъ изъ дальнихъ комнатъ доносились оглушительные крики развозившагося оракула.

Чтобы не дать возможности заподозрить что ребенку сдѣланы какiя либо наставленiя, никто изъ присутствующихъ не тронулся съ мѣста. Хозяйка дернула сонетку и на порогѣ показалась горничная.

— Приведи маленькаго Колю!

Черезъ минуту въ гостиную мячикомъ влетѣлъ прехорошенькiй ребенокъ лѣтъ пяти, съ раскраснѣвшимся отъ бѣготни лицомъ и блестящими глазками. Его усадили на диванъ.

Все затихло.

— Скажи, Коля, какъ бы ты хотѣлъ назвать твоего маленькаго кузена? — спросила мать оракула. Ребенокъ задумался, широко раскрывши глаза, въ которыхъ ясно выражалось недоумѣнiе.

— Скажи, милый Коля (я тебѣ конфетъ подарю), — какъ ты хочешь назвать твоего двоюроднаго брата? — переспросилъ хозяинъ.

Как назвать брата? Того — маленькаго, краснаго?

— Да, Да!

— Трезоркой!...

ИПеченевъ.

______

 

ПОСЛѢДНЯЯ СТРАНИЧКА.

 

ИЗЪ ЖИЗНИ ИМПЕРАТРИЦЫ ЕКАТЕРИНЫ II.

 

Доселѣ въ складахъ дворца хранятся столовые сервизы Екатерины II. Въ мысли побудившей ее заказывать такую мелочь какъ столовый сервизъ, можно сказать выразился отличительный характеръ ея царствованiя. Сервизы эти были различные и подавались ей одной. Въ числѣ ихъ есть сервизъ военный, есть сервизъ съ картами Россiи по одной губернiи на каждую тарелку. Бывало военные люди или губернаторы, или предводители выходили послѣ обѣденнаго стола у Императрицы Екатерины въ изумленiи отъ знанiя ею каждой крѣпостцы, каждой мѣстности, отличительной ея особенности, множества именъ, словомъ отъ разнообразiя тѣхъ вопросовъ, которые она задавала своимъ гостямъ относительно Россiи. Объяснялось это между прочимъ и секретомъ ея сервиза. Когда у Императрицы обѣдали военные люди, то она имѣла передъ собою, во время обѣда, тарелки, на которыхъ со всѣми подробностями обозначены были крѣпости или военныя карты; когда обѣдали губернаторы, то ей подавали тарелки съ картами тѣхъ губернiй, коихъ губернаторы передъ нею сидѣли, карты на которыхъ обозначились не только города, но ярмарки, фабрики, количество населенiя и тому подобныя свѣденiя, значительно облегчавшiя ей трудъ памяти припоминать все что она узнавала изъ рапортовъ и донесенiй.

* *

Вот эпизодъ изъ записокъ Храповицкаго доказывающiй что Императрица въ самомъ глубокомъ уединенiи своей домашней вседневной жизни не умѣла переставать жить заботами о Россiи. «Лежали на лодочкѣ, читали переводъ извѣстнаго возраженiя на французскiй языкъ, которымъ недовольны и сами переправлять станутъ, жаловались болью поясницы. — Я сказалъ: отъ погоды. — Нѣтъ, отъ Очакова, который вчера или сегодня берутъ; я часто имѣю такiя предчувствiя. — Въ самомъ дѣлѣ прiѣхалъ къ обѣду курьеръ отъ князя Потемкина съ извѣстiемъ о побѣдахъ Текелiо, и съ планомъ Очакова, гдѣ назначена осада".

* *

Въ тѣхъ же запискахъ находимъ часто меткiя и сильныя русскимъ духомъ выраженiя Императрицы Екатерины. Такъ на другой день полученiя извѣстiя о побѣдѣ Суворова при Кинбурнѣ у Храповицкаго написано: «Говорено о побѣдѣ съ Уваровымъ. За уборнымъ столомъ сказано: Александръ Васильевичъ поставилъ насъ вчера на колѣни (былъ благодарственный молебенъ въ Казанскомъ соборѣ), но жаль что его, старика, ранили".

* *

Образецъ мысли Императрицы Екатерины о Россiи находимъ въ слѣдующихъ строкахъ къ Вольтеру:

«Наша нацiя вообще съ самыми счастливыми наклонностями; нѣтъ ничего легче, какъ заставить ихъ сочувствовать благому, разумному. Не знаю, отчего такъ часто ошибались въ средствахъ, и я охотно сложу вину въ томъ на правительство, которое неловко бралось за дѣло. Когда въ Европѣ болѣе узнаютъ эту нацiю, уничтожится много заблужденiй и предубѣжденiй, существующихъ насчетъ Россiи".

* *

Заимствуемъ изъ «Биржевыхъ Вѣдомостей" сегодняшняго числа слѣдующiе эпизоды изъ жизни Императрицы, весьма характеристичные:

Извѣстно, что графъ Никита Ивановичъ Панинъ, около того времени когда послѣдовало первое бракосочетанiе великаго князя Павла Петровича, поставилъ себя въ положенiе, повлекшее бы при всякомъ другомъ государѣ несомнѣнную опалу и удаленiе отъ двора. Онъ самъ это понималъ, не показывался въ собранiяхъ, сказываясь больнымъ, хотя и посѣщалъ своихъ знакомыхъ, офицiальныя же бумаги отсылалъ отъ себя съ подписью «къ господину вицепрезиденту иностранной коллегiи", (те. къ оберъкамергеру князю АМГолицыну, котораго прочили враги его ему въ преемники). Екатерина II, конечно, все это видѣла и знала. Въ это время, при посредствѣ Потемкина, сэръ Гаррисъ успѣлъ устроить дѣло о союзѣ Россiи съ Англiею, на условiяхъ болѣе полезныхъ нашимъ новымъ союзникамъ, чѣмъ намъ самимъ. Панинъ узналъ объ этомъ вò–время и поспѣшилъ изложить Государынѣ, смѣло и нѣсколько жестко пожалуй, всѣ представлявшiяся ему невыгоды отъ такого союза. Враги Панина въ этомъ поступкѣ видѣли съ его стороны непростительную опрометчивость, которая, по ихъ мнѣнiю, могла только усилить къ непрошенному совѣтнику еще больше нерасположенiе Государыни. Что же она сдѣлала? При навѣтахъ враговъ Панина, она отложила его посланiе, потомъ прочла его, успокоившись, и убѣдилась что хотя не всѣ выставленные резоны, но большая часть ихъ, заслуживаютъ тщательнаго обсужденiя. Придя же къ такому заключенiю, она приказала подать экипажъ и прiѣхала въ домъ къ Панину. Онъ и домашнiе ждали услышать гнѣвъ Государыни, но она подаетъ своему совѣтнику руку, со словами:

— Графъ, ты на меня сердился, я сама была тобою недовольна, но теперь вижу преданность твою государственной пользѣ и прiѣхала тебя благодарить. Будемъ по прежнему друзьями!

Дальнѣйшее обсужденiе общегосударственныхъ выгодъ привело Екатерину впослѣдствiи къ вооруженному нейтралитету.

* *

Вотъ другой случай. С.–Петербургскiй губернскiй прокуроръ протестовалъ противъ именнаго указа. Государыня, призвавъ его, спросила:

— Знаетели вы важность своего поступка?

— Знаю, Государыня, но извѣстно мнѣ также, что вы любите справедливость!

— Объяснитесь!

Прокуроръ растолковалъ сущность дѣла и Екатерина похвалила за твердость.

* *

Наконецъ, извѣстенъ и слѣдующiй случай съ ея камердинеромъ Поповымъ. Ища на своемъ бюро какуюто бумагу и не находя ея, Екатерина, за ропотъ съ его стороны и оправданiя, выслала его отъ себя. Но оставшись одна, нашла свою пропажу въ ящикѣ и приказала позвать Попова. Тотъ не шелъ, говоря: «Зачѣмъ я къ ней пойду, когда она меня выгнала!” Это сказали Государынѣ и она вышла въ переднюю и сказала ему: «Прости меня, Алексѣй Семеновичъ. Я передъ тобою виновата”. Но незнакомый съ утонченностями обращенiя, Поповъ и на это заявленiе милости Государыни не удержался, чтобы не сказать: «Да вѣдь это не въ первый разъ; вы часто отъ торопливости своей на другихъ нападаете, Богъ съ вами. Я на васъ не сержусь!” Екатерина II только улыбнулась.

* *

Однажды, во время большаго съѣзда ко двору, Государыня, случайно взглянувъ въ окно на площадь, гдѣ стояли рядами кареты, замѣтила что кучеръ ласково гладитъ лошадей своихъ. Екатерина подозвала камеръфурьера, указала ему на этого кучера и велѣла узнать немедленно у кого онъ служитъ. Ей донесли что кучеръ, ласкающiй лошадей, принадлежитъ князю Шаховскому и Государыня сама отправилась искать этого вельможу, – подошла къ нему и сказала: — Я имѣю челобитье къ вамъ.

— Что угодно приказать Вашему Величеству?

— Не приказывать, а просить могу я васъ: прибавьте жалованья своему кучеру. Я сейчасъ видѣла какъ онъ ласково обращается съ лошадьми, и это стоитъ примѣрнаго поощренiя. Другiе кучера бьютъ животныхъ безъ надобности, изъ одной злости своей.

— Воля Вашего Величества исполнена будетъ мною по крайнему моему разумѣнiю, — отвѣчалъ Шаховской съ поклономъ.

— А сколько же вы ему прибавите, скажитека мнѣ? — спрашиваетъ заботливая Монархиня.

— По пятидесяти рублей на годъ!

— Очень буду вамъ благодарна, выразилась Государыня, милостиво подавая руку вельможѣ. Конечно, кучеръ не могъ не получать выпрошенную ему прибавку.

* *

Вотъ какъ сама Государыня, въ письмѣ къ гжѣ Жофренъ въ Парижъ, описываетъ свой образъ жизни.

Я встаю аккуратно въчасовъ утра, читаю и пишу одна до 8, потомъ приходятъ мнѣ читать разныя дѣла; всякiй, кому нужно говорить со мною, входитъ поочередно одинъ за другимъ; такъ продолжается до 11 часовъ и долѣе, потомъ я одѣваюсь. По воскресеньямъ и праздникамъ иду къ обѣднѣ, въ другiе же дни иду въ прiемную залу, гдѣ обыкновенно дожидается меня множество народа; поговоривъ полчаса или 3/4 часа, я сажусь за столъ; по выходѣ изъ за стола является гадкiй генерал, чтобы читать мнѣ наставленiя; онъ беретъ книгу, а я свою работу. Чтенiе наше, если его не прерываютъ пакеты съ письмами и другiя помѣхи, длится до шести часовъ съ половиною; тогда или я ѣду въ театръ, или играю, или болтаю съ кѣмънибудь до ужина, который кончается до 11 часовъ. Затѣмъ я ложусь и на другой день повторяю тоже самое, какъ по нотамъ”.

* *

Здѣсь болѣе чѣмъ кстати вспомнить объ эпизодѣ изъ жизни той Императрицы русской, которая наслѣдовала отъ Екатерины ея восторженныя и благотворительныя учрежденiя, наслѣдовала и ея духъ великой любви къ дѣтямъ и ближнему. Мы говоримъ объ Императрицѣ Марiѣ Ѳедоровнѣ. Однажды лѣтомъ она посѣтила, живя въ Павловскѣ, больницу въ Петербургѣ, ею созданную и потомъ названную Марiинскою. Въ больницѣ видитъ она юношу лѣтъ 19, котораго доктора приговорили къ ампутацiи ноги. Юноша рыдалъ, и страшился этой операцiи до такой степени что ни за что не хотѣлъ ея допустить, говоря: «я скорѣе умру". Императрица къ нему подошла и материнскою ласкою стала его уговаривать. Юноша сквозь слезы обѣщалъ ей покориться воли медиковъ.

— Но чтобы тебя ободрить я сама прiѣду присутствовать на твоей операцiи, сказала Государыня. Когда она будетъ назначена? спросила она у врачей.

— Черезъ три дня, отвѣчали они.

— Хорошо, я прiѣду.

Черезъ три дня ровно въ назначенный часъ Императрица прибыла, въ душный, лѣтнiй жаръ, изъ Павловска, и вошла въ палату больнаго съ двумя корзинами въ рукахъ: въ одной были цвѣты, въ другой фрукты. Она подошла къ больному, поцаловала его, перекрестила его, подарила ему обѣ корзины, и затѣмъ взявъ его за руку, держала его во все время операцiи. Бѣдный юноша вскрикивалъ, Императрица глядѣла на него умоляющимъ взоромъ матери, юноша удерживалъ свои крики, и залитымъ слезами лицомъ припадалъ къ рукѣ Императрицы и цаловалъ ее.

Операцiя удалась.

_______

 

ПОПРАВКИ.

 

Въ № 47 «Гражданина», въ статьѣ МПогодина «за Сусанина», вкрались слѣдующiя ошибки:

На стр. 1259, 1–й столб., 9–я сторока снизу, послѣ словъ: «Часть ея, то есть эпоху 1612 г., готорую мы считаемъ блистательною въ нашей исторiи» — пропущены слова: «очистилъ гКостомаровъ

На 2–мъ столбцѣ тойже стр., строка 14–я сверху, вмѣсто: «изобразить намъ не свѣтлыя личности — не смутнаго, а нашего безпутнаго времени» — слѣдуетъ: «изобразить намъ не свѣтлыя личности смутнаго, а темныя личности нашего безпутнаго, въ литературномъ отношенiи, времени».

______

 

ОБЪЯВЛЕНIЯ.

 

ОРГАНЪ «ПОВОЛЖЬЯ" И «РУССКАГО ВОСТОКА"

«КАМСКОВОЛЖСКАЯ ГАЗЕТА”

(ОБЩЕСТВЕННАЯ, ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ЛЕТЕРАТУРНАЯ),

 

Будетъ выходить въ 1874 году (третiй годъ изданiя) по той же программѣ и въ тѣ же сроки (три раза въ недѣлю).

 

Редакцiя считаетъ излишнимъ распространяться о цѣли и направленiи ея изданiя; двухълѣтнее существованiе «КАМСКОВОЛЖСКОЙ ГАЗЕТЫ" достаточно выяснило начатою нами работу, которую съ тою же любовiю къ дѣлу, мы намѣрены продолжать и на будущее время.

Кромѣ обширной корреспонденцiи изъ уѣздовъ Казанской губернiи и изъ городовъ Симбирска, НижнягоНовгорода, Самары, Саратова, Рыбинска, Пензы, Вятки, Перми, Нолинска, Оренбурга, Уфы, Стерлитамака, Бугульмы, ВасильСурска, Вольска, села Павлова и другихъ городовъ и пунктовъ, преимущественно входящихъ въ районъ камсковолжскаго бассейна, а также и Сибири: Енисейска, Омска, Томска и проч., мы имѣемъ въ своемъ распоряженiи большой запасъ статей по разнымъ насущнымъ мѣстнымъ вопросамъ, а также увеличили число своихъ иногородныхъ корреспондентовъ и обезпечили портфель редацiи произведенiями беллетристики.

Подписная цѣна на «КАМСКОВОЛЖСКУЮ ГАЗЕТУ» остается прежняя:

На годъ: безъ доставки......р.       На полгода (по 1–е iюля): безъ доставки..р.

   «            съ доставкой на домъ...р.            «         съ доставкой на домъ и

   «            съ пересылкой по почтѣ..р. 50 к.       пересылкой по почтѣ.......р.

ПОДПИСКА ПРИНИМАЕТСЯ:

Въ конторѣ редакцiи (Черноозерская, д. Куракиной) и въ казанскомъ книжномъ магазинѣ ДЕКожанчикова. Адресъ для иногородныхъ: въ Казань, въ редакцiю «КамскоВолжской Газеты”,

Редакторъиздатель НАГАФОНОВЪ.

О ПОДПИСКѢ НА (ТРЕТIЙ) 1874 ГОДЪ НА ГАЗЕТУ

«ЕЖЕНЕДѢЛЬНИКЪ”

ГАЗЕТА СЕЛЬСКАЯ ВООБЩЕ И ЗЕМСКАЯ ВЪ ОСОБЕННОСТИ.

 

Предпринимая и въ будущемъ 1874 году изданiе газеты «ЕЖЕНЕДѢЛЬНИКЪ", мы продолжимъ начатую нами работу, те. разработку вопросовъ сельской жизни вообще и земской въ особенности, при участiи князя АПВасильчикова, НКолюпанова, барона МКосинскаго и нѣкоторыхъ другихъ современныхъ писателей.

Подписка принимается: вь Петербургѣ во всѣхъ книжныхъ магазинахъ, въ земскихъ управахъ губернiй: Петербургской, Псковской, Новгородской, Ярославской, Владимiрской, Пермской и Екатеринославской.

ГОДОВАЯ ЦѢНА СЪ ДОСТАВКОЮ ТРИ РУБЛЯ.

Редакцiя находится въ Петербургѣ, по Николаевской улицѣ, д. 8.

Редакторъиздатель Князь ВОболенскiй.

 

Типографiя АТраншеля, Стремянная ул. д 12.    РедакторъИздатель ѲМДостоевскiй.



*) «Виргинiй», какъ утверждаютъ, былъ захваченъ хотя въ кубанскихъ водахъ, но не въ самомъ портѣ. Поэтому, на основанiи международнаго права, казнь экипажа и конфискацiя судна считается лишь международнымъ произволомъ и насилiемъ.

*) Помѣщая критическiя замѣтки гНСкроботова по поводу Памятной Книжки Петербургской губернiи на 1873 г., мы позволимъ себѣ замѣтить что трудъ гЕлачича, составителя означенной Книжки, былъ лестно привѣтствованъ нашими петербургскими газетами, не только малыми по чину и возрасту, но и такими какъ «С.–Петербургскiя Вѣдомости» и «Голосъ». Такъ «Голосъ» писалъ: «Памятная Книжка составлена гЕлачичемъ старательно и заключаетъ въ себѣ статистическiя данныя, приводимыя съ строгимъ разборомъ, сообразно тому значенiю, какое они должны имѣть въ краткомъ статистическомъ описанiи» (см. «Голосъ» сего года,  77, стр. 3). «С.–Петербургскiя Вѣдомости» привѣтствовали трудъ гЕлачича слѣдующимъ образомъ: Въ новой Памятной Книжкѣ гЕлачича читатели найдутъ немало любопытныхъ статиститческихъ данныхъ о Петербургской губернiи, появляющихся въ первый разъ въ печати (см.  64 сего года, стр. 2). Между тѣмъ, при внимательномъ разборѣ, трудъ гЕлачича не стоитъ почти никакой похвалы, такъ что нужно удивляться: какимъ образомъ петербургскiя газеты, которыя должны же сколько нибудь знать своюто губернiю, рекомендовали публикѣ такой незначительный трудъ?..

Ред.